Синтоизм. Исторические корни

                  Эстетическая чуткость. Помимо преданности человека своему коллективу все японцы очень высоко, ценят вкус и изысканность. Такая эстетическая чуткость не посредственно связана с японским пониманием веры. Японцы ценят «поэтические реалии» - «реалии непосредственного опыта и чувства, не поддающиеся никакому описанию». Например, в синтоизме есть понятие нака има (букв, «сейчас»), которое подчеркивает необходимость жить только настоящим моментом.

             В отличие от японцев, западные христиане обычно полагают, что правильное учение является важнейшей частью любой религии. Для японского сознания это, возможно, не совсем так. Стремление японцев к неясности и не четкости в религиозных формулах просто удивляет, смущает и даже раздражает западного человека. Но у японцев есть своя логика. Тот, кто сможет постичь эту логику, вникнуть в нее, испытает истинное эстетическое наслаждение.

              Японцы считаются исключительно любезной нацией. Жителей Запада всегда поражает крайняя вежливость японцев в общении но, несмотря на все проявления почтительности со стороны японцев, не следует заблуждаться на этот счет. В деловых переговорах они могут оказаться очень несговорчивыми партнерами. Внешняя готовность к компромиссу скрывает от взора западного человека ту глубокую преданность всему японскому, которая свойственна всем представителям этой нации.

Глубина чувств и чистота  сердца. Другой важной чертой синтоистского  взгляда на жизнь является глубина  и чистота чувств. Это можно увидеть не только в ритуальных очищениях (хараи), но и в том, какое значение придается чистому кокоро (сердцу). Нельзя выразить этику синтоизма в виде списка правил. Синтоизм больше стремится сохранить или восстановить ритуальную чистоту трезвого ума и неоскверненной души. Именно этим определяется правильность поступков¹³.

               Истина (макото) в этом контексте представляет собой нечто, живущее в кокоро. Истина не сводится к формулировкам, она не имеет ничего общего с описанием реального положения дел. Истина - это вопрос опыта. Японцы считают, что в беседе о макото нужны не точные выражения, а изысканная, полная иносказаний речь. Именно этим труднее всего овладеть иностранцу.

               Ученый синтоист Мотоори Норинага (1730-1801) глубоко исследовал этот вопрос. Его теория магокоро («искреннее сердце») как нельзя лучше сочетает в себе и кокоро, и макото. Магокоро — это сама суть богов и всего, что есть божественного в человеке. Однако идеал — это не понятие, над которым нужно размышлять, а опыт, который необходимо испытать, пережить. И опять-таки это ощущение бесценности переживания (прямая противоположность интересу к точным богословским формулам) делает религиозный опыт японцев совершенно непохожим на опыт христиан-протестантов Запада.

Практика  синтоизма¹⁴

               Реальная жизнь синтоистов довольно разнообразна, но сосредоточена она главным образом вокруг святилищ. Священную землю синтоистского святилища отмечают тории — большие ворота в форме греческой буквы «пи», но с двумя горизонтальными брусьями. Вдоль дороги от тории к главному зданию непременно есть места для омовений. 
Главное здание святыни обычно разделено на несколько частей. На самом главном месте расположено синтаи (это может быть зеркало, драгоценность или меч — воплощение ками). Синтаи само по себе не является объектом поклонения. Верующие поклоняются божеству, которое обитает в синтаи.

             Женщина, идущая на поклонение, при приближении к главному зданию должна на пути своего следования остановиться, чтобы совершить омовение водой. Затем следуют приношения - женщина бросает монеты в ящик для пожертвований или возжигает благовония. Перед главным зданием святилища она поворачивается лицом к алтарю, склоняет голову, дважды хлопает в ладоши, чтобы призвать ками, и складывает руки ладонями вместе перед лицом. В этой позе она возносит молитвы ками. Более преданные верующие совершают тщательное ритуальное очищение и спокойно ожидают, когда придут ками, чтобы пообщаться с ними. Во многих домах есть небольшие семейные алтари (ками-дана), где совершается ритуал почитания предков.

Однако почитание предков  не ограничивается совершением ритуалов. Элвуд и Пилгрим так говорят о значении поклонения: 
«Вообще говоря, идея правильного исполнения ритуалов, связанных с очищением человека и торжеством животворных сил природы, пронизывает японское религиозное чувство и всю жизнь японца. От древних легенд, описывающих действия первых ками при сотворении мира, до ритуального обращения к ним с просьбой благословить новый танкер, от самых священных церемоний в главных святилищах синтоизма до ощущения правильности общественного порядка и этикета — во всем этом ощущается стремление к выверенным действиям, очищению и радости жизни. Это религиозное знание глубоко вросло в японскую традицию.

                      Главным общественным праздником синтоизма является ежегодный мацури. В широком смысле слова мацури означает всю синтоистскую ритуальную систему, включая ритуализацию самой жизни. Однако в более узком понимании мацури — местный праздник синтоистов, посвященный конкретному ками и имеющий целью призвать его.

Священники  и служители храмов¹⁵ 
                 Службы в храмах проводят священники, которые хорошо знают ритуалы. В древнейшие времена, в примитивном обществе священников, по всей видимости, еще не было и за соблюдение обрядов и церемоний отвечали сами люди, приходившие на службу. 
                  Тем не менее и тогда встречались шаманы, преимущественно женщины, которые владели особыми оккультными методами, что позволяло им руководить проведением ритуалов. Этим они завоевывали престиж и уважение в общине, становясь посредниками между людьми и ками. Шаманы проводили большинство обрядов. Позднее, когда в обществе усилилась роль кланов, наиболее важные церемонии совершали главы родов или семейств, а проведение прочих обрядов было обязанностью мелких чиновников или специально назначенных людей. Со временем эти функции закрепились за определенными семьями в качестве привилегии, что привело к возникновению наследственного духовенства. 
                     Примерно в середине первого тысячелетия, согласно восточной хронологии, при императорском дворе утвердились четыре высшие касты священников. Первая каста — ритуалисты — состояла в основном из членов клана Накатоми, которые взяли на себя обязанности проведения церемоний и чтения официальных ритуальных молитв. Вторая каста — воздержанные — представители клана Имбэ. Они установили определенный порядок в проведении церемоний, исключив лишние обряды и целиком сосредоточившись на постоянном контакте с ками. Третья каста — богословы — члены клана Урабэ, отвечающие за толкование воли ками. Четвертая каста — сарумэ, танцоры и музыканты. За исключением нескольких особенно важных ритуалов, которые совершал лично император, представители перечисленных выше каст духовенства отвечали за проведение церемоний и при дворе, и в храмах, имеющих непосредственное отношение к императорской семье. 
                        В VIII веке функции организации государственных церемоний и контроля над местным духовенством были возложены на Кабинет божественных дел (Дзинги Кан), положение которого в обществе было выше, чем у правительства. Членами этого Кабинета, за исключением его главы, становились представители клана Накатоми. Из их же числа избирались посланцы императора в определенные храмы. Главами Кабинета в течение многих столетий (XI-ХIХ вв.) были члены клана Сиракава, потомки императора Казана (985-986). Если возникала необходимость, глава Кабинета занимал место императора при проведении особых ритуалов при дворе. Богословская деятельность на долгие века закрепилась за представителями клана Ёсида. 
                    Сразу после революции 1867-1868 гг. наследственное духовенство было упразднено и священники стали государственными служащими, ответственными перед правительством за те храмы, в которых они несли службу. Вплоть до Второй мировой войны стать первосвященником в некоторых значительных храмах мог только человек, занимающий высокое общественное положение. Сегодня священники — это частные лица, не имеющие официального статуса, не считая того, который они приобретают благодаря признанию их Ассоциацией синтоистских храмов или теми храмами, где они служат. Они получают свое назначение от президента Ассоциации, который опирается в своих решениях на рекомендации официальных лиц, курирующих отдельные храмы. Конечно, среди священников немало и тех, кому должность достается по наследству. Священники могут жениться и обычно живут со своей семьей либо на территории храма, либо в отдельном собственном жилище. 
                 Священники должны знать все тонкости проведения ритуалов, церемоний и праздников, включая специальные литургии по тем или иным поводам. Этому мастерству можно обучиться либо у других священников, посещая их занятия, организованные Ассоциацией синтоистских храмов и ее региональными филиалами, либо на курсах в Университете Кокугакуин или в духовных семинариях. По окончании учебы, без экзаменов, священник получает одну из четырех степеней квалификации. Не имея такой квалификации, ни один из них не может быть утвержден Ассоциацией синтоистских храмов. 
                   Каждым храмом руководит первосвященник (гудзи), в крупных храмах могут служить также ассистент первосвященника (гон-гудзи) и несколько духовных лиц двух более низких рангов (нэги и гон-нэги). В храме в Исэ есть также должность высшей жрицы (сайсю). Согласно старинной традиции, данное место всегда занимала принцесса императорской семьи. В1868 году эту традицию упразднили, а в 1946 — восстановили. 
Если священник не проводит церемонию и не занят чем-то другим в храме, он одет в обычную, повседневную одежду. Очень редко можно увидеть на улице священнослужителя, облаченного в ритуальные одеяния. Священник, который служит в большом храме или в нескольких маленьких (порой в двадцати и даже тридцати), посвящает этой работе все свое время. Между тем многие работают еще и учителями, чиновниками, клерками или имеют какое-то другое постоянное занятие, а службе в храмах отдают лишь часть своего времени. В таких случаях ассистент либо кто-то из членов семьи священника замещает его, выполняя неотложные дела и уделяя внимание прихожанам. В большинстве маленьких, не имеющих особого значения храмах вообще нет постоянных священников, там богослужения проводятся только в дни религиозных праздников или по специальной договоренности. В то же время есть храмы, в которых служит много священников. Так, например, в храме Ясукуни их двадцать пять. Согласно статистике Министерства образования, в марте 1959 года в стране насчитывалось 21 020 священников, работающих в 80 005 храмах. 
              Особенностью послевоенного периода можно назвать появление в храмах женщин-священников. Началось это еще во время войны, когда жены стали замещать своих мужей-священнослужителей, призванных в армию. Если супруг не возвращался с поля боя, его обязанности в храме продолжала выполнять вдова. Позднее Ассоциация синтоистских храмов обеспечила этим женщинам возможность стать квалифицированными священниками. 
              Девушки (мико) в белых кимоно и ярко-красных хакама отнюдь не являются непорочными весталками, как иногда думают. Они — дочери священников или местных жителей, и их главная "работа" — исполнение ритуальных танцев перед ками. Также мико выполняют мелкие, но необходимые в храме обязанности. Когда они выходят замуж, их место занимают другие девушки. 
              Музыканты и иные служащие храма могут быть священниками, а могут и не быть ими. Большинство священнослужителей совмещают церемониальные функции с административными. Часто на их плечи ложится бремя ответственности за пополнение фондов и содержание зданий. В больших храмах нередко на работу нанимают обычных администраторов и рабочих. 
Ритуалы¹⁶ 
           В назначенный час священники, музыканты (некоторые из них пришли из соседних монастырей), представители верующих, принимающих участие в церемонии, и тот, кому поручено нести символические приношения, отправляются в павильон для очищения. После очистительной процедуры они занимают свои места перед внутренним святилищем храма. По завершении обряда очищения, когда прихожане собираются у храма, главный священник, после того как все присутствующие встают на колени (простираются ниц), делает глубокий поклон, открывает двери во внутреннее святилище. Это действие сопровождается музыкой и необычными низкими звуками, которые, согласно поверью, освобождают для верующих путь к ками. 
              Центром ритуала становятся следующие далее приношения пищи, которые в ходе ритуала приготавливают, очищают, а затем раскладывают на маленьких деревянных подставках. Священники передают приношения друг другу, пока они не достигают служителя, близкого по рангу к главному священнику, который и располагает их перед ками. Во время этого процесса звучит духовная музыка и затем главный священник читает молитву. 
                 Кроме традиционных приношений, могут быть сделаны приношения от Ассоциации синтоистских храмов, а если этот храм очень знаменит и каким-то образом связан с императорской семьей, поступают приношения и от императорского двора. Они доставляются в храм специальным посланцем, и главный священник преподносит их ками в первую очередь, путем более сложного обряда. После того как приношения сделаны, доставивший их посланец читает молитву, при этом все верующие склоняются в почтительном поклоне. Иногда несколько жрецов, специально приглашенных танцоров или молодых девушек-помощниц исполняют ритуальный танец (кагура). Вслед за этим главный священник, а за ним и отдельные прихожане, начиная с самых уважаемых, выходят вперед и кладут на центральную подставку символические приношения, обычно ветку священного сакаки, дважды кланяются, два раза хлопают в ладоши, затем еще раз почтительно кланяются и возвращаются на свои места. В случаях, когда прихожан много, один человек может действовать как представитель большой группы людей. Тогда те, кого он представляет, оставаясь на своих местах, кланяются, а после того, как ветка сакаки кладется на подставку, кланяются дважды, два раза ударяют в ладоши и одновременно делают глубокий поклон. После этого священники уносят приношения, и, пока все склонены в почтительном поклоне, главный священник закрывает двери во внутреннее святилище; его действия вновь сопровождаются необычным низким звуком. Затем священники и все, кто принимал участие в богослужении, выходят из храма, и церемония заканчивается. Прихожане устраивают символический пир, отпивая немного священного вина, а священники и служители храма удаляются в особое место, где тоже устраивают ритуальный пир (наорай). В некоторых случаях используемая в качестве приношения пища делится между членами общины; но чаще ее съедают священники и члены их семей. Когда приносят много рисовых лепешек (моти), некоторую их часть спустя несколько дней раздают прихожанам. 
Приходы и прихожане¹⁷ 
               С изменением социальных условий в древней Японии многие мифы и письменные свидетельства потеряли прежнее влияние; однако проводимые в храмах церемонии приобрели еще большее значение. 
               В древности, когда вожди, объединяя свои кланы, проводили общие ритуалы, всем членам этих кланов вменялось в обязанность участвовать в обрядах и совершать богослужения согласно определенным правилам — так они поддерживали свой общественный статус. Содержать местный храм и участвовать в богослужениях и праздниках считалось почетным долгом, даже делом чести, которое ревностно исполнялось. Главы местных общин обычно настаивали, а некоторые настаивают и в наше время, на соблюдении своих полномочий при проведении храмовых обрядов и праздников. 
             Исторически, храм и община были тесно связаны. В тех храмах, где доминировали родственные отношения, связи в общине оставались прочными. Но даже там, где кровные связи ослабевали, во время церемоний в храме происходило единение людей, независимо от их семейных отношений. Такое единение сохранялось даже тогда, когда люди покидали родные места и жили вдали от своей общины. Они все равно искали возможность приехать домой, чтобы выполнить обязательства перед общиной, которая тоже ожидала этого. 
             Позднее, в связи с тем, что расстояния увеличивались и людям становилось все труднее периодически приезжать в родные места, храмы, посвященные местным и родовым ками, стали появляться по всей стране. Благодаря этому люди могли поддерживать друг с другом духовное родство. Даже в наше время многие продолжают приезжать на родину, чтобы принять участие в ежегодных праздниках. 
             Часто довольно трудно обозначить границы храмовых приходов, поскольку те порой накладываются друг на друга. Иногда эти границы совпадают со старыми границами районов, пересмотренными современными топографами. Более того, в результате того, что различия между родовыми ками и ками местности стираются, и из-за увеличения количества храмов на одной территории сегодня многие люди, как верующие (сукэйся) и как прихожане (удзико), соотносят себя сразу с несколькими храмами. 
Такие храмы, как Великий Храм в Исэ, Мэйдзи и Ясукуни в Токио, Хэйан в Киото и Дадзайфу в Фукуоке, вообще не имеют географических границ, которые можно было бы считать приходом. В некотором смысле их приходом является вся Япония, и все японцы — их потенциальные прихожане. 
            Точно так же не имеют своих приходов местные храмы, посвященные павшим в войнах или местным знаменитостям. Тем не менее, все местные жители считаются их прихожанами, хотя между ними и этими храмами нет прочных связей. В данном случае каждый сам решает, как ему следует поступать. 
            Храмы, посвященные родовым ками или ками, связанным с данной местностью, функционируют в определенных географических границах. Каждый такой храм имеет свой приход, и местные жители, как правило, берут на себя полную ответственность за его содержание и принимают участие в богослужениях. Здесь нет каких-то жестких обязательств. Просто все эти люди — японцы, и именно так они обретают духовное единство, как бы странно и высокопарно подобные слова ни звучали для иностранца. Взаимоотношения между оберегающим общину ками и прихожанами можно сравнить со взаимоотношениями между родителем и детьми. Люди рождаются, растут и живут, поколение за поколением, под опекой ками. Таким образом, можно смело сказать, что все они, без исключений, находятся в прочной и надежной связи с ками. 
            Храмовый синтоизм был упразднен как государственная религия в 1945 году. Но это не нанесло ощутимого ущерба взаимоотношениям между храмами и местными жителями. Напротив, следует утверждать, что люди продолжают чувствовать себя прихожанами. Во время ежегодных праздников они делают храмам скромные денежные пожертвования и в случае надобности оказывают необходимое содействие. Даже несмотря на то, что с упразднением государственного статуса храмов местные религиозные ассоциации утратили прежнее значение, они по-прежнему функционируют как общественные организации и контролируют состояние местных храмов.

Природа и храмы¹⁸ 
              Какому бы ками ни был посвящен храм, его следует воспринимать вместе с прекрасным ландшафтом той местности, где он расположен. Синтоистское богослужение прочно ассоциируется с чувством прекрасного — переживание слияния с природой играет важнейшую роль в стремлении человеческого сознания от суеты к высотам и глубинам божественного мира, к изменению своей жизни ради приближения к ками, а тут уж никакие искусственные красоты не в состоянии заменить природную красоту. Самыми красивыми местами в стране по праву можно назвать те, где стоят храмы. Конечно, большие города слишком многолюдны и в них осталось мало живой природы, которая считается важнейшим элементом храмового ансамбля. Эта ситуация неразрешима, поэтому храмы, построенные в центрах городов, вынуждены мириться с урбанистическим окружением, что однако не меняет фундаментального принципа: храм должен быть расположен там, где сознание людей может слиться с природой. Поэтому, чтобы адекватно воспринять богослужение в синтоистском храме, необходимо посетить те из них, что находятся среди рощ или лесов, вдали от современных городов. 
               Самыми примечательными храмами в этом смысле являются Тосёгу в Никко и храмы в Исэ. Здание храма в Никко богато декорировано и построено на склоне горы. Храмы в Исэ просты и лишены украшений, они возведены на относительно ровном месте. Но в обоих случаях красивые постройки идеально гармонируют с окружающей природой, особенно с возвышающимися над храмами потрясающими хвойными деревьями. Всякий человек, не важно, синтоист он или нет, посетив эти храмы, получит глубочайшие впечатления. 
               Поклонение деревьям. Для синтоизма характерно поклонение деревьям. Где бы ни стоял храм — посреди тихой рощи, в большом шумном городе или в деревне, — верующий все равно почувствует, что окружающие деревья помогают ему приблизиться к ками. Очень много храмов, возможно большинство, до сих пор находятся в небольших рощицах, а некоторые — в густых лесах. В сельской местности люди могут напомнить себе о близости ками, просто взглянув в сторону леса, в котором разместился храм. Эту прочную взаимосвязь между деревьями и храмами можно увидеть в древнем употреблении слова мори, означающего «лес», в значении храма, и слова каннаби, означающего «убежище ками», применительно к лесам вокруг храма. 
               На территории храмового участка обязательно растет одно дерево, которое считается священным, вокруг него делается ограждение либо вокруг ствола повязывают веревку из соломы, с которой свисают бумажные полоски. Эти деревья, согласно поверью, являются жилищами ками. В древности полагали, что с помощью таких деревьев можно постичь дух ками; сегодня деревья воспринимают скорее как воплощения божественного сознания. 
                К другому типу священных деревьев относятся имеющие необычную форму – считается, что они обладают уникальными качествами, полученными от ками или божественного духа, использующего это дерево как убежище. Такое дерево может находиться как на территории храма, так и вне его. Довольно часто перед такими деревьями устанавливают маленькие тории и другие синтоистские символы. В редких случаях в храмах строится отдельная молельня в честь дерева, рощи или леса — объекта поклонения. Как пример можно привести Тэнъицу-дзиндзя в городе Сакураи (префектура Нара). Одним из наиболее очевидных свидетельств почитания деревьев является тот факт, что дерево сакаки священно в синтоизме и всегда используется во время ритуалов. 
             Священные горы. Горы также играют важную роль в создании особенной возвышенной атмосферы в храмах – нередко храмы строились на вершинах одиноких гор либо на горных склонах, вдалеке от населенных мест. Этот факт иллюстрирует то, что храмы не были местом пропаганды или миссионерства, прежде всего они — священные жилища ками. Поклонение горе практикуется в синтоизме с самых древних времен. В древности многие знаменитые горы в Японии почитались как священные, но сегодня многие из них больше не являются объектами поклонения. Гора, которая считается жилищем ками, называется «горой духа» (рэйдзан) или «горой священного тела» (синтай-дзан). В стародавние времена для поклонений подобного рода, конечно же, еще не строили храмы; в них попросту не нуждались. Позднее, в течение многих столетий, строили павильоны для молящихся, а потом возводили святилища, в которых помещали святая святых — символический объект, или «священное тело». 
                 В некоторых случаях, если гора оставалась видна молящимся, святилище не строили, хватало павильона для богослужений. В качестве примера можно привести храм Омива в префектуре Нара, где святилище отсутствует, но есть все остальные необходимые строения. Напротив входа в молельню, по направлению к священной горе, установлены ворота с подвешенной бамбуковой занавесью, перед ними находятся обычные принадлежности для богослужений, включая столы для приношений. Поскольку сама гора считается священной, никому, кроме священников, не разрешали не только подниматься на ее вершину, но даже приближаться к ней. Сегодня горы уже не почитают как ками, но считают священными местами, подходящими для богослужений ками или для медитаций на духовные объекты. 
                Самой известной священной горой в Японии считается, конечно же, гора Фудзи. Здесь совершаются поклонения Коно-хана-сакуяхиме-но-микото, супруге Ниниги-но-микото, великого деда первого императора. На самом краю кратера построен маленький храм, а в нескольких местах у подножия горы стоят большие храмы, посвященные этому ками. Главным храмом среди них считается Фудзиномия в префектуре Сидзуока. Другая знаменитая священная гора — это гора Нантай возле Никко; ее главный храм — Футарасан — находится в Никко, рядом с Тосёгу, на вершине же горы стоит Внутренний храм, и промежуточный храм расположен возле озера Тюдзэндзи. В августе каждого года, во время праздника, десятки тысяч верующих совершают восхождение на гору, большинство из них начинают путь от промежуточного храма у озера. 
              Феномен поклонения горам в Японии не ограничивается синтоизмом. В буддизме также есть свои священные горы, существует особый тип буддийско-синтоистской веры, называемой Сюгэн-до, знаменитой своими священнослужителями, ямабуси (горные скеты), однако о них мы поговорим чуть позже и в соответствующем разделе¹⁹.  

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 4. Соотношение  Буддизма и синтоизма в Японии

Буддизм в Японии²⁰

                Проникнув в Японию в середине VI в., учение Будды оказалось оружием в острой политической борьбе знатных родов за власть. Уже к концу VI в. эта борьба была выиграна теми, кто сделал ставку на буддизм. Буддизм распространился в Японии в форме Махаяны и немало сделал для становления и упрочения там развитой культуры и государственности. Принеся с собой не только индийскую философскую мысль и буддийскую метафизику, но также и традиции китайской цивилизации (буддизм пришел в основном через Китай), учение Будды способствовало оформлению в Японии административно-бюрократической иерархии и некоторых принципиальных основ системы этики и права. Заслуживает внимания, что в этой сфере не было сделано акцента, как-то было в Китае, на безусловный авторитет мудрости древних и на ничтожность отдельной личности перед мнением и традицией коллектива в целом. Напротив, уже в «Законе 17 статей», опубликованном в 604 г., содержалась статья десятая, из которой явствовало, что у каждого человека могут быть свои мнения и убеждения, представления о правильном и мудром, хотя при этом все-таки следует действовать, сообразуясь с волей большинства. В этой статье как бы в зародыше видны важные отличия, предопределившие – вместе с рядом других факторов – иную внутреннюю структуру и иные политические судьбы Японии по сравнению с Китаем, чьей цивилизации она столь многим обязана.

                  Иными словами, в рамках древнеяпонской цивилизации буддийские нормы, даже подвергшиеся китаизации и конфуцианизации, оказались более крепкими, и именно они сыграли существенную роль в сложении основ японской культуры. Уже с VIII в. влияние буддизма стало определяющим и в политической жизни страны, чему способствовал институт инке, согласно которому император еще при жизни обязан был отречься в пользу наследника и, став монахом, управлять страной в качестве регента.

                   Быстро росло количество буддийских храмов: в 623 г. их стало, по данным хроники Нихонги, 46. В конце VII в. был издан специальный указ об установлении алтарей и изображений Будды во всех официальных учреждениях. В середине VIII в. было принято решение о строительстве гигантского храма Тодайдзи в столице Нара, причем центральное место в храме заняла 16-метровая фигура Будды Вайрочана, золото для покрытия которой собирали по всей Японии. Буддийские храмы стали исчисляться тысячами. В Японии нашли свою вторую родину многие школы-секты буддизма, в том числе и не уцелевшие либо пришедшие в упадок на материке.

Буддизм и синтоизм²¹

                  Секта Кэгон, оформившаяся и набравшая силу в VIII в., превратила принадлежавший ей столичный храм Тодайдзи в центр, претендовавший на объединение всех религиозных направлений, в том числе и на сближение, синтез буддизма с синтоизмом. Опираясь на принцип хондзи суйдзяку, сущность которого сводилась к тому, что синтоистские божества – это все те же будды в их очередных перерождениях, школы-секты японского буддизма (Сингон, Тэндай и др.) заложили основу так называемого «ребу синто» («двойной путь духов»), в рамках которого буддизм и синтоизм, некогда враждовавшие, должны были слиться в единое целое. Это движение имело определенный успех. Японские императоры официально обращались к синтоистским богам и храмам с просьбой оказать помощь в сооружении Тодайдзи и возведении статуи Вайрочана. Они заявляли также, что считают своим долгом поддерживать и буддизм, и синтоизм. Некоторые почитаемые ками (примерно так же, как и даосские божества в Китае) удостаивались статуса бодисатвы. Буддийские монахи нередко принимали участие в синтоистских празднествах и т. п.

                  Особый вклад в сближение буддизма и синтоизма внесла секта Сингон (санскр – мантра), распространившаяся в сравнительно позднее время из Индии и почти неизвестная в Китае (кроме Тибета). Основатель секты Кукай (774–835) сделал основной акцент на культ будды Вайрочана, воспринимавшегося в рамках этого учения как символ космической Вселенной. Через причастность к космосу и космической графической системе Вселенной (мандала) с изображением различных будд и бодисатв на ней человек приобщался к буддийской символике и обретал надежду на просветление и спасение. Обилие будд и бодисатв и магически-символическая связь с ними, многие мистические ритуалы секты Сингон позволили сблизить буддизм и синтоизм, отождествить синтоистские божества, олицетворявшие силы природы, с космическими силами и буддами буддизма.

                   Внеся важнейший вклад в ребу синто, секта Сингон объявила главных японских ками аватарами различных будд и бодисатв, в том числе Аматэрасу – аватарой будды Вайрочана. Синтоистские божества гор тоже стали рассматриваться как воплощения будд, и именно это учитывалось при строительстве там крупных буддийских монастырей. Даже во многих синтоистских храмах заправляли буддийские монахи. Только два важнейших, в Исэ и Идзумо, сохраняли свою независимость. С течением времени эту независимость стали активно поддерживать и японские императоры, видевшие в синтоизме опору своего влияния. Но это было уже связано с общим ослаблением роли императоров в политической жизни страны.

 

 

 

 

Глава 5. Современное  отношение к другим религиям