Принципы и приёмы изучения стихотворной сказки на уроках литературного чтения

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Эволюция жанра стихотворной сказки в России

Далее на примерах известных поэтов мы рассмотрим стихотворную сказку с их авторской позиции.

Начнём с В.А. Жуковского. Творчество Василия Андреевича Жуковского, поэта-романтика, обогатило русскую литературу тонкой передачей душевных переживаний. Жуковский стремился к тесному соединению тем и образов русской жизни, национальной манеры письма с новейшими западноевропейскими тенденциями в поэзии. Многие из его собственно написанных произведений и переводов вошли в круг детского чтения, и это не случайно. Вопросы воспитания детей, проблемы теории педагогики, занимавшие Жуковского в течение всей его жизни, нашли отражение и в литературной деятельности. 

Как поэт-романтик и человек, глубоко интересующийся вопросами воспитания и педагогики, В.А. Жуковский не мог пройти в своём творчестве мимо сказок.

Своеобразие творческой манеры Жуковского-сказочника выразилось в тесном объединении русских традиций фольклора и фольклора других народов.

В отборе и сказочных сюжетов,  и художественных средств и приёмов отразилось идейно-художественные установки Жуковского как поэта-романтика: героям сказок придаётся несвойственная им утонченность, а выразительные средства нередко по-книжному сложны и далеки от фольклорных.[1, с. 96]

Творчество А.С. Пушкина. Обратившись к сказкам, Пушкин обратился, прежде всего, к русской поэтической стихии, сконденсировавшей веками накопленные и проверенные моральные ценности народа, его этическую философию; к фольклору, хранящему национальные нравственные устои.

Сказки сотворены из материала близкого, детски узнаваемого, лежащего - как земля отцов - под ногами. И Пушкин в них интимен и лиричен.

Владимир Даль запомнил и передал нам такие слова Пушкина: «Сказка сказкой, а язык наш сам по себе, и ему-то нигде нельзя дать этого русского раздолья, как в сказке. А как это сделать? ...Надо бы сделать, чтобы выучиться говорить по-русски и не в сказке... Да нет, трудно, нельзя еще! А что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей! Что за золото! А не дается в руки, нет!» [8, с. 236]

«Выучиться говорить по-русски и не в сказке». Это и пришлось ему делать в первую очередь. Надо было не только взойти на вершины гения и мастерства, чтобы выучиться простодушию сказочника; надо было стать своим в мастерской русского языка - пройдя искус чужеземного воспитания и влияния, снова стать, как сказал Достоевский, «русским, настоящим русским», - чтобы ощутить себя в сказке по-хозяйски свободно и покойно.

Стихия национального, стихия устного творчества стала для Пушкина своей.

Постепенно сказки Пушкина предстают в качестве своего рода азбуки национального характера.

Чувство своего дома - вот, может быть, главное в художественном настроении автора сказок. Только при таком самоощущении возможно было сотворить эту удивительную симфонию русской души.

Принцип статики, «вечной неподвижности» взывает к воображению. Пушкин откликается на этот зов. «Вечную неподвижность» он «расшифровывает» как вечное движение.

У автора тоже «все пляшет»: глаголы нагнетаются, их уже два, а то и три в строке…

Все находится в беспрерывном движении, становлении…

На дрожжах этого тотального, по всем «уровням» идущего бытового движения всходит, вспучивается, делается реальным сказочный мир, и в нем продолжается жизнь, окружающая нас в повседневности. Не «жил-был царь...», не «однажды...», а просто: «Царь с царицею простился, в путь-дорогу снарядился...» Сказка начинается не из «небытия», а из жизни, и распахивается в жизнь.

Пушкин создавал свою «версию» – литературную, фиксированную. «Текучесть» сказки необходимо было воплотить в постоянной, неизменной форме. Необходимо было поймать неуловимое.[8, с. 240]

Пушкин отчасти достигал этой цели, вводя в скупую фольклорную схему житейскую «текучку», раскрывая в «неподвижности» тотальное движение. Но в столь замкнутой и совершенной системе, как сказка, преобразование одного элемента закономерно связано с преобразованием других, в частности – персонажа. Персонажи уже не только «функционируют» в сюжете, но живут.

Пушкин верен природе фольклора, создающего новый образ на основе канона; ведь и собственный его метод в том, чтобы не кромсать старые традиции и принципы, а на них и из них растить новое. «Обогатить» персонаж новой функцией – еще не все. Важно функцию воплотить.

Принцип сюжета сказки – действие, движение, динамическая связь событий и поступков.

Пушкинские сказки, в которых многое построено на «физическом движении», модулируют пушкинский метод в специфическом духе, в частности – в духе народного площадного представления, скоморошьего и балаганного. Они начали писаться в 1830 – 1831 годах, в пору размышлений Пушкина о театре – о роли «грубой откровенности народных страстей» и «вольности суждений площади» в драме, о роли «физических движений страстей» в литературе вообще, об «истине страстей, правдоподобии чувствований в предполагаемых обстоятельствах», о том, что «драма стала заведовать страстями и душой человеческой». В работе над сказками скрещивались проблемы художественной правды и народности, театра и литературы, литературы и фольклора, традиционного и нового, канона и метода.

В цикле сказок Пушкина повторилась по-своему, отраженно история разрушения жанра древней сказки. Этот опыт открыл новые пути для русской культуры. Непризнанные сами, пушкинские сказки оказали мощное опосредствованное влияние на становление русского реализма, в котором фольклор получил принципиально новую роль активной формообразующей и смыслообразующей силы.[8, с. 248]

Несмотря на «разрушение жанра», художественный мир пушкинских сказок целостен и нерушим благодаря высоким ценностям, положенным в его основу. Мы осмысляем его, а он остается неразъято прекрасным и вечным. [8, с. 256]

Пушкин не писал специально для детей, но многие стихотворения и отрывки из его произведений давно вошли в детское чтение.

В творческом наследии Пушкина есть записи, заметки, наброски, статьи, по которым можно судить, что он живо интересовался вопросами воспитания молодого поколения.

«В России домашнее воспитание есть самое недостаточное, самое безнравственное; ребёнок…не получает никаких понятий о справедливости, о взаимных отношениях людей, об истинной чести. Воспитание его ограничивается изучением двух или трёх иностранных языков и начальным освоением всех наук, преподаваемых каким-нибудь нанятым учителем»[1, с. 100]

В сказках Пушкина отражены многообразные оттенки человеческих чувств и раскрываются сложные взаимоотношения между людьми.

Пушкин-сказочник выступил против монотонности поэзии, против стертых ритмико-синтаксических оборотов.[1, с. 103]

Произведения А.С. Пушкина пробуждают чувство любви к родине и являются лучшим средством приобщения детей к истинной поэзии. »[1, с. 111]

Сказка П.П. Ершова «Конёк-Горбунок» известна всем – от мала до велика, и каждому возрасту она нравится по-своему.

Но как бы ни разнилось восприятие вымысла ребёнком и взрослым, люди всех возрастов не могут не почувствовать очарования этой мечты, живости поэтического повествования и глубокого национального своеобразия сказки. Мера воспитания будет разной, но суть его останется одной, и это определяет ценность сказки Ершова среди книг, с которыми ребёнок знакомится ещё в дошкольном возрасте.

Острая сатирическая направленность сказки, выраженная в ней вера в победу справедливости, живость фантастического вымысла, бойкость и выразительность слога – все эти достоинства «Конька-Горбунка» вынесенные из крестьянских сказок, сделали произведение П.П. Ершова крупным явлением демократической литературы XIX века.[1, с. 111]

Здесь и восторг, и размышление, и удивление, и ирония. Это живая народная речь с паузами, с неожиданными поворотами – и все в стиле любимого Ершовым просторечия. Ученые нашли в языке сказки даже особенности местных сибирских говоров.

Вместе с тем сказка «Конёк-Горбунок» – высокий образец чисто литературной работы. Поэтическое мастерство Ершова, глубина и тонкость художественного постижения им народной сказки выше всяких похвал. Достойна восхищения уже одна только композиция сказки – безошибочно найденное творческое соединение разных сказочных сюжетов в единый органический сплав. Изумляют бесчисленное количество находок в стиле и изобразительных средствах сказки, ритмика и выразительность легкого и звучного стиха.[1, с. 115]

Вывод к 1 главе: Итак, мы проанализировали литературные жанры детской литературы, и пришли к такому выводу: на уровне видов (жанров) наблюдается множество смешанных форм, а также чисто формальных, с которыми невозможно связать определенного содержания. Стихотворная сказка также относится к смешанной форме жанра. В основе стихотворной сказки – игровое начало, близкое маленькому читателю. Для сюжета характерна быстрая смена событий, насыщенность действием. Кроме главных героев в сказке может быть множество второстепенных персонажей, их образы сменяют друг друга, и это также создаёт атмосферу игры. Именно поэтому стихотворная сказка доступна и интересна для младшего школьника.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2. Принципы изучения стихотворной сказки на уроках литературного чтения

2.1.  Принципы анализа стихотворной сказки

В своём учебном пособии Т.В. Рыжкова приводит подробные принципы изучения литературного произведения в начальной школе. Они основаны на закономерностях восприятия литературы как искусства слова, а их интерпретация учитывает психические особенности детей младшего школьного возраста.

Мы изучили все данные в учебнике принципы и выбрали из них в наибольшей степени отвечающие особенностям стихотворной сказки.

1. Принцип опоры на целостное, непосредственное эмоциональное восприятие прочитанного

Смысл этого принципа заключается в том, что анализ текста производится только после целостного, непосредственного эмоционального восприятия детьми произведения.

Принцип состоит из двух частей:

1. Опора на целостное восприятие.
2. Опора на непосредственное восприятие.

Целостное восприятие – это восприятие произведения целиком – от начала до конца, без сокращений и адаптации, предшествующее его анализу. Иными словами, сначала мы читаем с детьми всё произведение, независимо от его объёма, и лишь потом начинаем беседу о нём.

Непосредственное восприятие – это восприятие, которое происходит без предварительного направленного влияния учителя, каким-то образом подталкивающего ребёнка к совершенно определённому толкованию произведения еще до знакомства с текстом.[11, с. 121]

Мы решили взять фрагмент урока «Авторская сказка А. С. Пушкина «Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях»

Ход урока:

I. Речевая разминка.

II. Изучение нового  материала.

Учащиеся читают сказку по цепочке в хрестоматии.

– Новая жена царя – красавица? Какие строки говорят об этом? А какой у нее характер? Прочитайте строки, обведенные рамкой. Как выглядит молодая царевна: ее можно назвать красавицей? А какой характер у царевны?

– Обратите внимание на строки, выделенные желтым цветом. В этой части сказки есть какие-нибудь чудеса? А волшебные предметы? Как и почему изменилось отношение царицы к волшебному зеркальцу? Что она решила предпринять? Как решила исправить ситуацию?

– Есть такая русская народная сказка, в которой злая мачеха тоже отправила свою падчерицу в лес на погибель. Вы читали эту сказку? Помните, как она называется? (Сказки «Морозко», «Мороз Иванович», «Госпожа Метелица».)

– Подтверждает ли поведение царевны в лесу то, что она «всех милей», «нрава кроткого»? (Учащиеся читают: «Ей навстречу пес, залая… Затопила жарко печку». Царевна трудолюбивая, скромная и добрая; пес, охранявший дом, почувствовал в ней хорошего человека, пустил в дом, стал с ней играть.)

– Как вы думаете, откуда появилась эта старушонка? Какая у нее была цель? Это только ее цель? (Старуху прислала царица, которая хочет царевну извести.) Доверяет ли царевна людям? Почему царевна не почувствовала, что ей грозит беда?

– Что помогают обнаружить выделенные строчки? (Насколько вероломно ведет себя старуха. Она ласково обращается к царевне: «...дитятко девица!»; желает ей добра: «Бог тебя благослови» и преподносит смертельное угощение: «Вот за то тебе, лови!», «Кушай яблочко, мой свет, благодарствуй за обед...»)

– Подлость поступка старушонки заключается в том, что отравленное яблочко очень красиво («наливное, молодое, золотое; свежо и душисто, румяно-золотисто»), царевна любуется им и не подозревает об опасности. Какой вывод вы можете сделать? (Царевна доверяет людям, старается им помочь.)

– Кто почувствовал приближение беды? (Пес Соколко, возможно, потому, что животные обладают особым чутьем на хороших и плохих людей.) Как вы думаете, пес Соколко – это ВОЛШЕБНЫЙ помощник героини или просто её друг? (Назвать Соколко волшебным помощником героини нельзя, потому что он не обладает никакими волшебными качествами (например, не умеет говорить) и поэтому не смог уберечь царевну от беды.)