По существу,
это было празднованием, семейным
торжеством по случаю рождения
ребенка. Собиралось много гостей
– родственников и соседей
с детьми. В зависимости от
материального состояния родителей
специально для этого торжества
кололи бычка или барана. Но
поскольку главным в этом празднике
было исполнение обряда улгээдэ оруулха,
все торжество носило это название.
Повсеместно
главным атрибутом обряда являлась
колыбель-люлка, которая приготавливалась
к этому времени. Колыбель пользовалась
у бурят особым почитанием и отношение
к ней было весьма суеверным. Старую колыбель
могли использовать только от родителей
мужа, но не от других родственников, в
частности не от родителей жены. Даже братья
не заимствовали колыбель друг от друга.
Таким образом, колыбель могла переходить
только к потомству по мужской линии. Если
у родителей мужа старая колыбель не сохранялась,
заказывали новую местному столяру-мастеру,
причем только после рождения ребенка.
Делать новую колыбель заблаговременно
и иметь вещи для новорожденного заранее
считалось у ольхонских бурят греховным.
По существующему поверью, предварительное
приготовление их могло повлечь за собой
какое-нибудь несчастье: неудачные роды,
не долголетие ребенка и т.д.
Широко
бытовала традиция называть ребенка
до рождения следующего не
по имени, а словами няанай, хоохэй, буубэй
– дитятко, малютка, младенец.
В семье,
где дети часто умирали, заведомо нарекали
ребенка неблагозвучным именем с отрицательной
или уничижительной семантикой, типа: Муу изы (плохая,
дурная баба), Эмэ (баба), Тэнэг (глупый), Архинша (пьяница)
и т.д. [Басаева:329]
Подобная
традиция, как наречь ребенка
плохим именем с целью сохранить
ему жизнь, бытовала почти у
всех народов на определенной
ступени развития общества.
Христианизация,
а при крещении, как известно,
давали имена только из святцев,
а также довольно тесные хозяйственно-бытовые
связи с русским крестьянским
населением способствовали тому,
что в быт бурят широко проникли
русские имена, которые наряду с бурятскими
именами занимают значительное местно
в составе имен. Отчасти распространению
русских имен способствовало и указанное
выше суеверие, что злые духи не станут
посягать на детей с именами неблагозвучными
и даже непристойными или с непонятными
для них русскими именами. По понятиям
ольхонских бурят, русские имена отпугивали
злых духов так же, как крест, и потому
нарекали русскими именами детей и некрещеные
буряты. Правда, имена из христианского
календаря претерпевали своеобразную
адаптацию в соответствии с фонетическими
законами бурятского языка.
Повсеместно из
предосторожности как бы не привлечь к
ребенку внимания злых духов довольно
строго соблюдался обычай, запрещавший
произносить в адрес ребенка хвалебные
слова: хорошенький, красивый, славный
и т.д. Наоборот, в любом случае следовало
называть самыми отрицательными эпитетами:
страшненький, плохой, глупый и т.д.
ГЛАВА 4. ОБЫЧАИ И
ОБРЯДЫ, СВЯЗАННЫЕ С СОХРАНЕНИЕМ
ЖИЗНИ РЕБЕНКА
Постоянная
боязнь потерять ребенка и
чрезвычайная забота, которой его
окружали, выражались и в соблюдении
всевозможных предохранительных
мер, оберегов, магических церемоний
и обрядов.
В дом
или в юрту, где был новорожденный,
в течение первого полугодия,
а иногда и до года не
допускались посторонние, кроме
ближайших родственников, чтобы
уберечь ребенка от нечистой
силы или дурного (постороннего)
глаза. Считалось, что злые
духи могут пройти в дом
вместе с чужими людьми, и ребенок
заболеет или станет беспокойным.
Знак запрета (хорюул или хорюур,
сээр) около домов, юрт устанавливались
специальные опознавательные знаки.
Если посторонние
приходили по какому-нибудь делу,
то, не заходя в жилище, звали
хозяев. В тех случаях, когда
нужно было непременно войти
в дом, громко стучали по
чугунному котлу (злые духи
боялись этого шума) и звали
хозяев, и те выносили горящие
угли или головешку, через которые
пришедшие перешагивали, чтобы «очиститься».
Когда кто-либо, не заметив предупредительных
знаков, входил в жилище, и ребенок
плакал, немедленно зажигали богородскую
траву, размахивая ею во всех направлениях
и по всем углам жилища, затем клали судно
с травой в угол входной двери.
К комплексу
предохранительных мер для сохранения
жизни ребенка относилось и
применение оберегов от злых
духов. Повсеместно оберегами
считались нож или кнут, которые
клались родителями под матрасик
ребенка, когда его оставляли
одного или с маленькими детьми.
У бурят-шаманистов
самым действенным оберегом почитался
амулет, который давал шаман, - hасюhан.
В семьях, где дети не выживали или часто
болели, родители, опасаясь за здоровье
и жизнь ребенка, прибегали к особым мерам:
обращались к шаману с просьбой стать
найжи – взять под свое покровительство
ребенка. В таких случаях шаман, совершив
особое моление, давал ребенку амулет
в качестве оберега, в виде колокольца
с белыми и синими лентами со своего шаманского
посоха.
У ольхонских
бурят одним из способов сохранения
жизни детей, к которому прибегали
в семьях, где дети умирали,
была передача ребенка на определенное
время в другую, более благополучную
в отношении потомства, семью.
Все действия при этом разыгрывались
так, будто семья «избавлялась»
от ребенка. Чтобы запутать
следы и обмануть злых духов,
ребенка передавали через окно,
а в двери выносили сверток,
похожий на запелёнатого ребенка,
которого затем уносили и выбрасывали
в поле. По поверью злые духи
набрасывались на этот сверток,
приняв его за ребенка, и
оставляли в покое дом. За
сохранение и содержание ребенка
его родители одаривали «приемных
родителей»
Дальнейшее
воспитание ребенка было связано
с рядом других обязательных
обрядов, совершаемых в разном
возрасте и различавшихся в
зависимости от пола ребека. Так,
для мальчика, до его совершенолетия устраивались
молебствия – просьбы – обряды во избежание
болезней, несчастий как в детстве, так
и в течение всей жизни. По обязательности
отправлений эти обряды приравнивались
к подати, потому они назывались хубуунэй
албан (хубуун – мальчик, албан - подать).
Это такие обряды, как эрхиндхи, бидлаа,
шара тэхээ – во избежание болезней; обряды
мориной эжындэ, албан - чтобы вырос
сильным и ловким. Для девочек справлялись
молебствия «уряагшинда, урдахи гурбан
хугшэдтэ, ехэ тоодэйн зардууе», выражавшие
просьбу даровать ей долголетие, благополучие,
чадородие. Все эти обряды совершались
шаманом.
Таким образом,
жизнь ребенка с момента рождения
и до совершеннолетия сопровождались
множеством разнообразных обрядов
и церемоний, основанных на
религиозных верованиях бурят.
ГЛАВА 5. УХОД ЗА ДЕТЬМИ
И ИХ ВОСПИТАНИЕ
Семейный
круг у бурят был главной
школой, в которой совершалось
воспитание детей. Считая процесс
воспитания своей важнейшей обязанностью,
семья, с одной стороны, передавала
детям практический опыт по
организации и проведению охоты,
по уходу за домашними животными,
по различным ремеслам, земледельческие
умения, с другой – прививала
основы духовных и социальных
ценностей.
Уход за
детьми и их воспитание имели
у бурят свои специфические
черты.
В отношении
к детям и их воспитанию
в первые годы жизни никаких различий
между мальчиками и девочками не делалось.
Буряты относились к детям исключительно
мягко, очень любили их, но вместе с тем
требовали беспрекословного послушания,
которое прививалось с раннего детства.
В поступках своих, играх, отлучках от
дома, шалостях дети предоставлялись самим
себе. Было не принято строго наказывать
детей за какие – либо поступки , а тем
более применять грубое физическое воздействие,
т.к. это считалось вредным для их здоровья.
Хотя мальчики
и девочки пользовались одинаковой
любовью и заботой родителей,
однако с 5 – 6 лет отношение
и требования к ним становились
различными, особенно в семьях, где
было мало сыновей ( один – два
). В таких семьях мальчики получали право
первенства, пользовались особенно нежной
заботой, безнаказанностью, занимая обособленное
положение. Одним словом, он признавался
членом рода. Девочке с раннего возраста
внушалась мысль о подчинённом её положении,
зависимости от брата. Такая разница в
отношении к мальчикам и девочкам была
освящена глубокой по давности традицией.
До 4-5 летнего
возраста дети играли с соседскими
детьми, а те, что постарше, привлекались
к посильной работе, но в свободное
время они тоже проводили в играх.
Девочки младшего возраста играли в куклы,
сделанные из тряпок ими самими или кем-нибудь
из старших. Для кукол шились одежда и
другие вещи, копировавшие предметы домашнего
обихода. Шитьё кукольного хозяйства являлось
своего рода обучением девочек всем видам
портняжного ремесла. Именно с детских
игр девочки получали первые навыки художественного
шитья с элементами вышивки, обучались
скорняжеству, т.е. подбору нужных оттенков
меха с учётом направления ворса и т.д.
Помимо приобретения практических навыков
в этих играх развивался художественный
вкус будущих мастериц, а умение шить считалось
обязательным для каждой бурятской женщины,
и чем тоньше было её мастерство, тем выше
она котировалась. Поэтому каждая девочка
воспитывалась с пониманием этих требований
и оценки. [Вяткина:231]
Игрушки
мальчиков тоже в основном
изготовлялись ими самими, иногда
с помощью старших. Это были
деревянные трещотки , лодки из сосновой
коры или дощечек. Среди игрушек-самоделок
были и миниатюрные орудия труда: маленькие
деревянные лопаты, вилы, грабли и т.д.
Изготовление этих самоделок тоже включало
элементы производственного обучения,
т.е. с них начинали мальчики освоение
правил технологии, навыков изготовления
этих орудий, учились пользоваться инструментами.
Привлечение
детей к труду начиналось у
бурят довольно рано. Это обуславливалось
не только нормами народной
педагогики, но и хозяйственными
потребностями. Девочки привлекались
к труду раньше, чем мальчики.
В семьях, где были те и другие,
мальчик пользовался привилегиями,
в то время как девочка с
ранних лет включалась в посильные
домашние работы и использовалась
как помощница гораздо в большей
степени, чем мальчик.
Трудовая
подготовка мальчиков велась
в соответствии с системой
педагогических мер под названием
«hайн эрын юhэн эрдэм» ( Девять наук настоящего
мужчины ) Данная педагогическая система
представляет собой чётко сформулированный
кодекс понятий об умениях, навыках, качествах,
которыми обязан был владеть мужчина для
того, чтобы чувствовать уверенно в условиях
полной зависимости от природы. Система
воспитания мальчиков « Девять наук настоящего
мужчины» предполагала овладение следующими
умениями:
1. Агнаха (охотиться).
2. Эбэр номын хубшэ татаха (уметь
натягивать тетиву рогового лука).
3. Урилдаанай мори унаха (уметь
быть наездником).
4. Барилдаха (уметь бороться).
5. Дархалха (уметь выполнять
кузнечные работы).
6. Урлаха (уметь мастерить).
7. Наймаар могойшолоод мина
гурэхэ (уметь плести 8-ми ременной бич).
8. Гурбилаа шудэр томохо (уметь
вить путы-треножники).
9 hээр шааха (уметь ломать одним
ударом отросток рёберной кости крупного
рогатого скота).
Перечень
требований, заложенный в системе воспитания
мальчиков, говорит о его древнем происхождении.
В основном в ней перечисляются умения,
необходимые, в первую очередь, охотнику.
Известно, что до 17 века преобладающим
из традиционных видов занятий бурят была
охота.
Важнейшим умением мальчика-бурята
прошлого было умение метко стрелять.
Это требование предполагало также
целый комплекс знаний и навыков:
например, знать и уметь отбирать
необходимый материал для луков
и стрел, делать их заготовки, соблюдать
технологию изготовления, делать точные
расчёты размеров и веса деталей
и т. д.
Стрельба
из лука требовала особенной
физической подготовки. Чтобы выпустить
в течение дня 72 стрелы, мужчинам
приходится прикладывать минимальное
усилие около 2 тонн. Поэтому особое
значение придавалось физической
подготовке мальчиков, длительным
и частым тренировкам.
Другим
обязательным умением для мальчика-бурята
было умение бороться. Оно прежде
всего предполагало здоровье, силу, ловкость,
ум мальчика, знание приёмов, позволяющих
справляться с соперниками разных весовых
категорий, этические знания и умения,
умения выполнять обрядовые действия
и исполнять хвалебные песни-соло и магтаал.
В разном возрасте мужчине приходилось
быть борцом, выводящим, судьёй исполнителем
ритуальных песен. Поэтому воспитание
мальчиков как борцов учитывало функциональные
особенности этих ролей.
Следующим
необходимым умением было обретение
навыков верховой езды. Бурятский
мальчик с малых лет, как
только начинал ходить , садился
на коня. Для этого родители в табуне специально
выделяли ему жеребёнка, чтобы тот рос
вместе с ним и считался его собственностью.
Не случайно в народе бытует пословица,
которая красноречиво говорит о том, что
умение ездить на коне, ухаживать за ним
является важнейшим качеством бурята.
Подчеркивая совершеннолетие своего ребёнка,
родители говорили: «Гарыешни ганзагада
хургэбэбди, хулыешни дуроодэ хургэбэбди».
( «Руки твои достали седельной сумки,
ноги – стремени седла».) В современное
время эти три вида обучения, как конные
скачки, стрельба из лука, бурятская борьба,
именуемые в народе «Эрын гурбан наадан,
стали непременными атрибутами на различных
нааданах, сурхарбанах. Игры и развлечения
мальчиков способствовали их физическому
развитию, носили соревновательный характер
и воспитывали стремление достичь цели,
добиться большего. В мальчиках воспитывали
такие качества, как физическую силу, ловкость,
сноровку, меткость, умение постоять за
себя.