Воспитательное общество благородных девиц: первый опыт образования женщины в России

n:justify">     Дальнейшее исследование проблемы связано с анализом опыта воспитания и образования женщин в России, чему и будет посвящена следующая глава.

 

Глава II. Воспитательное общество благородных девиц: первый опыт образования женщины в России

 

2.1 Идеи Екатерины II о перевоспитании общества

 

    Царствование Екатерины II (1762-1796гг) называют периодом наивысшего развития школьного дела в России XVIII в. [2].

     Изучение исторических источников показало, что Екатерина проявляла большой интерес к проблемам воспитания и образования. Идеи европейского Возрождения и Просвещения пользовались особым вниманием русской императрицы [1, 3, 5].

     Анализ литературы показал, что Екатерина II мечтала о новом государстве, построенном по законам «разума» и «порядка», поэтому считала дело воспитания одной из основных государственных задач. Вопросами женского образования и воспитания Екатерина занялась сразу же после вступления на российский престол. Целью императрицы было перевоспитание общества. Для нового государства нужен новый человек – благородный, добродетельный,  просвещённый и способный к созиданию.  

     Она понимала: выполнить это просто указами и законами невозможно, нужно было сначала воспитать воспитателей. Кто же будет воспитывать нового человека? Ответ прост – матери будущих граждан. Она дала распоряжение российским дипломатам в европейских странах информировать её обо всех лучших воспитательных женских учреждениях. Задумав реформу школьной системы, Екатерина обратилась к Д.Дидро, который составил «План университета для России» [2, 8, 14, 18, 19].

     Интересно, что педагогическая задача Екатерины заключалась ни много, ни мало в том, чтобы произвести «новую породу людей». Для успешного и скорейшего создания «новых людей» в России предположено было учредить побольше закрытых учебно-воспитательных заведений. В этих заведениях предполагалось по наставлению «Наказа», «вселить в юношество страх Божий, утвердить юные сердца в похвальных склонностях, приучить их к основательным и приличествующим состоянию их правилам, возбудить в них охоту к трудолюбию, и чтоб они страшились праздности, как источника всякого зла и заблуждения, научать пристойному в делах их и разговорах поведению, учтивости, благопристойности, соболезнованию о бедных, несчастливых, и отвращению ото всяких предерзостей, обучать их домостроительству во всех оного подробностях, и сколько в оном есть полезного, отвращать от мотовства, вкоренять в них собственную склонность к опрятности и чистоте, одним словом - всем тем добродетелям и качествам, кои принадлежат к доброму воспитанию, которыми во своё время могут они быть прямыми гражданами, полезными общества членами, и служить оному украшением». [17, 5]. План был очень широкий, и ничто в нём не было забыто для всестороннего усовершенствования юношества.

Изучение источников показало, что 5 мая 1764 года, по указу императрицы было основано Воспитательное общество благородных девиц и при нём училище для мещанских девушек (Смольный институт) - первое в России женское воспитательно-образовательное учреждение. Екатерина II самолично начертала правила, положившие начало Воспитательному Обществу благородных девиц, в котором должно было, по её разумению, образоваться юное поколение для будущего России: «Первое попечение надлежит иметь о Вере, дабы заблаговременно посеять и вкоренить в сердцах благоговение; также повиновение начальствующим, взаимную учтивость, кротость, воздержание, равенственное в благонравии поведение, утвердить чистое, к добру склонное и праводушное сердце и благородным особам приличную скромность и великодушие и стараться от всего того, что  гордостию и самолюбием назваться может». [3, 11].

 

2.2. Создание программы Воспитательного общества благородных девиц

 

      Исследование показало, что ближайшим исполнителем идей учебной реформы Екатерины явился И.И. Бецкий (Приложение 7). Петр III вызвал его в Петербург и назначил начальником Канцелярии строения домов и садов Его Величества. В процессе работы Бецкий сблизился с умной и развитой женой императора Екатериной, у которой стал часто бывать как приятный собеседник. Тридцать лет возглавлял он Канцелярию строений. При нём оделись в гранит берега Невы, с его именем связано строительство Эрмитажа и здания Академии художеств, создание Медного всадника и решётки Летнего сада. Он стал основателем и попечителем воспитательных домов и училищ, больниц для бедных, Смольного института, был президентом Академии художеств и шефом Шляхетского сухопутного корпуса. Иван Иванович Бецкий был незаконным сыном князя И.Д. Трубецкого и получил от отца только вторую половину фамилии. Воспитывался он за границей, много путешествовал по Европе. 15 лет провёл в Париже на дипломатической службе. Там он основательно проштудировал всех энциклопедистов, просветительскую философскую литературу и новые педагогические теории. Бецкого называли «Другом Человечества». Державин посвящал ему оды, а Потёмкин писал: «Пером вашим водит человеколюбие». Современники поражались его энергии,  целеустремленности и невиданной работоспособности [19].

     Анализ литературы показал, что к созданию программы будущего воспитательного общества Екатерина и Бецкий подошли основательно. Активно велась переписка с Вольтером, Дидро, изучалась просветительская литература и традиции. Отправившись за рубеж, И.И. Бецкий изучил постановку дела нескольких государствах – Голландии, Италии, Франции и Германии. Бецкий надеялся, что с создание Воспитательного дома и образование юношества «со временем уменьшится и число шатающихся по всем улицам и бесстыдно нищенствующих молодых людей» [1].

    Екатерина II и И,И. Бецкий полагали главным основанием общественного воспитания «святую нравственность» в том намерении, что самые мудрые законы без добрых нравов не сделают государство счастливым. И что нравы эти должны быть впечатляемы на заре жизни. Благодаря помощи и идеям Бецкого появился проект совершенно нового учебного заведения, подобного которому еще не было нигде. В представлении Ивана Ивановича Бецкого всё выглядело идеально: юные девушки полностью изолированы от влияния среды, семьи, улицы, за двенадцать лет обучения и воспитания они становятся взрослыми женщинами, свободными от пороков. Став матерями, выпускницы Смольного института воспитывают детей такими же, дети же передают всё накопленное от матерей следующему поколению, и постепенно все члены общества станут добропорядочными людьми [5, 17].

     В своих трудах Бецкий писал, что корень добру и злу и есть воспитание. Воспитание, по Бецкому, имеет четыре стороны: физическую, физико-моральную, моральную и дидактическую (обучающую). Физическая сторона: только в здоровом теле может быть здоровый дух. Бецкий советует с ранних лет приучать детей к стуже и позволять бегать во всякую погоду босиком. Физико-моральное воспитание: леность - мать всех пороков, трудолюбие - отец всех добродетелей. Бецкий советует приучать детей к делу, ко всякому рукоделию, но не употреблять насилие, а «приохочивать» и выбирать занятие в зависимости от возраста и способностей. В свободное же время дети должны играть, а не спать или лежать. Моральному воспитанию в системе Бецкого отводится первое место. Основной принцип - закрытое учебное заведение, чтобы исключить отрицательное воздействие извне. В качестве же положительного воздействия должен быть живой пример воспитателя и совет книги. Возвысив значение морального воспитания, Бецкий оттеснил на задний план значение обучения. Однако у Бецкого есть по поводу обучения ряд дельных советов: «Надлежит или отрешиться от обучения, или обучать, играя, чтобы это в отдых было». Практичность и наглядность, прежде всего.

    Устав общества, написанный И.И. Бецким, устанавливал полный регламент его деятельности: правила о воспитании, учении и молитвах; пище и форме, праздничных собраниях, должности начальницы и правительницы, положение о попечителях, каковыми должны быть четыре сенатора [1, 17].

    В первый попечительский Совет вошли И. Бецкой, сенатор П.Панин, сенатор Князь П. Трубецкой и С. Козьмин. В обязанности попечительского Совета кроме заботы об учебном процессе, входила ответственность за духовенство и монахинь живших в Смольном монастыре. При Екатерине II  Воспитательное общество не было подчинено наравне с другими Сенату, а находилось в ведении самой Императрицы. Основную часть средств Воспитательный дом получал за счёт благотворительных сборов и взносов. Екатерина Великая своём Манифесте призвала «к ревнованию об общем благе» все сословия России. По примеру императрицы в число жертвователей Дома вошли виднейшие государственные деятели и придворные сановники России: Граф К.Г.Разумовский, граф Н.И.Панин, граф А.Г.Орлов, граф А.С.Строганов, князь А.М.Голицын – фельдмаршал и князь А.М.Голицын – вице-канцлер, графы И.Г. и З.Г.Чернышевы, князь М.Н.Волконский, тайный советник и сенатор Г.Н.Теплов, генерал-фельдмаршал граф П.А.Румянцев-Задунайский, граф Э. фон Миних, камергер Похвистнев и многие из окружения царицы. Среди них были и статс-дама П.А.Брюс, обер-гофмейстерина графиня М.А.Румянцева, гофмейстерина Е.А.Нарышина, княгини А.Ф.Белосельская и В.А.Шаховская.
По правилам Опекунского Совета Дома многим из них присваивались звания почетных благотворителей, попечителей, выдавались особые благодарственные листы. Князь Г.А.Потемкин-Таврический, приняв по письму Бецкого звание почетного благотворителя Воспитательного дома, подчеркнул, что “пером И.И.Бецкого владеет человеколюбие”. [7].

 

2.3. Учебный процесс в Воспитательном обществе благородных девиц

 

     Изучение литературы показало, что Смольный институт был закрытым учебным заведением для девушек из дворянских семей. Он был рассчитан на воспитание за казённый счет двухсот благородных девиц. Зачислялись туда девочки шести лет, выпускались восемнадцатилетние девушки. Поставив себе задачей воспитать «новую породу людей», екатерининская учебная система требовала, чтобы в закрытые воспитательные заведения дети поступали с самого раннего возраста – «отнюдь не старые, как по пятому и шестому году» [5].

    На каждую девицу, поступавшую в институт, ассигновалось по 50 рублей; эти деньги клались на ее имя в банк и ко времени окончания курса вместе с накопившимися процентами считались ее приданым. Часто само училище выдавало девицу замуж, а если это не удавалось, то определяло ее в учительницы, договаривалось за нее и получало за нее жалование. Никуда не пристроившиеся девицы имели право жить в институте, получая там комнату, пищу и свечи, оплачивая за это институту «рукоделием, трудолюбием и добродетелью». Условия пребывания в институте были строго регламентированы. Его закрытость контролировалась в первую очередь: родители могли посещать девочек только в определенные дни и только с разрешения руководства. Воспитанницы учились круглый год, каникулы не предусматривались. Раз в три года проводились экзамены [17,3].

В 1764 году в «Воспитательное общество» впервые приняли 60 девочек 5-6 лет.

     Обучение и воспитание шло «по возрастам» (по возрастным группам): вначале, когда обучение длилось 12 лет, было четыре возраста, потом, когда срок обучения уменьшился до 9 лет, стало три возраста. Девочки каждой возрастной группы носили платья определенного цвета: самые младшие (5-7 лет) - кофейного цвета, поэтому их часто называли «кофейницами», 8 - 10 лет - голубые или синие, 11 - 13 лет - серые, старшие девочки ходили в белых платьях. Платья шили из камлота – ткани, которую выписывали из Англии. В праздничные дни на девочек надевали платья тех же цветов, только шёлковые. Довольно строгим был и распорядок дня. Приводим режим для воспитанниц:

6.00 - подъем
с 6.00 до 8.00 - туалет, молитвы
с 8.00 до 9.00 - завтрак
с 9.00 до 12.00 - занятия в классах с перерывом
с 12.00 до 14.00 - обед и прогулка
с 14.00 до 17.00 - занятия в классах (с переменой учителей)
с 17.00 до 18.00 - чай
с 18.00 до 20.00- приготовление уроков и прогулка
с 20.00 - у ж и н.

     Обед и прогулка производились под присмотром приставленной для этого дамы.

    Строго по возрасту определялось время для сна (Приложение 8). Младшим полагалось спать 9 часов, а старшим - семь с половиной, причем вставать они должны были в одно время, а ложиться – в разное (Приложение 9).

     Девочек учили чтению, правописанию, языкам, основам математики, физики, химии. Кроме общеобразовательных предметов нужно было научиться и всему, что должны уметь добродетельные матери: шитью, вязанию, танцам, музыке, светскому обхождению. В четвёртом классе велись исключительно практические занятия: воспитанницы по очереди по две вместе занимаются с маленькими девочками, чтобы научиться воспитывать детей; они приучаются также к поддержанию порядка и к домашней экономии: договариваются с поставщиками, каждую субботу производят подсчёт расходов, платят по счетам, определяют цену продуктам, наблюдают, чтобы везде была чистота. Стол был простой и здоровый, состоял, главным образом, из мяса и овощей; пили только молоко и воду. Реестр кушанья (меню) гласит: «Пища должна быть здоровой и в таком количестве, чтоб для удовольствия всех было достаточно» [17, 3] (Приложение 10).

    В общую систему воспитания входили вопросы о физическом развитии детей и заботы об их здоровье. Считалось полезным для детей движения на свежем воздухе и летом и зимой. Воспитанницы проводили много времени в саду на берегах Невы (Приложение 11). Зимой катались на коньках, а также, с гор; летом – лапта, пятнашки – для младших, игра в мяч, лаун-теннис, крокет – для старших. Позже кроме этого вводится врачебная гимнастика (Приложение 12). Устав требовал, чтобы «девицы имели чистый и опрятный вид», чтобы «свежий и проветриваемый воздух был в комнатах» [12, 16, 18].

     Из документов видно, что во главе института стояла начальница, обладавшая огромными правами. От неё требовались особые качества: она должна быть любима и почитаема, должна вести себя кротко, весело, ей вменялось в обязанность «изгонять всё то, что имеет вид скуки, задумчивости, печали». Первой начальницей заведения была Анна Долгорукая (Приложение 13). Помощницей начальницы была правительница (или инспектриса) француженка Софья де-Лафон, ставшая вскоре начальницей «общества». Она «наблюдает за учительницами и имеет крайнее радение о чистоте» [5, 17]. Для ближайшего надзора за воспитанницами в институте состояли четыре надзирательницы, по одной на каждый возраст. Они неусыпно смотрят за девочками, а также заменяют отсутствующих учительниц. Учительниц на институт полагалось 12, по три на каждый возраст. Они не только учат девиц, но и «воспитывают их в благоразумии и искусными словами внедряют благонравие в нежные сердца их» [5]. Учительницы должны были учить всем предметам, и только в крайнем случае разрешалось пригласить учителя или, как тогда говорили, мастера.

     Основным критерием отбора классных дам, обязанных следить за достойным воспитанием девочек, обычно был незамужний статус (Приложение 14). Во времена, когда удачный брак было главным событием в жизни женщины, неустроенность личной жизни весьма негативно откладывалась на характере. Окружённая молодыми девушками, осознавая, что жизнь не оправдала ожиданий, стареющая особа начинала отыгрываться на своих подопечных, запрещая, всё, что можно, и наказывая за малейший проступок. Телесные наказания для воспитанниц не были приняты, однако с теми, кто совершил какой-либо проступок, особенно не церемонились: окрик, брань, наказание - таков был привычный арсенал средств и методов институтской педагогики. Обычными считались  наказания, когда нарушительницу позорили перед всем институтом: снимали передник, прикалывали неубранную бумажку или рваный чулок к платью, оставляли стоять посреди столовой во время обеда. Совсем тяжело приходилось детям, страдающим, скажем, энурезом – такая воспитанница должна была идти на завтрак с мокрой простынёй поверх платья, что считалось страшным позором не только для неё лично, но и для всего дортуара. После этого девочки, чтобы подобного несчастья больше не случалось, обычно будили одноклассницу ночью. Народу в комнате было много, каждая ученица пару раз будила несчастную, можно представить, как «положительно» этот метод сказывался на нервах и без того униженного ребёнка [9]. В институте соблюдалась строжайшая дисциплина: подъём в шесть утра, затем занятия в течение восьми часов. Заработать выговор можно было за любое отступление от правил: слишком громкий разговор на перемене, небрежно заправленную постель, не по уставу завязанный бант на переднике или выбившийся локон из строгой прически.