История создания и анализ романа "Евгений Онегин" Пушкина А.С

Ленский и Татьяна Ларина не только сюжетные партнеры заглавного героя. Это полнокровные образы современников, в судьбе которых тоже «отразился век».

Романтик и поэт Ленский  кажется духовным и социальным антиподом  Онегина, исключительным героем, полностью  оторванным от быта, от русской жизни. Житейская неопытность, пылкость любовных чувств к Ольге, «реки» элегий, написанных в духе «унылого романтизма», — все  это отделяет восемнадцатилетнего  помещика от бывшего петербургского повесы. Автор, сообщая об их знакомстве, сначала возводит различия между ними в абсолютную степень («Они сошлись. Волна и камень, / Стихи и проза, лед и пламень / Не столь различны меж собой»), но сразу же указывает, что именно «взаимной разнотой» они понравились друг другу. Возникла парадоксальная дружба «от делать нечего».

Не только крайности соединили  героев — между ними немало общего. Онегин и Ленский отчуждены от помещичьей среды, каждый из них выражает одну из тенденций русской духовной жизни: Онегин — разочарованность и  скептицизм, Ленский — романтическую  мечтательность и порыв к идеалу. И та, и другая тенденция —  часть европейского духовного развития. Кумиры Онегина — Байрон и Наполеон. Ленский — поклонник Канта  и Шиллера. Ленский тоже ищет цель жизни: «цель жизни нашей для  него / Была заманчивой загадкой, / Над ней он голову ломал / И чудеса подозревал». А самое главное — характер Ленского, как и характер Онегина, — дисгармоничный, незавершенный. Чувствительный Ленский столь же далек от пушкинского идеала человеческой гармонии, как и рационалист Онегин.

С Ленским в роман входят темы молодости, дружбы, сердечного «невежества», преданности чувствам, юношеской  отваги и благородства. Стремясь защитить Ольгу от «развратителя», герой заблуждается, но это искреннее заблуждение. Ленский  — поэт (еще одним поэтом в  романе является сам Автор), и хотя в авторском комментарии к  его стихам много иронии, добродушных  насмешек, подтрунивания, Автор отмечает в них подлинность чувств и  остроумие:

Не мадригалы Ленский пишет

В альбоме Ольги молодой;

Его перо любовью дышит,

Не хладно блещет остротой;

Что ни заметит, ни услышит

Об Ольге, он про то и  пишет:

И, полны истины живой,

Текут элегии рекой.

Необычность героя объяснена  автором с социальных позиций. Душа Ленского не увяла от «хладного разврата света», он воспитывался не только в  «Германии туманной», но и в русской  деревне. В «полурусском» мечтателе  Ленском больше русского, чем в  толпе окрестных помещиков. Автор  с грустью пишет о его гибели, дважды (в шестой и седьмой главах) приводит читателя на его могилу. Печалит  Автора не только смерть Ленского, но и  возможное оскудение юношеского романтизма, врастание героя в  косную помещичью среду. С этим вариантом  судьбы Ленского иронически «рифмуются»  судьбы любительницы сентиментальных  романов Прасковьи Лариной и  «деревенского старожила» — дяди Онегина.

Татьяна Ларина — «милый Идеал» Автора. Он не скрывает своей  симпатии к героине, подчеркивая  ее искренность, глубину чувств и  переживаний, простодушие и преданность  любви. Ее личность проявляется в  сфере любовных и семейных отношений. Как и Онегина, ее можно назвать  «гением любви». Татьяна — участница основного сюжетного действия, в котором ее роль сопоставима с ролью Онегина.

Характер Татьяны так  же, как и характер Онегина, —  динамичный, развивающийся. Обычно обращают внимание на резкое изменение ее социального  статуса и внешнего облика в последней  главе: вместо деревенской барышни, непосредственной и открытой, перед  Онегиным предстала величественная и холодная светская дама, княгиня, «законодательница зал ». Ее внутренний мир закрыт от читателя: Татьяна вплоть до своего заключительного монолога не произносит ни слова, Автор также хранит «тайну» о ее душе, ограничиваясь «визуальными» характеристиками героини («Как сурова! / Его не видит, с ним ни слова; / У! как теперь окружена / Крещенским холодом она!»). Однако в восьмой главе показана третья, завершающая стадия духовного развития героини. Ее характер существенно меняется уже в «деревенских» главах. Эти изменения связаны с ее отношением к любви, к Онегину, с представлениями о долге.

Во второй — пятой главах Татьяна предстает человеком  внутренне противоречивым. В ней  уживаются подлинные чувства  и чувствительность, внушенная сентиментальными романами. Автор, характеризуя героиню, указывает прежде всего на круг ее чтения. Романы, подчеркивает автор, ей «заменяли все». Действительно, мечтательная, отчужденная от подруг, столь непохожая на Ольгу, Татьяна все окружающее воспринимает как еще не написанный роман, себя воображает героиней любимых книг. Отвлеченность мечтаний Татьяны оттенена книжно-бытовой параллелью — биографией ее матери, которая тоже в молодости была «от Ричардсона без ума», любила «Грандисона», но, выйдя замуж «по неволе», «рвалась и плакала сначала», а потом превратилась в обычную помещицу. Татьяна, ожидавшая «кого-нибудь» похожего на героев романов, увидела в Онегине именно такого героя. «Но наш герой, кто б ни был он, / Уж верно был не Грандисон», — иронизирует Автор. Поведение влюбленной Татьяны строится по известным ей романным моделям. Ее письмо, написанное по-французски, — эхо любовных посланий героинь романов. Автор переводит письмо Татьяны, но его роль «переводчика» этим не ограничивается: он все время вынужден как бы высвобождать подлинные чувства героини из плена книжных шаблонов.

Переворот в судьбе Татьяны  происходит в седьмой главе. Внешние  перемены в ее жизни — только следствие сложного процесса, который  шел в ее душе после отъезда  Онегина. Она убедилась наконец в своем «оптическом» обмане. Восстанавливая облик Онегина по «следам», оставшимся в его усадьбе, она поняла, что ее возлюбленный — человек донельзя загадочный, странный, но вовсе не тот, за кого она его принимала. Главным итогом «исследования» Татьяны стала любовь уже не к литературной химере, а к подлинному Онегину. Она полностью освободилась и от книжных представлений о жизни. Оказавшись в новых обстоятельствах, не надеясь на новую встречу и взаимность возлюбленного, Татьяна делает решающий нравственный выбор: соглашается поехать в Москву и выйти замуж. Заметим, что это свободный выбор героини, для которой были «все жребии равны». Она любит Онегина, но добровольно подчиняется своему долгу перед семьей. Таким образом, слова Татьяны в последнем монологе — «Но я другому отдана; / Я буду век ему верна» — новость для Онегина, но не для читателя: героиня лишь подтвердила выбор, сделанный ранее.

Не следует упрощать вопрос о влиянии на характер Татьяны  новых обстоятельств ее жизни. В  последнем эпизоде романа становится очевидным контраст между светской и «домашней» Татьяной: «Кто прежней  Тани, бедной Тани / Теперь в княгине б не узнал!» Однако монолог героини свидетельствует не только о том, что она сохранила прежние душевные качества, верность любви к Онегину и своему супружескому долгу. «Урок Онегину» полон несправедливых замечаний и нелепых предположений. Татьяна не понимает чувств героя, видя в его любви лишь светскую интригу, желание уронить ее честь в глазах общества, обвиняя его и корысти. Любовь Онегина для нее «малость», «чувство мелкое», а в нем самом она видит только раба этого чувства. Вновь, как когда-то в деревне, Татьяна видит и «не узнает» подлинного Онегина. Ее ложное представление о нем порождено светом, тем «утеснительным саном», приемы которого, как заметил Автор, она «скоро приняла». Монолог Татьяны отражает ее внутреннюю драму. Смысл этой драмы не в выборе между любовью к Онегину и верностью мужу, а в той «коррозии» чувств, которая произошли в героине под влиянием светского общества. Татьяна живет вое поминаниями и не способна хотя бы поверить в искренность любящего ее человека. Болезнь, от которой так мучительно освобождался Онегин, поразила и Татьяну. «Свет пустой», словно напоминает мудрый Автор, враждебно относится ко всякому при явлению живого, человеческого чувства.

Главные герои «Евгения Онегина» свободны от заданности, однолинейности. Пушкин отказывается видеть в них воплощения пороков или «совершенства образцы». В романе последовательно реализованы новые принципы изображения героев. Автор даст понять, что у него нет готовых ответов на все вопросы об их судьбах, характерах, психологии. Отвергая традиционную для рома на роль «всезнающего» рассказчика, он «колеблется», «сомневается», порой непоследователен в своих суждениях и оценках. Автор как бы приглашает читателя дорисовать портреты героев, представить себе их поведение, попробовать посмотреть на них с другой, неожиданной точки зрения. С этой целью в роман введены и многочисленные «паузы» (пропущенные строки и строфы). Читатель должен «узнать» героев, соотнести их с собственной жизнью, со своими мыслями, чувствами, привычками, суевериями, прочитанными книгами и журналами.

Облик Онегина, Татьяны Лариной, Ленского складывается но только из характеристик, наблюдений и оценок Автора — творца романа, но и из толков, пересудов, слухов. Каждый герой предстает в ореоле общественного мнения, отражающего точки зрения самых разных людей: друзей, знакомых, родственников, соседей-помещиков, светских сплетников.

III глава. Особенности произведения.

Общество — источник молвы  о героях. Для автора это богатый  набор житейской «оптики», которую  он превращаете «оптику» художественную. Читателю предлагается выбрать тот  взгляд на героя, который ему ближе, кажется наиболее достоверным и  убедительным. Автор, воссоздавая картину  мнений, оставляет за собой право  расставить необходимые акценты, дает читателю социальные и нравственные ориентиры.

«Евгений Онегин» выглядит как роман-импровизация. Эффект непринужденного разговора с читателем создается прежде всего выразительными возможностями четырехстопного ямба — излюбленного пушкинского размера и гибкостью созданной Пушкиным специально для романа «онегинской» строфы, включающей 14 стихов четырехстопного ямба со строгой рифмовкой CCdd EffE gg (прописными буквами обозначены женские окончания, строчными — мужские). Свою лиру автор назвал «болтливой», подчеркнув «свободный» характер повествования, многообразие интонаций и стилей речи — от «высокого», книжного до разговорного стиля обычных деревенских пересудов «о сенокосе, о вине, о псарне, о своей родне».

Роман в стихах — последовательное отрицание известных, общепризнанных законов жанра. И дело не только в  дерзком отказе от обычной для  романа прозаической речи. В «Евгении Онегине» нет стройного повествования  о героях и событиях, укладывающегося  в заранее заданные рамки сюжета. В таком сюжете действие развивается  плавно, без разрывов и отступлений  — от завязки действия к его  развязке. Шаг за шагом автор идет к своей главной цели — созданию образов героев на фоне логически  выверенной сюжетной схемы.

В «Евгении Онегине» Автор-повествователь то и дело «отступает» от рассказа о героях и событиях, предаваясь «вольным» размышлениям на биографические, житейские и литературные темы. Герои  и Автор постоянно меняются местами: то герои, то Автор оказываются в центре внимания читателя. В зависимости от содержания конкретных глав таких «вторжений» Автора может быть больше или меньше, но принцип « альбомного», внешне не мотивированного, соединения сюжетного повествования с авторскими монологами сохраняется почти во всех главах. Исключение составляет пятая глава, в которой 10 с лишним строф занимает сон Татьяны и завязывается новый сюжетный узел — ссора Ленского с Онегиным.

Несмотря на очевидную  фрагментарность, прерывистый, «противоречивый» характер повествования, «Евгений Онегин»  воспринимается как произведение, имеющее  продуманную структуру, «форму плана». В романе есть своя внутренняя логика — последовательно выдержан принцип  повествовательной симметрии.

Сюжет восьмой главы, несмотря на его обособленность, является зеркальным отражением части сюжета первых семи глав. Происходит как бы «рокировка»  персонажей: на месте влюбленной Татьяны  оказывается Онегин, а в роли Онегина  — холодная, недоступная Татьяна. Встреча Онегина и Татьяны  на светском рауте, письмо Онегина, объяснение героев в восьмой главе — сюжетные параллели к аналогичным ситуациям  третьей — четвертой глав. Кроме  того, «зеркальность» восьмой главы  по отношению к первой подчеркнута  топографическими и биографическими  параллелями. Онегин возвращается в  Петербург, посещает дом старого  приятеля, князя N. Его любовный «роман»  с Татьяной внешне напоминает полузабытые  им светские «романы». Потерпев неудачу, «от света вновь отрекся он. /Ив молчаливом кабинете / Ему припомнилась пора, / Когда жестокая хандра / За ним гналася в шумном свете...» Автор же, как и в финале первой главы, вспоминает о начале работы над романом, о друзьях, которым «строфы первые читал».

Внутри «деревенских»  глав действует тот же принцип  симметрии. Седьмая глава симметрична  первой: если в первой главе показан  только Онегин, то все внимание Автора в седьмой главе сосредоточено  на Татьяне — это единственная глава, где главный герой отсутствует. Возникает сюжетная параллель между парами Онегин — Татьяна и Ленский — Ольга. После эпизода, завершающего недолгую любовную коллизию между Онегиным и Татьяной, повествование резко переключается: Автор хочет «развеселить воображенье / Картиной счастливой любви» Ленского и Ольги. Неявная, скрытая параллель проведена между сном-фантасмагорией Татьяны, наполненным страшными чудищами, явившимися из двух миров — фольклорного и литературного, и «веселым праздником именин». Сон оказывается не только «вещим» (в нем предсказана ссора и дуэль), но и как бы фантастическим «черновиком» деревенского бала.

Противоречия импровизационного  повествования и композиционная симметрия глав, эпизодов, сцен, описаний — принципы, близкие к технике  литературного « монтажа», — не исключают, а дополняют друг друга. Их взаимодействие делает роман динамичным, внутренне единым художественным текстом.

Художественная уникальность романа во многом определяется тем  особым положением, которое занимает в нем Автор.

Автор в романе Пушкина  — не традиционный рассказчик, ведущий  повествование о героях и событиях, четко отделяя себя от них и  от читателей. Автор является и создателем романа, и одновременно его героем. Он настойчиво напоминает читателям  о «литературности» романа, о том, что текст, создаваемый им, — новая, жизнеподобная реальность, которую  нужно воспринимать «положительно» , доверяя его рассказу. Герои романа — вымышленные, все, что о них сказано, не имеет отношения к реальным людям. Мир, в котором живут герои, — тоже плод творческой фантазии Автора. Реальная жизнь — только материал для романа, отобранный и организованный им, творцом романного мира.