Моделирование коммуникативного процесса

Таким образом, общая теория вербальной коммуникации находится на пути становления как единая основа гуманитарной мысли, на базе которой и развивается комплекс наук, включающий лингвистику, антропологию, социологию, психологию, философию, культурологию. Кроме того, значительное место в этой теории должны занять современная риторика, семиотика, феноменология, герменевтика.

Сегодня социальные науки в целом развиваются под влиянием идей символического интеракционизма Дж. Мида, который в своей работе «Разум, Я и Общество» объясняет социальные процессы как взаимодействие индивидов в группе и обществе, при этом социальная реальность складывается из многообразия возможных «перспектив» и систем социальных взаимодействий. В процессе общения люди создают те смыслы, которыми руководствуются в своей деятельности, а язык и жесты выступают в качестве особых символических средств, с помощью которых осуществляется общение [Mead 1934].

Коммуникация становится конструктивным социальным процессом общения, в котором человек проявляет свои личные качества: черты характера, отношение, верования, убеждения, эмоции, когда одновременно происходит влияние участников взаимодействия друг на друга с необходимым изменением личностного и группового «сознания». При этом теория коммуникации берет на вооружение ставшие классическими концепции Л. С. Выготского (об интериоризации социального опыта), А. Н. Леонтьева (о деятельностной основе личности), К. Левина (теория групповой динамики), К. Ховланда (теория убеждения), Л. Фестингера (теория когнитивного диссонанса) и ряд других теорий, которые обосновывают социально-дискурсивную природу личности и идентичности.

Социум существует, используя общение не только как инструмент передачи и обмена информацией. Каждый индивидуум участвует в коллективной и координируемой деятельности, которая конституирует само общество. Проблемы координации социальной деятельности исследуются на макро- и микроуровнях социальной структуры и часто проявляются в трудностях и нарушениях координации. Теория коммуникации должна учитывать сложность условий, в которых протекает общение сегодня, а именно: динамику развития социума, взаимозависимость и взаимовлияние его членов, разнообразие и множественность способов взаимодействия. В этих условиях коммуникация, с одной стороны, может быть причиной порождения проблем, с другой, - единственным способом их решения [Craig, 2001].

Важную роль в понимании современных процессов коммуникации сыграла теория информации. Основоположники кибернетики К. Шеннон и Н. Винер, в середине ХХ века смоделировав информационные процессы (передачу, хранение информации, обратную связь, сетевые структуры) и их организацию в любой достаточно сложной системе, доказали принципиальное сходство человеческой коммуникации и других информационных систем. Именно такое понимание коммуникации легло в основу трансмиссионой модели. Введение фактора интерактивности было стимулировано новыми подходами, разработанными в рамках общей теории систем: «По сравнению с аналитическими процедурами классической науки, ведущими к разложению на составные элементы, с ее односторонней или линейной каузальностью в качестве базовой категории, исследование организованных целостностей со многими переменными требует новых категорий: интеракции, трансакции, организации, телеологии» [Bertalanffy, 1975, 29]. Общая теория систем сформулировала принципы, пригодные для любых систем, независимо от природы составных элементов и отношений между ними.

Важным аспектом коммуникации является ее знаковое представление. Семиотика концептуализирует общение как процесс, который опирается на знаки и знаковые системы, являющиеся связующим звеном (медиатором) между субъективными точками зрения. Все проблемы общения, согласно семиотической теории, возникают из-за расхождений между означающим (словом) и означаемым, то есть вследствие неправильного использования знаков. Современные коммуникативные исследования опираются на две теории знаков - американских философов Ч. Пирса и Ч. Морриса и «отца» современной лингвистики Ф. де Соссюра. Теории различаются по характеру языкового знака: у Ф. де Соссюра - это феномен психики, у Ч. Пирса и Ч. Морриса – чувственно воспринимаемый объект, материальный феномен. В обоих случаях, как справедливо замечает Р. Крейг, объяснить процесс коммуникации невозможно, но они позволяют уточнить некоторые ее аспекты. Первая теория позволяет анализировать общение, исходя из типологии знаков (иконические, индексальные и символические знаки) и выделенных на их основе когнитивных функций с учетом трех измерений семиозиса (синтактики, семантики и прагматики). Семиотика Ф. де Соссюра, ставшая основой структурализма и постструктурализма, позволяет анализировать язык, как и любую знаковую систему, в виде оппозитивной структуры с фиксированным соответствием означающего и означаемого. Постструктурализм «скорректировал» этот подход на основе теории деконструкции (Ж. Деррида). В рамках этой концепции коммуникация рассматривается как процесс, в котором значения не фиксированы языковой системой, а свободно «циркулируют» в потоке речи. При этом общение предстает как игра, и вся жизнь человека обретает смысл только в этой игре, в знаках, когда он сам выступает в качестве знака. Такой подход позволил сделать важный вывод: общение между людьми не имеет ничего общего с трансмиссионной моделью коммуникации, которая «работает» только в системе взаимодействия человека с машиной [Craig, 2001].

Решающим фактором перехода к интеракциональной модели общения явилась философия языка, сложившаяся в начале ХХ века. Она возникла в русле феноменологии, разработавшей такие понятия, как интенциональность, конституирование, интерсубъективность, которые «проявились как данность» в лингвистике и в других гуманитарных науках. В феноменологической терминологии общение трактуется и анализируется как переживание Я и Другого в диалоге.

Эмоциональная жизнь человека тесно связана с областью взаимоотношений его с социальной средой. Согласно субъектному подходу, личность изначально социальна, а формирование человека как субъекта своей жизни закономерно предполагает включение в Себя Других: «субъект — это не Я, а Мы» [Рубинштейн 1982]. По мнению создателя межличностной теории психиатрии Г. Салливана [см. Keirsey 1989], социальны не только эмоции, но и все психические процессы, а личность образуется не внутрипсихическими событиями, а межличностными, поскольку внутренняя жизнь индивидуума включает в себя других людей и проявляется, главным образом во взаимодействии с ними, при этом эти Другие не обязательно должны быть реальными людьми, это могут быть литературные герои, далекие предки и т.д. В соответствии с концепцией отраженной субъектности это не просто внутренние образы: они являются продолжением одного человека в другом («инобытие одного человека в другом»), они обладают активностью и могут влиять на переживания и поведение отражающего их субъекта [Петровский 1996].

Проблемы коммуникации возникают в силу расхождений между субъективными сознаниями: человек не может переживать другое сознание, и это ограничивает возможности интерсубъективного понимания. Однако общее сосуществование с другими в «разделенном» мире как раз и составляет основу для общения и одновременно для различного конституирования этого мира на эмпирическом уровне. Непризнание различий, неоткрытость Другому создают барьеры в общении и невозможность интерпретативного самопознания. Таким образом, сущность общения (диалога) сводится к его конститутивной роли в познании и самопознании: в диалоге происходит не обмен готовыми, ранее сложившимися внутренними смыслами, а вовлечение в процесс совместного созидания нового общего смысла, который преобразует участников процесса и их жизненный мир.

Ю. М. Лотман отмечает, что «система человеческих коммуникаций может строиться двумя способами. В одном случае мы имеем дело с некоторой заранее заданной информацией, которая перемешается от одного человека к другому, и константным в пределах всего акта коммуникации кодом. В другом речь идет о возрастании информации, ее трансформации, переформулировке, причем вводятся не новые сообщения, а новые коды, а принимающий и передающий совмещаются в одном лице. В процессе такой автокоммуникации происходит переформирование самой личности, с чем связан весьма широкий круг культурных функций от необходимого человеку в определенных типах культуры ощущения своего отдельного бытия до самоопознания и аутопсихотерапии» [Лотман 2000].

Важным направлением в коммуникативных исследованиях является социально-критическая теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса, которая объясняет условия, при которых может состояться подлинная коммуникация [Habermas 1995b]. Коммуникативное действие, или дискурс, направлено на взаимопонимание, однако его невозможно достичь в условиях противоречия между «жизненным миром» человека и социальной системой, которая в силу «научно-технической рациональности», основанной на субъект-объектной оппозиции, вносит элемент отчуждения в межличностное взаимодействие (интеракцию и коммуникацию). Коммуникация систематически деформируется отношениями власти, угнетения, идеологии, которые можно исправить «коммуникативной рациональностью», основанной на субъект-субъектном отношении, рефлексией об источниках деформации, критикой, то есть своеобразной деконструкцией идеологии угнетения, которая снимет идеологические шоры и тем самым освободит участников коммуникации. Концептуализация коммуникации в терминах идеологии, доминирования, рефлексии и критики продолжается сейчас в рамках постмодернистской культурологии (cultural critique), которая анализирует идеологические дискурсы (расовый, гендерный, классовый), подавляющие различия, препятствующие выражению определенной идентичности, сужающие культурное разнообразие. По мнению сторонников постмодернизма, только критический дискурс может привести к освобождению человека и расширению его потенциала.

1.4. Коммуникация и общение

Как уже отмечалось, в условиях современной «коммуникативной» парадигмы ученые разных специальностей, так или иначе связанных с проблемами коммуникации: социологи, филологи, психологи, педагоги, математики, медики, биологи и др. — сегодня осознали потребность скооперировать свои исследования в области коммуникации для дальнейшего развития собственной науки. Закономерно, что инициативным центром этого процесса стали представители «челоковедческих» наук, поскольку изучение взаимодействия людей, анализ законов и механизмов человеческого поведения в обществе, которое всегда строится на основе коммуникации в различных ее проявлениях, являются лингвисты и социологи. При этом актуальным становится вопрос о разграничении дефиниций «коммуникация» и «общение».

Семантическую нетождественность этих понятий отмечают многие исследователи: философы и психологи (Е. Д. Жарков, М. С. Глазман, В. С. Соковнин, X. И. Лийметс, К. К. Платонов, В. Е. Семенов, А. К. Уледов и др.), хотя необходимость их различения аргументируется весьма разноречиво и в разных плоскостях, В основе дифференциации - сущностные и разносторонние различия форм связи: человека с человеком, общества с обществом, культуры с культурой.

Проблема общения относится к базовым категориям психологической науки, а категория «общение» является ключевой для социально-психологической теории. «Общение есть то пространство активности личности, в котором реализуется возможность самоактуализации в форме персонализации» [Рябикина, Сомова 2001: 85].

В процессе общения осуществляется взаимный обмен видами деятельности, их способами и результатами, представлениями, идеями, установками, интересами, чувствами и др. Результат общения - складывающееся отношение с другими людьми.

Таким образом, общение выступает как специфическая форма взаимодействия человека с другими людьми, как взаимодействие субъектов.  Не просто воздействие одного субъекта на другого, а именно взаимодействие.

Проблема слова, речи, выступления, искусства воздействия говорящего на слушателей насчитывает более двадцати столетий. Многие важные вопросы этой проблемы были в самом общем виде поставлены и рассмотрены еще Цицероном. Именно им определены основные коммуникативные (как бы назвали это сейчас) задачи говорящего: «что сказать, где сказать и как сказать». Сегодня это одно из основных правил общения — правило зависимости формы и содержания высказывания от особенностей конкретной аудитории. На основании соблюдения оратором трех задач — «что, где, как» сказать, Цицерон определял и тип оратора, лучшим воплощением которого был тот, чья речь «будет уместной».

В то же время общение — это новая проблема XX и наступившего XXI столетий. В наши дни речевое общение и, в частности, педагогическое изучается уже с точки зрения целого ряда других наук: философии, социологии, социолингвистики, лингвопрагматики, когнитологии, психолингвистики, социальной психологии, общей психологии, педагогики и педагогической психологии, каждая из которых рассматривает ту или иную грань этой в целом комплексной проблемы.

Общение есть то пространство активности личности, в котором реализуется возможность самоактуализации в форме персонализации.

С позиции деятельностного подхода общение — это сложный, многоплановый процесс установления и развития контактов между людьми, порождаемый потребностями в совместной деятельности и включающий в себя обмен информацией, выработку единой стратегии взаимодействия, восприятие и понимание другого человека [Зимняя 2001:  324].

Общение как вид деятельности обусловлено общественной природой человека и является условием учения, труда, условием формирования системы ценностей. Потенциал общения личности определяется уровнем и формами ее общительности, характером и прочностью контактов, устанавливаемых ею с другими людьми.

По мнению ряда исследователей, «любые формы общения есть специфические формы совместной деятельности людей» [Андреева 1980: 93]. Такая трактовка совпадает с общей позицией Б.Ф. Ломова, согласно которой общение — это «не сложение, не накладывание одна на другую параллельно развивающихся ("симметричных") деятельностей, а именно взаимодействие субъектов, вступающих в него как партнеры» [Ломов 1984: 252].

Наряду с деятельностным, существуют и другие подходы. Так, проблема вербального общения соотносится с теорией информации и находит отражение в общепсихологических работах Ч. Осгуда, Дж. Миллера, Д. Бродбента, в работах по коммуникации Г. Гебнера, Д. Берло и др. Этот подход, восходя к работам Г. Лассвелла, определившего задачу исследования общения, как отмечалось выше, формулой  кто, что передал, по какому каналу, кому, с каким эффектом» (в дальнейшем эта формула выглядела следующим образом: «участники коммуникации — перспективы — ситуация — основные ценности — стратегии — реакции реципиентов — эффекты») направлен в основном на изучение психологических особенностей приема (восприятия) информации, характеристик коммуникатора и аудитории, условий, средств общения и т.д. В моделях коммуникации рассматриваются компоненты (в общем виде: источник—сообщение—канал—получатель) и области их изучения (особенности коммуникатора и аудитории, условия коммуникации, ситуации, средства и т.д., языковая структура, организация и стиль сообщения, его смысловое и семантическое содержание и т.д.). Полученные в экспериментальных исследованиях выводы в основном относятся к эффектам и формам реакции аудитории, то есть к эффекту обратной связи, характеристике самой аудитории и к области влияния коммуникации на систему социальных установок реципиентов, например их конверсии. Понятия «информация», «система», «обратная связь» являются центральными в этом подходе.