Всемирное и философское в творчестве Ахматовой

Всемирное и философское в творчестве, Ахматовой, органично слиты, как и у Пушкина, с национальным, русским. Лейтмотив драматической любви-страдания, печали, тоски усиливается неяркой палитрой красок, избираемых поэтессой.

Смерть же трактуется Ахматовой  в христианских и пушкинских традициях: в христианских как закономерный акт бытия, зарождения из земли и  уход в землю:

Я молчу. Молчу, готовая

Снова стать тобой, земля

В пушкинских — как заключительный акт творчества, а творчество для Ахматовой — это и ощущение единства с творцами прошлого и современности, с Россией и судьбой народа. Уже много позже (1940, 1961 гг.) Ахматова в посвящении Цветаевой так выразят эту, уже в «Вечере» зародившуюся мысль:

Мы сегодня с тобою, Марина,

По столице полночной  идем.

А за нами таких миллионы

И безмолвнее шествия нет...

А вокруг погребальные звони

Да московские хриплые  стоны

Вьюги, ваш заметающей след.

Уже первый сборник поэтессы дает возможность почувствовать  особый ахматовский стиль. Один из ведущих  приемов писательницы - прерывистый  диалог с частым перебоем ритма и  реплик, разрыв реплик вокруг одного стихотворения, разрыв последовательной, логически  выстроенной мысли внутри одной  строфы.

А талантливые стихи М.Цветаевой долго не публиковались. А когда увидели свет, стало ясно, как горько переживала поэтесса судьбу своей родины и народа, втянутых в кровавую и бессмысленную войну. Жалость и печаль переполняли её сердце.

Бессонница меня толкнула в путь.

О, как же ты прекрасен, тусклый  Кремль мой!-

Сегодня ночью я целую  в грудь-

Всю круглую воюющую землю!…

Бедствия народа - вот что  пронзило её душу.

Чем прогневали тебя эти серые  хаты,-

Господи! - и для чего стольким простреливать грудь!

Поезд прошёл, и завыли, завыли солдаты,

И запылил, запылил отступающий  в путь…

В годы народного горя, ещё  не вполне понимала причины и масштабы его, поэтесса всем сердцем откликнулась на этот плач народный.

М.Цветаева внимательно присматривалась к тем переменам, которые принесла стране революция. Ей всегда был чужд мир «сытых»; душа болела за врага.

Два на миру у меня врага,

Два близнеца - неразрывно - слитых:

Голод - голодных – и сытость  сытых!

Оказавшись в 1922 г. в эмиграции, М.Цветаева оставалась верной своей любви к родной Москве, к России, к русскому народу, к русской культуре. На всю жизнь сохранила она острое ощущение, «что зарей в Кремле Легче дышится- чем на всей земле!»

Щемящей тоской проникнуты стихи, посвящённые разлуке с родиной, со многими близкими, с которыми «расстояние: версты, мили… расставили, рассудили… по двум разным концам земли…»

В 1925г. с какой грустью  пишет она:

Русской ржи от меня поклон,

Ниве, где баба застится.

Друг! Дожди за моим окном,

Беды и блажи на сердце…

Мотив «Россия, родина моя!», ностальгически окрашенный, звучит и  в стихотворении «Родина»(1932 г.). Здесь горькое сознание «разъединенности неразъединимого»: «родина моя» и  одновременно «чужбине»

 

 

 

 

 

Гражданские стихи Ахматовой  относятся не к политике, они связаны  с проблемой нравственного и  жизненного выбора.

Стихотворение «Ты отступник...»  адресовано конкретному человеку, в  основе стихотворения конкретная ситуация из личной жизни Ахматовой. Оно связано  с эмиграцией Б. Анрепа. В стихотворении звучит горький упрек человеку, предавшему не только свою любимую, но и свою страну. Судьба героини стихотворения сливается с судьбой России. Примечательно, что для Ахматовой теперь Россия связана с народом, народными традициями, православием:

Ты — отступник: за остров зеленый

Отдал, отдал родную страну,

Наши песни, и наши иконы,

И над озером тихим сосну.

Стихотворение «Мне голос  был...» уже менее конкретное. Непонятно, чей голос зовет героиню оставить Россию: или внутренний, или «глас  свыше» (или считать, что лирическая ситуация стихотворения напоминает о библейской теме «исхода» праведников  из грешной земли), или это голос  Анрепа и друзей-эмигрантов Ахматовой.

Героиня этого стихотворения  поставлена перед нравственным выбором. И она выбирает Россию, принимая ее судьбу как свою:

Но равнодушно и спокойно

Руками я замкнула слух,

Чтоб этой речью недостойной

Не оскорбился скорбный дух...

Стихотворение 1922 года «Не  с теми я, кто...», вошедшее в третий сборник «Anno Domini», опубликованный в 1922 году, содержит еще большие обобщения: Ахматова отделяет себя от всех эмигрантов, от всех, кто «бросил землю». В первых двух строфах стихотворения речь идет о тех, кто уехал, в двух последних — о тех, кто остался. Бросившие землю у Ахматовой вызывают жалость, а не презрение и пренебрежение. Оставшиеся в России воспринимают свою трагическую судьбу «бесслезно», «надменно» и «просто», поэтому они намного выше уехавших.

Стихотворение «Петроград»  продолжает эту же тему:

Никто нам не хотел помочь

За то, что, город свой любя,

А не крылатую свободу,

Мы сохранили для себя,

Его дворцы, огонь и воду.

В стихотворении появляется местоимение «мы». Ахматова чувствует  связь со всеми патриотами, оставшимися  на Родине, она уже не одинока.

В «Anno Domini» появляется неожиданная радость, среди несчастий, горя, смертей Ахматова все-таки видит свет и успокаивается, со смирением принимает она все, что происходит с Россией:

Все расхищено, предано, продано,

Черной смерти мелькает крыло,

Все голодной тоской изглодано,

Отчего же нам стало  светло?

В «Anno Domini» усиливается народное начало. Образ героини становится более цельным и гармоничным. Появляется все больше стихотворении, близких фольклору, например «Третий Зачатьевский».

Переулочек, переул...

Горло петелькой затянул.

Тянет свежесть с Москва-реки

В окнах теплятся огоньки...

Стихотворения первых сборников  Ахматовой — «Вечера» и «Чёток»  — написаны в основном на любовную тему. В этих сборниках нет стихов о Родине. Тема Родины впервые появляется у Ахматовой в сборнике «Белая стая».

Сборник «Белая стая» был  опубликован в 1917 году, в него вошли  стихотворения, написанные в 1912—1916 годах, в период больших потрясений и  испытаний для России, в период первой мировой войны. В это время  многое меняется и в жизни самой  Ахматовой: Гумилев уходит на фронт, Ахматова болеет туберкулезом, Ахматова встречает Б. Анрепа. Перелом в жизни Ахматовой и в жизни страны приводит к существенным изменениям в творчестве поэта. Ахматова уже не может писать стихи только на узко любовную тему. В «Йелой стае» появляется тема Родины. Ахматова воспринимает первую мировую войну как страшную национальную трагедию. «И ранней смерти так ужасен вид, что не могу на Божий мир глядеть я», — пишет она в стихотворении «Майский снег».

Стихи «Белой стаи» строгие  и философские, в них ощущается  близость неотвратимой катастрофы, предчувствие страшных и трагических событий  в жизни России. Ахматова всегда оставалась в стороне от политики, но она выражала отношение к России в своих стихах («Думали: нищие  мы...»).

В «Белой стае» возникает  тепло жертвенной любви к Родине. Острую боль переживания за судьбу России мы видим в стихотворении  «Молитва». Ахматова готова на все ради России, она готова принести в жертву себя, свой «песенный дар», близких, друзей, даже ребенка, только бы «туча  над темной Россией стала облаком  в славе лучей».

С изменением в тематике стихов меняется и общая стилистика ахматовского слога: стиль Ахматовой становится очень строгим, аскетичным.

В «Белой стае» начинает проявляться  национальное самосознание Ахматовой. Теперь Ахматова ощущает свою оторванность от жизни народа. В этом сборнике проявляется стремление поэта слиться  с народом:

Лучше б мне частушки задорно  выкликать,

А тебе на хриплой гармонике  играть.

И ходить на кладбище в поминальный  день

И смотреть на белую Божью  сирень.

Ахматова знает, что «где-то есть простая жизнь и свет, прозрачный, теплый и веселый...», но она пока не может отказаться от своей жизни, она еще не готова жить одной жизнью с народом:

Но ни на что не променяем  пышный

Гранитный город славы  и беды,

Широких рек синеющие льды,

Бессолнечные мрачные  сады

И голос Музы еле слышный.

Следующий сборник «Подорожник» выходит в 1921 году. Он создается в  трагические для России годы. Особенность  стихотворений этого сборника заключается  в том, что все исторические события: война и революция — осмысляются  не в историческо-философском, а в личностно-поэтическом плане. Поэты и писатели XX века либо принимали революцию и воспевали ее, либо уезжали в эмиграцию. Ахматова, одна из немногих, выбрала третий путь. Стихотворения «Петроград», «Не с теми я, кто...», «Мне голос был...» далеки от принятия революции, но они также далеки от политической ненависти.

Московская тема появляется уже в ранних стихах Цветаевой. Москва в ее первых сборниках — воплощение гармонии. Прозрачными акварельными красками рисует Цветаева лирический образ города.

В стихотворении *домики старой Москвы город предстает как символ минувшего. В ритмическом плане  стихотворение напоминает старинную  танцевальную мелодию. В нем воскресают слова и понятия, передающие аромат давних времен: «вековые ворота», «деревянный  забора», домики, где «потолки расписные» и «клавесина аккорды». Но эти московские домики — «слава прабабушек томных»  — исчезают, точно дворцы ледяные  по мановенью жезла. А с ними старая Москва утрачивает былую торжественность, величавость. «Домики с знаком породы» были хранителями души. Город беднеет с их исчезновением.

Облик Москвы в ранней цветаевской  поэзии светел. Город присутствует и в снах героини, и в ее мечтах. Гармония их взаимоотношений еще ничем не нарушена. Но меняется жизнь, меняется и восприятие города. Путешествие в Петроград зимой 1915/ 16 года позволило Цветаевой ощутить себя именно московским поэтом. Кратковременная разлука с родным городом заставила взглянуть на- него новыми глазами, как бы со стороны, что послужило импульсом для создания одного из самых известных цвётаевских циклов — «Стихи о Москве».

Этот цикл можно назвать  величальной песней Москве. В нем  город предстает как средоточие всех путей, сердце Родины. Символично время рождения цикла — 1916 год: очень  скоро жизнь «в дивном градё сем, в мирном граде сем» неузнаваемо переменится. Цветаева увидит совсем другую Москву — разоренную, страдающую, потерявшую многих своих сыновей... Эту Москву она проникновенно и пронзительно-точно опишет в сборнике «Лебединый стан», в очерках «Октябрь в вагоне», «Мои службы», в дневниковых записях 1917—1921 годов. Автор переживает за судьбу родного города как за судьбу родного человека. В цикле «Москве» (1917) с отчаянием и нежностью обратится она к любимому городу:

— Голубочки где твои? — Нет корму.

— Кто унес его? — Да воров  черный.

— Где кресты твои святые? .— Сбиты.

— Где сыны твои, Москва? —  Убиты.

Ощущая Москву частицей своей  души, героиня готова вручить ее, как и свое сердце, тому, кто достоин  такого дара. Как наследство, завещает она Москву дочери (первое стихотворение  цикла) и как дар дружбы — собрату  по ремеслу (второе стихотворение цикла): «Из рук моих — нерукотворный  град/ Прими, мой странный, мой прекрасный брат».

В своих стихах Цветаева всегда экономно, прицельно использует цвет. В «Стихах о Москве» определяющий цвет — красный, он дан в сочетании  с золотым и синим. Красный  цвет в народной традиции неразрывно связан с красотой, любовью, жизнью сердца. И. Цветаева сознательно следует  этой традиции, используя для передачи различных нюансов все оттёнки этого цвета. У нее «красный», «червонный», «багряный» означают «прекрасный», «драгоценный», «дорогой»: «Червонные возблещут купола», «с багряных облаков», «во червонный день Иоанна родилась Богослова», «Иверское сердце, червонное, горит».

Московская тема в творчестве Цветаевой всегда связана с темой  пути, путешествия, открытия. «С кремлевского холма» героине видна вся земля. Москва дает ощущение пространства, распахивает  перед ней дали: 

Москва! – Какой огромный  

Странноприимный дом! 

Всяк на Руси – бездомный. 

Мы все к тебе придем.

Общение с городом, поклокение его святыням врачует душу. Любящее сердцё Москвы открыто всем обиженным, заблудшим, заплутавшим, страждущим.

Человек может быть грешен, глух к чужим страданиям и боли, но рано или поздно в нём проснется  желание очистить свою душу. И тогда  он сумеет расслышать отдаленный, но настойчивый  зов с «колокольного семихолмия»: «Издалека - далече —/ Ты все же позовешь».

Долгие годы неумолчный зов  этот звучал и для самой Цветаевой, вынужденной в 1922 году покинуть

Поэт дорожит Москвой  не только как родным городом, но и  как. святыней Отечества, столицей.

Неторопливая, плавная, с  многочисленными повторами мелодия  звучит в стихотворении, вошедшем в  цикл «Стихи о Москве»: 2Над синевою подмосковных рощ/ Накрапывает колокольный дождь...» В нем предстают образы старой России и города «сорока сороков» церквей, колокольные перезвоны которых перекликались, подхватывались подмосковными. Воедино с миром природы сливается музыка колоколов, В этом стихотворении есть еще один важный для московского циклы мотив — мотив святости и праведности. Он связан с образом странников, которых так много было на бескрайних просторах Руси. В их душах — вера, смирение, отрешенность от мира. Странники-слепцы не идут, а «бредут». И словесные повторы в стихотворении перёдают ритм их неспешного движения: