Правление Суллы и его итоги

Наконец какое-то промежуточное  соглашение было достигнуто. Сципион отправил Сертория к Норбану, чтобы спросить его мнение. Однако произошло неожиданное: Серторий отклонился от своего пути и захватил Суэссу Аврунку, державшую сторону неприятеля. Сулла заявил протест. Сципион выдал ему его заложников, «чего никто не требовал», как замечает Аппиан. Вскоре победитель Митридата придвинулся к самому лагерю противника, и тут воины Сципиона начали переходить на его сторону. Многие античные писатели уверены, что Сулла с самого начала собирался переманить на свою сторону вражеское войско, но вряд ли он настолько мог все просчитать заранее – такой исход мог рассматриваться лишь как один из многих вариантов развития событий.

Сципион и его сын  попали в плен. Но в отличие от их воинов, отказались перейти на сторону  неприятеля. Тем не менее, Сулла вскоре отпустил их. Он будто бы взял со Сипиона слово не выступать против него, которое тот потом нарушил. Впоследствии Сулла хвастался, что с 20 когортами переманил 40 неприятельских [1, с. 437-439]. Но как ни толковать события, Сулла одержал тройную победу – он не просто лишил врага целой армии, но увеличил за ее счет собственные силы, не потеряв ни одного человека. Кроме того, марианцы были унижены – чего стоит их власть, если целое войско при первой же возможности изменяет ей? Наконец, появился отличный предлог для того, чтобы изменить характер войны – сколько же можно удерживать воинов от грабежей? Надо, наконец, дать им вкусить плодов своей доблести! Да и мягкостью войну все равно не выиграть.

Но перед тем как  начать воевать «по-настоящему», Сулла сделал еще один демонстративный жест примирения, вновь отправив делегацию для переговоров к Норбану в Капую. Тот не удостоил чересчур ловкого мастера дипломатии ответом – как пишет Аппиан, боясь, что его армию переманят так же, как переманили армию Сципиона [1, с. 438]. Недаром Папирий Карбон говорил, что в Сулле уживаются лев и лисица, и от лисицы ему, Карбону, приходится терпеть гораздо больше неприятностей, чем от льва.

Теперь можно было вести привычную войну – с  насилиями, грабежами, убийствами. Как только вернулись послы из Капуи, Сулла предал огню и мечу окрестные селения. Норбан поступил так же с теми областями, которые поддерживали неприятеля.

Тем временем Карбон прибыл в Рим и добился принятия решения, объявлявшего врагами тех сенаторов, которые присоединились к Сулле, – в первую очередь Метелла Пия, остальных источники не называют. Приходится удивляться, что такое постановление было принято лишь через год после выступления Метелла против марианцев. Примерно в это время сгорел Капитолийский храм, что, естественно, восприняли как дурное знамение. Обе стороны, разумеется, обвиняли в случившемся друг друга [1, с. 438-439].

Видя, что Сулле сопутствует  успех, в Пицене активизировался  молодой Гней Помпей. Он воспользовался той популярностью, которой обладал в Пицене как сын Помпея Страбона, и захватил власть в данной области. В знак этого в городе Ауксиме он воздвиг судейское возвышение – трибунал. Особым эдиктом он повелел покинуть Ауксим сторонникам Карбона – братьям Вентидиям. Этим он, с одной стороны, продемонстрировал свою враждебность марианскому режиму, а с другой – нежелание идти на крайние меры. Остальные приверженцы Карбона также бежали из Пицена. Судя по всему, никого из них не казнили. Помпей набрал три легиона и двинулся на соединение с Суллой, причем, по словам Плутарха, не как бессильный беглец, умоляющий о помощи, а как глава войска, оказывающий Сулле важную услугу [4, с. 312].

Против молодого полководца выступило сразу три марианских военачальника – Гай Каррина, Гай Целий Антипатр и Луций Юний Брут Дамасипп. Помпею грозило окружение. Однако он не растерялся и сам выступил на встречу Дамасиппу. Возглавив атаку своих всадников, он метнул дротик в командира отряда галльской конницы врага и поразил его. Лишившись предводителя, остальные неприятельские кавалеристы повернули назад и расстроили ряды пехотинцев. В конце концов марианцы были разбиты, опасность окружения миновала, поскольку вражеские военачальники поссорились и не смогли согласовать свои действия. Правда, подоспела еще одна армия противника во главе с Луцием Сципионом, который после катастрофы под Теаном решил вновь попытать счастья в ратных делах. Но его преследовал злой рок: воины вновь изменили консулу. Увидев солдат Помпея, они начали братание и перешли на их сторону. Недаром Цицерон называл Сципиона «злополучным». Если под Теаном Сулла хотя бы агитировал его войско, то здесь оно покинуло консула сразу. Объяснить это можно лишь тем, что он набрал его тут же, в Пицене, жители которого поддерживали сторону Помпея. Молодой полководец отправил Сулле сообщение о своих победах и двинулся на соединение с ним.

На сторону Суллы  перешел и один из самых влиятельных  сенаторов, консул 91 года и цензор 86-го, «победитель» Ливия Друза Луций  Марций Филипп. Это было важнейшим  успехом Суллы, в лагере которого консуляры до сей поры отсутствовали, а самым высокопоставленным из его сторонников являлся претор с проконсульскими полномочиями Метелл Пий. Ему было поручено захватить Сардинию, наместник которой Квинт Антоний Бальб держал сторону марианцев. Филипп справился с задачей – Антоний был убит, остров перешел под власть сулланцев. Та же участь, вероятно, постигла и Корсику. Еще одним нобилем, примкнувшим к будущему диктатору, был Марк Лициний Красс.

Марианцы знали, что  пощады им ждать не приходится, хотя никого из них еще не настигла месть Суллы. Вместо обанкротившихся Норбана и Сципиона консулами избрали Карбона и 26-летнего Гая Мария Младшего. Правда, не обошлось без трений в лагере марианцев. Серторий, в свое время приближенный Цинны, а ныне отошедший в тень, был недоволен избранием «мальчишки» Мария – он явно метил на высшую должность сам. Однако ему быстро нашли дело подальше от Рима, отправив наместником в Ближнюю Испанию и поручив попутно навести порядок в Нарбонской Галлии, где назревали волнения. Серторию пришлось подчиниться [1, с. 439].

Консулы решительно взялись  за подготовку к новой кампании. На основании сенатского постановления они изъяли запасы драгоценных металлов из храмов. Это с лихвой обеспечило финансовые потребности иарианцев, поскольку даже после войны в казне оставалось не менее 14 тысяч фунтов золота и 6 тысяч фунтов серебра. В армию стали записываться ветераны Мария. Италия выказывала верность консулам [1, с. 438-439].

Молодому Марию предстояло воевать в Лации и Кампании, Карбону – в Этрурии, Умбрии и Цизальпинской Галлии. Первому противостоял Сулла, второму – Метелл и Помпей. Зима не давала противникам продолжить боевые операции, но с наступлением весны они ринулись в схватку [1, с. 439].

Первое и едва ли не самое важное сражение произошло уже в марте. Сулла выступил из Кампании и двинулся в Лаций. По-видимому, он наступал по Латинской дороге на Рим, и задачей Мария Младшего было, разумеется, остановить его. Сулла захватил Сетию, а Марий счел нужным отойти на некоторое расстояние. Сражение произошло, видимо, у пересечения Латинской и Лабиканской дорог. Незадолго до боя Сулла собирался соединиться с одним из своих легатов, Гнеем Корнелием Долабеллой, однако это ему не удалось – тот был слишком далеко. Решив не терять времени, Сулла вступил в сражение с Марием [1, с. 440-441].

Ход битвы описан в  источниках по-разному. Аппиан пишет, что  Марий храбро сражался, но в какой-то момент левый фланг подался под  натиском врага, и пять когорт и две  турмы перешли на сторону врага. Войско обратилось в бегство и пыталось укрыться в Пренесте. Однако его жители пустили лишь первых беглецов и потом закрыли ворота, чтобы враги не ворвались в город на плечах отступающих, поэтому Мария втащили на веревках. У стены произошла резня, многих взяли в плен. Среди захваченных были и самниты; Сулла приказал перебить их [1, с. 441]. Спаслось, если верить Диодору, только 15 тысяч марианских воинов.

Разгром при Сакрипорте наряду с другими победами сулланцев  означал перелом в войне. На реке Эзин в Умбрии сошлись армии Метелла Пия и претора Гая Каррины. Марианцы были обращены в бегство и понесли тяжелые потери. В результате окрестные общины начали переходить на сторону победителей. Карбон поспешил из Аримина против Метелла. Ему удалось задержать дальнейшее продвижение последнего, однако в это время пришло известие о битве при Сакрипорте, что изменило ситуацию [1, с. 440-441]. Если исходить из Аппиана, то именно после этого Карбон начал отходить в Аримин, причем в ходе отступления его кавалерия была разгромлена Помпеем.

Сулланцы продолжали наступление. Метелл победил помощника  Карбона, при этом пять когорт врага  перешли на его сторону. Помпей нанес  поражение Марцию Цензорину около  Сены Галльской и после разграбил саму Сену [1, с. 440].

Сулла же двинулся на Рим, который остался без защиты. Городской претор Брут Дамасипп, понял, что город не удержать. И, возможно, по приказу Мария перед уходом из города, Дамасипп созвал сенат на заседание, в ходе которого были убиты четыре сенатора, за подозрение в связях с Суллой. Происшедшее потрясло многих римлян – в особенности, конечно, нобилей. Но случившееся было на руку Сулле – появился лишний пропагандистский козырь в борьбе с марианцами.

Прежде чем идти на Рим, Сулла поручил осаду Пренесте Лукрецию Офелле. Города на пути к Риму, понимали бессмысленность сопротивления и сдавались без боя. Наконец Сулла подошел к столице. Свои легионы он расположил на Марсовом поле [1, с.441]. Сам Сулла, согласно Аппиану, вошел в Вечный город. Но скорее всего, он остался со своей армией.

Сторонники марианского  режима бежали из города. Сам же, Сулла  назначив ответственных за контроль над городом и оставив гарнизон вернулся на фронт [1, с. 440-441].

Сулла направился в Этрурию, где шли жаркие бои. Он разделил армию  на две части, где взял на себя командование правофланговой колонной, которая наступала по Кассиевой дороге. Другая, левофланговая колонна двигалась по Клодиевой дороге и нанесла поражение марианцам при Сатурнии.

Важных успехов добились сулланцы и на юге Италии. С помощью  изменников им удалось проникнуть в один из крупнейших городов Кампании Неаполь, где они перебили большинство жителей и захватили стоявшие в порту триремы [1, с.440]. Успешно действовал Марк Теренций Лукулл, двоюродный брат Метелла Пия. Будучи осажденным марианцами, ему удалось прорвать вражеское кольцо и нанести им поражение под Фиденцией.

Положение марианцев  стремительно ухудшалось. На сторону  сулланцев перешел Аримин, где  находилась ставка Карбона. Войска Карбона, которые стояли под Клузием, дали бой Помпею, но снова потерпели поражение и потеряли до 20 тысяч человек. Но цифры эти наверняка преувеличены. Дамасипп, Цензорин и Каринна смогли сохранить часть армии и попытались прорваться к Пренесте, но не смогли. И тогда они решили идти на Рим. 31 октября их войска разбили лагерь в 100 стадиях (18 километрах) от города в Альбанской области [1, с. 442].

С юга к Риму подступала 40-тысячная армия самнита Понтия Телезина и лукана Марка Лампония. Она остановилась в 10 стадиях от Коллинских ворот. Это уже было опаснее: самниты и луканы жаждали мести за обиды, причиненные римлянам как им самим, так и их предкам.

Отдать во власть столь  лютых врагов Рим было бы страшным позором для Суллы. Он поспешил к столице, выслав вперед отряд в 700 всадников под командованием Октавия Бальба.

1 ноября 82 г. до н.  э. под стенами Рима у Коллинских  ворот в смертельной схватке  сразились две римские армии.  Сражение было необычайно упорным,  оно длилось день, ночь и следующий день. Пленных почти не было, дрались насмерть. В конце концов, победили сулланцы. Одновременно полководцы Суллы подчинили его власти западные римские провинции: Помпей очистил от марианцев Сицилию и Африку, за что получил от Суллы триумф и почетный титул «Великий». Были отвоеваны и обе испанские провинции, от куда был вытеснен в Мавританию марианский командующий Квинт Серторий [1, с. 445].

Учредив в Риме игры по случаю победы над самнитами и  расправившись с пленниками, Сулла  впервые в Риме приступил к уничтожению политических противников по заранее составленному списку (это новшество получило название проскрипции). Деревянные доски с начертанными на них именами лиц, объявленных вне закона, выставлялись на форуме – их стали называть «таблицами мертвых». Каждый мог убить внесенного в список и получить за это огромную награду – два таланта. Всякий скрывший осужденного подвергался казни. Всего было истреблено 90 сенаторов и 2600 всадников, но, и кроме того, немало других людей, чье богатство внушало зависть и вожделение. На проскрипциях разбогатели многие приближенные Суллы и его вольноотпущенники.

Дети и внуки проскрибированных  лишались прав гражданства и имущества.

В 82 году перед Суллой стояла задача – узаконить свое положение. Он продолжал оставаться проконсулом, что не давало ему права  войти в Рим и вершить в  нем дела по своему усмотрению. Конечно, можно было пренебречь юридическими условностями и исходить из элементарного перевеса сил – с его легионами никто не справился бы. Однако таким путем Сулла пойти не мог – этим он признал бы незаконность своей власти. Сломив внешнее сопротивление, он не смог бы преодолеть внутреннее.

В конце концов победоносный полководец «порекомендовал» сенату избрать  ввиду отсутствия консулов  интеррекса. Сенаторы отдали предпочтение принцепсу  Валерию Флакку. Ожидали, что тот  проведет выборы. Но Сулла, все еще, по-видимому, не вернувшийся из-под Пренесте, обратился к нему с письмом. В нем говорилось, что, по его мнению, было бы целесообразно вернуться к диктаторской форме правления, к которой в Риме не прибегали уже четыре столетия. Тот, кто удостоится избрания, будет править не какое-то заранее определенное время, а столько, сколько потребуется для приведения дел в измученной междоусобицами Римской державе в должное состояние. В завершение автор без ложной скромности указал, что именно он был бы наиболее полезен Риму на этой должности [1, с. 447].