Образ идеального мужчины у взрослых мужчин и женщин

Основными организующими факторами  приобретения половой роли в рамках теории когнитивного развития являются когнитивные структуры сознания ребенка. В качестве мотивационного компонента процесса полового самоопределения ребенка выделяется потребность сохранить устойчивый и позитивный Я-образ и адаптироваться к окружающей действительности. Эта теория внесла существенный вклад в разработку проблемы гендерной идентичности и гендерного сознания [18].

Схема Э. Эриксона, описывает развитие мужской идентичности как формирование отношения к миру и женскую идентичность как пробуждение в близости с другим человеком. На пятой ступени данной схемы - в юношеском возрасте — стоит задача формирования чувства самости, в подтверждении идентичности, которая сохраняет последовательность процесса достижения половой зрелости. Этой стадии предшествуют 4 кризиса, последовательное прохождение которых даёт возможность в юности проявить себя автономным, инициативным субъектом, проявив, таким образом, результат формирования идентичности. Все это относится к мальчику. Для девочки последовательность несколько иная. Её идентичность, по мнению Э. Эриксона, является неопределённой, так как ее задача в привлечении внимания мужчины, под именем которого она будет известна, положением которого она будет определяться. А для мужчины идентичность предшествует близости и репродуктивности [3, 54].

Таким образом, психоаналитическая теория акцентирует значение биологических факторов и опыта раннего детства для последующего полоролевого поведения индивида, обращает особое внимание на идентификацию ребенка с родителем своего пола. Теория социального научения подчеркивает влияние микросреды и социальных норм на внешнее полоролевое поведение, делает акцент на типичном для пола поведении. Теория когнитивного развития описывает процесс усвоения половой идентичности с точки зрения ребенка, в ней подчеркивается активный и творческий характер мышления ребенка.

Вместе с тем отдельные положения  переходят из одной теории в другую. Так, многие представители необихевиоризма  признают, что когнитивные процессы вклиниваются между стимулом и реакцией, что индивиды способны обобщать специфические случаи. Теория когнитивного развития, определяя решающую роль когнитивных процессов в половой социализации, признает, что при формировании психологического пола имеют место, как подкрепление, так и моделирование, хотя они вторичны по отношению к когнитивным процессам. Одни социальные бихевиористы считают, что подкрепления, поддерживающие гендерное поведение детей, социальны, другие разделяют взгляд психоаналитиков о значении опыта раннего детства и идентификации ребенка с родителем того же пола в формировании полоролевого поведения [36].

В 70-е годы сформировалась новая психология пола. Представители этой теории считают, что основное значение в формировании гендерной идентичности имеют социальные ожидания общества.

Представители зарубежной гендерной  психологии Джин Миллер (1976), Кэрролл  Гилиган (1982), Нэнси Ходороу (1989) и  другие, сосредоточили свое внимание на изучении жизненного опыта женщин. В дополнение к опыту, обусловленному биологическими причинами, существует и культурная уникальность женского опыта как последствия исполнения гендерных ролей [36].

Ненси Ходороу (Chodorow N.) в своих исследованиях рассматривала воспроизводство общих универсальных различий внутри каждого поколения, характеризующих особенности мужской и женской индивидуальности, но связывала эти различия не с анатомическими детерминантами, а с особой ответственностью женщин за заботу о ребенке. Поскольку социальная среда для мальчиков и девочек отлична и воспринимается ими по-разному, то гендерные различия возникают и в личностном развитии. Как следствие, в любом обществе женщина самоопределяется в контексте её отношений и связей с другими людьми больше, чем мужчина [36].

Н. Ходороу рассматривает гендерную  идентичность как ядро формирования личности, которая практически полностью формируется к трём годам, независимо от пола ребёнка (Chodorow N., 1974). Человеком, который заботится о ребёнке первые три года жизни, обычно является женщина, но для мальчиков и девочек внутриличностная динамика формирования гендерной идентичности имеет свои отличия. Для мальчиков отделение от матери является существенным в усвоении маскулинности, и детерминирует обособление и индивидуализацию как элементы связанные с формированием половой идентичности. Для девочек усвоение феминной идентичности не включает процессов обособления. Отсюда, Н. Ходороу делает вывод о зависимости обособления и индивидуализации личности от наличия или отсутствия необходимост разрыва диады «мать -дитя». Таким образом, маскулинность определяется через обособление, а фе-минность - через единение, в следствии этого у мужчин обычно возникают трудности во взаимоотношениях, а у женщин в индивидуализации [36].

Дж. Мид и Ж. Пиаже  рассматривали игры детей, как первичную  основу социального развития. Изучая организацию и структуру игровой активности детей 10 и 11 лет, авторы установили, что мальчики чаще, чем девочки, играют самостоятельно и в больших смешанных по возрасту группах, они чаще выбирают соревновательные игры. Мальчиков увлекает разработка правил и создание справедливых процедур разрешения конфликтов, в отличии от девочек. Мальчишеские игры больше стимулируют проявления независимости, организационных навыков. В контролируемых соревновательных играх, они учатся соперничать, состязаться соблюдая правила. Игры девочек обычно происходят в небольших, более близких группах. Их игры копируют социальные модели человеческих отношений, и более корпоративны. Следовательно, способствует развитию эмпатии, чуткости, необходимых для принятия роли «конкретного другого», но в меньшей мере ориентированы на усвоение роли «обобщённого другого», на абстракцию человеческих отношений. Таким образом, к половой зрелости формируются различия внутриличностных ориентации и различия социального опыта  [36].

Дж. Стоккард и М. Джонсон, опираясь на основные положения теории новой психологии пола, выдвинули утверждение о том, что биологический пол (то есть хромосомный и гормональный), может лишь помочь определить будущее поведение человека. Определяющую роль несет психологический пол, усвоенный социально, прижизненно, на формирование которого оказывают влияние классовые, этические, расовые, религиозные и другие вариации гендерных ролей и социальных ожиданий. Детерминантами гендерных параметров служат социальные ожидания, роли и конвенциональные требования половой адекватности поведения. Социальные требования, которым должно удовлетворять поведение индивида, функционируют как "самоосуществляющиеся пророчества", они столь жестко задают схему гендерных реакций, что остаются значимыми даже в тех случаях, когда индивид находится наедине с самим собой или оказывается в ситуации, где половая принадлежность личности не существенна. Иными словами, «ключ к социальному процессу конструирования пола - это текущие социальныеинтеракции, что же касается психологических черт личности, приобретенных ею в ходе длительной половой социализации, то их роль, второстепенна» [18].

Возникновению "Новой  психологии пола" способствовали три  фундаментальных исследования, выводы которых опровергают основные положения традиционных теорий, это работы Е. Маккоби и К. Джеклин, посвященные анализу психологии половых различий, исследования Дж. Мани и А. Эрхарда, показавших значение эффекта социализации, концепция андрогинии С. Бем, показавшей несостоятельность противопоставления традиционной психологией маскулинности и феминности [18].

Б. Маккоби и К. Джеклин  пришли к выводу, что, по существу, нет  фундаментальных врожденных различий в психологических особенностях мужчин и женщин во многих областях, где раньше эти различия признавались. Немногочисленные различия, которые имеются у маленьких детей, явно недостаточны, чтобы обосновать традиционное неравенство половых социальных ролей, существующее в обществе [18].

С. Бем предложила концепцию психологической андрогинии, внесшей существенные коррективы в представления о маскулинности и феминности. Андрогиния - понятие, обозначающее людей, успешно сочетающих в себе как традиционно мужские, так и традиционно женские психологические качества. Это позволяет людям менее жестко придерживаться полоролевых норм, свободнее переходить от традиционно женских занятий к мужским. Маскулинность/феминность - нормативные представления о соматических, психологических и поведенческих свойствах, характерных для мужчин и женщин. Обыденное сознание склонно абсолютизировать психофизиологические и социальные различия полов, отождествляя маскулинность с активно-творческим, а феминность - с пассивно-репродуктивным началом [18].

Долгое время маскулинные  и феминные черты считались строго дихотомическими, взаимоисключающими, а всякое отступление от норматива воспринималось как патология или шаг в направлении к ней. Такие представления о маскулинности и фемининности полярно противопоставляют мужчин и женщин: мужчины доминантны, независимы, компетентны, самоуверенны, агрессивны и склонны рассуждать логически; женщины покорны, зависимы, эмоциональны, конформны, и нежны. Существенной чертой этой модели является ее иерархичность, альтернативные функции дополняют друг друга "по вертикали", так что женщине отводится подчиненная роль [18].

По мере того, как распределение  труда по признаку пола в качестве главного принципа организации общества утрачивало свою жесткость, строгий нормативизм уступил место идее континуума маскулинно-фемининных свойств. Предполагалось, что мужчина может быть сильным и энергичным, не будучи при этом непременно грубым и агрессивным, а женская нежность не обязательно пассивна [16]. На этой основе в 30-60-х годах психологи сконструировали несколько специальных шкал для измерения маскулинности-фемининности (М-Ф) умственных способностей, эмоций, интересов (например, шкала М-Ф опросника MMPI, шкала маскулинности Гилфорда и др.). Все эти шкалы предполагали, что в пределах некоторой нормы индивиды могут различаться по степени М и Ф, но сами свойства М-Ф представлялись альтернативными, взаимоисключающими: высокая маскулинность должна коррелировать с низкой фемининностью, и обратно, причем для мужчины нормативна, высокая маскулинность, а для женщины - феминность [22].

В 1974 г. Сандра Бем в  рамках концепции андрогинии предложила тест маскулинности-фемининности, который  отличался от всех предшествующих тестов тем, что был построен на представлении о маскулинности и феминности как независимых, ортогональных измерениях личности Ее тест разделял мужчин и женщин на четыре группы. [36].

К первой группе относятся маскулинные индивиды с выраженными традиционно мужскими качествами, такими, как честолюбие, решительность и др. Ко второй группе относятся фемининные индивиды с выраженными традиционно женскими качествами, такими, как мягкость, эмоциональность и др. Третью группу составляют андрогины - люди, сочетающие в себе как традиционно женские, так и мужские черты. Четвертая группа представлена людьми, не обладающими выраженными ни маскулинными, ни фемининными чертами [36].

Андрогиния является значимой психологической характеристикой  личности, определяющей гибкость и адаптивность поведения, способность менять свое поведение в зависимости от ситуации, она помогает формированию устойчивости к стрессам, способствует достижению успехов в различных сферах жизнедеятельности. Андрогиния может пониматься как эмансипация обоих полов, а не как борьба женщин за равенство в маскулинно ориентированном обществе [36].

Гейл Рубин представительница американской феминисткой теории, антрополог, в своей статье "Торговля женщинами" ("Traffic in Women", 1974) вводит термин «гендерная система» или система гендерных отношений. По ее определению, гендерная система - это «набор механизмов, с помощью которых общество преобразует биологическую сексуальность в продукты человеческой деятельности». Изучение гендерных систем отражает социальную организацию отношений между полами в обществе. Ивонн Хирдман (Y. Hirdman), шведская исследовательница, рассматривает гендерную систему как систему отношений мужчин и женщин, включающую их представления, неформальные и формальные правила и нормы, определенные в соответствии с местом, целями и положением полов в обществе. Хирдман описывает гендерную систему как совокупность гендерных контрактов [18].

Гендерная система усваивается  личностью и является относительно устойчивой, она воспроизводится механизмами социализации и нормативными системами общества. Для капиталистического общества начала XX века социальная сфера была по большей части сферой мужской активности, женской — являлась частная сфера. Рьшочные ценности определяли доминанту - мужской сферы, тогда как приватная — женская, воспринималась как вторичная, обслуживающая. Таким образом, складывалась иерархия ролей гендерной системы, названная в феминистской теории - патриархальной [18].

В постиндустриальном обществе гендерная система значительно  изменилась, под воздействием гуманизации общества, повышения значимости самореализации личности. Постепенно приходит выравнивание прав и возможностей мужчин и женщин как в публичной сфере (политика, образование, профессиональная деятельность, культурная жизнь), так и в сфере приватной (ведение домашнего хозяйства, воспитание детей, сексуальность и пр.). Гендерная система отражает социальные процессы формирования и поддержания представлений о надлежащей и отклоняющейся мужественности и женственности, нормы построения межполовых отношений [35].

В теории социальных ролей  А. Игли рассмотрена тенденция относить человека к различным группам по гендерному аспекту, которая наблюдается в каждой культуре, основанием для этого является гендерное разделение труда и культурные нормы, составляющие гендерную систему общества. Согласно исследованиям А. Игли (Eagly A., 1987) гендерные стереотипы обусловлены различиями социальных ролей, которые формируют нормативы полоролевого поведения [22].

Исследователи Дж. Вильяме (John Williams) и Д. Бест (Deborah Best) обосновали предположение, о возникновении гендерных стереотипов из древних времен от разделения труда (1990). Такое разделение труда, по мнению авторов, продолжает существовать в виде мужских стереотипов действия, и женских стереотипов взаимодействия. Они провели кросс-культурное исследование восприятия мужчинами и женщинами гендерных характеристик. Результаты показали, что мужчины характеризуются как активные, смелые, властные, независимые, агрессивные, доминирующие, грубые и прогрессивные. Женщины -зависимые, кроткие, чувствительные, нежные, слабые, эмоциональные и суеверные. В то же время были и исключения, так в Малайзии прилагательные «напористый» и «шутливый» ассоциируется с женщинами. Кроме того, установлено, что страны значительно различаются по предпочтительности, ассоциируемой с мужскими и женскими стереотипами. В Австралии, Бразилии, Перу и Италии мужские стереотипы были довольно неблагоприятными, в то время как в Японии, Нигерии, Южной Африке и Малайзии они были скорее благоприятными [18].