Шпаргалка по "Литературе"

Тем не менее именно с отступлением от биографически достоверной канвы  повествования Блоку удаётся  найти важный сюжетный ход. В набросках  плана поэмы (21 февраля 1913 года) появляется фигура младенца, которому надлежит в  будущем «ухватиться ручонкой за колесо, движущее человеческую историю». Это означает решительный спор поэта  с этикой символизма, не допускавшего никаких попыток человека противостоять  «стихиям».

Придесловие Блока к поэме (сокращённо), здесь он, во-первых, рассказывает сюжет поэмы, а во-вторых,  сам  объясняет, что вообще имел ввиду, когда  писал

Поэма «Возмездие» была задумана в 1910 году и в главных чертах набросана  в 1911. Что это были за годы? 1910  год  -  это  смерть  Коммиссаржевской,  смерть  Врубеля  и смерть

Толстого.  С  Коммиссаржевской умерла лирическая нота на сцене; с  Врубелем -    громадный  личный  мир  художника, безумное упорство, ненасытность исканий - вплоть  до  помешательства.  С Толстым умерла человеческая нежность – мудрая человечность.

     Далее,  1910  год  - это кризис символизма, о  котором тогда очень много  писали  и  говорили,  как   в  лагере символистов, так  и в противоположном. В этом  году  явственно  дали  о   себе  знать  направления,  которые  встали во враждебную  позицию   и  к символизму, и друг к  другу: акмеизм, эгофутуризм и  первые  начатки  футуризма.  Лозунгом первого из этих направлений  был человек - но  какой-то  уже   другой  человек,  вовсе  без   человечности,  какой-то "первозданный" Адам.

    

Зима  1911  года  была  исполнена  глубокого  внутреннего  мужественного

напряжения   и  трепета. Уже был ощутим запах гари, железа  и  крови.

В  этом  именно году, наконец, была в особенной моде у нас  авиация; все

мы  помним  ряд красивых воздушных петель, полетов вниз головой, - падений и

смертей талантливых и  бездарных авиаторов.

    

Наконец,   осенью   в   Киеве   был   убит  Столыпин,  что  знаменовало

окончательный    переход   управления   страной   из   рук   полудворянских,

получиновничьих в руки департамента полиции.

 

Тогда  мне  пришлось  начать  постройку  большой  поэмы  под  названием "Возмездие".  Ее  план  представлялся  мне  в  виде  концентрических кругов, которые  становились  всё уже  и уже, и самый маленький круг, съежившись до предела,  начинал  опять  жить  своею  самостоятельной  жизнью,  распирать и раздвигать  окружающую  среду  и,  в свою очередь, действовать на периферию. Такова  была жизнь чертежа, который  мне рисовался (...).  При систематическом  ручном  труде  развиваются  сначала  мускулы  на  руках,  так  называемые  - бицепсы,  а  потом уже - постепенно - более тонкая, более изысканная и более редкая  сеть  мускулов  на  груди  и  на  спине  под  лопатками.  Вот  такое ритмическое  и  постепенное  нарастание мускулов должно было составлять ритм всей поэмы. С этим связана и ее основная идея, и тема.

    

Тема  заключается  в  том,  как  развиваются  звенья  единой цепи рода. Отдельные  отпрыски  всякого  рода  развиваются  до положенного им предела и затем  вновь поглощаются  окружающей  мировой  средой; но в каждом отпрыске зреет  и  отлагается  нечто  новое  и  нечто более острое, ценою бесконечных потерь,  личных  трагедий, жизненных неудач, падений  и т.д.; ценою, наконец, потери  тех  бесконечно  высоких  свойств,  которые  в свое время сияли, как  лучшие  алмазы  в  человеческой  короне  (как,  например, свойства гуманные, добродетели, безупречная честность, высокая нравственность и проч.)

   

 Словом,  мировой   водоворот  засасывает  в   свою  воронку  почти  всего  человека;  от  личности  почти   вовсе  не  остается  следа,  сама  она, если остается   еще   существовать,   становится   неузнаваемой,  обезображенной, искалеченной.  Был  человек  -  и  не  стало человека, осталась дрянная  вялая плоть  и  тлеющая   душонка.  Но  семя брошено,  и в следующем первенце растет  новое,  более  упорное; и  в последнем первенце это новое  и упорное начинает, наконец,  ощутительно  действовать   на окружающую среду; таким  образом, род, испытавший  на  себе  возмездие  истории,  начинает, в свою очередь, творить возмездие;  последний  первенец  уже   способен огрызаться и издавать  львиное рычание;  он готов  ухватиться своей человеческой  ручонкой за колесо, которым движется  история человечества. И, может  быть, ухватится-таки за него...

   

 Что  же  дальше?  Не  знаю, и никогда не знал; могу сказать только, что

вся  эта  концепция  возникла  под давлением всё  растущей во мне ненависти к

различным теориям прогресса.

    

(...) Каждая  глава  обрамлена  описанием событий мирового значения; они составляют

ее фон.

   

Первая   глава   развивается  в  70-х  годах  прошлого  века,  на  фоне русско-турецкой   войны   и   народовольческого   движения,  в  просвещенной либеральной  семье;  в  эту  семью  является  некий "демон", первая ласточка "индивидуализма",  человек,  похожий  на  Байрона,  с  какими-то  нездешними порываниями   и   стремлениями, притупленными,   однако,   болезнью  века.

 

Вторая  глава,  действие  которой развивается в конце XIX века и начале XX  века,  так  и не написанная, за исключением  вступления, должна была быть посвящена   сыну   этого "демона",   наследнику  его  мятежных  порывов  и болезненных  падений,  -  бесчувственному  сыну нашего века. Это - тоже лишь одно  из  звеньев  длинного  рода;  от  него тоже не останется, по-видимому, ничего,  кроме  искры  огня,  заброшенной в мир, кроме семени, кинутого им в страстную  и  грешную  ночь в лоно какой-то тихой и женственной  дочери чужого народа.

    

В  третьей  главе  описано, как кончил жизнь отец, что сталось  с бывшим блестящим  "демоном",  в  какую  бездну  упал  этот  яркий когда-то человек. Действие   поэмы  переносится  из  русской  столицы,  где  оно  до  сих  пор развивалось,  в  Варшаву  -  кажущуюся  сначала "задворками России", а потом призванную,  по-видимому,  играть  некую  мессианическую  роль,  связанную с судьбами  забытой  богом и истерзанной Польши. Тут, над свежей могилой отца, заканчивается  развитие  и  жизненный  путь  сына,  который  уступает  место собственному  отпрыску,  третьему  звену  всё  того  же высоко взлетающего и низко падающего рода.

    

В  эпилоге должен быть изображен младенец, которого держит и баюкает на коленях  простая  мать, затерянная где-то в широких  польских клеверных полях. Но  она  баюкает и кормит грудью сына, и  сын растет; он начинает уже играть, он  повторяет  по складам вслед  за матерью: "И я пойду навстречу  солдатам... И  я  брошусь  на  их  штыки...  И  за  тебя,  моя  свобода, взойду на черный эшафот".

    

Вот,  по-видимому,  круг  человеческой  жизни,  съежившийся  до предела, последнее  звено  длинной  цепи;  тот  круг,  который сам, наконец, начинает топорщиться,  давить  на  окружающую  среду, на периферию; вот отпрыск рода, который,  может  быть,  наконец,  ухватится  ручонкой  за  колесо,  движущее человеческую историю.

   

 Вся  поэма  должна  сопровождаться определенным лейтмотивом  "возмездия"; этот  лейтмотив   есть  "мазурка",  танец,  который   носил  на  своих крыльях  Марину,  мечтавшую  о  русском   престоле,  и Костюшку с протянутой  к небесам десницей,  и  Мицкевича   на  русских  и парижских  балах. В первой главе этот  танец  легко доносится из  окна какой-то петербургской квартиры - глухие 70-е годы;  во второй  главе танец гремит на балу, смешиваясь со звоном офицерских  шпор,  подобный пене шампанского  fin de siecle ; наконец, в третьей главе  мазурка  разгулялась:  она   звенит  в снежной вьюге, проносящейся  над ночной Варшавой,   над   занесенными  снегом  польскими   клеверными  полями.  В  ней  явственно слышится уже голос  Возмездия.

 

 

24. "Цех поэтов" и акмеизм.  Поэты-акмеисты Николай Гумилев,  Анна Ахматова, Осип Мандельштам.

Ноябрь 1911 года. Цех поэтов – это заседание молодых поэтов, только литературный кружок, никакой  мистики. Поэзия – это главное  ремесло. Цех поэтов нужен был  для совершенствования своего мастерства, никаких манифестов не было, по крайней  мере, в течение первого года. Цех выпустил тоненький сборник  стихов и критики, но не в качестве отчета – просто опубликовали, пока был шанс.

В октябре 1912 года часть участников цеха предложила выработать какую-нибудь единую платформу для дальнейшего  развития. Сразу выделилась "шапка" сообщества: Городецкий, Гумелев, Ахматова, Кузьмин-Караваев. Городецкий и Гумилев  – синдики, остальные – подмастерья. Самые крупные из подматсерий  были Ахматова, Мандельштам, Адамович, Василий Гиппиус, Иванов, Хлебников.

В январе 1913 года В Апполоне вышло 2 статьи-манифеста. "Наследие символизма – акмеизм". Именно такое  название выбрал себе цех поэтов.

Если сравнивать с футуристами, то акмеисты были "тепличными растениями". Это казалось просто прихотью, призрачным знаменем и столичной причудой.

Николай Гумилев(1886 – 1921). Поэзия Гумилева жила в мире воображаемом, почти призрачном, точно чурается современности.  Гумилев разорвал все связи своих героев с реальностью.

Блок писал про Гумилева так: "не имеют и не желают иметь  и тени представления о русской  жизни и о жизни мира вообще".

Гумилев все же обращался  к теме исторической действительности, в его творчестве звучала тема России, но он воспевал монархию. Во время  войны Гумилев уходит в дейтсвующую  армию. О революции он не писал  – такова была его политическая позиция. После случившегося распада  Гумилев стал писать не с акмеистической отчужденностью, а  с каким-то странным надрывом. Но начав преодолевать символизм, Гумилев все равно к нему вернулся.

Стихотворение "Заблудившийся  трамвай". Образ трамвая, сошедшего  с рельс,  - для поэта это  сама жизнь, в которой начинает творится что-то невероятное и странное.

В 1921 году Гумилева расстреляли  по обвинению в участии в котрреволюционной  организации.

Осип Эмильевич Мандельштам (1891-1938). На первых этапах творчества –  сильное влияние символизма. пафос  стихов его раннего периода –  отречение от жизни с ее конфликтами, ощущение иллюзорности происходящего. приход Мандельштама к акмеизму обусловлен требованием "прекрасной ясности" и "вечности" образов. Ему, как  и Гумилеву, хотелось уйти от трагических  бурь во вне временное, а лучше  – в прошлое.

В акмеизме он занимал особую позицию, защищал эстетические постановления  своего цеха. Во много расходился с  Гумилевым. Он старался во что бы то ни стало преодолеть пессимистические настроения, состояние внутренней борьбы с собой.

В годы войны у Мандельштама звучат антивоенные и антицаристские мотивы. Революция для него становится грандиозным переломом. В поздних  его стихах звучит трагическая тема одиночества и жизнелюбие, и желание  стать соучастником "шума времени".

Анна Андреевна Ахматова (1889-1966). Ее раннее творчество во многом выразила принципы акмеистической эстетики.

Она была настоящим исключением  среди акмеистов. Ее лирика была наполнена  глубочейшего драматизма, острого ощущения непрочности, приближающейся катастрофы. Поэтому в ее стихах так часто  звучат мотивы смерти, горя, надвигающейся  беды. В ее стихах было особое интимное чувство высокого патриотизма.

Ее первыеисборники, в  основном, любовная лирика.

Поэтическая зрелость пришла к поэтессе после знакомства со стихами  Анненского. Она восприняла от него искусство передачи душевных движений оттенков психологических переживаний  через бытовое и обыденное. Возникает  характерная ахматовская "вещная" символика.

Ее стихи приобретают  характер эпиграммы, часто заканчиваются  афоризмами. ее язык – язык глубоких раздумий.

Затушеванность чувств лирической героини все передается через  изменения внешнего мира.

Постепенно гражданское  самосознание писательницы росло, обострилось  чувство связи с народом., его  историей. К ней приходит высокий  поэтический стиль.

 

25. Футуристические группы  в поэзии 1910х годов. Творческий  путь Вельмиира Хлебникова.

Вообще футуризм возник в  Италии, но наши футуристы отрицали свою связь со своими иностранными предшественниками.

У нас же возникла глупа  эгофутуристов под руководством Игоря Северянина.

Вообще футуризм в первую очередь представлялся грунной "Гилея" – кубофутуристы или будетляне. В их компанию входили Хлебников, Крученых, Каменский, Гуро, Маяковский.

Существовали и две  другие группы  - "Мезонин поэзии" во главе с Шершеневичем и "Центрифуга", в которую входили Бобров и  Пастернак.

Итературный футуризм оказался плотно связан в целом с футуризмом, возникшем тогда в живописи. Футуристы-поэты  часто выступали как живописцы, а живописцы-кубисты часто иллюстрировал  издания "Гилеи".

Границы этих групп были расплывчаты  и неопределенны.

Русское футуристическое  движение было бунтарским социально  оппозиционным, направленным против буржуазного  миропорядка.

Первое программное выступление "Гилеи" – сборник "Пощечина общественному вкусу". Предисловие-манифест, в ней провозглашалась рефолюция  формы, независимой от содержания, субъективная воля художника, абсолютная свобода  поэтического слова и отказ от всех традиций. Футуризм бунтовал против всех поэтических норм. Очень разнородное  течение.

Велимир Хлебников (1885-1922). Участник группы кубофутуристов. Стремился обновить слово, оживить его, его творчество оказалось гораздо шире чем сам  футуризм. Гуманистический характер протеста против превращения человека в вещь в буржуазном мире.

Хлебников создатель первобытной  утопии о докультурной гармонии человека с природой.