Сравнительный анализ культурологических воззрений Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера и А.Д. Тойнби

   Суть  четвертого закона Данилевского: цивилизация достигает вершины своего развития, разнообразия черт, полноты проявлений только когда разнообразны элементы, ее составляющие (Данилевский называет их этнографическими). Этот закон в системе автора книги «Россия и Европа» играет особое значение, ибо с ним Данилевский связывает время существования той или иной цивилизации, ее вклад в культурную сокровищницу человечества. Он подчеркивает прямую зависимость культурно-творческого потенциала цивилизации от степени подчиненности культуры существующей политической системе и политическим институтам.

   И, наконец, пятый закон сформулирован так: «Ход развития культурно-исторических типов ближе всего уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения — относительно короток и истощает раз и навсегда их жизненную силу».⁷

   Главный вывод теории Данилевского заключается  в том, что история складывается из существования и развития множества культурно-исторических типов, независимых друг от друга, равноправных, развивающихся и функционирующих как живые организмы.

Критика теории

   В работах Данилевского содержится и  ряд других конструктивных идей, развитых его последователями, разделяющими принципы, подходы и взгляды ученого на природу культуры и законы ее развития. Все это свидетельствует о том, что в лице первого русского культуролога мы имеем оригинального мыслителя, оказавшего весьма заметное влияние на европейскую и мировую общественно-политическую мысль. Однако это не означает, что в работах автора «России и Европы» все бесспорно и может быть принято без критического осмысления.

   Прежде  всего, бросается в глаза биологический редукционизм Данилевского. Метод перенесения законов развития природы на мир социальный, не учитывающий специфику последнего, был уязвим с самого начала. Заслуживает серьезной критики и идея Данилевского об отсутствии основы, объединяющей человечество в единое целое, отрицание им существования общечеловеческих идеалов. Критики Данилевского указывают и на то, что в его книге отсутствует обоснование выделения десяти культурно-исторических типов, что он уклоняется от объяснения, почему их должно быть именно столько, а не двенадцать, пятнадцать или, например, восемь, как об этом пишет О. Шпенглер. В свете современных воззрений весьма ограниченным представляется и понимание Данилевским культуры, которая интерпретируется им как объективация национального характера или, другими словами, комплекс психических особенностей этнической общности.

   Но, тем не менее, это не ставит под  сомнение факт, что вклад Н.Я. Данилевского в культурологическую теорию весьма весом, и многие его идеи могут быть востребованы сегодня в силу их актуальности и созвучности духовным веяниям нашей эпохи.

Освальд Шпенглер

   Освальд Шпенглер (1880-1936) – одна из крупных  фигур среди культурологов нашего времени, развивал идеи, содержащиеся в трудах основоположников «философии жизни», в работе «Закат Европы» развил идеи Н.Я. Данилевского. Известно, что он читал книгу Данилевского, хотя нигде на нее не ссылается.

Теория  культуры

   Отстаивая идею дискретного характера истории, Шпенглер утверждает, что не существует поступательного развития культуры с его закономерностями, а есть лишь круговорот локальных культур. Уподобляя культуры живым организмам, понимая их, как живые существа высшего порядка, Шпенглер считает, что они зарождаются неожиданно и «вырастают с возвышенной бесцельностью, подобно цветам в поле», будучи абсолютно изолированными и лишенными общих связей. Жизненный цикл каждой культуры с фаталистической неизбежностью заканчивается смертью.

   Шпенглер  выделяет восемь типов культур, достигших  своего завершения: 1) китайская; 2) вавилонская; 3) египетская; 4) индийская; 5) античная (греко-римская), или «аполлоновская»; 6) арабская, или «магическая»; 7) западно-европейская, или «фаустовская»; 8) культура народа майя. В особый тип, как находящийся еще на стадии возникновения, О. Шпенглер выделял «русско-сибирскую» культуру.

   Противопоставляя  понятия культура и жизнь, Шпенглер понимает под культурой внешнее  проявление внутреннего строя души народа, стремление коллективной души народа к самовыражению. В этом смысле культура не тождественна разуму, она возникает из устремления к «космичности», что передается в «такте», «ритме», «тональности» переживания коллективной души. Тем самым Шпенглер порывает с традицией просветительского гуманизма. Каждой культуре, каждой душе присуще первичное мироощущение, свой «первосимвол», из которого и проистекает все богатство ее форм; вдохновленная им, она живет, чувствует, творит.

   «Каждая из великих культур обладает тайным языком мирочувствования, вполне понятным только тому, кто к этой культуре принадлежит. Чтобы понять культуру Индии, нужно иметь душу брамина».⁸ Так для «фаустовской» души европейской культуры «первосимволом» выступает только ей свойственный способ переживания пространства и времени — «устремленность в бесконечность», которого не знали другие великие культуры. Идея бесконечности в математике, подзорная труба, дальнобойное орудие, Суэцкий канал, перспектива в живописи — все эти разнопорядковые явления есть ни что иное, как проявление этого «первосимвола». «Аполлоновская» душа античной культуры, напротив, осваивала мир, основываясь на принципе «обозримого предела». Для греков просто не существует то, что далеко и невидимо, они воспринимают только зрительно обозримое трехмерное пространство. Им чуждо все иррациональное, не известен нуль и отрицательные числа. Они не знают истории, археологии, астрономии, «аполлоновская» душа не нуждается в историчности. Грекам известны солнечные и водяные часы, но они не пользуются точным отсчетом времени. Античный человек не замечает течения времени и полностью растворен в его потоке.

   Историко-культурный тип замкнут в себе, существует обособленно, изолированно. Культура живет собственной, особой жизнью, культивируя свой «такт», «ритм», «вкус», «тональность». Она ничего не может воспринять от других культур. Не существует никакой исторической преемственности, никакого влияния или заимствования. Новая молодая культура, воспринимая влияние какой-либо другой, немедленно подчиняет воспринятое присущему ей «ритму», «такту», «вкусу». Культуры самодостаточны, а потому диалог невозможен. Человек, принадлежащий к определенной культуре, не только не может воспринять иных ценностей, но и не в силах их понять. Китаец или араб смотрят на мир иными глазами, чем грек, они живут другими интересами, их волнуют другие заботы. Западно-европейская душа отделена от восточной непроходимой пропастью. Все нормы духовной деятельности человека имеют смысл только в рамках конкретной культуры и значимы только для нее.

   По  мнению Шпенглера, единства человечества не существует, понятие «человечество» для него лишь пустой звук. «Всемирная история» — это созданная рационализмом иллюзия, порожденная европейским культурным типом. Каждый тип культуры с неизбежностью судьбы проходит одни и те же жизненные этапы (от рождения до смерти), порождает одни и те же явления, окрашенные, однако, в своеобразные тона, присущие только ему.

   Тем не менее, в самой концепции Шпенглера  можно найти примеры взаимодействия культур. Действительно, античность передала европейской культуре идеи христианства и вдохновила эпоху Ренессанса. Да и сама книга «Закат Европы», воссоздающая образы давно погибших культур, свидетельствует, что идеи общности человеческой истории и культуры имеют далеко не беспочвенное основание.

   Критика теории

   Такова  в самом общем виде культурологическая концепция Освальда Шпенглера, которая и сегодня рядом исследователей рассматривается в качестве весьма оригинальной и достаточно успешной попытки прояснения смысла и генезиса культуры.

   Вместе  с тем нельзя не отметить того обстоятельства, что буквально с момента выхода в свет первого тома «Заката Европы» теоретическая конструкция Шпенглера была подвергнута жесткой и весьма аргументированной критике. Прежде всего, Шпенглеру инкриминировали то, что, провозглашая примат строгого, научно обоснованного подхода к мировой истории, он сам по сути остается на позициях иррационализма, обскурантистских представлений средневекового обывателя о фатуме, роке, всеобщей предопределенности. Наиболее полно эти претензии выразил Т. Манн, который писал: «Шпенглеру свойственна надменность и пренебрежение всем человеческим. Пусть он был бы циничен как дьявол! А он всего лишь фаталистичен. И он поступает несправедливо, когда возводит Гете, Шопенгауэра, Ницше в ранг предшественников его гиеньих прорицаний. То были люди, он же всего лишь пораженец рода человеческого».⁹

   Многие  критики обращали внимание и на то, что Шпенглер выступает с позиций типичного метафизика тогда, когда он отрицает идею культурного прогресса, который явно существует, несмотря на все зигзаги и отклонения на пути исторического развития человечества. Этнографы категорически были не согласны со шпенглеровским пониманием локальных культур как самодостаточных данностей, развивающихся по своим собственным законам и не вступающих ни в какие контакты друг с другом.

   Наиболее  серьезные претензии были предъявлены  шпенглеровскому пониманию сущности культуры и его представлениям о  ее генезисе. Критики совершенно справедливо указывали на биологический редукционизм Шпенглера, который совершил ту же ошибку, что и Н.Я. Данилевский, попытавшись описать путь развития культуры, опираясь на законы развития, выявленные биологами, исследовавшими растительный мир. Они подчеркивали, что единственное отличие взглядов Шпенглера от Данилевского заключается в том, что он свои аргументы заимствовал у Гете, тогда как русский ученый — у немецкого естествоиспытателя второй половины XIX в. Карла Бэра. Но оба они явно исходят из учения Кювье, где были разработаны принципы сравнительного анализа биологических видов.

   Ясперс, например, квалифицирует метод Шпенглера  как «физиогномический» и показывает, что с его помощью можно  только толковать явления духовной жизни, стили искусства и типы «настроений», но нельзя установить никаких законов.

   Многие  оппоненты Шпенглера указывали на то, что он, акцентируя внимание, прежде всего, на пласте материальных ценностей, явно зауживает содержание понятия «культура». Они подчеркивали, что автор «Заката Европы» по сути лишает культуру ее духовного ядра, что является грубейшей ошибкой.

   По  мнению критиков Шпенглера, с точки  зрения смысла самоценности в шпенглеровской концепции культуру оправдать невозможно, ибо она возникает как органический порыв некоей коллективной души, стремящейся к самоосуществлению. С их точки зрения, помещая культуру в сферу природы, которая ценностно нейтральна, Шпенглер лишает возможности рассматривать ее в аксиологической плоскости, что исключает любые разговоры о ценностях культуры.

   Создав  свой труд, Шпенглер, по сути, заложил  предпосылки самооправдывающегося прогноза. И в этом, возможно, один из самых больших недостатков его теории культуры.

Арнольд Джозеф Тойнби

   Арнольд Джозеф Тойнби (1889-1975) – английский ученый, оказавший огромное влияние  на процесс развития западной исторической и культурологической мысли. Идеи Тойнби присутствуют в работах многих известных западных авторов. К нему как к признанному авторитету апеллируют не только сподвижники по науке, но и политики, общественные деятели, представители деловых кругов, цитируя выдержки из его трудов в парламентских речах, программных заявлениях, газетных и журнальных статьях.

   Его имя завершает список тех, кого по праву считают основоположниками  «философии истории». Начинается же он именами Гердера и Гегеля, которые  первыми в истории европейской философской науки поставили вопрос о смысле истории и попытались дать ответ на него. Непосредственным предшественником Тойнби на этом поприще был О. Шпенглер. Идеи Шпенглера Тойнби развил в многотомном труде «Постижение истории», обосновав в нем свою концепцию круговорота «локальных цивилизаций».

Теория  культуры

   Базовой категорией научного анализа для  Тойнби является категория цивилизации. Опираясь именно на нее, он строит величественное здание своей собственной конструкции. Следует сказать, что, в отличие от своих предшественников, Тойнби трактует цивилизацию не как организм, формирующийся и развивающийся по биологическим законам, а как социальную целостность, в своем движении подчиняющуюся общим закономерностям общественного развития. В этом отношении он коренным образом расходится с Н.Я. Данилевским и О. Шпенглером, которые мыслили генезис цивилизации как генезис живых организмов, последовательно проходящих стадию зарождения, цветения, плодоношения и гибели.

   Раскрывая свое понимание сути цивилизаций, Тойнби пишет о том, что каждая цивилизация представляет собой локальное образование, которое обладает только ему присущими чертами и характеристиками и никоим образом не напоминает по своим признакам другие цивилизации. Единой цивилизации как таковой нет. Есть ряд цивилизаций, весьма отличающихся по своим ценностям, типам культурно-творческой деятельности, направленности исторического развития и, конечно, развитостью материально-технического базиса.

   Опираясь  на достижения истории и археологии, Тойнби выделяет 21 цивилизационную систему. В это число он включает западную цивилизацию, православную (византийскую ортодоксальную), русскую православную, персидскую, арабскую (исламскую), индийскую, дальневосточную, античную (греко-римскую), сирийскую, китайскую, японо-корейскую, минойскую, шумерскую, хеттскую, вавилонскую, египетскую, андскую, мексиканскую, юкатанскую, а также цивилизацию майя. По мнению Тойнби, из всех вышеназванных цивилизаций в настоящее время существуют только восемь (западная, византийская ортодоксальная, русская, арабская, индийская, дальневосточная, китайская, японо-корейская), причем семь из них уже вступили в период заката и дезинтеграции. Только относительно западной цивилизации Тойнби воздерживается от каких-либо оценок, хотя в некоторых местах своей книги он говорит о признаках, свидетельствующих о ее надломе. Помимо развившихся цивилизаций Тойнби называет также пять цивилизаций, остановившихся в своем развитии (спартанскую, оттоманскую, полинезийскую, эскимосскую и номадическую), а также четыре неразвившихся цивилизации, которые могут быть определены подобным образом в силу того, что они исчезли с исторической сцены в результате столкновения с более мощными цивилизациями. Следует сказать, что в последнем томе «Постижения истории», вышедшем в свет в 1961 г., Тойнби отходит от вышеизложенной схемы типологизации цивилизаций и дает несколько иную их дифференциацию. Он говорит только о 13 развившихся цивилизациях, в число которых он включает среднеамериканскую (в нее входят, по его представлениям, цивилизации майя, мексиканская и юкатанская), андскую, шумеро-аккадскую (сюда, по мнению Тойнби, относится и вавилонская), египетскую, эгейскую (в нее Тойнби, включает и минойскую), цивилизации Инда, китайскую, сирийскую, античную, индийскую, православную ортодоксальную, западную, исламскую (арабскую). Все остальные цивилизации рассматриваются Тойнби как спутники какой-либо развившейся цивилизации.