Погребальный культ. Формирование представлений о душе, духе и загробном мире

Вариант 3. Металлические ограды. Данный вариант распространяется в XX в., однако представляет интерес для изучения пережитков более ранних традиций. Это  прямоугольные в плане конструкций, состоят из столбов (металлических труб, столбов, уголков), расположенных по углам сооружения, к которым прикреплены болтами или приварены стенки. Стенки изготовлены обычно из двух перекладин с приваренными на них прутьями, имитирующими штакетник. Эти сооружения могут изготавливаться целиком или собираться на месте. Большинство таких оград имеют вход-калитку, которая либо намертво заваривается, либо закрыта каким-то запорным устройством. Характерная особенность калиток состоит в том, что они, как правило, не используются, т. е. внутрь металлической оградки никто не входит. Столбы оградки часто имеют куполообразные навершия,          иногда дополнительно орнаментированы металлическими полумесяцами. На поверхности стен размещены узоры из кругов, ромбы, треугольники, иногда встречается узор в виде волнообразной линии. Эти сооружения отличаются высокой степенью стандартизированности вследствие применения при их изготовлении современных технологических приемов и материалов. В окраске металлических оград преобладают различные оттенки зеленого и синего, серебристого цветов.

Встречаются также сооружения комбинированной формы. Под ними понимаются конструкции, сочетающие признаки нескольких типов надмогильных сооружений (Титов Е. В., 2003. С. 394-395).

Можно предположить, что у киргизов главная функция надмогильных сооружений заключается в ограждении могилы, разграничении «мира живых» и «мира мёртвых». Территория внутри ограды считается словно частью могилы, куда живым не рекомендуется заходить. Интересно, что подобные представления крайне устойчивы во времени и даже появление новых материалов (железа) не может их поколебать. Особенно интересен появившийся недавно обычай делать калитку в ограждении, которая, тем не менее, не используется для входа-выхода, а всегда держится закрытой. Всё это демонстрирует сохранение доисламских представлений о сакральности земли вокруг могилы.

Надмогильные сооружения святилища Мерке, Казахстан (казахи). Культовые     памятники     сооруженные тюрками,   на   высокогорных   лугах верховий реки Мерке отражают своеобразие мышления,    интеллектуального постижения себя во времени ив пространстве. Каменные статуи кочевников, установленные на многочисленных курганах являются ценным источником по истории тюрков I – II тысячелетия н.э. Большинство захоронений датируются эпохой средневековья, однако есть и те, что относятся к XVII – XVIII вв. Основное количество культовых памятников с каменными изваяниями исследовано по материалам, полученным в    результате    поисковых    работ    в    верховьях   реки    Мерке, преимущественно близки по типологии (за исключением нескольких ритуальных, древнетюркских по типу оград с изваянием и со  стелами).    Высокая    концентрация памятников     на     небольшом     пространстве, типологическое сходство конструкций и самих скульптур послужили поводом для объединения     всех     культовых     памятников с изваяниями, установленными  на  курганных  насыпях,  в  единый   комплекс — святилище тюрков Мерке. Топографические особенности расположения ритуальных конструкций с изваяниями, которые расположены  на гребнях саев, на плато, в самих саях (сай - тюрк. сухое русло, овраг, ручей в овраге, река), вдоль речек,  на  береговых  террасах  родников,   иногда  на  площадях, отстоящих   друг   от   друга   только   на   несколько сот метров, свидетельствуют о вероятном культурном родстве памятников. К примеру, топографически, с юго-востока на северо-запад, на следующих друг за другом саях, с наименованиями Коралас-еазы, Тогансай, Жаланаштын жартасы, Сулы-Сай, Карасай, Шольсай, Сандык и занимающих в целом площадь около 3  кв. км расположено 3 каменных изваяния на курганах. Все конструкции и изваяния типологически близки. Последнее наводит на мысль: территория локализации памятников с каменными изваяниями, в целом являлась сакральным пространством. Единство назначения культовых памятников святилища, служивших для тюрков местом поклонения, проведения ритуалов и обрядовых действий несомненно.

По итогам археологического изучения верховий реки Мерке, составлена карта распространения культовых памятников с каменными изваяниями и мест скопления петроглифов. Всего на археолого-топографическую карту нанесены несколько десятков курганных конструкций со статуями. Выявлено 64 каменных изваяния среди которых 31 статуи — женские. Статистический анализ и данные типологии ритуальных памятников позволили установить что в составе святилища находится всего 38 комплексов со статуями. Основная часть ритуальных конструкций представляют собой каменные насыпи, размером в диаметре от 4-5 м до 16м, высотой от 0,5 до 1,3 м. К некоторым курганам с восточной стороны примыкают под прямоугольные в плане пристройки, также сооруженные из камня.

В могильнике Бельсаз 2, изученном раскопками, насыпь была окружена рвом. В составе памятников святилища изучены две ритуальные конструкции — ограды, описание которых приведено ниже. Типы памятников с каменными изваяниями подразделяются по внешнему виду конструкции, количеству статуй установленных на них и от местоположения скульптуры на конструкции. Четыре изваяния находилось на кургане Сулусай 7. По три изваяния зафиксировано на пяти памятниках, одиннадцать курганов содержали по два изваяния. В конструкциях с парными и более статуями как правило одно из изваяний мужское, а одно или же две-три изображают женщин. Зафиксированы также один памятник с двумя мужскими изваяниями и три конструкции, на которых установлены по два женских изваяния. Одиночные мужские статуи, расположенные в центре курганов отмечены на десяти памятниках и по одному изваянию выявлено на 14 курганах.

На памятниках Кашкасу 1, Муизды кора 2 (курганы 1 и 2), на курганах диаметром от 6 до 10 м, высотой от 0,5-1,2 м, женские изваяния установлены в подпрямоугольных пристройках, размером 1,5 х 1,8 м и 2,3 х 2,7 м, примыкающих к насыпям курганов с восточной стороны. Изваяния обращены лицом на восток. Надо отметить, что случаи когда памятники со статуями которые стоят в первоначальном состоянии не часты. На кургане Кашкасу 1 и кургане 2 памятника Муизды кора 2 имеется возможность реконструкции ритуала, так как памятники не потревожены. Могильник Шайсандык 1, является  другим  типом  памятника,     который     сохранен в первозданном  виде.  Также  с   женским  изваянием,   но установленным в центре кургана диаметром 7 м., высотой 0,6 м. Статуя   обращена   лицом   на   восток.   На   курганах   Шольсай   3   и Сандык  2   статуи  женщин  стоят  рядом  с  курганом   с   восточной стороны, но в центре курганов заметны углубления, похожие на следы   грабительских   воронок.   Традиционным   для   памятников святилища    Мерке    является    сочетание    мужского    изваяния с женским.   Однако   среди   памятников   есть   интересное   на   наш взгляд, сочетание: две женские статуи установлены на курганах Суюндык   1   и  2    и двух мужских на памятнике  Кораласасазы  и Таяксалды   1.   В   целом   в   иконографии   статуй   намечено   общее сходство.       Деталью       объединяющей       основное       количество монументальной скульптуры является сосуд,  который показан в полусогнутых,    на    уровне    живота,   руках.    Всего    изваяний    с сосудами 39. Остальные статуи не имеют в руках сосудов, но на памятниках с парными и более изваяниями, стеловидные статуи (т.е.   изваяния,   на   которых   изображена   только   верхняя   часть торса) установлены на одном кургане со скульптурами, в руках которых   сосуд   показан.    Данные   иконографического анализа изваяний позволяют отметить, преимущественное подчеркивание индивидуальных   портретных   характеристик.   В   зависимости   от портретных   черт,    подчеркивающих   половую    принадлежность, изображенного  на статуе человека,  а также  головных уборов  и дополнительных аксессуаров, выделены несколько типов статуй. Это изваяния, на которых показаны головные уборы, мужские и женские   (анализ   иконографии   женских   статуй   описан   ниже). Мужской     головной     убор,     округлый     по     форме,     по     типу напоминающий тюбетейку-такия, показан на двух скульптурах. У шести изваяний, подчеркнуто, выделены усы и на единственной мужской   статуе,   показана   клиновидная   по   форме   бородка.   С целью уточнения хронологии бытования памятников святилища, отдельные     конструкции     были     изучены     археологически.     К древнетюркскому    типу    отнесены   два   памятника.    Ритуальный комплекс    Аралтобе    1,    представлен    цепочкой    прямоугольных оград.   В   центре   каждой  из  оград  находилась  ямка,  диаметром 0,2-0,3 м. глубиной до 0,2 м, с золисто-углистым заполнением. В северо-западной    части,    к    оградам    пристроена    подкурганная конструкция,  в  центре  которой,  в  яме  были  обнаружены  кости животного   и   три   фигурные   металлические   бляшки   от   конской упряжи.   С   северо-западной   внешней   стороны,   по   центру   всех стен были установлены антропоморфные  стелы.  Типологически, описываемая конструкция идентична с описанными в литературе древнетюркскими     ритуальными     оградами,     которые     изучены повсеместно      по      всей      территории      тюркской      ойкумены. Отличительной   особенностью   поминальной   ограды   Аралтобе 1 является ориентация самой цепочки с юго-востока на северо-запад, установка антропоморфных стел с северо-западной стороны оград, а также отсутствие балбалов, т.е. каменных столбиков, установленных в ряд, в восточном направлении от оград.         Поминальные памятники с изваяниями и антропоморфными стелами, которые устанавливались с северозападной стороны или с западной стороны ограды, без вереницы балбалов, изучены также на территории Кыргызстана (Табалдиев К.Ш., 1996. С. 52-55).

Несколько тюркских могильных оград открыты и изучены в составе могильника Коржай-ляу 7, расположенного в одноименном сае, на правой террасе р. Мерке. Раскопками изучены три ограды и курган. В кургане выявлено захоронение по обряду трупоположения, на спине, головой ориентированное на запад. В изголовье погребенного находился лепной, круглодонный сосуд, поверх которого лежали крестцовые кости барана с ножом, воткнутым вертикально в остатки ритуальной пищи. Культовые памятники Муизды Кора 2, курган 1 и курган 2 являются сооружениями курганного типа, но с прямоугольными пристройками, сооруженными с восточной стороны насыпи. На обоих памятниках, в пристройках выявлены женские изваяния, установленные в пристройках и обращенные лицами на восток (открыты и изучены в полевом сезоне 2002 г.) Обе статуи выполнены из гранита, в технике барельефа. Груди показаны в форме округлых выпуклостей. В руках обеих изваяний, на уровне живота показаны сосуды. Статуя из кургана 1 держит в руке плоскодонный сосуд в форме кубка. Пальцы рук этой статуи отчетливо проработаны. Изваяние из кургана 2 отличается от первого: сосуд имеет форму кубка с ножкой, на голове просматривается   убор   типа   женской   шапочки   —  такия,   форма грудей передана в том же стиле, что и на первой статуе. Ниже сосуда рельефной выбивкой показан какой-то знак, удлиненно — овальной формы, длиной до 12 см. шириной около 3 см. Памятники Муизды кора 2 конструктивно близки кургану Кашкасу 1, в котором женское изваяние также установлено в пристройке к насыпи и обращено лицом на восток. Выше отмечено, что в составе святилища Мерке нами изучены разнотипные курганы с изваяниями, среди которых есть курганы с одиночными мужскими, женскими и парными статуями. Существует различие и в насыпях курганов, которое уже описано. Вместе с тем, есть черта, объединяющая эти различные по типу курганные конструкции с изваяниями: сосуды, которые показаны в руках изваяний на уровне живота. Наличие этого, по всей видимости, сакрального атрибута, характерно как для женских так для мужских изваяний культовых памятников святилища. Кроме того, отмечены случаи, когда изваяния с сосудом в обеих руках установлены на одном кургане со статуями погрудными, т.е. без каких-либо иных атрибутов (Титов Е. В., 2001. С. 26-28).

Вероятнее всего, антропоморфные стелы символизировали предков и ставились на наивысших участках степи, водоразделах, курганных могильниках для «охраны» сакральной местности, где совершались погребения. Также можно предположить, что они одновременно являлись вместилищем духов предков (что подтверждает разнообразие в проработке черт лица), составляли неотъемлемую часть погребального комплекса вместе с непосредственно захоронениями. Скорее всего всё святилище Мерке считалось местом «жительства» духов, именно там располагался (или начинался) тот «мир мёртвых», в который отправлялись души умерших.

 

***

 

Таким образом, необходимо отметить значительное разнообразие в материальной культуре тюркских захоронений в XVII – начале XX вв. Наблюдаются существенные отличия в устройстве могильной ямы и сопроводительном инвентаре погребального обряда у различных тюркских кочевых этносов, особенно хорошо заметные при сопоставлении народов степной и лесной-лесостепной географической зоны. Эти различия объясняются как окружающей природной средой, так и уровнем общественного развития того или иного этноса. То же самое справедливо и по отношению к надмогильным сооружениям, которые также были весьма разнообразны. Это явно указывает на отсутствие у тюрков единого представления о загробном мире. Таковые представления (суть которых была описана в первой главе) различались в зависимости от каждого конкретного этноса. Отсутствие единства дополнительно указывает на преобладание шаманизма в религиозной картине мира тюркских кочевников и весьма небольшое влиянии ислама. В таком случае возникает вопрос об определяющих факторах формирования представлений о загробном мире в среде тюркоязычных кочевников в указанный период. Основываясь на вышеизложенных материалах, можно сделать вывод, что главным из них были географические условия проживания, а также особенности быта и уровень развития общественных отношений того или иного народа.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

 

Подводя итог, необходимо привести основные выводы, к которым мне удалось придти в данной работе.

1. В основе представлений о загробном мире у тюркоязычных кочевников XVII – начала XX вв. лежала система религиозных верований, которую можно представить под общим названием шаманизм. Её главными особенностями были: вера в существование двух параллельных миров – «мира живых» и «мира мёртвых» (ни один из них не считался главнее или значимее, чем другой; «мир мёртвых» обладал всеми характеристика «мира живых», был, во многом, его копией), вера в возможность общения живых с мёртвыми, «мир живых» не был непреодолимо отделён или непроницаем для духа умершего из «мира мёртвых».
2. Влияние ислама на представления тюркоязычных кочевников о загробном мире в XVII – начале XX вв. было, во многом, поверхностным. За исключением ряда отдельных ритуальных «новшеств», его воздействие, в основном, не было заметно. Перемены (если они вообще были) коснулись лишь внешних сторон жизни тюрок, в то время как прежняя, доисламская основа их мировоззрения осталась по-прежнему доминирующей, что в полной мере отразилось в погребальной обрядности.
3. Относительно сооружения могильных ям и использования погребального инвентаря тюркоязычные кочевники исследуемого периода достаточно определённо делятся на две группы, в зависимости от места проживания: степную и лесную-лесостепную. Для тюрков степной зоны, вероятно, в силу большего развития материальной культуры и общественных отношений было характерно достаточно абстрактное представление о загробном мире, который, хотя и представлялся схожим с миром живых, не требовал снаряжения духа умершего всеми необходимыми в повседневной жизни вещами. В свою очередь, у тюрков лесной и лесостепной зоны представление о загробном мире было менее абстрактным. Соответственно, отправлявшийся в загробный мир покойный «снаряжался» всеми необходимыми для повседневной жизни предметами: оружием, личными вещами и даже посудой. География проживания определяла воззрения на «географию» загробного мира, который представлялся в соответствии с природой, окружавшей тот или иной этнос в реальном мире
4. Разнообразие надмогильных сооружений тюркоязычных кочевников XVII – начала XX вв. подтверждает высокую степень зависимости представлений о загробном мире от географических условий проживания и уровня общественного и материального развития того или иного этноса.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Библиография.

 

1. Алексеев Н. А. Ранние формы религии тюрко-язычных народов Сибири. Новосибирск, 1980.
2. Ахметова Ш.К. Традиционная погребальная обрядность казахов г. Омска // Этническая история народов Сибири и сопредельных территорий (по данным этнографии). Омск, 1992.
3. Бартольд В.В. Сочинения. М., 1963.
4. Бикбулатов   Н. В.,   Фатыхова Ф. Ф.,   Юсупов Р. М.   Башкиры. Этническая история и традиционная культура. Уфа, 2002.
5. Данченко Е. М., Грачев М. А. К характеристике погребального обряда населения Южнотаежного Прииртышья эпохи позднего средневековья ( по материалам Красноярского археологического комплекса) // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск, 2002.
6. Данченко Е.М., Согрин С.В. Предварительные результаты исследования Красноярского курганного могильника эпохи позднего средневековья // Гуманитарное знание. Серия «Преемственность». Ежегодник. Вып. 3: Сборник научных трудов. Омск, 1999. 
7. Дульзон А. П. Чулымские татары и их язык // Уч. зап. ТГПИ. Т. IX. Томск, 1952.
8. Дьяконова В. П. Погребальный обряд тувинцев как историко-этнографический источник. Л., 1975.
9. Дыренкова Н. П. Шорский фольклор.  М.- Л., 1940.
10. Евтюхова Л.А. Археологические памятники енисейских кыргызов (хакасов). Абакан, 1948.
11. Жуковская Н. Л. Судьба кочевой культуры. М., 1990.
12. Карьялайнен К.Ф. Религия югорских народов. Томск, 1994.
13. Кимеев В.М. Традиционные черты погребального обряда шорцев бассейна реки Мрасс. Кемерово, 1981.
14. Коновалов А. В. Некоторые особенности погребально-поминальной обрядности казахов Южного Алтая // Краткие содержания докладов среднеазиатско-кавказских чтений. Л., 1980.
15. Коновалов А. В. Поминально-погребальная обрядность казахов Южного Алтая // Археологические памятники лесостепной полосы Западной Сибири. Новосибирск, 1983.
16. Корусенко М. А. Варианты устройства могильной камеры в погребениях тарских татар ( XIX- XX вв.) ( опыт анализа культурных взаимодействий ). // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск, 2002.
17. Корусенко М. А. История изучения погребального обряда сибирских татар в XVII - XX вв. История и культура Сибири. Омск, 2001.
18. Кошеленко Г. А. Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии. М., 1985.
19. Культура   Сибири   и   сопредельных   территорий   в   прошлом   и настоящем. Томск, 2003.
20. Кубарев В. Д. Древние изваяния Алтая. Оленные камни. - Новосибирск. 1979.
21. Кубарев В. Д. Древнетюркские изваяния Алтая. Новосибирск. 1984.
22. Кубарев В. Д. Каменные изваяния: Краткий каталог. Новосибирск,  Горно-Алтайск, Ак Чечек, 1997.
23. Казакевич В. А. Намогильные статуи в Дариганге. Л., 1930.
24. Баяр Д. Каменные изваяния Монголии. Сеул. 1994.
25. Кучумов  И.   В.   Гора  в  традиционном  мировоззрении  башкир // Этнологические исследования в Башкортостане. Уфа, 1994.
26. Лукина Н. В. Очерки культурогенеза народов Западной Сибири.  Томск, 1994.
27. МастюгинаТ. М.  Этнология.Народы России: История и современное положение. М., 1997.
28. Мейтарчиян М.Б. Погребальный обряд зароастрийцев. М., 1999.
29. Нестеров С. П. Конь в культах тюркоязычных племён Центральной Азии в эпоху средневековья. Новосибирск, 1990.
30. Проблемы культурогенеза народов Волго - Уральского региона. Уфа. 2001.
31. Мурзабулатов Н. В. Зауральские башкиры в 19 - нач. 20 вв.  // Урал в прошлом и настоящем. Материалы научной конференции. Часть 1. Екатеринбург, 1998 .
32. Пелих Г.И. Происхождение селькупов.  Томск, 1972.
33. Путилов Б. Н. Фольклор и этнография. Л., 1990.
34. Ремпель Л.И. Далёкое и близкое. Ташкент, 1992.
35. Семейная обрядность народов Сибири. М., 1980.
36. Сенин А. И., Скобелев С. Г. Могильник Новоселовская Гора - памятник культуры енисейских киргизов XVII - XVIII вв. // Евразия: культурное наследие древних цивилизаций. Выпуск № 2. 1999.
37. Ситнянский Г.Ю. О происхождении древнего киргизского погребального обряда // Среднеазиатский этнографический сборник. Выпуск IV. М., 2001.
38. Смагулов Б. К. Развитие намогильных сооружений казахов Омской области в конце XIX - XX вв. // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск, 2002.
39. Смирнов   Ю.    А.    Лабиринт:    Морфология   преднамеренного погребения. Исследование, тесты, словарь. М., 1997.
40. Снесарев Г. П. Материалы о первобытных пережитках в обычаях и обрядах узбеков Хорезма // Материалы Хорезмской экспедиции. Л., АН СССР, вып. 4, 1960 г.
41. Снесарев Г.П. Реликты домусульманских верований и обрядов у узбеков Хорезма.  М., 1962.
42. Тихомиров М. Н. Поминальная пища курдакско-саргатских татар (по полевым материалам) // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск, 2002.
43. Толеубаев А.Т. Реликты доисламских верований в семейной обрядности казахов (XIX – начало XX в.).  Алма-Ата 1991.
44. Фиельструп Ф. А. Из обрядовой жизни киргизов начала XX века. М, 2002.
45. Хисамутдинова Ф. Г., Нагаева Л. Г. Родной Башкортостан.  Уфа, 1993.
46. Хлопина И.Д. Из мифологии и традиционных религиозных верований шорцев (по полевым материалам 1927 г.) // Этнография народов Алтая и Западной Сибири. Новосибирск. 1978.
47. Худяков Ю. С. К вопросу о датировке погребения на Чульском чаа-тасе // Евразия: культурное наследие древних цивилизаций. Выпуск №2. 1999.
48. Шаханова Н. Мир традиционной культуры казахов. Уфа, 2000.
49. Шер Я.А. Каменные изваяния Семиречья.  М.-Л. 1966.
50. Эрдинев У. Э. Калмыки (конец XIX - начало XX вв.) Историко-этнографические очерки. Элиста, 1970.
51. Юсупов Р. Н. Хронология башкир. Л., 1989.