Внутренняя речь

 

 

 

 

Содержание:

 

1. Общее понятие о речи.

 

2. Внутренняя речь.

 

3. Этапы становления внутренней речи в онтогенезе.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Общее понятие о речи.

         Одним из  психических познавательных процессов  наряду с мышлением, памятью,  вниманием, воображением, является речь.

         В психологической  науке речь понимается как  система используемых человеком  звуковых сигналов, письменных знаков  и символов для передачи информации; процесс материализации мысли.

         Важно отличать  речь от языка. Их основное отличие заключается в следующем. Язык – система условных символов, с помощью которых передаются сочетания звуков, имеющих для детей определённое значение и смысл. Если язык – объективная, исторически сложившаяся система кодов, предмет специальной науки языкознания, то речь является психологическим процессом формирования и передачи мысли средствами языка. Как психологический процесс речь является предметом раздела психологии, называемым «психолингвистикой».

        Язык един  для всех людей, речь является индивидуально своеобразной. В речи выражается психология отдельно взятого человека или общности людей, для которых данные особенности речи характерны.

Язык отражает психологию народа, для которого он является родным. Речь без усвоения языка невозможна, в то время как язык может существовать  и развиваться относительно независимо от человека.

Выделяют следующие признаки языка  и речи:[4]

 

 

Речь также понимается как совокупность произносимых или воспринимаемых звуков, имеющих тот же смысл и то же звучание, что и соответствующая им система письменных знаков. Знак – символ или объект, служащий заменителем другого объекта.[7]

 

2. Внутренняя речь (речь «про себя»)

 – речь, лишённая звукового оформления и протекающая с использованием языковых значений, но в некоммуникативной функции; внутреннее проговаривание. Внутренняя речь  является производной формой внешней (звуковой) речи специально приспособленной к выполнению мыслительных операций в уме. Она отличается по своей структуре свёрнутостью, отсутствием второстепенных членов предложения. В наиболее отчётливой форме внутренняя речь представлена при решении различных задач в уме, внимательном слушании речи других людей, чтении про себя, мыслительном планировании, запоминании, припоминании. Посредством внутренней речи происходит логическая переработка сенсорных данных, их осознание и понимание в определённой системе понятий, даются самоинструкции при выполнении произвольных действий, осуществляется самоанализ и самооценка своих поступков и переживаний. Всё это делает внутреннюю речь важным и универсальным механизмом умственной деятельности и сознания человека. В психолингвистическом смысле, внутренняя речь – это начальный момент порождения речевого высказывания, его «внутреннее программирование» до реализации его устной или письменной речи.

Генезис внутренней речи недостаточно изучен. По предположению Л.С. Выготского она возникает из эгоцентрической  речи, разговора ребёнка самим  собой в слух во время игры  и других занятий, который постепенно обеззвучивается и постепенно редуцируется, становится всё более сокращённым, идиоматическим и предикативным с преобладанием в нём глагольных форм и  в конце концов,  на пороге школьного возраста, превращается во внутреннюю речь – речь «про себя и для себя». По предположению П.П. Блонского,  внутренняя речь возникает одновременно с внешней речью в результате беззвучного повторения ребёнком обращённых к нему слов взрослых, что наблюдается уже  в конце первого года жизни.[3]

С помощью внутренней речи осуществляется процесс превращения мысли в речь и подготовка речевого высказывания. Подготовка проходит несколько стадий. Исходным для подготовки каждого речевого высказывания является мотив или замысел, который известен говорящему лишь в самых общих чертах.  Затем в процессе превращения мысли в высказывании наступает стадия внутренней речи, которая характеризуется наличием семантических представлений, отражающих наиболее существенное её содержание. Далее из большего числа потенциальных смысловых связей выделяются самые  необходимые и  происходит выбор соответствующих синтаксических структур.

      Внутренняя речь может характеризоваться предикативностью.                         Предикативность - характеристика внутренней речи, выражающаяся в отсутствии в ней слов, представляющих субъект (подлежащее), и присутствии только слов, относящиеся  к предикату (сказуемому). Её примеры обнаруживаются в диалогах хорошо знающих друг друга людей, «без слов» понимающих, о чём идёт речь в их «разговоре».

Ещё одной особенностью семантики  внутренней речи является агглютинация, своеобразное слияние слов в одно с их существенным сокращением. Возникающее  в результате слово как бы обогащается  двойным или даже тройным смыслом, взятым по отдельности от каждого  из двух - трёх объединённых в нём слов. Так, в пределе можно дойти до слова, которое вбирает в себя смысл целого высказывания, и оно становится, как говорил Выготкий Л.С., «концентрированным сгустком смысла». Чтобы полностью перевести этот смысл в план внешней речи, пришлось бы использовать, вероятно, не одно предложение. Внутренняя речь, по - видимому, и состоит из подобного рода слов, совершенно не похожих по структуре и употреблению на те слова, которыми мы пользуемся в своей письменной и устной речи. Такую речь в силу названных её особенностей можно рассматривать как внутренний план речевого мышления. Внутренняя речь и есть процесс мышления «чистыми значениями».[1]

А.Н. Соколов показал, что в процессе мышления внутренняя речь представляет собой активный артикуляционный, неосознанный процесс, беспрепятственное значение которого очень важно для реализации тех психологических функций, в которых внутренняя речь принимает участие. В результате его опытов со взрослыми, где в процессе восприятия текста или решения арифметической задачи им предлагалось одновременно в слух читать хорошо выученные стихи или произносить одни и те же простые слоги (например, «ба -ба», «ля - ля»), было установлено, что как восприятие текстов, так и решение умственных задач серьёзно затрудняются при отсутствии внутренней речи. При восприятии текстов в данном случае запоминались лишь отельные слова, а их смысл не улавливался. Это означает, что мышление в ходе чтения присутствует, и обязательно предполагает внутреннюю, скрытую от сознания работу артикуляционного аппарата, переводящего воспринимаемые значения в смыслы, из которых, собственно, и состоит внутренняя речь.

Ещё более показательными, чем со взрослыми испытуемыми, оказались  подобные опыты, проведённые с младшими школьниками. У них даже простая механическая задержка артикуляции в процессе умственной работы (зажимание языка зубами) вызвала серьёзные затруднения в чтении и понимании текста и приводила к грубым ошибкам в письме.

Письменный текст - это  наиболее развёрнутое речевое высказывание, предполагающее весьма длительный и сложный путь умственной работы по переводу смысла в значение. На практике этот перевод, как показал А.Н. Соколов, так же осуществляется с помощью скрытого от сознательного контроля активного процесса, связанного с работой артикуляционного аппарата.

 

 

3. Этапы становления внутренней речи в онтогенезе.

Известно, что внутренняя речь возникает  у ребенка в тот момент, когда  он начинает испытывать определенные затруднения, когда возникает необходимость  решить ту или другую интеллектуальную задачу. Известно далее, что эта внутренняя речь появляется относительно поздно из ранее развернутой внешней речи, на первых этапах обращенной к собеседнику, а на дальнейших этапах обращенной к самому себе. Формирование внутренней речи претерпевает ряд этапов; она возникает путем перехода внешней речи сначала во фрагментарную внешнюю, затем в шепотную речь и лишь после этого, наконец, становится речью для себя, приобретая свернутый характер.

Известно, что по своему морфологическому строению внутренняя речь  резко отличается от внешней: она имеет свернутый, аморфныйхарактер, а по своей функциональной характеристике является прежде всего предикативным образованием. Предикативный характер внутренней речи и является основой для перевода исходного "замысла" в будущее развернутое, синтагматически построенное речевое высказывание. Внутренняя речь включает в свой состав лишь отдельные слова и их потенциальные связи. Так, если во внутренней речи есть слово "купить", то это означает, что одновременно во внутреннюю речь включены все "валентности" этого слова: "купить что-то", "купить у кого-то" и т.д.; если во внутренней речи фигурирует предикат "одолжить", это означает, что у этого предиката сохраняются и все свойственные ему связи (одолжить "у кого-то", "что-то", "кому-то" и "на какое-то время"). Именно эта сохранность потенциальных связей элементов или "узлов" первичной семантической записи, имеющихся во внутренней речи, и служит основой развернутого речевого высказывания, которое формируется на ее основе. Следовательно, свернутая внутренняя речь сохраняет возможность вновь развертываться и превращаться в синтагматически организованную внешнюю речь.

При некоторых мозговых поражениях внутренняя речь страдает, и те потенциальные  лексические функции, которые связаны  с входящими в нее фрагментами, распадаются. Тогда исходный замысел не может перейти в плавное, синтаксически организованное, развернутое речевое высказывание, и возникает "динамическая афазия". Больной, легко повторяющий предъявленные ему слова, вместо развернутого связного высказывания ограничивается называнием отдельных слов.

Однако в конце 20-х годов XX века работами Л.С. Выготского в учение о "внутренней речи" были внесены  коренные изменения. Исходными для  анализа формирования внутренней речи и той роли, которую она играет в поведении ребенка, послужили известные наблюдения Л. С. Выготского над поведением ребенка 3-5 лет в ситуации, когда он встречается с затруднениями при выполнении какого-нибудь задания. Ребенку, например, нужно свести рисунок через наложенную на него папиросную бумагу или обвести его цветным карандашом. Если выполнение этой задачи встречало препятствие (например, экспериментатор незаметно удалял кнопку, которой была приколота калька к сводимому ребенком рисунку) и перед ребенком, следовательно, возникало затруднение, он начинал говорить. Эта речь ребенка, казалось бы, не была обращена к посторонним людям. Он говорил даже тогда, когда в комнате никого не было. Иногда ребенок обращался к экспериментатору с просьбой помочь ему, иногда он как бы описывал возникшую ситуацию, спрашивая себя, как ему выполнить эту задачу. Типичными для ребенка в этой ситуации были такие высказывания: "Что же делать? Вот бумага скользит, а ведь кнопочки-то нет, что же делать, как мне ее прикрепить?" и т.д.

Таким образом, речь ребенка сначала описывала затруднения, а затем планировала возможный выход из них. Иногда ребенок начинал фантазировать, сталкиваясь с подобной задачей, и пытался разрешить ее в речевом плане. 
Подобная не обращенная к взрослому речь ребенка была известна и до Л.С. Выготского. Она описана такими крупными психологами, как Жан Пиаже, под названием "эгоцентрическая речь", ибо эта речь не обращена к другим людям, не коммуникативна, а является как бы речью для себя. Было показано, что сначала эта речь носит развернутый характер, затем у детей более старшего возраста она постепенно сокращается, превращаясь в шепотную речь. На дальнейшем этапе (через год-два) внешняя речь вообще исчезает, остаются только сокращенные движения губ, по которым можно догадаться, что эта речь "вросла" внутрь, "интериозировалась" и превратилась в так называемую "внутреннюю речь". Много лет спустя после опытов Л.С. Выготского в целом ряде экспериментов, к которым, в частности, относятся и эксперименты А.Н. Соколова (1962), доказана связь внутренней речи и движений языка и гортани. Методом регистрации скрытых движений речевого аппарата было установлено, что при затруднении в решении задач у взрослых и детей можно зарегистрировать слабо выраженные электромиографические реакции речевой мускулатуры, говорящие о повышении активности речевой моторики во время выполнения интеллектуальных задач.

Таким образом, факты свидетельствуют, что такая "эгоцентрическая речь", не обращенная к собеседнику, возникает  при каждом затруднении; вначале  она носит развернутый характер, описывая ситуацию и планируя возможный выход из этой ситуации; с переходом к следующим возрастам она постепенно сокращается, становится шепотной, а затем и совсем исчезает, превращаясь во внутреннюю речь.[5]

Выдающийся швейцарский психолог Ж. Пиаже, оценивая роль внутренней речи, охарактеризовал эти факты в соответствии со своей теорией, согласно которой ребенок рождается аутистическим существом, маленьким отшельником, который живет сам по себе, мало общаясь с внешним миром. Первоначально ребенку свойственна аутистическая, или эгоцентрическая речь, направленная на самого себя, а не на общение со сверстниками или взрослыми. Лишь постепенно, по мнению Пиаже, поведение ребенка начинает социализироваться, а вместе с ним социализируется и речь, постепенно превращаясь в речь как средство общения или коммуникации. Таким образом, Пиаже рассматривал эгоцентрическую речь ребенка как отзвук детского аутизма, эгоцентризма, а исчезновение этой эгоцентрической речи относил за счет социализации его поведения.

Л.С. Выготский в трактовке внутренней речи исходил из совершенно обратных позиций. Он считал, что предположение об аутистическом характере самых ранних периодов развития ребенка ложно в самой основе, что ребенок с рождения является социальным существом; сначала он связан с матерью физически, затем биологически, но с самого рождения он связан с матерью социально; эта социальная связь с матерью проявляется в том, что мать общается с ребенком, обращается к нему с речью, обучает его выполнять ее указания, начиная с самого раннего возраста.

Согласно этому взгляду эволюция речи ребенка заключается вовсе  не в том, что эгоцентрическая  или аутистическая по функции  речь ребенка переходит в социальную речь. Эволюция заключается в том, что если сначала ребенок адресует эту социальную речь взрослому, предлагая взрослому помочь ему, то затем, не получая помощи, он сам начинает анализировать ситуацию с помощью речи, пытаясь найти возможные выходы из нее, и, наконец, с помощью речи начинает планировать то, что он не может сделать с помощью непосредственного действия. Так, по мнению Л.С. Выготского, рождается интеллектуальная, а вместе с тем регулирующая поведение функция речи самого ребенка. Поэтому и динамика так называемой эгоцентрической речи, которая сначала носит развернутый характер, а затем постепенно свертывается и через шепотную речь переходит во внутреннюю речь, должна рассматриваться как формирование новых видов психической деятельности, связанных с возникновением новых -- интеллектуальной и регулирующей - функций речи. Эта внутренняя речь ребенка полностью сохраняет свои анализирующие, планирующие и регулирующие функции, которые сначала были присущи речи взрослого, обращенной к ребенку, а затем осуществлялись с помощью развернутой речи самого ребенка.