Роль искусства в мировой политике

Процессы угасания национальных рынков искусства и, наоборот, активный рост на международном художественном рынке  прямопропорциональны. Причем тенденция  к увеличению капиталооборота на международном рынке влечет за собой упадок на внутренних рынках. Так, например, немецкое искусство, особенно популяризованный «краут-арт¹³¹», успешно не на национальном рынке в Лейпциге, а на международном  - в Майами. Наряду с растущим значением глобальных перевалочных пунктов, ответственно за это широчайшее использование интернета как средства массовой информации. Его радиус действия укрепляет международную значимость больших галерей и, тем самым, усиливает концентрацию на немногих победителях и спросе на их работы. Но пока всемирно продаваемое искусство составляет всего лишь 10 процентов, остальные 90 процентов остаются на тонущем корабле падающего внутреннего спроса¹³².

4.4.2. Аукционы и палиндром  Андре Томкинса

Чем можно объяснить тот факт, что одна и та же картина, будь она  продана в галерее, или же ушла в коллекцию с молотка, может  стоить совершенно разных денег. По мнению многих искусствоведов, галереи и аукционные дома балансируют между двумя системами ценностей: искусством и рынком.

Швейцарский художник и искусствовед Андре Томкинс назвал этот процесс вымышленным палиндромом «Strategy get arts»¹³³. Аукционные дома обладают инструментами влияния, которые прочно укоренились на рынке искусства и в сознании коллекционеров, форсируя дальнейшую экономизацию искусства. Транснациональная экспансия аукционных домов оказывает глубокое влияние на правила игры глобального художественного рынка. Более 600 аукционных домов по всему миру добиваются расположения покупателя. Три из них входят в лигу игроков мирового масштаба. В первую очередь это Sotheby’s, его главный конкурент – Christie’s, и догоняющий их Phillips de Pury&Co. Это уже не аукционы, в первоначальном их понимании,  а скорее роскошные магазины, торгующие искусством. Роль, которую они играют, превращая произведения искусства в деньги, уже вряд ли смогут заполучить, даже объединившись, большинство галерей и арт-дилеров.

Аукционные дома – коммерческие предприятия, лавирующие среди несоразмерностей художественного рынка. Sotheby’s – даже котируется на бирже. Что же до искусства, то оно представляет собой все что угодно, кроме первоначального смысла, выражения мироощущения и идеи своего творца.

4.5. Политический фактор  модных тенденций 

Мода - это один из самых распространенных видов искусства, который наиболее быстро реагирует даже на малейшие изменения в общественно-политической жизни. Изучение моды, как социально-политического феномена, способствует детальному пониманию потребностей общества, выявлению интересов и желаний различных слоев социума. В моде отражаются существенные черты своего времени, прослеживается связь с изменениями и процессами сфере культурной жизни общества. Моде также принято давать оценки как одному из направлений, имеющих богатые традиции в культуре, она обеспечивает сохранение национальных достижений своего народа.

В ХХ веке мода окончательно оформилась как влиятельный социально-экономический институт. Свидетельством этому стали сближение коллекций haute couture и pret-a-porter класса люкс, превращение моды в бизнес и синтез фотографии с модой. Знаковыми событиями в экономике моды XX столетия стали три факта:

1) первое коммерческое  использование собственного имени  - гриф Рене Лакоста на теннисных рубашках поло с коротким рукавом в 1934 году;

2) продажа лицензий на  совместное производство товаров  с маркой Дома - впервые рискнул  пойти на это Диор в 1948 году;

3) выпуск своих марочных  духов - Пуаре и затем Шанель, что потом становится более доходной статьей для Домов высокой моды, чем одежные коллекции¹³⁴.

Конкретизируя связь между  политикой и модой, необходимо вспомнить  теорию «просачивания¹³⁵» Георга Зиммеля, где власть представляется основоположником, законотворцем моды. Структура власти зависит от общественного устройства, и регламентация одежды отражает форму социальных различий. Таким образом, механизмом распространения моды оказывается, с одной стороны, желание высших сословий задавать тон и отличаться и, с другой стороны, инстинкт подражания у представителей низов. В итоге функция моды, по формулировке Зиммеля, - «связывать и разъединять¹³⁶». Если в обществе царит четкая иерархия, то это находит прямое отражение в костюме. В качестве примера можно привести Древний Рим, где у двух высших сословий, сенаторы и всадники, туники имели вертикальные полосы алого или пурпурного цвета. Сенатору полагалась одна широкая полоса, всаднику - две узких. Проблематично найти объяснение почему всадник носил две полоски, а сенатор одну, зато логичным представляется выбор цвета. Это было связано с ценой и редкостью красителя. Богатство и роскошь, доступ к «эксклюзиву» указывали на положение и связи обладателя. Подобные принципы лежат в основе одеяния правителя. Для королевского платья традиционно использовались редкие и дорогие ткани - шелк, парча, бархат, а также особые сорта драгоценных мехов - горностай, соболь. Европейские законы о роскоши вводили запрет на определенный вид одежды, регламентировали сословную иерархию цветов и материалов.

Однако в XXI веке, когда правителя чаще всего предстают в строгом деловом костюме, опротестовать несправедливость социальной дискриминации не так уж просто. Виды протестного костюма различны, но зачастую они были смоделированы по принципу отталкивания от стиля идеологического «противника». Иногда поводом для создания новой модели «протестного» костюма становился даже один из элементов одежды политического противника, и уже потом творческая фантазия подсказывала модельерам свою оригинальную идею, которая и становилась знаком альтернативной моды. Историки костюма замечали, что в эпохи потрясений в обществе люди начинают чаще использовать в одежде цвета национального флага. Так, например, в период войны в Персидском заливе в 1991 году и после событий 11 сентября в моду входили цвета американского флага. «Звездный триколор» можно было встретить не только на футболках или полотенцах, но даже на тренировочных костюмах и зонтиках.

Отдельной проблемой модельеров в ХХ веке стал стиль женщин-политиков. Наибольшую популярность снискал «властный стиль» («power look»). Основоположником «властного стиля» стал Джон Моллой, автор бестселлера «Одевайтесь для успеха» («Dress for success»). Женщинам, желавшим подчеркнуть деловые и интеллектуальные качества, Моллой советовал носить ансамбли из пиджака и юбки серых или темно-синих тонов с освежающими блузками. По этому принципу строился имидж Маргарет Тэтчер. Консультанты из фирмы «Saatchi & Saatchi» советовали ей придерживаться костюмов темных тонов с подложенными плечами, впечатление уверенной в себе женщины, обладающей властными полномочиями, дополняли прическа «шлем», крупные бусы из искусственного жемчуга, квадратная сумка с короткими ручками. Стоит отметить, что именно этот образ был симпатичен большинству избирателей среднего класса, так как был основан на незаметной, но умелой коррекции привычного внешнего облика работающей женщины¹³⁷.

Яркие же тона в костюме, такие как красный, бордовый, синий, призваны на помощь лидеру, желающему сразу же выделяться из окружения. Нэнси Рейган очень любила красный, знающие журналисты специально надевали красные галстуки, а дамы-журналистки - алые платья на пресс-конференции с Рональдом Рейганом, чтобы привлечь внимание президента и получить возможность задать вопрос¹³⁸.

В политических кругах одежда полностью выполняет свою социальную функцию: «связывать и разъединять». В современном мире, костюмы политиков хоть и подчеркивают превосходство лидеров, но вместе с тем и демонстрируют принадлежность к определенной группе. Тогда как протест выражается, обычно, в радикальных тенденциях моды.

Подводя итог последней, четвертой главе, хотелось бы заметить, что международное сотрудничество, так или иначе, возвращает нас к истокам теории международных отношений – «диалогу цивилизаций». На практике, в реальной жизни, мы наблюдаем, что реальный диалог возможен лишь внутри одной цивилизации, например, европейской, тогда как с представителями арабской цивилизации договориться уже не получается.

В современном мире, «цивилизации», как они есть, являются акторами международных отношений. Отношений – да, но вот диалог ли это?! Теория общественного договора, теория коммуникативного действия (Ю. Хабермас), концепция диалогических отношений (М. Бубер) или диалог культур (М. Бахтина) ограничиваются социальным и духовным горизонтом западной культуры, ибо только на Западе существуют условия, необходимые для ведения диалога. Весьма серьезный вклад в поиск условий для диалога и сотрудничества между цивилизациями внес С. Хантингтон. Смысл его работ - поиск пути избегания угроз прямого столкновения цивилизаций. Реализовать этот благородный замысел можно лишь в условиях отказа Запада от своих претензий на универсальность. Необходимо западным цивилизациям признать себя, по мнению С.Хантингтона, не универсальными, а уникальными. И в глобальной политике основополагающими станут факты многообразия цивилизаций и необходимости их сотрудничества. 
         Угроза столкновения цивилизаций описана у А. Тойнби: в истории существовали двадцать три цивилизаций, в настоящее время их осталось пятеро – они составляют «третье поколение цивилизаций». Остальные погибли, канули в лету в результате столкновения друг с другом. Откуда взялась уверенность в том, что оставшиеся пять цивилизаций не постигнет та же участь.

Современный Запад это не только еще одна цивилизация, такая же, как и все остальные, но и капиталистическая система экономики, которая подозревает под собой статус «мировой». Мы живем в эпоху экономического глобализма: капитализм сметает на своем пути все, создавая единую мировую систему рыночных отношений.

Французский историк культуры И. Тэн в своей "Философии искусства" разделил виды искусства по аналогии с ботаникой. Похожий принцип выбрал О. Шпенглер, создавший знаменитую классификационную таблицу мировых культур, каждая из которых уподоблялась им живому организму. Однако ни первый, ни второй не задались вопросом диалога.

Уровень развития культур  слишком дифференцирован. Одни еще не знают письменности, и другие, что образовались в эпоху Интернета, занимают далеко отстоящие друг от друга ступени исторической эволюции. Чтобы они смогли поддержать диалог, развитому международному сообществу необходимо, в рамках глобальной политики, не действовать во вред всему населению планеты, насаждая демократию, а помочь отдельным странам дотянуться до уровня гегемонов. И сейчас этот барьер можно преодолеть даже более быстрыми темпами, чем раньше. Цивилизации, помимо всего прочего, отделены друг от друга религиозными барьерами.        

В данном контексте разговоры  о шедеврах искусства, модных тенденциях, политическом подтексте того или  иного жеста, уже не столь глубокомысленны. Напротив, они в принципе будут лишены какого-либо смысла, если под видом «диалога цивилизаций» будет замаскировано насаждение чуждых идеалов.

Заключение

Искусство — одна из форм общественного сознания. В его основе лежит художественно-символичное отображение действительности. Искусство, пропуская сквозь себя те или иные политические процессы, оценивает мир, формирует морально-нравственный облик людей, их духовность, чувства и мысли, мировоззрение. Можно даже утверждать, что искусство, в своем роде, воспитывает человека, обучает, расширяяя кругозор, пробуждает творческие способности. Искусство – плод трудов народа, ярчайший пример национального достояния. Искусство должно объединять чувство, мысль и волю людей.

Искусство и его познавательные функции, и мы в этом убедились  на примере Великобритании, близки к науке. Стремление к идеалу, желание усовершенствовать этот мир, нашу действительность, влекут за собой творца, надеяя обширными и глубокими познаниями. Человек учится пользоваться и приручать силы природы, узнает законы развития общества, стремясь к своей цели: изменить мир сообразно потребностям, которые формирует социум.

Однако эти два понятия: наука и искусство, не до конца  идентичны. Образность искусства, незнакомая науке, позволяет выразить истину так, как она есть на самом деле, не прибегая к помощи сложных метафор, или отвлеченных понятий. Самые привычные предметы или моменты находят свое воплощение в произведениях искусства, обретая индивидуальность.

Основной целью, которая  ставится перед искусством, представляется демонстрация истинной сущности разнообразных  явлений окружающей жизни, передача поразительного образа того, самого важного, что есть у человека или социума. Творчество будто специально преображает все то красивое, но несправедливо забытое, и подвергает жесткой критике и дискриминации уродливые стороны жизни, искусство призывает страстно ненавидеть их и бороться с ними. Являясь воплощением идеала, эталоном красоты, произведения искусства вдохновляют на подвиги, подталкивая человека на пути к прекрасному и светлому будущему.

Недопустимо рассматривать  и изучать искусство в отрыве от его взаимоотношений с остальными общественно-политическими явлениями. В любую эпоху, искусство было неразрывно связано с идеологией, с культурой, историей, политическим и социальным механизмом отдельно взятого национального государства.

ХХ век оказал непосредственное воздействие на культуру. Доминантами представлялись процессы развития средств массовой информации, которым в конце 1990-х годов выйти на глобальный уровень, повсеместная компьютеризация народонаселения планеты, развитие технических видов искусств: фотографии, кинематографа, телевидения, рекламы. Следствием выхода цивилизации на новый уровень становится формирование нового способа восприятия и творчества. СМИ в новом тысячелетии заполучили роль главных информаторов человечества, а, следовательно, и манипулятора сознанием. Они не столько сообщают людям о новейших событиях во всех сферах общественной жизни, сколько формируют его политические взгляды, интересы и потребности, прививают определенные стандарты быта, ориентации и вкусы, формируют оценки тех или иных событий.

Однако, необходимо помнить, уровень развития искусства, достижение им высокой эстетически или духовной ценности не соответствует техническому прогрессу, или экономическому буму. Прогрессу производственных мощностей в антагонистическом обществе сопутствует повышение уровня занятости, рост эксплуатации, которая непоправимо портит индивида и человеческие отношения, уничтожает на корню творческий потенциал. Таким образом, появление на свет и развитие отдельных видов искусства возможны только на ранних этапах, без возможности повторить их когда-либо в дальнейшем.