Художественное своеобразие повестей Н. Дуровой

ВВЕДЕНИЕ

 

Женское литературное творчество имеет в России богатую историческую традицию, связанную с именами  Екатерины II, А. Панаевой, Е. Ганн (Зенеиды  Р-вой), Марии Жуковой, Александры Ишимовой, Каролины Павловой (Яниш), Надежды Дуровой, и др. Однако имена большинства из них замалчивались в истории литературы. 

Нравственное становление  женской личности, начавшееся в конце XVIII века, нашло отражение в потребности  осознать своё место в жизни, описать  события, глубоко затрагивающие  чувства и мысли. Именно поэтому начало XIX века ознаменовалось появлением воспоминаний и записок русских женщин: Н. Долгоруковой, Е. Дашковой, С. В. Капнист-Скалон, и других.  

В 1836 году вышло полное издание “Записок” Надежды Дуровой, которое состояло из двух частей: в  первой – воспоминания о детстве (“Детские лета мои”) и об участии автора в кампании 1806-1807 годов. Вторая часть включала описание войны 1812-1814 годов.

Данное исследование посвящено изучению художественного  творчества Надежды Андреевны Дуровой. В особенности ее главному произведению «Записки кавалерист-девицы». Именно это является предметом исследования.

Целью работы является изучение литературных произведений, принадлежащих перу первой женщины-офицера русской армии Надежде Дуровой. Соответственно задачами являются изучение биографии Дуровой, ее литературного творчества и более глубокий анализ «Записок кавалерист-девицы».

Существуют исследования, посвященные данной теме, в первую очередь это критические статьи Белинского, которые были написаны сразу после выхода произведений Н.А. Дуровой в свет. Но таких исследований крайне мало, именно поэтому данная работа актуальна. В процессе подготовки к работе мной была выявлена такая тенденция, что последнее время появились работы посвященные Дуровой и ее произведениям, но с точки зрения феминизма и гендерной политики. Данная работа отличается более беспристрастным взглядом на проблему.

В первой главе рассматривается  жизненный и творческий путь Надежды  Андреевны Дуровой, а во второй главе  более подробно изучается художественное своеобразие ее главного произведения.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЖИЗНЬ И ТВОРЧЕСКИЙ ПУТЬ Н.А. ДУРОВОЙ

 

1. Жизненный путь

 

Внешне вся жизнь  Н.А. Дуровой развивается по канонам  романтической литературы. Командир эскадрона Ахтырского гусарского полка, ротмистр Андрей Васильевич Дуров похищает Марию Александровну Александрович, дочь украинского помещика Полтавской губернии. Они тайно венчаются без родительского благословения. 17 сентября 1783г. появляется на свет первенец, и отец Марии прощает ранее проклятую им дочь.

Но сила проклятья  сказалась на внучке. Страстно желавшая сына мать неприязненно относится к  Надежде, постоянно унижает ее. Появление  двух сестер и брата Василия еще  более отдаляют Марию от старшей  дочери. Психологическая травма усугубляется тем, что в первые годы жизни фактическим воспитателем Надежды являлся фланговый гусар Астахов, обучавший ребенка навыкам армейской науки и относившийся к ней как к мальчику.

Так как возить за собой  в походах жену и детей било трудно — за время службы родились еще двое — отец вышел в отставку и получил место городничего в Сарапуле. Надежда перешла из рук гусара к матери. Она восприняла военное воспитание — стреляла из лука, лазала по деревьям, но не хотела сидеть в горнице и вязать; она лихо выкрикивала кавалерийские команды, но не хотела вышивать и плести кружева. За испорченные рукоделия девочку больно били по рукам. Так возникло неодолимое стремление к свободе, готовясь к которой Надежда поставила себе целью выучиться верховой езде, владению оружием и вступить на военную службу. В это время отец купил черкесского жеребца Алкида, которого подарил дочери вместе с казачьим чекменем. Девочка употребила все силы, чтобы приучить к себе коня — ласкала, кормила сахаром, и добилась своего: в скором времени неукротимый конь стал встречать ее ржанием, разрешил девочке садиться на него и мчаться галопом.

Целыми днями мать заставляла дочерей рукодельничать; зато по ночам Надежда бежала в  конюшню, садилась на Алкида и скакала  по полям до рассвета. Когда это раскрылось, мать решила избавиться от непокорной дочери и отвезти ее к старой бабке Александрович. Девушку отвезли в имение «Великая круча» на берегу реки Удай, близ города Пирятина Полтавской губернии. Здесь она получила относительную свободу. Вскоре ее вызвали обратно домой: из-за измены отца у родителей начались раздоры. Пришло время, и мать выдала непокорную дочку замуж. Этот брак был заключен без любви, по настоянию родителей.

О своем замужестве Надежда  Дурова не обмолвилась в «Записках» ни одним словом. Более того, сознательно искажая свой возраст, она сделала невозможным даже предположение о ее браке. Так, например, читая документ военного министерства — указ об отставке, выданный в 1817 году двадцатичетырехлетней Дуровой, нельзя подумать, что в 1801 году, то есть в возрасте 8 лет, она вышла замуж. Но сохранился другой документ, который прямо раскрывает тайну, — это запись Вознесенского собора о бракосочетании от 25 октября 1801 года за №44: «Сарапульского земского суда дворянский заседатель 14-го класса Василий Степанович Чернов, 25 лет, понял г. сарапульского городничего секунд-майора Андрея Дурова дочь девицу Надежду, 18 лет». Слово «поиял», или «поял», означало тогда — взял в жены. Имеется также метрическое свидетельство о рождении у Черновых в январе 1803 года сына Ивана[3]. Вскоре В. С. Чернов уехал в служебную командировку в Ирбит, вместе с женой и сыном. Однако согласия между супругами не было, и Надежда покинула мужа, оставив ему сына.

Своим возвращением домой  дочь, снова вызвала гнев матери. Воинственный пыл вспыхнул в Надежде с новой силой, и она начала искать способ привести свое намерение в исполнение — порвать с оковами пола, сделаться воином и любимым сыном отцу.

15 сентября 1806 года казачий  полк выступил из Сарапула  в поход с тем, чтобы в  пятидесяти верстах от города остановиться на дневку. Надежда решила догнать полк на стоянке. В день своих именин, 17-го числа, ночью Надежда обрезала волосы, надела казакин и шапку с красным верхом. Чтобы запутать следы, она сбежала к Каме и оставила на берегу свое женское платье. Через несколько минут она скакала в неизвестность, радуясь освобождению.

Казачий полковник разрешил «сыну помещика Александру Васильевичу Дурову», как назвала себя беглянка, стать в строй первой сотни. Казаки тепло приняли юношу, назвав ого «камским найденышем».

Поход продолжался более  месяца. Дурова привыкла к тяготам  военной службы: носить мужскую одежду, владеть саблей и пикой, ухаживать  за конем и постоянно сидеть в седле, В Гродно Дурова завербовалась в регулярные войска — товарищем (рядовым) в Коннопольский уланский полк, под именем Соколова. Она написала отцу письмо, в котором умоляла простить ее побег и позволить идти выбранным путем. Это не было женской прихотью или любопытством к неизвестному, это не было искательством приключений. Нет, Дурова горела желанием послужить отечеству. Позднее, в автобиографическом рассказе «Игра судьбы» она так объяснит свой поступок: «Я выступила из своей сферы, чтобы стать под развившуюся тогда нашу орифламму»[4], имея в виду знамя, поднимаемое на копье в разгар боя. Она вступила в армию во время прусской кампании. 

22 мая 1807 года коннопольцы  участвовали в сражении под  Гутштадтом. В этом бою Дурова совершила геройский подвиг — рискуя собой, спасла жизнь раненого офицера, поручика Финляндского драгунского полка Панина. 29 и 30 мая Дурова снова участвует с полком в двухдневных боях под Гейльзбергом, проявляя чудеса храбрости. Одна из гранат разорвалась под самым брюхом ее лошади. Но Дурова вышла из боя живой. Впоследствии поэты воспели кавалерист-девицу в стихах, называя ее Беллоной — именем римской богини войны.

Патриотизм Дуровой  выразился ярко в ее самоотверженном  служении родине, презрении к опасности, в величии ее духа. «Священный долг к отечеству,— говорила она,— заставляет простого солдата бесстрашно встречать смерть, мужественно переносить страдания и покойно расставаться с жизнью». Философия ее была простой, высокой и мужественной: «Неустрашимость есть первое и необходимое качество воина; с неустрашимостью неразлучно величие души, и, при соединении этих двух великих достоинств, нет места порокам или низким страстям»[4].

В сражении у Фридланда, 2-го июля, Дурова выводит из боя и  спасает еще одного раненого улана. Шеф полка генерал Каховский  делает ей замечание, заявив, что храбрость ее сумасбродна; что она бросается в бой, когда не должно; ходит в атаку с чужими эскадронами, среди сражения спасает встречного и поперечного; что он больше не потерпит этого и отправит ее в обоз. Дурова плакала от несправедливости и печали. Но тут окончилась кампания.

В мае 1812 года войска Наполеона перешли нашу границу. Корнет Александров участвует в боях под Миром, Романовым, Дашковкой, в конной атаке под Смоленском, в Бородинском сражении, 26 августа получает контузию в ногу. 29 августа Александров был произведен в поручики, а после оставления и пожара Москвы становится ординарцем главнокомандующего фельдмаршала М. И. Кутузова.

Командир Ахтырского гусарского полка, партизан и поэт Денис  Давыдов в письме к А, С. Пушкину от 10 августа 1836 года вспоминал о своих встречах с Дуровой во время войны: «Дурову я знал потому, что я с ней служил в арьергарде, во все время отступления нашего от Немана до Бородина. Полк, в котором она служила, был всегда в арьергарде, вместе с нашим Ахтырским гусарским полком. Я помню, что тогда поговаривали, что Александров — женщина, но так, слегка. Она очень уединена была и избегала общества, столько, сколько можно избегать его на биваках. Мне случилось однажды на привале войти в избу вместе с офицером того полка, в котором служил Александров, именно с Волковым. Нам хотелось напиться молока в избе... Там нашли мы молодого уланского офицера, который только что меня увидел, встал, поклонился, взял кивер и вышел вон. Волков сказал мне: «Это Александров, который, говорят,— женщина». Я бросился на крыльцо, но он уже скакал далеко. Впоследствии я ее видел на фронте...»[5].

В июле 1813 года Литовский  уланский полк выступил в заграничный  поход, вторгся в Пруссию, прошел Прагу. Дурова участвует в блокаде  крепости Модлин, в переходе через Богемские горы, в осаде крепости Гарбург. Прослужив десять лет в конском строю, поручик Литовского уланского полка Александров 9 марта 1816 года был уволен в отставку в чине штабс-ротмистра.

24 апреля вышел указ  об отставке, и Дуровой пришлось  проститься с военной службой.  Высоким патриотическим пафосом звучит это прощание в заключительных словах «Записок кавалерист-девицы»: «Минувшее счастие! Слава! Опасности! Жизнь, кипящая деятельностью!.. Прощайте!»[3].

Некоторое время Дурова живет в Сарапуле, где ее брат Василий занимает должность городничего. Из переписки с А. С. Пушкиным видно, что в 1835—1836 годах Дурова жила в Елабуге Вятской губернии. Именно в эти годы происходит ее формирование как писательницы. Некоторую роль в этом сыграло и затруднительное материальное положение Дуровой, жившей на небольшую пенсию военного ведомства — одну тысячу рублей в год. В письме к Н, Р. Мамышеву от 23 сентября 1835 года она жалуется, что ей «до крайности нужны деньги». Предлагая Пушкину свои «Записки», она пишет, что желала бы продать их предпочтительно ему, хотя они написаны и не для печати. Для устройства «Записок» Дурова занимает у сестры восемьсот рублей и выезжает в Петербург, где происходит ее знакомство с Пушкиным.

Видевшая ее в это  время А. Я. Головачева-Панаева описывает: «Она была среднего роста, худая, лицо земляного цвета, кожа рябоватая и в морщинах; форма лица длинная, черты некрасивые; она щурила глаза, и без того небольшие... Волосы были коротко острижены и причесаны, как у мужчин. Манеры у нее были мужские: она села на диван... уперла одну руку в колено, а в другой держала длинный чубук и покуривала»[11]. Для издания своих повестей Дурова еще раз приезжала в Петербург в 1840 году. В это время с ней виделась Т. П. Пассек, отметившая это в своих воспоминаниях.

Последние годы Дурова жила в Елабуге, в маленьком домике, совершенно одинокая, если не считать четвероногих друзей. Но это были уже не строевые лошади, а собаки или кошки. Любовь к животным всегда была в роду Дуровых. Все жители Елабуги знали стареющую женщину-воина и шли к ней за советами, с просьбами и нуждами. Она принимала живое участие в каждом человеке и ходатайствовала за всех, Если дело зависело от городничего — она обращалась с записками к нему, если необходимо было обратиться к самому царю — она писала прошения «на высочайшее имя». Назвавшись в 1806 году мужским именем, Дурова носила его шестьдесят лет, ни разу не сделав попытки вернуться к настоящей фамилии. Даже от собственного сына она требовала обращения к себе, как к Александрову.

Н. А. Дурова умерла 21 марта 1866 года, на 83 году жизни. Похоронили ее на Троицком кладбище Елабуги, с воинскими почестями. В документе о траурной церемонии, где она и после смерти названа Александровым, говорится: «Приказ по 8 резервному пехотному батальону от 23 марта 1866 года, № 82, Завтрашнего числа по случаю предания земле тела умершего отставного штабс-ротмистра Литовского уланского полка А. Александрова, назначается сборная команда по 10 человек из роты и 2 унтер-офицера; с ружьями и в амуниции, под командой капитана Панкратьева; кроме того, по 2 унтер-офицера из рот для несения гроба. Для несения же ордена Георгия назначается подпоручик Казанский. Вынос из квартиры будет в 9 часов утра, а также быть хору музыкантов. Командир батальона подполковник Семенов»[3].

В 1901 году на могиле Дуровой состоялось торжественное открытие памятника. Были произнесены речи воинским начальником полковником Занфировым и городским головой Башкировым.

После троекратного ружейного    залпа упавшее покрывало открыло  эпитафию:

«Надежда Андреевна  ДУРОВА, по повелению императора Александра — корнет Александров, Кавалер военного ордена.

Движимая любовью к  родине, поступила в ряды Литовского уланского полка. Спасла офицера, награждена Георгиевскнм крестом.

Прослужила  10 лет в  полку, произведена   в корнеты   и удостоена чина  штабс-ротмистра. Родилась в  1783 г.  Скончалась в  1866 г.