Образование многонациональной Речи Посполитой

После расправы с оппозицией австрийский  император Леопольд I в течение 10 лет оставлял незамещенной должность  хорватского бана, а вскоре уничтожил одну из главных привилегий венгерских и хорватских феодалов — право избрания короля. В 1687 г. он добился от Пожунского государственного собрания (сейма) признания наследственных прав Габсбургов на венгерский и тем самым на хорватский престол.

Начало Нового времени

Наиболее остро стоявшей задачей  Мехмеда Завоевателя был возврат к нормальной жизни Стамбула. В частности, эта задача включала репопуляцию города: многие районы города оказались безлюдными, население сократилось до 30 тыс. человек. Задолго до конца правления Завоевателя Стамбул вновь стал процветающим городом мастерских и базаров, отличавшимся промышленной активностью и смешанным населением, в три или четыре раза большим, чем оно было до завоевания.

В этой связи прежде всего следует отметить, что султан был достаточно лояльным человеком в отношении живших в городе греков, которые представляли собой самую большую и наиболее культурную немусульманскую общину. Он с уважением относился к накопленным греками знаниям.

Мехмед, благодаря своему отцу, сам имел первоклассное образование. Он свободно владел шестью языками – турецким, греческим, арабским, латинским, персидским, еврейским – и имел, благодаря своим многочисленным наставникам, основательную подготовку в области исламской и греческой литературы, в изучении философии и, в меньшей степени, в науках.

Он развил в себе подлинный интерес  и искреннее уважение к западной и восточной культурам. Начиная с захвата Константинополя, султан привлек к своему двору многих итальянцев, включая представителей латинской гуманистической школы и специалистов по другим отраслям знаний. Конечно, когда Мехмед поступал подобным образом, его цель не была совсем уж бескорыстной – ему необходимо было обладать знаниями о мире, который он мечтал завоевать.

В период восстановления и перестройки  имперской столицы, но теперь уже  под названием Стамбул, задачей  султана было соединение культурных традиций старой византийской ориентации с традициями старого ислама.

Это должна была быть империя под  управлением ислама, секулярная и  религиозная. Но одновременно это должна была быть и империя-космополит, подобная византийской, включающая в себя все  народы и все вероисповедания, живущие  вместе в порядке и гармонии.

И большой шаг в этом направлении  был сделан Мехмедом, когда в январе 1454 г. в сан был введен новый патриарх Греческой церкви. Церковь Святых апостолов была одной из нескольких христианских церквей, в которой даже после завоевания продолжались христианские богослужения. Полученная власть и престиж нового патриарха были большими, чем у любого из его предшественников времен поздней Византии, что придавало ему статус почти «папы греческого», чем оправдывались лозунги того времени: «Лучше турки, чем латиняне!» По просьбе султана патриарх Геннадий написал изложение истории православной веры, которое было переведено на турецкий язык.

Такая лояльность Мехмеда породила в религиозных кругах Запада надежды на то, что султан может быть потенциальным новообращенным в христианство, а греческий философ Георгий Амирутци подготовил для властелина исследование, указывающее на общие корни ислама и христианства, предлагая объединить их в одну религию.

Конечно же все это не могло повлиять на султана, рассматривающего себя лишь в качестве посланника Аллаха и наследника халифов, обвенчанного с Исламом.

Тем не менее Мехмед всегда оставался терпимым к христианам, демонстрируя предпочтение тем, кто разделял его, отличавшееся широтой взглядов мировоззрение.

Он поставил цель – дать полное развитие ресурсам своей страны. Поэтому  неутомим султан был в своем содействии развитию экономики. Он старался совершенствовать традиционный исламский институт имарета, который уже был известен в прежних столицах – Бурсе и Адрианополе, – это был институт религиозного, культурного и коммерческого характера, контролируемый государством. Другим традиционным институтом исламской экономической жизни, который Мехмед всячески поддерживал, был институт цехов ремесленников – профессиональных организаций, или союзов, к которым принадлежала значительная часть населения. Цеха по закону несли перед государством ответственность за соблюдение тех коммерческих правил, которые касались системы мер и весов, стоимости труда, прибыли, качества товара, недопущения мошенничества и спекуляции.

Это совершенствование цеховой  системы наряду с ростом урбанизации  и увеличением возможностей рынка  отражало новую стадию экономического развития Османской империи. Она  приняла форму значительного  расширения торговли с Западом, ставшей  в последние десятилетия XI в. кардинальным элементом в отношениях империи с европейскими державами.

Османская империя с ее процветающим многонациональным сообществом  торговала одинаково со всеми  державами на основе четко установленных  таможенных тарифов. Ее купцы с течением времени проникли из Восточной в Центральную и добрались до Северной Европы, основывая собственные торговые центры в ключевых городах и развивая свою собственную кредитную систему, поскольку они обменивали сельскохозяйственные продукты и изделия Востока на оружие, минералы и другое сырье Запада.

Что касается сельскохозяйственных земель, то на территории империи она принадлежала государству и централизованно  контролировалась правительством. Большинство  крестьянского населения составляли покоренные немусульмане, и их подушная подать в первую очередь шла в доход государства.

Однако основная часть дохода империи  поступала от различных государственных  учреждений и предприятий – таможен, портовых сборов, сборов за помол зерна, паромных переправ, сборов за взвешивание  грузов, монополии на такие товары, как соль, мыло и воск для свечей. Эти предприятия и службы вместе с некоторыми промышленными предприятиями  и природными ресурсами, включая  рудники по добыче серебра, меди и  свинца, часто передавались государством концессионерам. Это было выгодно  обеим сторонам.

Другие средства, применявшиеся  султаном в целях увеличения доходов  в те моменты, когда он нуждался в  больших суммах денег, чтобы поддерживать на должном уровне свои вооруженные  силы (которым приходилось постоянно  находиться в боевой готовности), включали периодические девальвации денег  путем чеканки новых монет  и скупки старых по заниженному курсу. Эта мера, равнозначная по эффекту налогу на серебряные деньги, вызывала недовольство народа, особенно когда чиновники, известные как «искатели серебра», направлялись в провинции для досмотра помещений и конфискации припрятанных монет.

Более конструктивным, однако, явился в конечном счете придуманный Мехмедом способ финансировать свои кампании с помощью торгово-экономического развития и последующего увеличения доходов государства.

В этом в общих чертах выражалась суть мудро организованной, тщательно  проработанной и строго соблюдавшейся  при правлении султана Мехмеда государственной феодальной организации, которая соединяла ко взаимной выгоде его производящие классы и вооруженные силы, ведь главным рычагом администрации в финансовой, социальной и аграрной политике была привязанность к военным потребностям империи.

Общественной и политической основой  этого централизованного имперского государства была военная теократия, по сути таковой была и Византия, олицетворяющая принцип «правления Бога».

Задача Мехмеда, как он видел ее, заключалась в том, чтобы устранить или по меньшей мере трансформировать и подчинить своему контролю каждый элемент, который мог бы угрожать или соперничать с его личной властью. Как человек, назначенный Аллахом, он – и только он один – мог править. Именно для того, чтобы гарантировать своей династии постоянное возобновление этого Божественного предназначения, он узаконил практику братоубийства.

Мехмед, перестав часто посещать заседания Дивана, будто бы передал эту привилегию своему великому визирю, однако тайно наблюдал за каждым собранием из расположенного над залом заседания помещения за решеткой – «глаз султана». Это стало общим прецедентом для его наследников. Таким образом, контроль со стороны султана всегда был в действии.

Что касается гражданской администрации, то она была основана на четырех  «столпах империи» (символизация четырех  ангелов, которые, согласно Корану, поддерживали трон). Первым столпом был сам  великий визирь. Титул его был  – паша (дословно «нога султана»). Второй столп – правосудие –  двое кадиаскеров, армейских судей, один с юрисдикцией на Анатолию, другой – на Румелию. Третий столп – дефтедары – счетоводы, ответственные за финансовую администрацию. Четвертый столп – канцлеры, или государственные секретари.

Все турецкие традиции государственности  были отражены в «Кануннаме» – книге законов и регламентаций, где давалось описание иерархии государства, его обычаев и церемоний, его обязанностей и институтов, его доходов и штрафов. «Кануннаме» была полностью составлена к концу правления Мехмеда по его указанию.

Сила и значимость такой административной системы заключалась в том, что  она не была наследственной и исключала  формирование потомственной аристократии.

В общей социальной структуре Османской  империи этого времени привилегии рождения, как таковой, не существовало. Все располагавшиеся ниже уровня абсолютного суверена были равны  в глазах закона и своих соотечественников-османов. Их государство было меритократией, в котором привилегии нужно было заработать. Таким образом, эта система  предохраняла от политического соперничества  абсолютную власть султана.

В своем стремлении создать мировую  исламскую империю султан старался сделать столицу – Стамбул  – достойной славы Осман ской империи, которая выросла из сельджукского султаната Рума. Мехмед уделял строительству и архитектуре города особое внимание, особенно в зимние периоды, между военными кампаниями, которые Завоеватель вел на протяжении оставшихся двадцати пяти лет своего правления.

Цель этих кампаний – консолидация империи и расширение ее границ.

По наследству Мехмеду перешли враги его отца: Хуньяди – в Венгрии, Георгий Бранкович – в Сербии, Скандербег – в Албании, венецианцы – в Греции и Эгейском море. Он по очереди методично выступал против каждого из них.

Сражение за Константинополь показало, что хорошо укрепленный город  может успешно противостоять  турецкому натиску. Дальнейшие события  в Сербии, Албании и Черногории подтвердили это.

После победы над Византией Мехмед II стал стремиться к тому, чтобы установить господство Османов во всей Передней Азии. В 1461 г. была одержана важная победа над Трапезундской империей на севере Малой Азии. Сам Трапезунд (Трабзон) был атакован с суши и моря. Император Давид и его придворные отказались от борьбы и сдали город на условии сохранения своих жизней.

В 1454–1459 гг. Мехмед II лично совершил несколько походов в Сербию, обезлюдил страну массовым уводом жителей в рабство, после чего объявил о присоединении Сербии к Османскому государству.

В 1461 г. турецкий флот выбил из Эгейского моря генуэзский, в то время как комбинированными операциями турецких сухопутных и военно-морских сил планомерно захватывалось побережье Мореи.

В 1468 г. Мехмед II направил армию в Далмацию и Хорватию; почти одновременно в результате морской десантной операции был захвачен остров Эвбея (1470 г.).

Дипломатические ухищрения Венеции  привели к тому, что в войну  вступил Иран, однако персидская армия  вторжения была разбита турками  в Эрзинджанском сражении.

Более десяти лет Мехмед II воевал с караманским беем Узун Хасаном, правителем тюркского объединения племен аккоюнлу, который сумел распространить свое влияние на весь Иран до Хорасана, на Ирак и район Персидского залива. Одержав ряд побед в этой войне, Мехмед II добился установления турецкого господства над всей территорией Малой Азии.

Снова покорив Албанию, турки затем  захватили большинство венецианских аванпостов на албанском побережье; тем временем турецкая кавалерия  перешла через Альпы из Хорватии во владения Венеции и принялась  терроризировать Северо-Восточную  Италию. Разгромленные на всех фронтах  венецианцы запросили мира, по условиям которого все венецианские земли, завоеванные  турками в эту кампанию, отходили к Османской империи (1479 г.). Кроме того, к туркам отошел Скутари, где венецианский гарнизон успешно отразил многочисленные турецкие атаки (1478–1479 гг.).

Следует отметить, что в 1475 г. многочисленный десант на двухстасемидесяти судах обеспечил султану завоевание Крымского полуострова. Крымский хан признал себя данником Мехмеда II.

Затем в 1480 г. турки переплыли Адриатику, чтобы захватить Отранто.

В 1480–1481 гг. Мехмед II осадил Родос, но был с тяжелыми потерями отбит, благодаря сопротивлению рыцарей ордена Святого Иоанна (или госпитальеров).

В итальянском походе 1480 г. султан Мехмед II умер.

Итак, как завоеватель, султан Мехмед окончательно закрепил основы великой исламской империи; как государственный деятель, он воздвиг внутри империи структуру нового и прочного исламского государства с институтами, традициями и политикой, достойными того, чтобы наследовать имперским цивилизациям классического Рима и христианской Греции.

Максимализм и жестокость Мехмеда II хорошо иллюстрирует его указ от 1478 г.: «Тот из моих сыновей, который вступит на престол, вправе убить своих братьев, чтобы был порядок на земле».

Дух братоубийства, присущий Османской  империи, вырвался на свободу после  смерти Мехмеда II. Это был период продолжительной борьбы между двумя его сыновьями – Баязедом II и Джемом.

Баязед (1481–1512 гг.) был миролюбивым, терпимым, не стремившимся к завоеваниям. Это первый османский султан, отказавшийся от практики личного руководства своими армиями на поле боя.

Джем был натурой сильной, увлекающейся; после смерти отца немедленно взялся за оружие и выступил против брата. Но вскоре был вынужден бежать в  Европу, где затерялся и загадочным образом погиб в Неаполе, без  сомнения не без участия папы Александра VI (Борджия). Янычары встали на сторону Баязеда, который вручил им «приветственный дар», как когда-то сделал его отец.