Русь и ее южные соседи в 10 - 13 веках

В первый же год  наступившего XII в. Святополк, Владимир, Давыд, Олег и Ярослав собрались еще раз на совет, где, видимо, стоял вопрос о выработке политики в отношении половцев. Скорее всего, подобный съезд состоялся и у степных феодалов, на что указывает сообщение летописи о присылке к русским послов от всех ханов с предложением мира. Русские князья решили не отвергать протянутую руку, но вести столь серьезные переговоры непосредственно с половецкими ханами. «Встреча на высшем уровне» произошла в предварительно оговоренном месте — «у Сакова», где и был в сентябре 1101 г. заключен мир (стб. 250). Но дальнейшие события свидетельствуют о том, что Саковский мир так и не принес спокойствия. Конкретных сведений о половецких нападениях после Саковского мира летопись не содержит, но в 1103 г. — казалось бы, неожиданно — половецкий вопрос встает вновь, причем с особой остротой. 

Святополк и  Владимир съехались «на Долобьске» с единственной целью — разработать политическую линию в отношении половцев. При обмене мнениями выяснилось, что имеются два взгляда на проблему. Дружина Святополка считала, что весенняя война отрицательно скажется на сельском населении и пахотно-посевных работах. В ответ Владимир произнес пламенную речь, в которой обосновал необходимость немеделенного похода в степь для нанесения упреждающего удара по половцам. Это была обоснованная тактика недопущения противника на собственную территорию. В случае же появления половецкой конницы в русских пределах не только будут перебиты смерды и угнан их скот, но разрушены деревни, захвачено имущество, пленены жены и дети (стб. 252-253). Доводы произвели столь сильное впечатление, что русские князья немедленно отправились в поход на конях и в ладьях сначала вниз по Днепру, а затем по степи до половецких кочевий. 

Среди половцев, узнавших о приближении русского войска, возникли разногласия: одни предлагали заключить мир, а другие рвались  в бой, ибо рассчитывали, разбив в  степи противника, тут же продолжить поход на незащищенные города и деревни. Последнее мнение возобладало. 

4 апреля состоялась  решающая схватка. Половцы потерпели  сокрушительное поражение. Летопись  перечисляет девять убитых наиболее  известных ханов и одного, взятого  в плен. Судя по этой цифре,  русской дружине противостояло  мощное объединенное кочевничье войско. [193] 

Плененный половецкий хан предложил за себя богатый  выкуп, но Владимир отказался от него, решив устроить наказание для  острастки остальных степных  феодалов. Русский князь припомнил  половцу многочисленные клятвы и  договоры о ненападении и мире и столь же многочисленные их нарушения  со стороны кочевников. Укорил его  и в том, что не учил своих сородичей соблюдать договоры, после чего повелел рассечь пленного половецкого хана на части (стб. 255). Этот эпизод в какой-то мере разъясняет причину княжеского совещания в Долобске — скорее всего, очередное нарушение половцами Саковского мира 1101 г. 

Разгром половецких армий в 1103 г. был крупной военной  победой, которая значительно ослабила силы кочевников. Но победа не могла  заменить прочного мира на основе дипломатических  переговоров. Можно было не сомневаться, что половцы в такой ситуации обязательно попытаются взять реванш. Дальнейшие события показали, что  половецкие нападения на Русь производились  не крупными силами, а небольшими отрядами, грабившими окраинные земли. В ответ  русские дружины освоили степные  маршруты и наносили удары по кочевьям, располагавшимся в нескольких днях пути от киевских границ. XII век не принес кардинальных изменений в русско-половецкие отношения. Пожалуй, остроту их лишь усугубила феодальная раздробленность, когда кочевники призывались  на помощь то одним, то другим князем. Такое  сотрудничество для половцев было не просто приемлемым, а явно желанным. 

Уже к 1105 г. половцы  освободились от психологического шока, полученного в 1103 г., перегруппировали силы и накопили новые. В 1105 г. хан  Боняк пришел зимой в Поросье, где расселялись торки и берендеи. На следующий год половцы вновь появились в этом районе и захватили значительный полон. Святополк снарядил за ними погоню, которая преследовала нападавших до Дуная и вернула всех пленных. По весне 1106 г. хан Боняк пришел под Переяславль и угнал оттуда коней. Но этого ему показалось мало, и через некоторое время он вернулся теперь уже в союзе с «инии князи мнози», расположившись около Лубна. Появление такой рати Святополк воспринял всерьез и позвал на помощь Владимира, Олега, Святослава, Мстислава, Вячеслава и Ярополка. Собранные русские силы настолько впечатлили половцев, что они в панике бежали, едва увидев их приближение (стб. 257). 

Понимая всю  однобокость чисто силовой политики, в январе 1107 г. три князя — Владимир Мономах, Давыд и Олег Святославичи сами направились к половцам, предложив им заключить мир. Соглашение не только было достигнуто, но и закреплено двумя браками половецких хатуней с князьями Юрием Владимировичем (Долгоруким) и Олегом Святославичем (стб. 259). Однако династические браки, если и позволяли сохранять нормальные мирные отношения, то только с теми ордами, предводители которых вступали в родство, остальные же продолжали заниматься набегами. Именно поэтому в 1109 г. Владимир послал войско во главе с Дмитром Иворовичем в район Дона, где были разорены обширные половецкие зимовья. Через год Святополк, Владимир и Давыд снова было собрались в поход, но вернулись, лишь «дошедше Воиня». Ответный удар на следующий год нанесли половцы, разорив села под Переяславлем (стб. 260). 

Владимир Мономах  являлся самым рьяным сторонником  наиболее жесткой политики по отношению  к половцам. Он обязательный участник и чаще всего инициатор любых  военных акций против кочевников. Именно его доводы убеждают князей в нанесении превентивных ударов по половецким кочевьям. От Владимира  всякий раз исходила инициатива объединения  нескольких княжеских дружин в мощную антиполовецкую силу. Одно из таких объединений было организовано в 1111 г. князьями Святополком, Владимиром, Ярославом и Давидом с сыновьями. В конце зимы эта мощная армия предприняла глубокий рейд в степь. Через шесть недель русские войска вышли к Северскому Донцу, где находились половецкие города Шарукан и Сугров. Половецкие населенные пункты с военной точки зрения не представляли собой важных опорных центров, поскольку не имели серьезных фортификационных сооружений. Как показали дальнейшие события, в них даже не было сколько-нибудь крупных гарнизонов. Да их и не могло быть, поскольку половецкие военные силы целиком состояли из конницы, всегда размещавшейся в степи и разбросанной по кочевьям. Русское войско подошло к городу Шарукану, население которого, вероятно, и не имело возможности организовать оборону. Поэтому жители «выидоша из города и поклонишася князем рускым и вынесоша рыбы и вино» (стб. 266). Что касается второго города — Сугрова, то в летописи даже не упоминается о его штурме; его просто подожгли. Спалить половецкий город было несложной задачей, поскольку он состоял из войлочных юрт и легких деревянных каркасных домов. Вполне естественно, что половцы никак не могли допустить такого хозяйничанья русского войска в самом сердце степей. Они организовали погоню и настигли отходившие русские полки, однако сражение было ими проиграно. Тогда было собрано второе ополчение, и русские вновь разгромили его. Этот поход русских князей с самого начала был задуман как мера устрашающая. Его главная цель состояла не только в демонстрации мощи, но и в показе возможностей [194] русского войска совершать глубокие рейды в степной тыл, что в дальнейшем позволяло держать в напряжении все половецкие кочевья. По тактике и результатам поход ничем не отличался от точно таких же половецких набегов на Русь. Наградой победителям были многочисленные трофеи, среди которых «полона много, и скоты, и кони, и овце, и колодников много» (стб. 268). 

В 1113 г. половецкие ханы услышали о смерти князя Святополка и, посчитав эту ситуацию благоприятной  для набега, направились в русские  пределы. Владимир с Олегом быстро сумели организовать отпор, в результате которого нападавшие сочли за благо отступить в степь. В свою очередь, русские решили повторить длительный поход в половецкие тылы и в 1116 г. вновь направились на Северский Донец во главе с Ярополком Владимировичем и Всеволодом Давидовичем. На этот раз были взяты три половецких города — Сугров, Шарукан и Балин (стб. 284). Естественно, что степняки не могли этого оставить без отмщения и попытались уничтожить русское войско. Летопись сообщает, что битва длилась два дня и две ночи, а участвовали в ней на стороне половцев еще торки и печенеги. Победа осталась за русскими, а кроме того, на русскую сторону добровольно перешли торки и печенеги. Каких-либо причин такого поступка летопись не приводит, и можно лишь строить предположения, что это было результатом какого-то конфликта в среде кочевников. Правда, вновь обретенные союзники на Руси тоже долго не задержались. Здесь у них произошла какая-то размолвка с князем Владимиром в 1121 г. 

При всей жесткости  степной политики Владимира, он все  же не чурался и мирных путей ее проведения. Так, в 1117 г. он сосватал своему сыну Андрею внучку хана Тугоркана, а в 1120 г. тот же Андрей в союзе с половцами ходил на «ляхов» и победил их (стб. 285-286). Скорее всего, этот военный союз явился следствием женитьбы князя на половчанке. 

Летописец подчеркивает, что Владимир Мономах был особенно страшен всем степнякам, чему немало способствовали глубокие степные рейды  по разорению кочевничьих станов и городов. Оценку собственной половецкой политики Владимир Мономах дает в своем знаменитом «Поучении»15), где скрупулезно рассмотрены все нюансы отношений со степняками. Составить такой реестр без помощи княжеского внешнеполитического архива просто не представлялось возможным. По-видимому, некоторые просчеты и неудачные действия в отношении половцев затушеваны в «Поучении», но в целом князь с достаточной полнотой раскрывает военную и чисто дипломатическую линии своих непростых взаимоотношений со степью. В этом своеобразном внешнеполитическом отчете перечислены 28 походов против половцев или в союзе с ними против общих недругов. При этом нужно учесть, что «Поучение» написано не в последний год жизни князя, а энергия его внешнеполитических действий не ослабевала буквально до последнего дня правления. Особо отмечено заключение мирных договоров с различными половецкими ханами. Владимир насчитал 19 таких договоров, причем каждый из них с русской стороны был подкреплен серьезной материальной основой — «дая скота много и многы порты свое». Естественно, что все эти дары Владимир сумел вернуть сторицей. Так, он сообщает о семи отпущенных из плена крупных половецких ханах и о сотне более мелких феодалов. Можно не сомневаться, что каждый из них заплатил за свою свободу солидный выкуп. Но далеко не всем взятым в плен сохранялась жизнь, более 200 видных представителей половецкий знати было казнено, что, несомненно, также было политическим расчетом — запугать организаторов походов на Русь. Мономахово «Поучение» в концентрированном виде дает представление о той действительно напряженной борьбе, которую вела Русь против постоянного и мощного давления степи. 

Кончина столь  грозного противника вызвала в степи  ликование и мысль об организации  набега на Русь. В 1126 г. половецкие отряды появились на Переяславской земле у города Баруча, пытаясь угнать в полон живших здесь торков. Против них выступил Ярополк, полностью уничтоживший все силы нападавших ( стб. 289-290). 

Вслед за этими  событиями в русско-половецких отношениях наступает довольно мирный период, длившийся более десятилетия. Видимо, это было вызвано какими-то процессами, происхoдившими как в половецком обществе, так и в русском. Что касается последнего, то здесь начинала разгораться междоусобная борьба, застрельщиками которой выступали неугомонные Ольговичи. Это была как бы наследственная политическая линия князя Олега, не раз использовавшего половецкую силу в личных и всегда очень корыстных интересах. Здесь можно припомнить и то, что Олег не раз отказывался от приглашений других князей принять участие в борьбе против половцев. Инициатива заключения соглашений о военной помощи с половцами принадлежала черниговскому князю Всеволоду Ольговичу. Впервые он договорился с половцами в 1128 г. при столкновении со своим племянником Ярославом Святославичем. Степные союзники Всеволода пришли с явным настроем на легкий захват солидной добычи, но, встретив серьезно организованное сопротивление, бежали восвояси (стб. 291). Такой же [195] неудачей закончилась попытка вовлечения половцев в феодальные распри 1135 г. Всеволод ждал их помощи, запершись в Чернигове от Ярополка, Юрия и Андрея Владимировичей. Однако половцы, несмотря на договоренность, оценили сложившуюся обстановку как невыгодную для себя и просто не пришли (стб. 295). На следующий год половцы вновь принимают участие в междоусобных стычках, причем столь же безуспешно (стб. 298). Последняя попытка Всеволода взять верх в междоусобной борьбе с половецкой помощью началась довольно удачно, поскольку союзникам удалось захватить некоторые города Посулья (стб. 301). Однако противостоявший Всеволоду Ярополк собрал мощную русскую коалицию, которая была усилена пришедшими из Венгрии берендеями в количестве 30 тыс. В этой ситуации постоянных войн жители Чернигова предъявили своему князю ультиматум, обвинив его в попытке скрыться в половецких степях, а «волость» свою бросить на произвол судьбы. В результате Всеволод вынужден был униженно просить мира у Ярополка. 

Однако половецкая проблема все еще оставалась приоритетной во внешней политике Руси. Покончить  с ней одним ударом не удавалось  ни одному князю, хотя многие из них  добивались несомненных успехов  в борьбе со степняками. Вот и  в 1140 г., когда, по словам летописи, «налегли половци на Русь», киевский князь Мстислав Владимирович снарядил значительное по силе войско, предпринявшее дальнюю экспедицию в степь. Летописец сообщает, что русские воины загнали половцев не только за Дон и за Волгу, но даже за Яик (последнее, по-видимому, не вполне соответствовало истине) и «тако избави Бог Рускую землю от поганых» ( стб. 303-304). Вслед за тем рассказывается, что «прииде Половецьская земля и князи половецьсции на мир» (стб. 308). Летописному понятию «земля» соответствуют современные термины «страна», «государство», что подчеркивает общеполовецкую попытку замирения. Скорее всего, столь высокое и полномочное посольство и было вызвано напугавшим степь мощным военным ударом Мстислава. Русская делегация в составе Всеволода Ольговича (уже занявшего киевский стол) и Андрея Переяславского выехала навстречу половцам к Малютину, где и «створиша мир». Несомненно, что этот мирный договор был желанен для обеих сторон, поскольку и у кочевников, и на Руси внутренняя обстановка явно не способствовала отвлечению сил на внешние войны. Наступавший период феодальной раздробленности на Руси совпал с усилением центробежных тенденций в степи. Об этом можно судить хотя бы по тому, что с 1146 г. в летописи появляется совершенно новая для половцев характеристика. Если раньше отдельные орды и союзы кочевников назывались по именам их ханов, то теперь вводится в употребление ранее не известное понятие — «дикие половцы» (стб. 319). В летописи не объясняется его происхождение. Можно лишь предполагать, что так назывались разобщенные, отдельные кочующие роды, не объединенные в союзы под властью какого-либо хана. 

К середине XII в. произошли изменения и в среде  тех кочевников, которые расселялись  в Поросье и призваны были охранять русские границы от набегов степняков. Теперь они объединились в тройственный союз (печенеги, торки, берендеи), который получил название «черные клобуки», данное по чисто внешнему признаку — характерному головному убору. Обязанности черных клобуков оставались прежние — охрана пограничья, а вознаграждением за эту практически казачью службу считалось разрешение проживать на русской территории. Черные клобуки, видимо, относились к этому со всей серьезностью, так как была еще свежа в памяти крутая мера Владимира Мономаха, выгнавшего за какую-то провинность берендеев в степь, где половцы с ними не очень-то церемонились.