Русско-китайские отношения в первой половине ХVII в

Заслуживает упоминания еще один элемент образа Китая  в дореволюционной России, а именно не имеющее отношения к политике увлечение восточной культурой  вообще и китайской в частности. Порой это увлечение, возникшее  на фоне кризиса официальных идеологии и морали, приобретало уродливые формы моды на восточный мистицизм, буддийский иррационализм, гадание, предсказания и т.п. Однако мода, приведшая к обширному притоку информации, открывала более самостоятельным личностям доступ к действительным достижениям китайской культуры.

Интерес к китайской  мысли проявляли в тот период многие деятели российской культуры. Наиболее яркий пример - Лев Толстой, находивший в "Дао Дэ Цзине" мысли, близкие своему пониманию жизненного идеала [10]. С большим интересом относился к китайской культуре и Дмитрий Менделеев [11]. Многие из этих ранних, часто противоречивых представлений о Китае возродились в новых формах в послереволюционный период.

Глава 2. Отношения  Китая и СССР после 1917 года: российско-китайское  сотрудничество

2.1 Проблема Китайско-Восточной  железной дороги

К концу первой мировой войны Китайская Республика была поделена на сферы влияния между  военными группировками: в Маньчжурии хозяйничало автономное мукденское правительство во главе с маршалом Чжан Цзолинем, опиравшимся на Японию; в Центральном Китае - У Пэйфу, ориентировавшимся на США и Англию. Наряду с центральным правительством правой ориентации Дуань Цижуя в Пекине, на юге Китая существовало демократическое правительство Сунь Ятсена (кантонское), которое то поддерживалось, то игнорировалось иностранными государствами сообразно их интересам. Борьба великих держав за доминирующее положение в Китае продолжалась. Неопределенное правовое положение КВЖД (Китайско-Восточной железной дороги) в результате крушения Российской империи, сложные политические процессы в полосе отчуждения, неприкрытое стремление китайских властей взять дорогу под свое управление - все это обострило давний интерес Японии, США и европейских стран к дороге и усилило их борьбу за влияние и контроль над КВЖД.

Советскую позицию  по вопросу КВЖД поясняют также Обращения  правительства РСФСР к народу Китая 1919-1920 гг. 25 июля 1919 г. было издано "Обращение Правительства РСФСР  к китайскому народу и Правительствам Южного и Северного Китая", в  котором провозглашался отказ от русской доли в боксерской контрибуции, особых привилегий российских купцов в Китае и прав экстерриториальности. Однако об отказе от КВЖД в Обращении нет ни слова. Напротив, советское правительство предлагало возобновить прерванные в марте 1918 г. под давлением западных союзников Китая переговоры и "раз навсегда ликвидировать все акты насилия и несправедливости, совершенные в отношении Китая прежними Российскими правительствами совместно с Японией и Союзниками" [8]. Таким образом сформулированное предложение говорит о нежелании советской стороны без переговоров отдать КВЖД Китаю.

Более определенно  позиция РСФСР по отношению к  КВЖД была сформулирована в Обращении  к правительству Китайской Республики от 27 сентября 1920 г. В тексте содержался отказ Российской Федерации от боксерской контрибуции и от права экстерриториальности, предлагалось установление регулярных торговых и экономических отношений, взаимное открытие дипломатических  и консульских представительств. Советское правительство потребовало  от китайских властей отказа от поддержки "русских контрреволюционеров", а также "разоружить, интернировать  и выдать правительству РСФСР  все находящиеся... на территории Китая  отряды и организации, ведущие борьбу против РСФСР" [7].

Последний, 8-й  пункт Обращения был посвящен проблеме КВЖД. Советская сторона  предлагала заключить "специальный  договор о порядке пользования  Китайской Восточной железной дорогой  для нужд РСФСР" - между Китаем, Россией и ДВР [8].

Косвенным доказательством  неизменности с начала 1918 г. советской  позиции в отношении КВЖД и  нежелания отдавать безвозмездно дорогу Китаю служит сравнение с ситуацией  отказа РСФСР от русской доли боксерской контрибуции. Решение об этом было принято на заседании Президиума ВЦИК 2 декабря 1918 г. Неизвестно когда китайское правительство было впервые извещено об этом, но в Обращении в июле 1919 г. советское правительство заявляло об отказе от "боксерских денег" - "уже в третий раз" [8]. Это решение оставалось неизменным и было выполнено. Представляется очевидным, что с самого начала такой же определенной была позиция советского руководства и в отношении КВЖД - как дороги, построенной русским народом на русские деньги, вследствие чего не могло быть и речи о безвозмездной передаче ее Китаю.

6 апреля 1920 г. Учредительным  съездом в г. Верхнеудинске (Улан-Удэ) было принято "Обращение Учредительного съезда Забайкалья к правительствам США, Великобритании, Японии, Китая, Франции, Италии, РСФСР, к правительствам и народам всего мира", в котором провозглашалось создание самостоятельного независимого государства - Дальневосточной республики (ДВР). Территориально ДВР охватывала Дальний Восток от Байкала до Тихого океана: Забайкальскую, Амурскую, Приморскую области, Сахалин, Камчатку и полосу отчуждения КВЖД [9]. Последнее обстоятельство весьма примечательно, так как правительство Советской России всегда считало полосу отчуждения территорией Китая. Руководство ДВР даже назначило своего начальника - Особоуполномоченого в полосе отчуждения Э.К. Озарнина, фактически выполнявшего обязанности генконсула ДВР в Харбине [9]. Претензии ДВР на владение полосой отчуждения и явились причиной того, что в годы гражданской войны переговоры с Китаем о КВЖД велись как правительством РСФСР, так и властями ДВР, которые на первом этапе переговоров - 1920-1921 гг. - наиболее активно добивались решения вопроса о КВЖД.

В июне 1920 г. правительство  ДВР направило правительству  Китая ноту, в которой, наряду с  предложением установления консульских  отношений, говорилось о необходимости  созыва конференции трех заинтересованных держав для решения всех возникших "за два года внутренней гражданской  войны" в полосе отчуждения проблем [9]. Правительство ДВР дважды посылало в Китай миссии под руководством И.Л. Юрина для обсуждения вопроса о КВЖД. Эти миссии работали с сентября 1920 г. по май 1921 г. и в июле-сентябре 1921 гг., были наделены полномочиями на ведение переговоров с китайскими властями от имени правительства РСФСР и Объединенной конференции профсоюзов, партий и народных организаций зоны КВЖД, но успеха не имели. Пекинское правительство заняло весьма уклончивую позицию (характерную для него и в будущем). С одной стороны, оно признавало справедливость требований начала переговоров по КВЖД. Так, еще в апреле 1920 г. на состоявшейся в Верхнеудинске трехсторонней конференции (представители РСФСР, ДВР, Китайской республики) китайские делегаты заявили, что "Китай признает преемственные права нового Русского правительства в Сибири на Восточную Китайскую железную дорогу". Оккупация дороги китайскими войсками объявлялась временной мерой - до окончательного укрепления новой власти на Дальнем Востоке [9]. С другой стороны, стремясь избежать подписания конкретного документа, пекинское правительство прибегало к тактике проволочек и затягивания.

24 марта 1921 г.  Учредительное собрание ДВР предприняло  попытку форсировать переговоры  с Китайской республикой изданием "Обращения к народу и правительству  Китая", в котором предлагало "пересмотреть  на началах взаимности между  Китаем и ДВР заключенные в  прошлом договоры, в том числе  и относящиеся к КВЖД" [14]. 10 мая 1921 г. пекинское правительство  ответило на это обращение: МИД Китая уклонилось от признания ДВР [15]. Поскольку примерно в это же время китайское руководство впервые официально подтвердило согласие на переговоры с правительством РСФСР (хотя фактически эти переговоры начались еще в сентябре 1920 г.), то в дальнейшем судьба КВЖД решалась уже Москвой и Пекином. А 14 ноября 1922 г. Народное собрание ДВР объявило о желании войти в состав РСФСР, на что на следующий день дал свое согласие ВЦИК РСФСР [9].

Так безрезультатно окончились активные попытки правительства  ДВР добиться от пекинского правительства  признания своих прав на КВЖД.

2.2 Дипломатические  отношения с СССР

Начало отношениям Советской России и Китайской  республики было положено в ходе визита китайской военно-дипломатической  миссии под руководством генерала Чжан Сылиня, прибывшей в Москву 5 сентября 1920 г. - с целью "ведения переговоров от имени Правительства Китайской Республики" [7]. Хотя пребывание делегации было недолгим, а полномочия Чжан Сылиня не были четко обозначены, руководство Советской России попыталось воспользоваться приездом миссии для установления дружественных отношений с Пекином. 27 сентября 1920 г. Чжан Сылиню была вручена нота правительства РСФСР с изложением принципов, предлагаемых СНК и НКИД в основу будущего советско-китайского договора. Но буквально на следующий день пекинское правительство, находившееся под сильным влиянием западных держав, видимо, по их требованию отозвало миссию Чжан Сылиня [8]. Только в феврале 1921 г. китайская сторона дала ответ на российскую ноту от 27 сентября 1920 г. и согласилось начать непосредственные перговоры с правительством Российской Республики. В ответной ноте от 10 марта 1921 г. НКИД немедленно предложил приступить к переговорам в Пекине [19].

Китайское правительство  с первых дней начало применять тактику  затягивания переговоров. Постоянные проволочки, откладывания, прямые срывы  договоренностей со стороны Пекина вообще характерны для советско-китайских  переговоров как на этом, первоначальном, этапе, так и в дальнейшем.

Следующим шагом, предпринятым советским руководством для заключения договора с Пекином, было назначение А.А. Иоффе Чрезвычайным и Полномочным представителем РСФСР  в Китае. А.А. Иоффе был уже известен как крупный дипломат: член делегации  в Бресте, посол в Берлине, он заключил договоры с Эстонией, Латвией и  Литвой в 1920 г., был участником мирных переговоров с Польшей в 1921 г. и членом российской делегации в  Генуе.

Обычно в советской  исторической литературе принято говорить о советско-китайском соглашении 1924 г. как об одном документе. Однако надо иметь в виду, что 31 мая 1924 г. уполномоченным правительства СССР Л.М. Караханом и министром иностранных дел Гу Вэйцзюнем (Веллингтоном Ку) был подписан целый ряд документов: два соглашения и семь деклараций.

Важнейший из этих документов - "Соглашение об общих  принципах для урегулирования вопросов между Союзом Советских Социалистических Республик и Китайской республикой" - состоял из 15 статей. Многие из положений  СоглашеНия тогда же получили развитие в специальных декларациях, а наиболее сложные вопросы советско-китайских отношений предполагалось рассмотреть на специальной конференции, которую намечалось созвать не позднее следующего месяца.

Оба правительства  договорились о немедленном восстановлении нормальных дипломатических и консульских  отношений. Статья III Соглашения содержала  согласие обоих правительств аннулировать на предстоящей конференции "все  конвенции, договоры, соглашения, протоколы, контракты и т. д., заключенные  между правительством Китая и  царским правительством". Статьей IV Советский Союз подтверждал прежние  заявления: "в соответствии с его  политикой и с декларациями 1919 и 1920 гг. объявляет не имеющим силы все договоры, затрагивающие права  и интересы Китая, заключенные царским  правительством с третьей стороной" [1]. Китайское правительство в  специальной декларации по этому  вопросу аннулировало все договоры и соглашения с царским правительством или с третьей стороной [2].

Советское правительство  отказалось от прав экстерриториальности и консульской юрисдикции, специальных  прав и привилегий концессий, приобретенных  царским правительством в Китае. Китайская сторона, в свою очередь, обязалась не передавать этих специальных  прав и привилегий третьей державе  или какой-либо иной организации [3]. Специальной декларацией было установлено, что граждане СССР будут всецело подчиняться китайской юрисдикции, а правовые аспекты положения советских граждан должны были быть урегулированы на предстоящей конференции [4]. В Соглашении был официально закреплен отказ СССР от русской доли боксерской контрибуции (ст. XI) и объявлено о направлении этих денег "исключительно и полностью на создание фонда улучшения просвещения китайского народа" [5].

Москва и Пекин  договорились о взаимной передаче друг другу всего движимого и недвижимого  имущества, принадлежавшего царскому правительству и Китаю [6], об урегулировании на предстоящей конференции вопросов национальных границ (ст. VII), судоходства (ст. VIII), торгового договора и таможенного  тарифа (ст. XIII). Китайское правительство  признало право собственности СССР в отношении сооружений и земельных  участков Русской православной миссии, находящихся в Пекине и Поташу, и обязалось принять меры к  передаче их советской стороне [7].

Советская сторона  на переговорах и при подписании соглашений пошла на ряд явных  уступок Пекину: признание суверенитета Китая во Внешней Монголии и вывод  советских войск с ее территории (несмотря на соседство враждебных вооруженных белых формирований), отказ от прав экстерриториальности и консульской юрисдикции (в какой-то степени поощрив этим произвол китайских  властей в отношении советских  граждан во второй половине 1920-х  гг.); отказ от всех договоров и соглашений царского правительства, не дожидаясь намеченной статьей II Соглашения конференции и т. д. Недаром после подписания этих документов одна из газет Северного Китая отмечала, что "китайско-советское соглашение превосходит по своим выгодам самые смелые мечты Китая" [8]. Во многом эти уступки объяснялись провозглашенными сразу после Октябрьской революции общими принципами внешней политики СССР и заинтересованностью в дружественных отношениях с Китайской Республикой. Однако не менее важной причиной явилось желание советского руководства максимально выгодным образом решить вопрос о КВЖД, который занимал на переговорах и в принятых документах центральное место.

Несмотря на провозглашенный  принцип отказа от царских договоров  и концессий, советское правительство  не собиралось терять такой лакомый  кусок как КВЖД. Вопросу КВЖД были посвящены статья IX Соглашения [9] и  специальное советско-китайское "Соглашение о временном управлении Китайско-Восточной  железной дорогой" (31 мая 1924 г.) [10].

Прежде всего обе стороны заявили, что КВЖД является чисто коммерческим предприятием. Все вопросы, за исключением деловых операций, затрагивающие права центрального правительства и местных властей Китайской республики (гражданское управление, полиция, военная администрация, суд и т. д.), находятся в ведении местной администрации. В этом - коренное различие с принципами 1896 г.

Далее советская  сторона обязалась взять на себя ответственность за все претензии  держателей акций и облигаций  и кредиторов КВЖД, возникшие до февральской революции 1917 г.. Правительство  СССР согласилось на выкуп китайской  стороной КВЖД и всего принадлежащего дороге имущества, с тем, чтобы условия выкупа и порядок передачи были обговорены на предстоящей конференции (ст. IX, п.2.3). Показателен пункт 5-й статьи IX: об определении будущего КВЖД только Советским Союзом и Китайской Республикой - без участия третьей стороны или сторон [11]. Таким образом, была поставлена правовая преграда всем могущим возникнуть попыткам очередной "интернационализации" дороги. Однако СССР позже сам нарушил это положение: переуступив в 1935 г. - без всякого согласования с Китаем - свои права на КВЖД правительству Маньчжу-диго, т. е. Японии.