Существует много стереотипов
и недопонимания в отношении
охотничьих трофеев, трофейной охоты
и ведения«трофейного» охотничьего
хозяйства, много сторонников и противников
трофейной охоты. Одни считают трофейную
охоту чуть ли не единственным идеалом«правильной»
охоты, другие считают ее(цитирую из статьи):
«Морально неправильной, «получая удовольствие
от убийства». Биологически неправильной,
«убивая сильнейших и лучших». И полностью
и чрезвычайно неправильной, когда целью
охоты является трофей».
Данная статья помогает многое,
относительно трофейной охоты, расставить
по своим местам. Многие фразы,
предложения и приведенные высказывания
и из нее заслуживают цитирования
и использования в дискуссиях
и обучении охотников, егерей
и охотоведов. Однако, на мой взгляд,
во избежание возможного неверного
толкования выхваченных из контекста
фраз, следует все же попытаться
сформулировать в сжатом виде
некоторые выводы, вытекающие из
смысла данной статьи.
Во-первых, автор четко дает понять,
в том числе на собственных
примерах, что понятия «охотничий
трофей» и «трофейная охота»,
хоть и имеют в основе общее
слова «трофей» и «охота», несут
несколько разную смысловую нагрузку.
Поскольку охотничий трофей —
это любая охотничья добыча, а
также любое материальное напоминание
об успешно проведенной охоте
и дань уважения к добытому
животному, даже фотография.
А трофейная охота — это
не просто добывание диких
животных с целью стать обладателем
того, что обычно называют трофеями:
шкур, рогов, черепов и клыков, которые
можно измерить и оценить, и
потом повесить на стенку и
выставлять на выставках. Это
специфическая охота на взрослых
животных, которые достигли стадии
между продуктивным и после
продуктивным возрастом, оставили
свои гены во многих поколениях,
и поэтому могут быть изъяты
без всякого вреда, и даже с
пользой для популяции данного
вида в данной местности, поскольку
изъятые животные освобождают
жизненное пространство для последующих
поколений производителей. Только
таких животных можно считать
трофейными, а охоту на них
— трофейной охотой.
При таком понимании и исполнении
трофейная охота становится важным
инструментом популяционного управления,
а не самоцелью убийства диких
животных просто ради получения
трофея (как ее представляют противники
спортивной, в т. ч. трофейной охоты),
которую трудно объяснить с
точки зрения здравого смысла,
особенно не охотничьей общественности.
Поэтому можно сказать, что данная
статья в первую очередь написана
не с целью как-то оправдать
трофейную охоту, а разъяснить, как
сторонникам, так и противникам
трофейной охоты для чего и
при каких условиях она имеет
полное право на существование.
Во-вторых, автор доводит до тех,
кто живет старыми стереотипами,
что специальное ведение охотничьего
хозяйства «на трофеи» не имеет
под собой никакого основания
и бессмысленность его доказана
наукой и практикой. Что высокого
качества и большого размера
рога являются статусным показателем
благополучия популяции дичи, а
нецеленаправленного выращивания
трофейных особей для последующего
отстрела искателями тщеславия,
часто за большие деньги. Тем
более выращивания путем генных
манипуляций, «селекции» с целью
закрепления в популяции «правильной»
формы рогов, содержания животных
в небольших вольерах, где они
становятся полудомашними, и применения
всяческих«ускорителей» и «улучшателей»
размера и качества рогов.
В-третьих, трофейных животных даже
в самой здоровой процветающей
популяции не может быть много.
И добыча их возможна только
при определенных условиях. Можно
легко догадаться, что одним из
важнейших условий является наличие
специалистов высокого уровня, которые
постоянно наблюдают за конкретной
популяционной группировкой животных,
и могут, с достаточной долей
уверенности, установить какое животное
достигло такого возраста, чтобы
считаться трофейным животным. И,
естественно, нужно быть уверенным
в том, что популяция, из которой
собираются изъять трофейное
животное, действительно здоровая
и высокопродуктивная, что в ней
после изъятия трофейного животного
останется достаточное количество
взрослых животных продуктивного
возраста, способных обеспечить
дальнейшее воспроизводство.
По мнению А. А. Данилкина, (Данилкин,
2010) «Доля охотников за трофеями в общем
объеме добычи крупной дичи, при бережном
отношении к ресурсам и генофонду, вряд
ли может быть больше 5%».
А ведь это означает, что только
в тех популяциях оленьих, в
которых плотность позволяет
изымать как минимум20% от весенней
численности, можно добывать только
1 трофейное животное из 20 к отстрелу
на каждые 100 особей популяции. И
чем меньше плотность и процент
отстрела, тем меньше среди отстреливаемых
животных должно быть взрослых
(не говоря о трофейных) и больше
сеголетков.
Многие охотхозяйства, еще даже
недотянув до возможности изъятия
оленьих выше хотя бы 10% от популяции,
не говоря уже о возможности
полного изъятия хозяйственного
прироста, и получив разрешение
на добычу нескольких, иногда
даже не десятков, а единиц, особей
взрослых животных, половину, а то
и всех самцов, смело объявляют
трофейными. И пытаются непросто
реализовать их под видом трофейных
охотникам, но и реально добыть
лучших самцов с целью заработать
побольше денег, что полностью
выходит за рамки норм «цивилизованной»
трофейной охоты.
Исходя из таких подходов, каждый
может прикинуть, насколько его
охотхозяйство близко к тому,
чтобы предлагать трофейную охоту.
И, наконец, в-четвертых, как показано
в статье, абсолютно неправомерно
связывать стоимость добычи трофейных
животных с какой-либо официальной
системой балловой оценки или
весом рогов, потому что это
неминуемо, особенно в условиях
постсоветских реальностей и
коммерциализации иохоты, приводит
к тому, что добываются не те животные,
которых уже можно и нужно «выбраковывать»,
а лучшие из лучших, имеющие самые крупные
и красивые рога.
Предисловие
Будучи маленьким мальчиком, не
более пяти или шести лет, я
уже знал, что свежая веточка
дуба, которая случайно украсила
шляпу моего отца, означает, что
следующий самец косули пал
под его ружьем. Я бы тогда
не распознал слово трофей, если
бы кто-то упомянул его, но я
понимал, что голова самца косули
значила что-то особенное. Что-то,
что поднимало настроение и
что было темой оживленных
разговоров. Что-то, что продолжало
навсегда жить в рядах рогов,
посаженных на щитки из срезов
ствола дуба. Все они имели
историю, написанную карандашом
на задней стороне щитка, но
рассказанную без выражения. Многие
из этих трофеев потерялись, но
некоторые, в том числе и первый
самец косули отца, до сих пор
занимают почетное место в
моем доме в Южной Африке.
Мне по-прежнему не доставало
еще нескольких лет до моего
десятилетия, когда мне позволили
сопровождать отца на охоте. Я
был с ним, когда он выстрелил
в козла, чья белесая шерсть
выдавала преклонный возраст. Его
рожки были почти невидимыми
— менее трех сантиметров рифленого
рога на каждой стороне. Самец
исчез в густых зарослях, и
мы тщательно следовали красным
кровяным точкам. Я до сих пор
помню, как мы дошли до него,
и как мой отец благоговейно
поместил (в пасть животного —
прим. пер. ) «последний погрыз»из листьев
дуба, его очевидную гордость за то, что
он касался этих незначительных розеток
рогов. Гордость, как я теперь понимаю,
порожденную тем, что он добыл этого старого
самца, который ускользал от него годами,
и гордость зато, что он делит этот жизненный
опыт со мной.
Несколько лет спустя, когда мне
минуло тринадцать, мне разрешили
использовать старый дедовский
одноствольный карабин для добычи
моего первого козла. Это случилось
8 августа1960 года — почти в
полседьмого вечера. Если я применю
любые действующие трофейные
стандарты, то рога были менее,
чем посредственные — нодля меня
это трофей, который до сих пор висит в
моем доме на центральном месте. Так я
стал трофейным охотником. Довольно много
лет прошло с тех пор: я охотился в Северной
и Южной Америке, я охотился в Азии и Африке.
Я до сих пор трофейный охотник и я горжусь
этим.
Но в течение нескольких прошедших
лет я стал во все большей
степени озабочен появлением
негативной критики в связи
с трофейной охотой. Легко мысленная
критика не охотников не слишком
меня беспокоила. Между тем мое
беспокойство усиливалось, когда
я обнаружил, что этот негативный
взгляд публики на «трофейную
охоту» намеревался повлиять
на будущее увлечения моей
жизни. У меня были длинные
и оживленные беседы с охотниками
и не охотниками вокруг лагерных
костров, на встречах и международных
съездах, и вместо того, чтобы
найти решение, мои волнения и
сомнения усилились.
Устанавливая этапы
Эта статья не была написана
для того, чтобы наслаждаться
прошлыми достижениям или чтобы
нарисовать богатую красками
картину будущего. Она написана
потому, что есть необходимость
для критического анализа. Трофейная
охота нуждается в том, чтобы
найти широкое признание со
стороны не охотников. Такое признание
не будет получено легко. Позвольте
мне заявить следующее: трофейную
охоту ждут серьезные проблемы,
если нам не удастся упрочить
трофейную охоту как инструмент
сохранения дичи, если наши действия
будут восприниматься как нецивилизованные
и ухудшающие, и если они будут
рассматриваться как морально
или биологически неправильные.
Процесс, который мы должны начать,
будет болезненным, поэтому мы
должны быть критичными к укоренившимся
концепциям и предложить потенциально
радикальные изменения. Некоторые
вещи, которые я должен тут
сказать в этой презентации, возможно,
не будут слишком хорошо восприняты,
некоторые утверждения вызовут,
возможно, бурю протеста. Тем не
менее, я чувствую, что пришло
время ввязаться в бой и
бороться за решение проблемы.
Поэтому я выбрал следующее
ключевое утверждение, которое разъясняет
намерение этой статьи: Мы хотим
установить фундамент для формулирования
позиции Международного совета
по охоте и охране дичи по
вопросу охотничьих трофеев и
трофейной охоты. Мы хотим, чтобы
члены Совета, охотники со всего
мира, природоохранители и публика признали,
что трофейная охота, охотничьи трофеи
и книги записи рекордов являются неотъемлемыми
элементами природоохранной охоты 21 века,
что трофейная охота является ключевым
компонентом устойчивого охотничьего
туризма и рекреационной охоты местных
жителей.
История трофейной охоты и трофейных
записей
Трофейная охота и охота в
зарубежных странах не является
изобретением XIX и XX столетий. Пару тысяч
лет назад до рождения Христа
у месопотамских королей были
высеченные в камне охотничьи
сцены в церемониальных палатах
их дворцов. В четвертом столетии
до нашей эры греческий историк
Ксенофон описал первое охотничье путешествие
в чужие страны в своей книге«Кинегетикс».
Задолго до него наши предки из ледникового
периода в юго-западной Европе создали
удивительно прекрасные наскальные рисунки
охотничьих сцен. Мы наталкиваемся на
древний клык оленя, ценимый с незапамятных
времен, рога, переработанные в украшения
без практической цели. Это является фактом:
древние, и не очень древние культуры по
всему свету сохраняли части диких животных,
на которых они охотились, или создавали
наглядные изображения охотничьих сцен.
Это самые ранние сохранившиеся
охотничьи трофеи — они дают
нам осознать, что существовало
нечто большее в связи наших
предков с дикими животными, чем
просто охотиться и кушать
их. Да, в те дни охота была
необходимой для выживания, но
она имела также рекреационное
и культурное включения. Она уже
воплотилась в идею, которая получила
название только в 20 столетии
—трофейная охота!
Общества, в которых охота была
правом каждого здорового мужчины,
начали исчезать в Европе с
распадом Римской империи. В других
частях света они сохранились
дольше, но большинство из них,
в конце концов, стали жертвой
экспансионистской Европы. В течение
долгого периода до конца 18 столетия
члены королевских семей, знать
и военные зарезервировали для
себя львиную долю охоты, исключив
из нее другие социальные группы.
В возникающих национальных государствах
Европы охотничьи права были
привязаны к владению землей.
Только в нескольких охотничье-собирательских
обществах Африки и Америк
дикие животные считались общественной
собственностью. Поразительно, но возникающие
Соединенные Штаты встали на
путь принятия дичи под охрану
государства, которое, согласно Американской
Конституции, содержит ее в доверительном
управлении для граждан. Революционный
американский дух наделил правом
охоты всех граждан — с первоначально
катастрофическим результатом, как
показала история.
С феодальных времен в Европе
мы переняли драгоценное наследие
художественных достижений, связанных
с охотой в музыке, театре, живописи
и ремесленных изделий того
периода, но также и наследие
излишеств и развращенности. 19 столетие
принесло конец аристократическим
охотничьим привилегиям. Новый класс
буржуазии открыл для себя
охоту как развлекательное времяпровождение.