Древневосточная философия

Министерство  образования и науки Республики Казахстан

Университет имени Шакарима.

Практическая работа

Тема: Древневосточная философия

Выполнил: Қасымханов Тілек

П-128.

Проверила: Дегдар Габдулкаюмович

Семей 2013 г.

Древневосточная  философия.

1. Периодизация.

• Периодизация древнеиндийской философии. В основе периодизации ревнеиндийской философии лежат различные источники философски мысли, известные как в древности, так и в современную эпоху. В соответствии сданными источников в древнеuндийской философии выделяются три основных этапа:  XV-VI вв. до и. э. - ведический период; VI -11 вв. до н, э. – эпический период; II  в. до н.э. - VII в. н. э. - эпоха сутр.

           Веды (дословно - «знания») - религиозно-философские  трактаты, которые создавались пришедшими  в Индию после XV в. до н.э.  из Средней Азии, Поволжья и  Ирана племенами арийцев.  Веды, как правило, включали в себя: «священное писание», религиозные гимны («самхиты»); описание ритуалов («брахманы»), сочиненное брахманами (жрецами) и используемое ими при отправлении религиозных культов; книги лесных отшельников («араньяки»); философские комментарии к Ведам («упанишады»). До наших дней дошло всего четыре Веды: Ригведа; Самаведа; Яджурведа; Атхарваведа. Наибольший интерес у исследователей древнеиндийской философии вызывают заключительные части Вед - Упанишады (дсгсловно с санскрита - «сидение у ног учителя»), в которых дается философская трактовка содержания Вед.

- Наиболее известными источниками  философии Древней Индии второго  (эпического) этапа (VI - II вв. до н.э.) являются две поэмы - эпосы  «Махабхарата» и «Рамаяна», в  которых затрагиваются многие  философские проблемы эпохи. В ту же эпоху появляются учения, оппозиционные Ведам:

-буддизм;

-джайнизм;

- чарвана-лакаята.

            Одновременно возникает ряд философских  школ («даршан»), которые развивают ведическое учение: йога; веданта; вайшешина; ньяя; миманса; санкхья. Завершает период древнеиндийской философии эра сутр (11 в. до н.э.—VII в. н. э.) - кратких философских трактатов, рассматривающих отдельные проблемы (например, «кама-сутра» и др.). В дальнейшем (в средние века) господствующее положение в индийской философии заняло учение Гаутамы Будды - буддизм. В XVIII - XX вв. индийская философия обогатилась достижениями европейской философской мысли (к частности, английской).

• Периодизация истории китайской философии

Китайская философия сложилась на рубеже эпох Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.) - Чжаньго (V-III вв. до н.э.) во время правления династии Чжоу (XI-I1I вв. до н.э.). Свое начало китайская философия ведет от первых философов даосизма, конфуцианства и авторов учения “Книги Перемен” (КП). В историко-философской науке нет общепринятого критерия периодизации китайской философии. Периодизация осуществляется по различным основаниям.

           1. История китайской философии подразделяется на хронологические и содержательные периоды по порядку смены правящих династий, то есть эволюция философской мысли отсчитывается мерами политической истории “философия периода Чуньцю - Чжаньго”, “философия периода двух династии Хань” “философия периода Вэй, Цзинь, Южных и Северных династий”, “философия в период династий Суй и Тан” и т.д.

               2. В основу периодизации кладется европейская линейная матрица со смещением хронологических вех. Выделяются четыре периода развития китайской философии: древний (Х1-111 вв. до н.э.), средневековый (111 в. до н.э. - XIX в. новый (середина XIX в. - 4 мая 1919 г.), новейший (с 1919 г. - по настоящее время).

           Китайская философия берется  в разветвлении по основным  направлениям и каждое из них  делится на собственные периоды  в зависимости от точки зрения  на изменение содержания. Например: древнее (или раннее) конфуцианство  официальное конфуцианство, сунское  неоконфуцианство, современное неоконфуцианство; ранний философский даосизм, религиозный даосизм; древняя ицзинистика, сунская ицзинистика и т.д. Относительно древнего периода китайской философии у исследователей нет принципиальных разногласий. При любых критериях он устанавливается в рамках VII-III вв. до н.э.

2. Мифология

• Индийская мифология. Самые ранние свидетельства религиозно-мифологических представлений относятся, видимо, к мезолиту [ср. мотивы пещерной живописи в Синганпуре (округ Райгарх), прежде всего изображение животных, некоего ритуала (люди в масках, исполняющие танец) и т. п.; некоторые особенности погребального обряда; отдельные символические изображения в археологических находках в области мегалитической культуры южной Индии и пр.]. Более полная (хотя тоже частичная) картина восстанавливается для древних дравидских (см. Дравидская мифология), австро-азиатских (мунда, мон-кхмер) и тибето-бирманских племён, населяющих Индийский субконтинент. То же относится к некоторым, пока точно не идентифицированным в этнолингвистическом отношении, традициям, прежде всего к древней цивилизации долины Инда, которая в последнее время всё чаще объясняется как «протодравидская». Начатые с 20-х гг. 20 в. раскопки в долине Инда (Мохенджо-Даро, Хараппа и др.) привели к открытию древней цивилизации городского типа, относящейся в основном к 3-2-му тыс. до н. э. Религиозно-мифологические представления людей хараппской культуры составляют протоиндийскую мифологию. Помимо этих мифологических систем, созданных неиндоарийскими и даже неиндоевропейскими народами и племенами, компоненты И. м. составляют ведийская мифология, индуистская мифология и буддийская мифология (видимо, есть также некоторые основания говорить о мифологических представлениях небрахманизированных ариев типа вратья и - в большей степени - об элементах джайнской мифологии). Соотношение этих трёх основных мифологических систем достаточно сложно. Оно определяется сочетанием культурно-исторических, этнолингвистических, мировоззренческих, пространственно-временных факторов. Несмотря на довольно обширный общий фонд мифологических персонажей и мифов в трёх составных частях И. м., между ними существуют глубокие различия и для них характерны самостоятельность, самодостаточность (что иногда кажется неочевидным из-за общей мифологической номенклатуры). Специфический выбор элементов из общего фонда предопределил актуализацию одних и забвение других мифологических сюжетов и даже персонажей, образование между ними новых связей.

            Ведийская мифология в общем виде сложилась в конце 2 - нач. 1-го тыс. до н. э. в северо-западной Индии среди арийских племён. Ей был свойствен политеизм с оттенком генотеизма (катенотеизма). Индуистская мифология оформилась позже, когда арийские племена уже значительно продвинулись на юг и восток Индии, оказывая сильное влияние на автохтонные культуры и одновременно заимствуя ряд элементов из этих культур. Являясь продолжением ведийской мифологии, её трансформацией, индуистская мифология признавала авторитет вед как высшего источника знания, в т. ч. и мифологического, но в то же время она сильно эволюционировала в сторону монотеистических представлений. Это проявилось, в частности, в актуализации идеи первотворца всего сущего, в создании упорядоченной божественной триады, выработке черт, присущих великим религиям, претендующим на универсальность. Ведийская мифология не просто трансформировалась в индуистскую: она в известной степени сосуществовала с индуизмом, сохраняя свои позиции в ряде ритуалов и находя поддержку в соответствующих текстах, продолжавших (и ещё продолжающих) считаться священными («Ригведа», «Яджурведа» и др.). Существенно также отметить, что многие черты древних ведийской и индуистской мифологий лучше всего сохранились не на арийском севере, а на дравидском юге.

              В отличие от ортодоксальных брахманизированной ведийской и индуистской мифологий, первоначально засвидетельствованных в текстах на ведийском языке и на санскрите, буддийская мифология, возникшая в 6 в. до н. э. в северо-восточных областях Индии, была не брахманской и имела своим языком не только санскрит, но и местные средне-индийские диалекты, что отражало ориентацию на более широкие (в социальном, имущественном, этническом отношениях) слои общества. Заимствовав из ведийской и индуистской мифологий ряд персонажей и сюжетов, буддизм, в соответствии с его религиозно-философскими принципами, отводил мифологии достаточно ограниченное, второстепенное место, рассматривая включение мифологического слоя в свой состав как некий компромисс между высокой теорией и народными верованиями. Лишь там, где буддизм сталкивался с мощным субстратом мифопоэтической стихии, он развивал более оригинальные мифологические концепции (в махаяне, тантризме и т. п.), часто смыкавшиеся с архаичными мифологическими представлениями автохтонного населения (нередко эзотерического типа).

              Характерной чертой И. м. является  не только наличие нескольких  различных её воплощений, но и  сосуществование их во времени,  органическая преемственность мифологических  систем. С этими обстоятельствами  связаны нередко встречающиеся  попытки такого описания И.  м., при котором она выступает  как единая мифологическая система,  а различия между разными её  частями трактуются как несущественные.

• Китайская мифология, совокупность мифологических систем: древнекитайской, даосской, буддийской и поздней народной мифологии. Древнекитайская мифология реконструируется по фрагментам древних исторических и философских сочинений («Шуцзин», древнейшие части 14-11 века до нашей эры; «Ицзин», древнейшие части 8-7 столетия до нашей эры; «Чжуаньцзы», 4-3 века до нашей эры; «Лецзы», «Хуайнаньцзы»). Наибольшее количество сведений по мифологии содержится в древнем трактате «Шань хай цзин» («Книга гор и морей», 4-2 столетия до нашей эры), а также в поэзии Цюй Юаня (4 век до нашей эры). Одна из отличительных черт древнекитайской мифологии историзация (эвгемеризация) мифических персонажей, которые под влиянием рационалистического конфуцианского мировоззрения очень рано начали истолковываться как реальные деятели глубокой древности. Главнейшие персонажи превращались в правителей и императоров, а второстепенные персонажи - в сановников, чиновников и т. п. Большую роль играли тотемистические представления. Так, иньцы, племена и считали своим тотемом ласточку, племена ся - змею. Постепенно змея трансформировалась в дракона (лун), повелевающего дождём, грозой, водной стихией и связанного одновременно с подземными силами, а птица, вероятно, в фэнхуан - мифическую птицу - символ государыни (дракон стал символом государя).

             Миф о хаосе (Хуньтунь), являвшем собой бесформенную массу, по-видимому, относится к числу древнейших (судя по начертанию иероглифов хунь и тунь, в основе этого образа лежит представление о водном хаосе). Согласно трактату «Хуайнаньцзы», когда не было ещё ни неба, ни земли и бесформенные образы блуждали в кромешной тьме, из хаоса возникли два божества. Представление об изначальном хаосе и мраке отразилось и в термине «кайпи» (букв. «отделение» - «начало мира», которое понималось как отделение неба от земли).

           В «Хронологических записях о трёх и пяти правителях» («Сань у ли цзи») Сюй Чжэна (3 век нашей эры) говорится, что небо и земля пребывали в хаосе, подобно содержимому куриного яйца. Отделение неба от земли происходило по мере роста Паньгу, с которым связывается и происхождение явлений природы: с его вздохом рождается ветер и дождь, с выдохом - гром и молния, он открывает глаза - наступает день, закрывает - наступает ночь. Когда Паньгу умирает, его локти, колени и голова превращаются в пять священных горных вершин, волосы на его теле - в деревья и травы, паразиты на теле - в людей. Миф о Паньгу свидетельствует о наличии в Китае характерного для ряда древних космогонических систем уподобления космоса человеческому телу и соответственно о единстве макро- и микрокосма (в период поздней древности и средневековья эти мифологические представления закрепились и в других областях знаний, связанных с человеком: медицине, физиогномике, теории портрета и т. п.). Более архаичным в стадиальном отношении следует признать, видимо, реконструируемый цикл мифов о прародительнице Нюйва, которая представлялась в виде получеловека-полузмеи, считалась создательницей всех вещей и людей. Согласно одному из мифов, она вылепила людей из лёсса и глины. Поздние варианты мифа связывают с ней и установление брачного ритуала. Если Паньгу не творит мир, но сам развивается вместе с отделением неба от земли (лишь средневековые гравюры изображают его с долотом и молотком в руках, отделяющим небо от земли), то Нюйва предстаёт и как своеобразный демиург. Она чинит обвалившуюся часть небосвода, отрубает ноги гигантской черепахе и подпирает ими четыре предела неба, собирает тростниковую золу и преграждает путь разливу вод («Хуайнаньцзы»). Можно предполагать, что Паньгу и Нюйва изначально входили в различные племенные мифологические системы, образ Нюйва возник либо в юго-восточных областях древнекитайских земель (немецкий исследователь В. Мюнке), либо в районе культуры Ба в юго-западной провинции Сычуань (американский ученый В. Эберхард), а образ Паньгу - в южнокитайских областях. Более широкое распространение имели предания о культурном герое Фуси, по-видимому, первопредке племён и (Восточный Китай, нижнее течение реки Хуанхэ), которому приписывалось изобретение рыболовных сетей, гадательных триграмм.

            Бог Фуси научил людей охоте, рыболовству, приготовлению пищи (мяса) на огне. Будучи первоначально культурным героем племён и, тотемом у которых была птица, Фуси, возможно, представлялся в виде человекоптицы. Впоследствии, скорее всего к рубежу нашей эры, в процессе сложения общекитайской мифологической системы стал фигурировать в паре с Нюйва. На могильных рельефах первых веков н. э. в провинциях Шаньдун, Цзянсу, Сычуань Фуси и Нюйва изображаются в виде пары сходных существ с туловищами человека и переплетёнными хвостами змеи (дракона), что символизирует супружескую близость. Согласно мифам о Фуси и Нюйва, зафиксированным в начале 60-х годов 20 века в изустном бытовании у китайцев Сычуани, они брат и сестра, спасшиеся от потопа и затем вступившие в брак, чтобы возродить погибшее человечество. В письменных памятниках имеются лишь отрывочные упоминания о том, что Нюйва была сестрой Фуси (со 2 века нашей эры), его женой она впервые названа лишь у поэта 9 века Лу Туна. Миф о потопе зафиксирован в литературе ранее других мифов («Шуцзин», «Шицзин», 11-7 столетия до нашей эры). Предполагают, что мифы о потопе зародились у китайских племён в районе рек Хуанхэ и Чжэцзян, а затем распространились в районы современной Сычуани. Как отмечал американский синолог Д. Бодде, потоп в китайской мифологии не наказание, посланное людям за грехи (так он рассматривается лишь в современных вариантах мифа о Фуси и Нюйва), а скорее обобщённое представление о некоем водяном хаосе. Это повествование о борьбе земледельцев с наводнением в целях землеустройства и создания ирригации. Согласно записи в «Шуцзине», в борьбу с потопом вступает Гунь, который пытается остановить воды с помощью похищенной им у верховного правителя чудесной саморастущей земли (сижан).

              Предположительно, в основе этого  образа лежит архаическое представление  о расширении земли в процессе  творения космоса, вошедшее в  сказание об обуздании потопа, который в мифах обычно маркирует  начало нового этапа развития  мира и жизни на земле. Но  побеждает потоп его сын Юй. Он занимается рытьём каналов, землеустройством, избавляет землю от всякой нечисти (очистительная функция, характерная для культурного героя), создаёт условия для земледелия. Поскольку древние китайцы представляли сотворение мира как постепенное отделение неба от земли, то в мифах есть упоминания о том, что первое время на небо можно было взобраться по особым небесным лестницам. В более поздние времена появилась иная интерпретация архаического представления об отделении неба от земли. Согласно этому варианту, верховный правитель Чжуаньсюй повелел своим внукам Ли и Чуну перерезать путь между небом и землёй (первый поднял небо вверх, а второй придавил землю книзу). Наряду с представлением о небесных лестницах и пути на небо существовали и мифы о горе Куньлунь (китайский вариант так называемой мировой горы), которая как бы соединяла землю и небо: на ней находилась нижняя столица верховного небесного владыки (Шанди). В основе этих мифов лежит представление о некой «мировой оси», которая принимает форму не просто горы, но и возвышающейся на ней столицы - дворца. Другое представление о космической вертикали воплощено в образе солнечного дерева - фусан (букв. «поддерживающее тутовое дерево»), в основе которого лежит идея древа мирового. На дереве фусан живут солнца - десять золотых воронов. Все они - дети матушки Сихэ, живущей за Юго-Восточным морем. Согласно «Хуайнаньцзы», солнце сперва купается в заводи, а затем поднимается на фусан и отправляется в путь по небу. По некоторым версиям, солнце везёт по небу в колеснице сама Сихэ. Постепенно оно приходит на крайний запад, где садится на другое солнечное дерево жо, цветы которого освещают землю (предположительно - образ вечерней зари). С представлением о множественности солнц связан миф о нарушении космического равновесия в результате одновременного появления десяти солнц: наступает страшная засуха. Посланный с небес стрелок И поражает из лука лишние девять солнц. Лунарные мифы явно беднее солярных. Если солнце ассоциировалось с трёхлапым вороном, то луна первоначально, видимо, с жабой (трёхлапой в поздних представлениях) («Хуайнаньцзы»). Считалось, что на луне живёт белый заяц, толкущий в ступе снадобье бессмертия (средневековые авторы рассматривали жабу как воплощение светлого начала ян, а зайца - тёмного начала инь). Наиболее ранняя фиксация образов лунных зайца и жабы - изображение на похоронном стяге (2 век до нашей эры), найденном в 1971 году под Чанша в Хунани.