Французская литература

Н.Саррот полемизирует уже не только с «традиционным», но и с «новейшим» романом, оставаясь на уровне тропизмов, неуловимых и не поддающихся определению движениях души (Вы слышите их?, 1972; Детство, 1983; Ты себя не любишь, 1989). К.Симон продолжает свою программу, заметно ее скорректировав, приближаясь к теории генераторов (Ферсальская битва, 1969; Тела-проводники, 1971) и удаляясь от нее в поздних книгах – Предметный урок, 1975; Георгики, 1981; Приглашение, 1987). Романы Л.Арагона 1960–70-х называют экспериментальными (Гибель всерьез, 1965; Бланш, или Забвении, 1967; Театр/роман, 1974), существующими в контексте «литературы внутреннего зрения» (Т.В.Балашова), которая наследует творчеству Н.Саррот. Романы Ж.-М.-Г.Леклезио (род. 1940) 1960–1980-х воссоздают картину субъективного восприятия мира как катастрофически враждебного. На тропизмах, на отсутствии события построены новеллы Ж.-Л.Трассара (род. 1933) (сборник Ручейки без имени и значения, 1981). Жанр новеллы преобразуется в 1970–1980-х в сторону фрагмента поэтической прозы (Комнаты с видом на прошлое (1978), На последнем дыхании (1983) Трассара; Учитель из Франции (1988) Ж.Жубера, род. 1928; Человек для другого человека (1977) А.Боске, 1919–1998).

Творчество Д.Сальнав (род. 1940) сочетает внимание к традиции с экспериментом  (Двери в городе Губио, 1980); роман Путешествие в Амстердам, или Правила беседы (1977) относят к феминистскому направлению в литературе. В ее сборнике новелл Холодная весна (1983), романе Призрачная жизнь (1986) сюжет едва намечается, но в манере повествования проступают связи с 19 в. Неоклассические формы нарративности видят в творчестве П.де Мандиарга, П.Модиано (род. 1945), М.Турнье (род. 1924), Р.Камю (род. 1946). Мандиарг художественно воплощает теоретический интерес Ж.Батая (Литература и Зло, 1957; Слезы Эроса, 1961) и П.Клоссовски (род. 1905) (Сад, мой ближний, 1947; Отсроченное призвание, 1950) к эротической литературе. Мандиарг дебютировал стихотворениями в прозе (В гнусные годы, 1943), писал успешные романы (Морская лилия, 1956; Мотоцикл, 1963; На полях, 1967), но предпочтение отдавал новелле (Ночной музей, 1946; Волчье солнце, 1951; Огонь костра, 1964; Под волной, 1976). Вслед за Мандиаргом делает барочность своим эстетическим принципом П.Гренвиль (род. 1947) (Огненные деревья, 1976). Но писатели нач. 1970-х не чужды и традиционного «описания» (Ястреб из Мае (1972) Ж.Карьера; Людоед (1973) Ж.Шесекс, род. 1934). В 1970-х дебютирует Р.Камю (Переход, 1975). Приключения жизни и текста составляют содержание его романов-эссе (Поперек, 1978; Буэна виста парк, 1980).

Во французской литературе 20 в. очень влиятельна кафкианская традиция, воспринята, в частности, В.Пием (Облучитель, 1974; Помпея, 1985). Ирреальные, необъяснимые события происходят в Человеке среди песков (1975) и в новеллах Ж.Жубера (сб. Учитель из Франции, 1988). К Истории летучей мыши (1975), дебюту П.Флетьо, предисловие написал Х.Кортасар. В сюжет ее произведений вплетается гротесковая аллегория (История пропасти и подзорной трубы, 1976; История картины, 1978; Крепость, 1979; Метаморфозы королевы, 1984). К сказочно-притчевой стихии обратилась С.Жермен (Ночная книга, 1985; Дни гнева, 1989; Дитя-медуза, 1991). Роман М.Галло Птица-прародительница (1974) и цикл «Историй» Ж.Кейроля (История луга, 1969; История пустыни, 1972; История моря, 1973) возрождают традиции католической литературы.

В прозе после «нового романа»  процесс размышления над самой  манерой письма затронул даже таких  далеких от желания обновить повествовательную  технику писателей, как Б.Клавель (Молчание оружия, 1974), А.Стиль (Мы будем любить друг друга завтра, 1957; Обвал, 1960), Э.Триоле (Козни судьбы, 1962), А.Лану (Когда море отступает, 1969), Ф.Нурисье (Гибель, 1970), Э.Роблес (Бурный возраст, 1974; Норма, или Бессердечная ссылка, 1988). Веркор после романов и повестей, наследующих рационалистическим традициям французской прозы (Оружие мрака, 1946; Гневные, 1956; На этом берегу, 1958–1960), пишет Плот Медузы (1969), где ищет неординарных художественных решений.

Р.Гари (1914–1980), продолжая писать в  традиционной манере (Прощай, Гари Купер, 1969; Белый пес, 1971; Воздушные змеи, 1980), которая наметилась в его ранних романах (Европейское воспитание, 1945; Корни неба, 1956), под псевдонимом Э.Ажар выпускал романы нового стиля (Большой Ласкун, 1974; Вся жизнь впереди, 1975). Но его новаторство скорее лежит в русле не «нового романа», а экспериментов Р.Кено, – как и оказавшаяся на рубеже 1960–1970-х в центре литературных дискуссий книга Заглавные буквы (т. 1–2: 1967, 1974) Ж.Грака. Снова заявляет о себе движение «гусаров», центральной фигурой которого стал П.Бессон (род. 1956) (Легкие огорчения любви, 1974; Я знаю много историй, 1974; Дом одинокого молодого человека, 1979; Вы не видели мою золотую цепочку?, 1980; Письмо пропавшему другу, 1980).

Поворот к историческому роману, обозначившийся в произведениях Л.Арагона (Страстная неделя, 1959), М.Юрсенар (Воспоминания Адриана, 1951; Философский камень, 1968) и Ж.-П.Шаброля (Божьи безумцы, 1961), после 1968 был особенно плодотворен (Бесстрашные и чернолицые разбойники (1977), Камизар Кастане (1979) А.Шамсона; Столпы небесные (1976–1981) Б.Клавеля; Государева Жанна, или Превратности постоянства (1984) П.Лэне; Анна Болейн (1985) Веркора).

Наряду с расцветом исторического  и регионального романа (Гаррикана (1983), Золото земли (1984), Амарок (1987) Б.Клевеля; Хищник (1976) Г.Крусси) в этот период формируется феминистская литература. Попытка создать «женский» язык прозы (манифест сестер Ф. и Б.Гру Женский род множественного числа, 1965) приводили либо к вытеснению мужчин из художественного мира, либо к эксплуатации мужских персонажей женскими у Э.Сиксус (Внутри, 1969; Третье тело, 1970; Нейтральное, 1972; Дыхание, 1975) и Б.Гру (Часть жизни, 1972; Такая как есть, 1975; Три четверти жизни, 1984). Впрочем, большинство романов, посвященных отношениям женщины с миром, чужды агрессивного феминизма (Ключ у двери (1972) М.Кардиналь; Женщина-льдышка (1981) А.Эрно; Когда подмигивает ангел (1983) Ф.Малле-Жорис и др.). В силовом поле феминизма воспринимались романы М.Дюрас (род. 1914).

В связи с экспериментаторскими настроениями в послевоенной французской литературе расширила свою аудиторию массовая литература. Однако и в ней порой стали звучать бунтарские мотивы, началась работа с языком. Показательны в этом смысле детективы Сан-Антонио, Ж.Сименона (цикл о Мегрэ, 1919–1972), Т.Нарсежака, П.Буало, Ж.-П.Маншета, Ж.Вотрена. Преображает сентиментальный «любовный» роман П.Ковен. Получило распространение абсурдистское повествование (новеллистика Д.Буланже).

«Напряженность, граничащая с отчаянием» (Т.В.Балашова) французской поэзии 1960-х сменилась новым осознанием жизнеутверждающей функции поэзии. Если в прозе 1970–1980-е ознаменовались возвращением героя и сюжета, то поэзия обращается к пейзажу, делая его центром философского размышления. Ж.Рубо (род. 1932), поначалу увлекавшийся теоретическими поисками (сб. Эпсилон, 1967; Тридцать один в кубе, 1973), в 1980-х скорее борется с формой на пути к «наивности» и к «лирической традиции» (Р.Давре) (Сон, 1981; Нечто страшное, 1986). Ж.Риста (род. 1943) экспериментирует с архаичной поэтикой, оставаясь верным, как и Рубо, любовной теме (О государственном перевороте в литературе с примерами из Библии и древних авторов, 1970; Ода, чтобы ускорить приход всены, 1978; Вход в бухту и захват города Рио-де-Жанейро, 1980). Б.Варгафтиг (род. 1934) дебютировал сборником Повсюду дома (1965), близким «новому реализму», но вещная составляющая быстро исчезла из пространства его поэзии (Канун зрелости, 1967; Уторы, 1975; Описание элегии, 1975; Слава и свора, 1977). Поэзия 1980-х характеризуется «антисюрреалистическим» бунтом – против функционального подхода к поэзии, против излишне метафорического языка. С начала 1990-х даже поэзия признанного экспериментатора И.Бонфуа возвращается к повествовательности (сб. Снега начало и финал, 1991).

Одним из крайних воплощений литературной практики постмодернизма (возникшего в 1960-х), для которой характерно обильное использование интертекстуальных связей, стало «переписывание классики». К примеру, П.Мене (Госпожа Бовари показывает когти, 1988), Ж.Селях (Эмма, о Эмма! 1992), Р.Жан (Мадемуазель Бовари, 1991) предлагают свои варианты развития классического сюжета, изменяя время действия, условия, вводя в романный мир фигуру самого автора, Флобера.

Проза 1990-х включает в себя самые  разные традиции французской литературы 20 в. Продолжают выходить книги Леклезио (Онитша, 1991), П.Киньяра (род. 1948) (Все утра мира, 1991), Р.Камю (Охотник за светом, 1993), О.Ролена (род. 1947) (Изобретение мира, 1993), Соллерса (Секрет, 1993), Роб-Грийе (Последние дни Коринфа, 1994). Особым успехом пользуются романы, продолжающие линию экзистенциалистов, отчасти Б.Виана (1920–1959), направленные против «общества потребления», глянцевого мира рекламной картинки (99 франков (2000) Ф.Бегбедера, род. 1965). Соседство утопических и апокалиптических мотивов отличает повествование М.Уэльбека (род. 1958) (Элементарные частицы, 1998; Платформа, 2001). Французская пресса обозначает творчество Уэльбека и других менее известных современных писателей термином «депрессионизм». Популярность двух последних авторов не в последнюю очередь связана со скандалами, возникающими вокруг выхода их книг.

В 20 в. интенсивно развивается франкоязычная  литература африканских стран, Антильских островов. Произведения писателей обретающих независимость колоний воссоздают атмосферу социо-культурного диалога, зачастую конфликта.

Периодизация французской литературы: стабильные и переходные периоды

Литературный процесс издавна  делился на определенные этапы, периоды, что позволяло представить его  не как неуправляемый поток словесности, а как закономерно развивающееся культурное явление. В последнее время на основании анализа мирового литературного процесса удалось показать, что сами эти этапы бывают двух типов — стабильные эпохи и переходные периоды.

Для стабильных эпох характерны стремление к системе и систематизации, поляризация литературных тенденций, известная замкнутость границ в сформировавшихся системах, выдвижение какой-либо центральной и — нередко — альтернативной ей тенденции на центральные позиции (например, классицизм и барокко в XVII веке, романтизм и реализм в XIX веке), что нередко отмечено в названии эпохи (например, эпоха Возрождения, эпоха Просвещения).

Напротив, для переходных периодов свойственны необычайная пестрота литературных явлений, быстрые изменения «географии культуры», многообразие направлений развития без видимого предпочтения какого-либо одного из них, известная открытость границ художественных систем, экспериментирование, приводящее к рождению новых литературных явлений, возникновение пред - и постсистем (предромантизм, неоклассицизм и т. д.), отличающихся от основных систем высокой степенью неопределенности и фрагментарности.

Переходность — главное отличительное  качество таких периодов, причем лишь последующее развитие литературы позволяет  ответить на вопрос, в каком направлении произошел переход; внутри же периода он ощущается как некая неясность, повышенная изменчивость, заметная аморфность большого числа явлений.

Каждый тип литературы (стабильный или переходный) порождает и свой тип писателя и его мировосприятия, а также утверждает специфический образ человека в сознании людей.

Стабильные и переходные периоды  чередуются. В последние столетия переходные периоды в основном совпадают  с рубежами веков.

Многообразие конкретного материала  в исследовании литературы и в ее преподавании располагается вдоль невидимого, но прочного стержня, организующего и представление фактов, и их интерпретацию. Этот стержень — концепция общего ускорения исторического времени. Время, которое в первобытную эпоху тянулось необычайно медленно, несколько ускорилось в Античности и Средневековье, стало всё более ускоряться в Новое время, понеслось в XX веке, совершенно нельзя вообразить его невероятной скорости в XXI веке, когда мир переходит от индустриальной к информационной цивилизации. Информация растет лавинообразно, утрачивает структурность и превращается в поток. Ускорение исторического времени кажется очевидным. Именно здесь возникает потребность в фундаментальном гуманитарном знании: когда что-то абсолютно очевидно, как правило, требуется применить принцип тестирования реальностью. И тогда становится ясно, что общее ускорение времени — миф. Очевидность ускорения времени несомненна в мегаполисах. Но она перестает быть таковой, если отправиться в глухую провинцию, тем более в забытые уголки мира, где племена живут первобытным укладом и ничего не подозревают об информационном взрыве.

Итак, в течении времени есть сильные и слабые позиции, а вовсе  не одно мифическое ускорение, есть ритмы  времени, есть разные ритмы: и общечеловеческие, и индивидуальные. Но уточнить эти ритмы не так просто: если современная литература дает для этого достаточный, даже избыточный материал, то от более ранних эпох до нас дошло далеко не всё.

Это надо учитывать при характеристике периодизации французской литературы. В ее развитии выделяются следующие этапы:

— предыстория французской литературы (до первых памятников письменности на французском языке, относящимся  к IX веку);

— литература средних веков (IX–XV века);

— литература Предвозрождения (явления  Предвозрождения по времени совпадают с концом Средневековья, они как бы вкрапливаются в средневековую культуру XIV–XV веков);

— литература эпохи Возрождения (XVI век);

— литература перехода от Возрождения  к Новому времени (рубеж XVI–XVII веков);

— литература XVII века (классицизм, барокко);

— литература рубежа XVII–XVIII веков;

— литература эпохи Просвещения (XVIII век, просветительские направления, рококо);

— литература рубежа XVIII–XIX веков (предромантизм  и другие переходные явления);

— литература XIX века (романтизм, реализм);

— литература рубежа XIX–XX веков (натурализм, символизм, неоромантизм и другие переходные явления);

— литература ХХ века (модернизм, новый этап развития реализма);

— литература рубежа XX–XXI веков (постмодернизм).

Французская литература

Материал из Википедии — свободной  энциклопедии

Перейти к: навигация, поиск

Французская литература — литература, написанная на французском языке. Занимает центральное положение в умственном и художественном развитии всей Европы. Уже в XII веке ей принадлежало передовое значение. Песня о национальном французском герое Роланде заполонила воображение и итальянцев, и скандинавов, и англичан, и немцев. Идеал особой любви, требовавшей служения даме подвигами доблести и дворжества, возникнув у трубадуров и труверов, произвёл целый переворот в немецкой поэзии миннезингеров; в Италии он лёг в основу высокого философского платонизма Гвидо Гвиницелли, Данте и Петрарки. У пёстрой новеллы раннего итальянского Возрождения, доведённой до совершенства у Боккаччо, учителями оказываются шутливые авторы французских фабльо. В XV и XVI веках стихотворные романы Пульчи, Боярдо и Ариосто приводили в восхищение читателей образованного мира, вновь повествуя о подвигах Роланда; их суровому герою chansons de geste выпадал ряд приключений, то сердечных, то фантастических, но эти приключения были лишь воссозданием основных тем французских же рыцарских романов Артурова цикла.

Титул одного из первых изданий «Гаргантюа и Пантагрюэля» (Лион, 1571).