Моделирование коммуникативного процесса

Семиотическая модель Р. Якобсона представляет собой комплекс из шести компонентов (адресант, сообщение, контекст, контакт, код, адресат), каждому из которых соответствует особая функция языка [Якобсон 1975: 198]. Р. Якобсон выделяет эмотивную (экспрессивную) функцию (выражает отношение адресата к содержанию сообщения); конативную функцию (отражает ориентацию на адресата и воздействие на собеседника.); фатическую функцию (ориентация на контакт, а не на передачу информации); метаязыковую функцию (отражает уровень знания/незнания кода); поэтическую функцию (указывает на приоритет формы сообщения по отношению  к содержанию – более свойственна словесному искусству, нежели бытовой речи); денотативная (референтивная, когнитивная) функция (сориентирована на контекст).

В рамках своей семиотической модели Р. Якобсон дополнил и развил типологию знаков, предложенную Ч. Пирсом. Он считал, что все знаки (иконы, индексы и символы – по Ч. Пирсу) обладают общими чертами, а их различие состоит в преобладании одной характеристики над другими.

Модель Р. Якобсона в различных ее вариантах применяется в лингвистике как для анализа функций языка в целом, так и для изучения функционирования отдельных его единиц при продуцировании речи и создании текста., В связи с тем, что эта модель может учитывать не только сам язык, но и пользователя языка, а также «включенного» наблюдателя, современная теория коммуникации, социолингвистика и социология коммуникации также используют ее  для описания коммуникативных процессов.

В основе коммуникативной модели Ю. Лотмана – мысль о том, что в действительности у говорящего и слушающего не может быть абсолютно одинаковых кодов, как не может быть, например, и одинакового объема памяти. Для коммуникации изначально требуется неэквивалентность говорящего и слушающего. При полном их подобии исчезает потребность в коммуникативном взаимодействии: им не о чем будет говорить.

О коммуникации Ю. Лотман говорит как о переводе текста с языка моего «я» на язык твоего «ты». "Самая возможность такого перевода обусловлена тем, что коды обоих участников коммуникации, хотя и не тождественны, но образуют пересекающиеся множества" [Лотман 1977: 12-13].

Ю. Лотман выделяет две коммуникативные модели «Я – ОН» и «Я – Я» (автокоммуникацию). В рамках автокоммуникации сообщение приобретает новый смысл, поскольку происходит «сдвиг контекста» и вводится второй добавочный код (сообщение перекодируется) Лотман 1996: 26].

Характеризуя первую модель, Ю. Лотман отмечает: «Тексты, создаваемые в системе «Я — ОН», функционируют как автокоммуникации и наоборот: тексты становятся кодами, коды - сообщениями. Следуя законам автокоммуникации — членению текста на ритмические куски, сведению слов к индексам, ослаблению семантических связей и подчеркиванию синтагматических — поэтический текст вступает в конфликт с законами естественного языка. А ведь восприятие его как текста на естественном языке - условие, без которого поэзия существовать и выполнять свою коммуникативную функцию не может" [Лотман 1996: 41].

В целом, определение роли естественного языка и лингвистического механизма, по Ю. Лотману, связано с рассмотрением первичных и вторичных моделирующих систем как объекта семиотики. Под первичным понимается язык, а вторичные - литература, театр, кино - содержат большое число языковых характеристик, так как «базируются» на языке. Поэтому для анализа культуры как «коммуникативного механизма» необходим именно лингвистический инструментарий.

Когнитивные модели. Когнитивно-дискурсивная парадигма сегодня может считаться новой парадигмой лингвистического знания. Как уже отмечалось, при описании каждого языкового явления необходимо учитывать две функции, которые ему присущи: когнитивную (место в процессе познания) и коммуникативную (роль в акте речевого общения). По мнению Е. С. Кубряковой, «каждое языковое явление может считаться адекватно описанным и разъясненным только в тех случаях, если оно рассмотрено на перекрестке когниции и коммуникации» [Кубрякова 2004: 11-12]. Таким образом, лингвопрагматический анализ языкового явления в рамках коммуникативного события не будет исчерпывающим без учета когнитивных факторов, присущих процессу речевого взаимодействия коммуникантов. Особый интерес в этом смысле вызывает «информационная» основа вербального контакта как важнейшая составляющая интенциональности участников речевой ситуации. Как отмечает В. А. Сулимов, «проблема лингвистического моделирования обязательно предстает перед исследователем в когнитивном аспекте, а в основе когнитивной модели с необходимостью оказываются когнитивные трансформации или переходы «смысл» — «текст» и «текст» — «смысл» [Сулимов 2006: 256]

Если считать (в свете современных когнитивных теорий), что человеческий интеллект может с успехом изучаться как материальная символическая система, и изучение свойств такой системы необходимо осуществлять на таком уровне анализа, который позволяет абстрагироваться от механизмов реализации символов на индивидуальном уровне, то возникает ряд важных философских и эмпирических вопросов эпистемологического плана.

По мнению ряда исследователей, (см., например, [Dreyfus 1972; Weizenbaum 1976]) имеют место такие аспекты человеческого опыта, которые не поддаются анализу в терминах какой бы то ни было формальной системы. Это касается, в частности, и интеллектуальной сферы человека как «материальной» системы символов. Другими словами, исследования, результаты исследования интеллекта в рамках когнитологии не могут быть экстраполированы на мыслительные процессы в целом, то есть не обеспечивают полного понимания человеческого мышления. Для того, чтобы такие исследования представляли реальную научную ценность, необходимо, чтобы были определены те аспекты мышления и языка, которые можно эффективно объяснить  и понять на основе аналогии с другими системами символов, способы построения которых известны.

Научный «нигилизм» в плане создания общей теории имеет место в современной лингвистике. Так, Н. Хомский [Chomsky 1975: 17, 138 и сл.] высказал сильное сомнение относительно того, можем ли мы, по крайней мере, как ученые, узнать достаточно много о механизмах, которые соотносят условия-стимулы с поведением, даже если мы будем располагать моделью данного мыслительного состояния. Он называет эти явления «мистериями», противопоставляя их «проблемам», возникающим в процессе изучения формальной структуры языковых объектов.

В свою очередь, очерчивая область семантической теории, Д. Фодор и Д. Кац отмечают, что «...<построение> законченной теории такого рода невозможно в принципе, потому что … потребуется, чтобы эта теория охватывала все знание говорящих о мире... Такая теория стерла бы различия между знанием говорящего собственного языка (его языковой способностью) и знанием говорящего о мире (его пониманием мира действительности)» [Кatz, Fodor, 1964].

Таким образом, когнитивная наука не имеет целью полное отображение человеческого знания, создание исчерпывающего представления структуры мышления отдельного индивида. Ее задача - определить природу механизмов, имеющихся в распоряжении человека в процессе мышления, восприятия и понимания,  а в центре внимания лингвистического исследования языковых процессов на прагматическом уровне должен быть механизм, лежащий в основе производства и понимания высказываний в языковом и прагматическом контекстах. При этом следует учитывать, что структура сознания (структуры памяти, алгоритмы обработки знаний, «вычислительные» способности) коммуникантов имеют «языковую» основу (отражают мир в лингвистическом аспекте.

В когнитивной модели дискурса, автором которой является О. Йокояма, процесс вербальной коммуникации представлен как «намеренное (денотативное, «сказанное») и ненамеренное (коннотативное, «показанное») перемещение разных видов знаний» [Йокояма 2005: 185].

Исследователь, выделяя семь видов «знаний» (экзистенциальное, предикационное, пропозициональное, специфицирующее, референциальное, знание кода и знание дискурсивной ситуации), подразделяет их на информационные (первые пять) и метаинформационные. При построении когнитивной модели О. Йокояма соответственно считает, что метаинформационное знание используется для передачи и получения информационного, и это находит выражение в выделении двух типов дискурса - информационного и метаинформационного [Йокояма 2005: 53].

Дифференциальным признаком метаинформационного дискурса является его ориентация на конкретную речевую ситуацию в плане реализации информационного дискурса (создания и/или восприятие текста как «продукта», результата этого процесса). Иными словами, метатинформационный дискурс это «вербализованное», эксплицитно или имплицитно представленное прагматическое «вторичное» содержание, особым образом взаимодействующее с конкретной информацией, предъявленной в виде  «первичного» вербализованного текста.

В рамках модели О. Йокоямы процесс передачи знаний предстает в виде последовательно меняющихся дискурсивных ситуаций (автор сравнивает этот процесс с кадрами мультфильма, образующих серию отличающихся и сменяющих одна другую картинок) [Йокояма 2005: 187]. Такой подход, имеющий когнитивную основу, по нашему мнению, является релевантным для описания коммуникативного процесса в любой сфере общения.

Дискурсивный метод анализа языковых явлений определяется главным требованием: чтобы осуществить адекватное описание лингвистической структуры и ее элементов, необходимо выйти за пределы предложения, которое в рамках традиционной лингвистики всегда понималось как самостоятельное обособленное речевое единство: то есть в текст/дискурс и в сферу коммуникативной ситуации (см. [Longacre 1978]).

Процесс когнитивной обработки информации можно описать в виде модели переработки информации, иллюстрирующей логику протекания когнитивных процессов в ходе извлечения смысла из воспринимаемых информационных фактов на психологическом уровне. Данная модель предполагает, что процесс восприятия, интерпретации и «упаковки» информации можно разложить на ряд этапов, каждый из которых представляет собой некую последовательность уникальных операций, осуществляемых реципиентом. Такая модель описывает процесс усвоения информации, включающий следующие пять этапов:

1) Приобретение информации. На данном этапе новые данные поступают в оперативную память человека для дальнейшего распознавания и оценки их значимости.

2) Распознавание (преобразование) информации состоит в проверке перцептивных гипотез относительно воспринятой информации, в результате осознается факт восприятия определенных известных адресату (либо незнакомых) сведений. На данном этапе происходит идентификация и сопоставление нового знания с имеющимся в памяти на основе первичных семантических операций ассоциативного характера.

3) Репрезентирование информации. На данном этапе воспринятая информация структурируется, связывается с уже имеющейся и «упаковывается» для дальнейшего хранения. Человек способен воспринимать информацию с помощью пяти органов чувств и, соответственно, кодировать ее в виде визуальных, слуховых, осязательных, вкусовых и обонятельных образов, при этом, сохраняя информацию в абстрактной форме, он кодирует ее с помощью языковых средств (на «вербальном» уровне).

4) Хранение информации позволяет человеку получать доступ к воспринятой ранее информации. Образное представление позволяет воспроизвести полученные ранее знания посредством идентификации «момента запечатления». Кодирование на вербальном уровне с логической обработкой информации (выделение главного, ассоциативные связи с уже известным, метафорическое представление и т.д.) «уплотняет» информацию, что часто делает невозможным ее «дословное» воспроизведение.

5) Воспроизведение информации позволяет получить доступ к искомой информации в нужный момент времени. Невозможность воспроизвести нужную информацию часто не означает, что она навсегда утрачена (забыта): в более благоприятных условиях человек может восстановить связь с "потерянным кластером".

На всех этапах имеет место отсев значительной доли воспринятой информации, а также ее искажение. В итоге в сознании человека формируется субъективный «образ» реальности, представляющий собой информацию как «авторская» реконструкцию окружающей действительности (см., например, [Баксанский, Кучер 2005: 84-85]).

Рассматривая проблему нетождественности окружающей реальности и образа мира, который на ее основе конструирует индивидуум, Р. Бэндлер и Дж. Гриндер указывают на наличие трех типов фильтров восприятия: нейрофизиологических, социальных и индивидуальных [Бэндлер, Гриндер 2001].

Нейрофизиологические фильтры ограничивают человеческие возможности в восприятии стимулов внешней среды строением рецепторов, соответствующих строению перцептивного аппарата представителей биологического вида homo sapiens. Например, визуально человек воспринимает в качестве видимого света относительно узкий диапазон электромагнитного излучения (примерно от 400 до 700 нм). Более короткие и более длинные волны человеческий глаз не фиксирует в качестве светового стимула, хотя с физической точки зрения видимый диапазон не является по какому-либо параметру выделенным: физические свойства электромагнитных волн изменяются непрерывно по всему спектру. Подобные различия между физической реальностью и ее частью, воспринимаемой человеком, можно показать для всех органов чувств.

На восприятие человеком мира оказывают существенное влияние социальные фильтры, под которыми понимается система социальных перцептивных стандартов, отличающих восприятие членов данного социума. Важнейшим фильтром этой группы является язык. Объекты/явления, номинированные в некотором языке, с большей вероятностью могут быть представлены в опыте человека - носителя данного языка, чем «неназванные» предметы и явления окружающего мира. К социальным фильтрам можно отнести и культурные перцептивные стандарты. Объекты/явления, представленные в языковой картине мира членов некоего социума или в окружающем их информационном пространстве, с большей вероятностью будут представлены в их модели мира, чем не свойственные данной культуре. Это касается ритуалов и конвенций как на вербальном, так и на невербальном уровнях (поведение, жесты, эмоциональные проявления и т.д. часто неодинаково интерпретируются в различных обществах).

Кроме того, первичная информация «фильтруется» на индивидуальном уровне. Под персональными фильтрами понимается система ограничений, сформировавшаяся в личном опыте человека как результат его уникальной  жизненной траектории. Такая «персональная» история личности обусловливает большую готовность воспринимать информацию в одних, более значимых областях, в ущерб другим [Брунер 1977].