Дискретность и непрерывность в языке и мышлении

 Примерно такая же роль отводится континуальному мышлению и в психологии. В одной из работ А.В.Брушлинский писал

«Психическое как процесс изначально и всегда является непрерывным в самом точном и глубоком смысле слова. Непрерывность психического объективно обусловлена его ведущей ролью в регуляции и саморегуляции деятельности людей (и поведения животных). Психическое изначально включено в непрерывное взаимодействие человека с миром, т. е. прежде всего в непрерывное взаимодействие субъекта с объектом, каковым в конечном счете потенциально является вся Вселенная. <…>. Непрерывная взаимосвязь

любого субъекта с объектом всегда и необходимо опосредствована взаимоотношениями между разными субъектами <…>. Так – более конкретно – выступает непрерывное взаимодействие человека с миром (с другими людьми, с вещами и т. д.)».4 Некоторая разница в изложенных выше воззрениях есть лишь в роли, отводимой дискретному компоненту мышления. Брушлинский, полагая, что процессуальность психического есть континуальность, видит дискретность в его продукте или результате (как пример – инсайт). А Налимов считает, что дискретное мышление является некоторым «диспетчером» континуальных потоков. Оба воззрения непротиворечивы и хорошо дополняют друг друга. После этих рассуждений становится ясно, что подразумевается под

нечетко очерченными понятиями в процитированном выше высказывании Н.Винера. Любой естественный язык (в отличие от искусственных и формальных) неформален в том, что значения любых слов и семантически значимых вербальных конструктов не определены абсолютно точно, поскольку они могут порождать самые разнообразные смыслы. В процитированной выше работе В.Налимова приводится такой пример. «Недавно, идя по улице, я случайно услышал обрывок разговора. Одна девушка говорит другой “Он вчера приходил пудрить мне мозги”. Раньше я не слышал этого словосочетания, но сразу понял его смысл». Здесь в качестве примера взят жаргонный язык, а Н.Винер писал о поэтическом языке, но суть одна – в ходе культурогенеза человек сформировал дискретную матрицу, в которую он вложил континуальный мир, а затем снова «размыл» границы ячеек этой матрицы разнообразием смыслов. Заметим, что здесь, на уровне смыслов континуальность и дискретность теряют свою процессуальную (как и операциональную) значимость, а их приоритетность не представляет никакого интереса.

Казалось бы опять все просто – континуальные потоки мышления и коммуникации управляются дискретно мыслящим «диспетчером». Но и на этом витке рассуждений опять все непросто. Рассмотрим эту «непростоту» на вполне конкретном примере. Великий русский художник Валентин Серов был, как известно, велик и в живописи, и в графике. Как у всех великих, у него были свои неординарные приемы и, в частности, в графике. Применял он иногда такую технику рисования портретов. На первом портретном сеансе он делал академически добротный рисунок модели, после чего получившийся портрет «отлеживался» несколько дней. Затем Серов накладывал на него кальку и почти копировал его – почти, потому что при этом копировании он отбрасывал все, что в рисунке по его мнению было несущественно для передачи образа того, кого он рисовал. Дальше рисунок опять отлеживался и опять почти копировался. И опять, и опять. Так доходило до шести-семи «копий». В итоге у Серова получался шедевр, равнозначный его живописным портретам. Одна из таких его графических работ – «Портрет балерины Т.П.Карсавиной» (1909 г.). Если мы внимательно вглядимся в этот рисунок, то сразу заметим, что у балерины левое плечо с предплечьем практически не прорисованы – всего один еле заметный штрих. Но при этом мы явственно видим на этом рисунке хрупкое женское плечо. То же самое можно сказать о спине, губах да и обо всем лице – все «дискретно». «Континуальна» лишь прическа, она прорисована контрастно и отчетливо. Но глаз недолго задерживается на этой подробной континуальности, а опять и опять возвращается к изящной фигуре одухотворенной женщины.5 И невозможно здесь определить, что первично, что вторично, и как отделить континуум от дискретного набора (да и надо ли?).В этих рассуждениях, можно, конечно заподозрить подмену объектов исследования. Действительно, до этого примера речь шла о мыслительных и коммуникационных потоках, а тут – фенотипические признаки и формирование их художественного образа. Но разберемся подробнее, что здесь континуально, а что дискретно. Конечно, континуален внешний вид балерины, ее натура, эмоциональный склад – ее внутренний мир. Конечно, континуально образное мышление художника, его творческий замысел, его эстетическое видение мира людей. Да и наше восприятие этого портрета целостно и континуально. Но накладывая кальку на кальку и преобразуя тем самым непрерывные линии исходного «академического» рисунка в художественно упорядоченный, однако заведомо неполный и дискретный набор штрихов, который стал в итоге портретом, не то ли делал Серов, что и первобытный человек на заре культурогенеза, накладывая на континуальный мир заведомо неполный набор знаков, с помощью которого он в итоге формировал свою картину этого мира. Именно так и есть – и Серов, и наш первопредок в когнитивном аспекте делали одно – дискретно «вырезали» из континуума только то, что они считали важным. Другое дело, что при этом ценностные приоритеты существенно различались, но так их и разделяли сотни тысяч лет. Выходит, что дискретность это не только операциональный принцип диспетчера континуальных потоков мысли и не только характеристика ее продукта, но и нечто большее.

Вопросы континуальности и дискретности мышления в нейронауках.

Вопросы континуальности и дискретности мышления затрагиваются и в нейронауках. Так, например, известный отечественный нейрофизиолог А.М.Иваницкий пишет в одной из работ: «На основе обобщения полученных данных было сформулировано представление о двух когнитивных системах мозга. Первая из них, связанная с височно-теменными областями коры, ответственна за процессы образного мышления. Вторая система, система абстрактно-вербального мышления, локализуется в лобных отделах коры. Системы расположены, таким образом, вдоль передне-задней оси мозга, и такое деление носит эволюционно более древний характер, чем специализация полушарий. Различие между системами, помимо их функции и топографии, заключается еще и в том, что образное мышление преимущественно интуитивно, имплицитно, происходит без ясного осознания последовательности мыслительных операций. Абстрактно-вербальное мышление, напротив, рационально, эксплицитно, так как мыслительные операции как бы контролируются субъектом. <…> Специализация полушарных функций, связанная с воз-

никновением речи, как бы накладывается на особенности функционирования когнитивных систем». Несложно распознать в абстрактно-вербальном, контролируемом субъектом мышлении его дискретную основу, а в образном, преимущественно интуитивном – континуальную (хотя, в таком распределении дискретности и континуальности между когнитивными системами, наверняка, есть определенное упрощение).В той же работе А.М.Иваницкого описывается т. н. гипотеза информационного синтеза. Суть ее в следующем. Информация (зрительная, слуховая и т. д.), поступившая в кору головного мозга от органов чувств или информация, извлеченная из оперативной памяти (например, об условиях решаемой задачи), распространяется по нервным волокнам коры головного мозга, совершая циклические движения по различным его участкам. В этих циклах происходит оценка новизны и значимости поступившей информации.

«В основе возникновения субъективных феноменов лежит механизм повторного входа возбуждения в те же нейронные группы после дополнительной обработки информации в других группах или поступления сигналов из внешней среды». При необходимости принимать какое–либо решение образовавшиеся нейронные связи стягиваются в т. н. фокусы взаимодействия. В них происходит синтез поступающих сведений, вследствие чего, вероятно, и принимается решение (или формируется ответ на «волнующий» вопрос). Синтез двух видов информации – наличной и извлекаемой из памяти – и составляет тот ключевой механизм, который лежит в основе ощущения как феномена уже не физиологического, а психического уровня и определяет, по мнению автора, «основу континуума психических переживаний».Здесь мы вполне можем предположить, что чем важнее и сложнее информация, тем больше формируется фокусов взаимодействия. Здесь, возможно, коренится различие нейробиологической процессуальности дискретного и континуального мышления – чем больше таких фокусов, тем сложнее субъекту дискретно контролировать отдельные мыслительные операции (так, например, отдельные кроны деревьев в лесу на большом от них расстоянии зрительно воспринимаются как сплошная «зеленая масса»). Но, отметим еще раз, это только предположение.6

Заключение.

Язы́к и мышле́ние —два неразрывно связанных вида общественной деятельности, отличающихся друг от друга по своей сущности и специфическим признакам. «Мышление — высшая форма активного отражения объективной реальности, целенаправленное, опосредствованное и обобщённое познание существенных связей и отношений предметов и явлений. Оно осуществляется в различных формах и структурах (понятиях, категориях, теориях), в которых закреплен и обобщён познавательный и социально-исторический опыт человечества» («Философский энциклопедический словарь», 1983). Процессы мышления проявляются в трёх основных видах, выступающих в сложном взаимодействии, — практически-действенном, наглядно-образном и словесно-логическом. «Орудием мышления является язык, а также другие системы знаков (как абстрактных, например математических, так и конкретно-образных, например язык искусства)» (там же). Язык — это знаковая (в своей исходной форме звуковая) деятельность, обеспечивающая материальное оформление мыслей и обмен информацией между членами общества. Мышление, за исключением его практически-действенного вида, имеет психическую, идеальную природу, между тем как язык — это явление по своей первичной природе физическое, материальное.

 

 

Список литературы.

Игорь Ашмарин «Дискретность и континуальность: что первично»

Налимов В.В. Непрерывность против дискретности в языке и мышлении.

Тбилиси, 1978.

Брушлинский А.В. Мышление как процесс и форма деятельности // Вопр. пси-

хологии. 1982. № 2. С. 29.

Копшицер М. Валентин Серов. Серия Жизнь в искусстве М., 1972

http://philosophy.spbu.ru/userfiles/rusphil/

 

 

1 Сизиф (точнее Сисиф, др.-греч. Σίσυφος) — в древнегреческой мифологии строитель и царь Коринфа, после смерти (в Аиде) приговорённый богами вкатывать на гору тяжёлый камень, который, едва достигнув вершины, каждый раз скатывался вниз.

2 Игорь Ашмарин «Дискретность и континуальность: что первично»

3 Налимов В.В. Непрерывность против дискретности в языке и мышлении.

Тбилиси, 1978.

4 Брушлинский А.В. Мышление как процесс и форма деятельности // Вопр. пси-

хологии. 1982. № 2. С. 29.

5 Копшицер М. Валентин Серов. Серия Жизнь в искусстве М., 1972

6 Иваницкий А.М. Мозговая основа субъективных переживаний: гипотеза ин-

формационного синтеза // Журн. высш. нервн. деятельности. 1996. Т. 46. № 2.

С. 241–252