Развитие Владимирского краеведения. А.В. Смирнов, К.Н. Тихонравов

Внутренняя политика

Внутренняя политика князя Всеволода III направлена на взаимодействие с Киевом и землями вокруг него. Выступая провокатором, он сталкивал между собой князей Южной Руси, тем самым, укрепляя свою власть и завоевывая политическое первенство. Всеволод Большое Гнездо добился возможности лично выбирать епископа, хотя раньше князья такового права не имели. Благодаря особой тактике, он смог управлять могущественным владимирским боярством и установить единоличную власть в своем княжестве. Но это был не самый необычный успех князя, как мудрого политика. Всеволоду удалось сделать то, что до него не удавалось ни одному другому русскому князю – подчинить себе Новгород. В то время в Новгороде высшим органом власти признавалось вече (в отличие от Северо-Восточной Руси, в которой главенствовали князья). Новгородский князь же управлял лишь под контролем посадника. Сильный и властный характер Всеволода Большое Гнездо помог настолько существенно повлиять на внутреннюю политику Русских земель.

Внешняя политика

Что касается внешней политики, то Владимиро-Суздальский князь основное внимание уделял проблемам торговли. Именно с этой целью Всеволод III организовывал завоевательные походы на Волжскую Болгарию в 1184 и 1185 годах. В этих походах участвовали некоторые русские князья (Муромо-Рязанские, Смоленские и другие правители). Все они действовали под руководством Всеволода Большое Гнездо, что еще раз говорит о мудрости и могущественности этого князя. Разгром болгар и завоевание их земель позволили не только открыть новые торговые пути, но и активно расширить территорию княжества восточной стороны.

Помимо торговли, внешняя политика князя Всеволода III была связана с половцами, которые несколько веков подряд тревожили южные границы Руси своими набегами. В связи с чем, Всеволод организовал в 1199 г. поход на половцев, снова объединив несколько правителей (Владимирских, Рязанских и Суздальских князей). Помимо безопасности, этот поход проводился с целью примирения с Черниговским князем и обеспечения мира.

Оценив внутреннюю и внешнюю политику князя Всеволода Большое Гнездо, становится ясно, что этот человек обладал незаурядными качествам правителя и военачальника. Неудивительно, что именно при нем Владимиро-Суздальская земля достигла наивысшего своего расцвета.

10. Культура Владимирского края в X - первой четверти XIII вв. Архитектура:

На XII и первую треть XIII в. падает, пожалуй, наиболее яркий период культурной истории края. Многие явления той культуры бесследно канули в вечность или дошли до нас в пластах культурного наследия последующих эпох. Но есть отрасли, где творения наших предков в меньшей степени подверглись разрушениям и дошли до нас почти в первозданном виде. Среди них - зодчество, живопись и ваяние. В краю лесов, естественно, первыми были деревянное зодчество и деревянная скульптура. Но их черты ожили в белокаменном строительстве и резьбе. Начало каменному строительству положил переяславский князь Владимир Мономах. По инициативе князя и сопровождавшего его переяславского епископа Ефрема на рубеже XI и XII вв. (между 1096 и 1105 годами) построен в Суздале собор Успенья Богоматери. За образец была взята Печёрская церковь в Киеве. Собор, однако, просуществовал недолго: около 45 лет. Из-за технических неполадок — небольшой глубины фундамента, слабости раствора — стены развалились. На том же месте Юрий Долгорукий возвёл новый собор, который был освящён в 1143 г. Суздальский собор неоднократно капитально перестраивался в XIII–ХVIII вв., менялись его внешний вид и внутреннее убранство. Современный вид он приобрёл после капитального ремонта в 1750 г. Подлинными шедеврами искусства начала XIII в. являются «Златые врата» собора, установленные в западном и южном порталах, и полы интерьера. Огромные двустворчатые двери обиты медными пластинами, на них изображены необычайно тонкие по рисунку сцены с эффектным мерцанием золотых линий на чёрном фоне. Полы в соборе выстланы майоликовыми плитками жёлтого, белёного и тёмно-коричневого цвета, а под куполом в алтаре рисунок пола сложен из маленьких фигурных шток. Так умело и разнообразно украшали свою постройку искусные зодчие князя Юрия.

11. Белокаменная скульптура Владимиро-Суздальской Руси:

Жемчужиной Владимиро-Суздальского белокаменного зодчества по праву считается храм Покрова на Нерли. Построен он в 1165 г. в честь одержанной победы над Волжской Булгарией и в память сына Андрея Боголюбского Изяслава, погибшего в этом сражении. Храм поставлен в низменной речной пойме, заливаемой водой во время весенних паводков. Строителям пришлось насы-пать искусственный холм, прежде чем строить храм. Церковь Покрова — небольшое здание из тёсаного белого камня. Чуть вытянутый вверх храм венчает изящный световой барабан с узкими окнами, на котором высилась шлемовид-ная глава. Стены храма слегка наклонены внутрь, что ещё больше подчёрки-вает его высоту и создаёт впечатление необычайной лёгкости, невесомости всей постройки. Резной убор рельефов прост, на каждом из трёх фасадов одна и та же композиция: в центральном прясле — фигура библейского царя Давида, сидящего на троне. По сторонам — два голубя, под ними — фигуры львов, ниже — три маски.

Единственным светским сооружением, дошедшим до нас от боголюбовских времён, являются Золотые ворота г. Владимира, построенные в 1158–1164 гг. Это гигантское для того времени сооружение — триумфальная арка для парадного въезда в город и одновременно существенный элемент военно-оборонительного комплекса стольного города; слева и справа к ним примыкали мощные земляные валы, кольцом окружавшие город. Построенные из белого камня Золотые ворота представляют собой огромный куб с высокой аркой. В целях обороны в середине арочного пролета сделана перемычка. Арка закрывалась толстыми бревенчатыми (дубовыми) створами, покрытыми листами кованой золочёной меди, отчего ворота и получили название золотых. На уровне перемычки был деревянный настил-помост, с которого воины могли обстреливать противника, бросать камни, лить кипяток. В толщу южной стены встроена лестница, ведущая на верхнюю площадку, где размещалась надвратная церковь. Время, пожары, осады вра-гов причинили памятнику значительные повреждения. Ворота неоднократно реставрировались и частью утратили первоначальный вид. Своего расцвета Владимиро-Суздальская Русь достигла, как отмечалось выше, при Всеволоде III Большое Гнездо. Сила и власть великого князя вла-димирского поражали современников, пред ним трепетали соседи. Эту славу и это могущество должен был олицетворять построенный при нём во Владимире Дмитриевский собор (1194–1197 гг.). Летописец с гордостью отмечал, что к этому времени для строительства уже не “искали мастеров от немец”. Имелись в достатке собственные кадры. Как и церковь Покрова на Нерли, Дмитриевский собор — одноглавый четырёхстолпный храм. В отли-чие от храмов Юрия, Дмитриевский собор подчёркнуто величественен и по-своему строен; но это не утончённая женственная грация церкви Покрова на Нерли, а могучая, прекрасная слаженность и мужественная пропорциональность. В отличие от аскетически строгого Успенского храма Дмитриевский собор — придворный храм в роскошном декоративном одеянии. Его стены покрыты скульптурными украшениями. Резное убранство вьётся по колоннам арочного пояса, поднимается до закомар — полукруглых завершений фасадов, а затем восходит по барабану. Ажурная вязь покрывает чуть ли не всё здание, придавая ему вид гигантского драгоценного. В её основе легко угадываются древние традиции деревянной резьбы. Каменный узор — излюбленное древнерусское узорочье. Сюжеты рельефа несложны. Тот же царь Давид- псалмопевец, что и на Покровском храме, или, по другой версии, сын Давида - мудрый Соломон, библейский автор “пяти тысяч песней”; Александр Македонский, возносящийся на небо; сам Всеволод на троне, окружённый коленопреклонёнными сыновьями. И звери, птицы, растения в самом причудливом виде: львы с цветущими хвостами, гуси со сплетёнными шеями. Специалисты спорят о степени влияния на владимирское зодчество разных стран. Находят в нём византийские, западноевропейские и даже восточные мотивы. Несомненно, влияние это имело место. Но не оно определяло его содержание и небывалый взлёт. Владимирское зодчество самобытно и глубоко национально.

12. Культура Владимирского края в X - первой четверти XIII вв. Живопись. Литература. Декоративно-прикладное искусство:

Вместе с христианством в наш край пришла письменность. В княжеских дворцах Андрея Боголюбского, Всеволода и его сыновей (особенно Константина) появились библиотеки, состоявшие из переводных и оригинальных сочинений церковного и светского характера. Как свидетельствует летописец, во время пожара во Владимире 1227 г. “погорели книги множе”. Центрами письменной культуры были монастыри. Очевидно, первыми грамотными людьми, кроме князей и некоторых лиц из княжеской администрации, являлись монахи. Известно, что при дворе князя Константина Всеволодовича одно время была далее школа, где трудились монахи русские и греки, уча “младенцев”. Сама личность старшего сына Всеволода III в этом отношении весьма примечательна. Летопись называет его Константином Мудрым. О нём современники говори-ли, что Константин “великий был охотник к читанию книг и научен был многим наукам ... многие дела древних князей собрал и сам писал, також и другие с ним трудилися ”. Есть основания предполагать, что этот князь принял живое участие в летописании. Краткие записи о местных событиях во Владимире (или Суздале) велись, вероятно, с начала XII в. Затем на смену им пришли летописные своды. Таким был владимирский летописный свод, доведённый до 1206 г. Возможно, он составлялся в 1212–1215 гг. под руководством Константина Всеволодовича. Как и большая часть летописей, Владимирский свод был собран из фрагментов различных хроник. В нём выделяются: отрывки ранних киевских сводов XI в., “Повесть временных лет” начала XII в., хроника событий времён Владимира Мономаха и Мстислава Владимировича, летописи Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского и Всеволода Большое гнездо. От всех других летописей Владимирский свод отличился тем, что содержал более 600 миниатюр, т. е. являлся лицевым (иллюстрированным). К сожалению, сам свод сохранился лишь в копии XV в., выполненной в Смоленского. Копия принадлежала литовскому князю Радзивиллу, позже — Кенигсбергской библиотеке, где и была найдена Петром I. Поэтому и вся летопись названа Радзивилловской или Кенигсбергской. Миниатюры Радзивилловской летописи выполнены в разное время и содержат как оригинальные рисунки X–XIII вв. из Владимирского свода 1206 г., так и иллюстрации смоленских художников XV в. Иногда рисунки рассказывают о фактах точнее текста. Например, в “Повести об убиении Андрея Боголюбского” ничего не говорится об участии в заговоре жены князя. На миниатюре же женщина в княжеском одеянии держит в руках отсечённую “шуйцу”, т. е. левую руку. Текст “Повести” сообщает, что убийцы отсекли “десницу” — правую руку. Антропологическое исследование останков Андрея, проведённое при вскрытии его гробницы во владимирском Успенском соборе, подтвердило правильность миниатюры.

Интересен и другой рисунок: изображение Андрея Боголюбского в нетрадиционном для Руси высоком коническом шлеме с широкими полями. Известно, что подобный шлем был на голове Андрея, когда он сражался под Киевом. Другой владимирский летописный свод конца XII в. дошёл до нас в составе Лаврентевской летописи. Летописцы этого свода постоянно вставляли в свое повествование нравоучительные и благочестивые рассуждения, подчёркивая, что их княжество находится под покровительством иконы — Владимирской Богоматери и патрональной церкви — Успения Богоматери, где эта икона находилась; именно владимирцы прославлены Богом по всей земле «за их правду». Владимирские князья, по словам летописцев, исполнены благочестия и мудрости. Владимирское летописание стремилось утвердить авторитет своего княжества и обосновать его претензии на гегемонию на Руси. Поэтому владимирские летописание своды не ограничивались описанием местных событий, а давали широкую картину истории всей Русской земли. Владимирские книжники использовали все известные в литературе той эпохи жанры: Слово, Моление, Сказание, Повесть. До нас дошли сочинения неизвестных авторов: “Моление Даниила Заточника”, “Сказание о победе над болгарами 1164 г. и праздник Спаса”, “Сказание об обретении мощей Леонтия Ростовского”, “Повесть об убиении Андрея Боголюбского” и ряд других, менее известных. Выдающимся памятником общественной мысли является “Моление Даниила Заточника” (“Послание Даниила Заточника к великому князю Ярославу Всеволодовичу”. Первая треть XIII в.). Автор — острослов и балагур, происходит из холопов, но блестяще образован, начитан и, по его собственным словам, не столько храбр на ратном поле, сколько умён, “крепок в замыслах”, ненавидит богатых бояр. “Моление” — это письмо — прошение переяславскому князю, сыну Всеволода, Ярославу. Умный, молодой, образованный, но безродный, Даниил хочет найти своё место в жизни поблизости от князя. Он не собирается разбогатеть женитьбой на богатой невесте, не хочет в монастырь идти, не надеется на помощь друзей; все надежды свои возлагает на князя, который не копит сокровищ, а раздаёт свою “милость” не только домочадцам, но и посторонним лицам, “от инех стран... притекающая”. “Моление” наполнено афоризмами, пословицами и образными рассуждениями. Вот некоторые из них: “Аще (если) сто печали человека призрит, как студёною водою напоит знойный день”; “Злато съкрушается (плавится) огнём, человек напастьми”; “Молево (моль), княже, ризы (одежду) одять, а печаль человека”. В афоризмах заключена житейская мудрость. Образованность автора ярко проявилась в использовании книжного материала. Он по памяти цитирует Священное писание и летописи, наряду с книжной пользуется и бытовой лексикой.

Подлинное имя автора «Моления» неизвестно. Даниил — не собственное имя, а псевдоним. Исследователи склонны видеть в авторе представителя зарождающегося на Руси служилого сословия — дворянства, а в его сочинении — памятник дворянской общественной мысли. Из кругов, близких ко двору владимирского князя, вышел автор “Повести об убиении Андрея Боголюбского”. Он хорошо знал княжеское окружение, жизнь и быт двора князя Андрея. Некоторые исследователи склонны считать автором упоминаемого в «Повести» Кузьму Киевлянина. В “Повести” подробно изложены дела Андрея по “украшению” города Владимира, строительству церквей, укреплению обороноспособности столицы, а главное — подробности заговора и кровавой расправы заговорщиков с князем. Пафос “Повести” выражен в последних её словах, обращённых к убитому князю: “Дерзай всемогущего, из богатейших богатого, на высоких престолах сидящего Бога просить, чтоб простил он братии твоих, победу им дал над врагами и мирное царство, правленье почётное и многолетнее, во веки веков. Аминь”.

13. Особенности удельного порядка при сыновьях Всеволода III. Липицкая битва:

Всеволод Большое Гнездо умер в 1212 г. на 64 году своей жизни, прокняжив во Владимиро-Суздальской земле 37 лет. Юрию, кроме Владимира, достались Боголюбов, Суздаль, Москва, Городец, Соль Великая и Кострома. Вероятно, земли по нижнему течению Клязьмы и Унже также входили в состав территории великого княжества Владимирского. Третий из сыновей Всеволода, Ярослав, до 1236 г. владел Переяславским княжеством. В него входили: Пе-реяславль-Залесский, Дмитров, Тверь, Зубцов (в верхнем течении Волги), Коснятин и Нерехта. Ярославу, возможно, принадлежали города Шоша и Дубна, а также владимирские части в Торжке и Волоке Дамском. Четвёртый сын Всеволода, Владимир, получил Юрьев. В результате раздела некогда единая Ростовская земля распалась на ряд владений. Уже в 1213 г., на следующий год после смерти Всеволода, между его сыновьями начинается усобица. Константин не хотел отказываться от старшинства и титула великого князя; по словам летописи, он “воздвигнул брови свои гневом на брата Юрия”. На сторону Константина встали Святослав и Владимир. В этой ситуации Юрий постарался заключить союз, по крайней мере, с Ярославом Всеволодовичем. В 1214 г. Ярослав был приглашён на новгородский престол. Новгородцы отправили посадника, тысяцкого и 10 “старших купцов” для заключения договора. Однако уже в 1215 г. Ярослав Всеволодович поссорился с новгородскими боярами. Чтобы заставить новгородцев повиноваться, Ярослав Всеволодович запретил пропускать в Новгород возы с хлебом из Низовой земли. Тогда новгородцы призвали князя Мстислава Удалого, одного из самых влиятельных в то время, Ярослав Всеволодович был женат на дочери Мстислава (т. е. приходился ему зятем), но, несмотря на родство, в 1216 г. Ярослав Всеволодович и Мстислав Удалой готовы были воевать друг с другом. На помощь Мстиславу из Ростова вышел Константин Всеволодович, а также дружины из Пскова, Смоленска, Киева. Против них Ярослав и Юрий Всеволодовичи привели переяславские, тверские, муромские, городецкие и суздальские полки. Переяславский и владимирский князья были настолько уверены в своей победе, что ещё до битвы начали делить между собой все русские города. 21 апреля 1216 г. на р. Липице недалеко от Юрьева-Польского встретились два русских войска. Накануне сражения Константин ещё раз потребовал возвращения ему старшинства и владимирского “стола”. Мстислав настаивал на выводе дружины Ярослава из Волока Ламского и возвращения захваченных новгородских купцов и бояр. Уверенные в своей победе, Юрий и Ярослав отвергли эти требования. По преданию, новгородцы перед сражением сказали Мстиславу, что не хотят воевать на конях, “хотим биться пеши, как отцы наши бились на Колокше”. Скинув сапоги, босыми устремились они на противников, Суздальцы бежали. Летописи сообщают, что погибло в этом сражении более 9 тыс. человек. Ярослав потерял на поле боя шлем, его брат Юрий прискакал во Владимир в одной сорочке, загнав по пути трёх коней. Он надеялся собрать ещё ратников, но сопротивление было бесполезно: дружины во Владимире не осталось, город не мог обороняться. Юрий только попросил горожан, чтобы они не выдали его брату — Константину Всеволодовичу, чтобы иметь возможность самому выйти из города.