Лекции по "Политологии"

Основными признаками правового государства  являются верховенство закона во всех сферах жизни общества, реальность прав и свобод личности, обеспечение ее свободного развития, взаимная ответственность государства и личности, прочный режим законности и стабильность правового порядка. Еще одной важнейшей характеристикой правового государства является реальное разделение властей. Ориентация на разделение прав и полномочий различных уровней властей, установление их прав и прерогатив во влиянии на государственную власть означает создание системы сдержек и противовесов, направленной на сохранение стабильности политического порядка, на поддержание баланса сил и постоянного нахождения компромисса между ними.

Государство, которое в своих действиях подчиняется закону и только закону, может существовать лишь при условии, когда его социальной основой становится гражданское общество – развивающаяся в демократических государствах человеческая общность, представленная сетью добровольно образованных негосударственных структур (объединения, организации, ассоциации, союзы, центры, клубы, фонды) во всех сферах жизнедеятельности людей. Оно демонстрирует реальный уровень самоорганизации социума, фиксирует тот минимально достаточный уровень ограничений, который обозначает полномочия как граждан, так и государственных органов.

В России процесс становления гражданского общества оказался сложным и противоречивым. Общественная самодеятельность и обретение людьми гражданских прав и свобод исторически осуществлялось путем ассоциации индивидов в рамках местного самоуправления, распространения на все общество регулятивных функций общины. Это не только придавало национальную специфику процессу становления гражданского общества, но и тормозило его развитие, обусловив его большую зависимость от государства. Существенными факторами, предопределившими российскую специфику этого процесса, были и низкая популярность либеральных ценностей в обществе, и то, что социальным лидером становления гражданского общества являлся не слой предпринимателей, как на Западе, а интеллигенция. Это не просто сузило экономические возможности укоренения гражданского общества, но и придало данному процессу несколько оторванный от социальной структуры характер. В то же время становление гражданского общества в России протекало и протекает при высоком уровне межэтнической интеграции, что сглаживает многие конфликты, имевшие в свое время место на Западе. Преодоление трудностей на пути создания гражданского общества – залог укрепления российской демократии.

VI. Утверждение правового государства как политической реальности не означало завершения исторической эволюции государственности. Обесценение в известной степени формально-правового равенства индивидов в рамках правового государства привело к возникновению в развитых странах социального государства. Оно за счет адресной помощи обеспечивало реализацию индивидуальных прав представителей наиболее слабых слоев населения, расширение занятости, переподготовку кадров, поддержание среды обитания человека и т.д.

Развитие в направлении  создания подлинно демократического, правового государства выступает  ведущей мировой тенденцией, которая характеризует жизнь многих современных государств, особенно европейских. Она нашла свое отражение и в Конституции Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 года. Основной закон провозгласил нашу страну демократическим, правовым, социальным и федеративным государством с республиканской формой правления. Еще одна глобальная тенденция может быть сформулирована как демократическое самоограничение суверенитета государств. Третья из них обнаруживает себя в децентрализации государственной власти, четвертая - проглядывает в интеграции экономической и политической жизни, особенно наглядно демонстрируемой Европейским союзом.

ЛЕКЦИЯ  ОДИННАДЦАТАЯ

НЕГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

По мере специализации  различных общественных сфер в социуме  автоматически возникают группы интересов, являющиеся одним из основных каналов политической активности граждан.

Дэвид Трумэн

I. В начале XXI века деятельность партий, групп интересов (профсоюзов) и социальных движений (гражданских инициатив) воспринимается в демократических обществах как неотъемлемая и естественная составляющая мира политики. А ведь еще 100-200 лет тому назад в большинстве стран негосударственные политические организации были запрещены или находились на нелегальном положении. Через период запретов и тайного, неофициального существования в прошлом прошли едва ли не все типы общественных объединений – от партий до масонских лож и от профсоюзов до антивоенных движений.

Начала  современного подхода к пониманию  групп интересов разработаны  классиком американской политической науки Артур Бентли (1870-1957) в книге “Процесс управления” (1908). В ней автор рассмотрел особый философско-социологический способ рассмотрения политической жизни, своего рода философию группового давления, согласно которой политика вообще не существует без групповой активности. Макрополитика, по Бентли, состоит не из государства и его структур, а из “первичной материи борющихся общественно-политических групп”. Группы интересов в современной политологической литературе определяются как по преимуществу добровольные объединения, приспособленные или специально созданные людьми для выражения и отстаивания своих властно значимых интересов в отношениях с государством, а также с другими политическими институтами.

Группы  интересов по характеру их деятельности разделяются на одноцелевые (складываются для достижения одной цели) и многоцелевые (чья деятельность не ограничена решением отдельных задач). Французский политолог Морис Дюверже выделял специальные (занимающиеся только политической деятельностью) и частичные (выполняющие более широкий круг социальных функций, связанных с организацией бизнеса и т.п.) группы интересов. С точки зрения их численности Томас Дай и Харман Зиглер выделяют массовые группы, способные достигать определенного успеха, а также малочисленные группировки, способные благодаря своей сплоченности упорно добиваться целей и “изматывать соперников”.

Для обозначения группы интересов используются и другие термины, в частности, группа давления, лобби, союз. Термин группа давления появился в США приблизительно в середине 20-х годов XX в., а первые исследования деятельности этих объединений относятся к 1928-1929 гг. Первоначально характеристика групп давления была связана со специфическими способами выполнения ими своих функций. Так, Роже-Жерар Шварценберг указывает, что они рассматривались как организации, созданные для защиты интересов и оказания давления на публичные власти с целью добиться принятия таких решений, которые соответствовали интересам создавших их объединениям людей. Деятельность таких групп, по его мнению, является не просто давлением на власть сверху, сбоку или снизу, а механизмом иерархического согласования решений, перераспределения власти путем заключения сделок между бюрократиями и немногочисленными привилегированными группами. Как подчеркивает С. Файер, ассоциации граждан подобного рода стремятся оказать целенаправленное воздействие на политический процесс, но при этом не претендуют на прямое участие в управлении государством, избегают какой-либо политической ответственности за свои действия. К особенностям действий групп давления можно отнести и то, что они активны в основном только в сфере принятия исполнительных или законодательных решений.

Многообразие групп  интересов в современном мире затрудняет их типологизацию. Легче  всего ее провести по различению так  называемых пар-антагонистов: материальные - духовные, общественные - частные, формальные - неформальные и т.д. Определенное признание политологов получила классификация, предложенная Ульрихом фон Алеманом в конце 1980-х годов:

- организованные интересы в экономике и мире труда: предпринимательские объединения и ассоциации самостоятельных работников, профсоюзы, потребительские союзы;

- группы интересов в социальной сфере: объединения по защите социальных прав (общества слепых), объединения социальных достижений (благотворительные фонды), группы самопомощи (по противостоянию наркомании и т.д.);

- групповые интересы в области  досуга: спортивные клубы, клубы для общения и реализации хобби;

- организованные интересы в сферах религии, науки и культуры (церкви, секты, научные ассоциации, общеобразовательные кружки, клубы по искусству);

- группы интересов по общественно-политической деятельности: духовные, этические, правозащитные ассоциации, общественно-политические объединения – экологические, феминистские, движения в поддержку национальных меньшинств и т.д.

II. Деятельность групп давления нередко называется лоббизмом (от англ. lobby – вестибюль, кулуары, коридор). В современном политическом языке этот термин означает способ решения тех или иных вопросов, в том числе и политических, в пользу чьих-либо интересов путем воздействия на законодателей, правительственных чиновников и иных должностных лиц; деятельность социальных групп, отстаивающих свои политические интересы.

В Словаре английского  языка 1553 г. лобби называлась прогулочная площадка в монастыре, где монахи обсуждали теологические вопросы. Столетием позже так стали называть прогулочные коридоры в Палате общин английского парламента. Но политическое значение это слово приобрело еще два столетия спустя, когда в 1864 г. термин “лоббирование” начал обозначать покупку за деньги голосов депутатов в Конгрессе США. С 1946 г. лоббизм в этой стране регистрируется и находится под контролем государственных органов. Вопреки обыденным представлениям, лоббизм – не только закулисный подкуп, но и система аргументации, механизм подготовки и принятия социально конструктивных актов. Лоббизм как многоступенчатое явление венчает политик (или группа политиков), предлагающий решения или осуществляющий их реализацию; середину составляет многотысячный отряд экспертов, консультантов, исполнителей, часто это бывают чиновники и государственные деятели, профессиональные юристы, специалисты по общественному мнению и т.д. Основа – та или иная социальная, политическая, этническая и любая иная группа, движение. Ряд механизмов лоббизма государству удалось взять под свой контроль, но сама природа этого социального явления исключает возможность полного его контроля.

Лоббизм всегда жестко связан с политической властью. Можно вывести  закономерность: его больше там, где  власть наиболее реальна. Наиболее мощные “группы давления” и есть фактическая власть, не просто оказывающая влияние, но контролирующая финансы, кадры, прессу, процесс принятия государственных решений. В этом их отличие от власти формальной – политических институтов и policy makers в их традиционном понимании как лиц, лишь представляющих и озвучивающих (в лучшем случае - олицетворяющих) власть, совершающих формальные акты обсуждения, согласования и визирования уже принятых решений, обеспечения юридического закрепления, легитимации решений фактической власти. Даже президенты, формально зависящие от избирателей, а не от лоббистских кланов, нередко мало что могут предпринять без согласования своих намерений с лидерами группировок, ставленниками которых они, по сути и в конечном счете, являются. Лишь в переходных обществах, где традиционные группы давления уничтожены либо ослаблены, а новые еще не сложились, возможна относительно независимая роль отдельной “самодостаточной” личности и может быть ощутима ее харизма.

III. В России лоббизм чаще всего осуществляется в органах исполнительной власти. Это связано с тем, что кардинальные вопросы развития нашей страны законодательной властью пока еще решаются редко. Фактически это происходит через президентские указы и постановления правительства, которые играют доминирующую роль в системе правового регулирования и имеют прямое действие. В СМИ особо выделяют лоббирование в администрации президента РФ, где предприниматели нередко решали вопросы с выгодой для себя путем умелого “подсовывания” под президентскую руку льготных указов. Так, указом президента РФ от 6 декабря 1993 г. “Об обеспечении надежного газоснабжения потребителей России акционерным обществом Газпром в 1994-1996 гг.” этому предприятию даровалось освобождение от импортных таможенных пошлин на оборудование, материалы и товары. По этому же указу выводились из-под налогообложения средства, зачисляемые в фонд стабилизации и развития РАО “Газпром”.

В феврале 1995 г. Фонд развития парламентаризма в России организовал  “круглый стол”, посвященный проблеме институционализации лоббизма. В его рамках обсуждался законопроект о регулировании лоббистской деятельности в России. Предметом правового регулирования, согласно законопроекту, становился порядок создания лоббистских структур, их регистрации, отчетности перед органами власти. Соответственно, лоббистами признавались только физические и юридические лица, зарегистрированные в качестве таковых, то есть законопроект распространялся не на лоббистов вообще, а только на тех, кто в установленном порядке получил лицензию на право заниматься лоббистской деятельностью. Депутатам, должностным лицам, государственным служащим запрещалось выступать в качестве официальных лоббистов. Очевидно, что в принятии данного законопроекта объективно были заинтересованы широкие круги общественности, в том числе и цивилизованный бизнес, но сильнее оказались те, кто предпочитал строить свои взаимоотношения с государством и лоббистами по старому –  скрытно и корыстно.

Принятие какого-то единого, пусть и самого современного “цивилизованного” закона о лоббистской деятельности вряд ли способно устранить коррупцию в коридорах российской власти. Механизмы контроля над ее деятельностью должны встраиваться во все принимаемые законодательные акты, регулирующие функционирование институтов политической системы. Ключевую роль в “окультуривании” данного явления в России может и должна сыграть “четвертая власть” – свободная пресса, регулярно освещая ход и итоги контактов представителей власти и этих групп. Лоббизм выступает спутником демократии, поэтому от него не удастся уйти ни одному обществу, которое пожелает развиваться по демократическому пути. Для России это означает, что по мере вплетения норм и принципов народовластия в социальную практику лоббизм постепенно будет превращаться в необходимый социально-политический институт.

IV. Партии по сравнению с другими группами интересов обладают значительной спецификой. Со времен Аристотеля и до XVII в. в партиях – тогда их называли факциями – видели “политические тела”, сравнимые с живыми организмами Русский историк Тимофей Николаевич Грановский (1813-1855) связывал появление партий с политикой Екатерины Медичи. На самом деле партии античности и средних веков были клиентелами – временными объединениями для поддержки каких-либо персон. Политические партии в их современном понимании стали создаваться по историческим меркам сравнительно недавно. Сначала в Англии в 70-80-е гг. XVII в. сформировалась партии тори (консерваторов) и вигов (либералов). Они конкурировали между собой за влияние на королевскую власть. Политические партии в континентальной Европе появляются в процессе становления парламентаризма в XVIII-XIX вв.