Древнехристианские школы и их значение для развития современной православной педагогики

                                                                              ФГБО ВПО

 «МОРДОВСКИЙ ГОСУДАРСТВННЫЙ  УНИВЕРСИТЕТ

ИМЕНИ Н.П.ОГАРЕВА»

Историко – социологический институт

                 Кафедра философии для гуманитарных  специальностей

 

 

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

«Древнехристианские школы и их значение для развития современной православной педагогики.»

 

 

 

                                                       Выполнил: студент 304 группы З/О

                                                                                       специальности «Теология»

                                                              

 

                               Проверил: канд.фил.наук,

               Елдин М.А.                          

                                                          

 

 

 

Саранск, 2013

 

 

 

 

 

 

 

                                        ПЛАН

1. Древнехристианская педагогика и национальные особенности школы. Укладное и школьное образование
2. Александрийская школа II-III веков.
3. Восточно-сирийская школаIV-VIII веков.
4. Латинская школа VI-IХ веков.
5. Принципы использования опыта Древней Церкви в современной православной педагогике.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Христианское образование  в широком смысле этого слова появилось одновременно с христианством, с возникновением христианской семьи, христианского уклада жизни. Это так называемое укладное воспитание, когда ребенок формируется прежде всего средой, медленно врастая в дела и понятия взрослых. В первохристианской литературе остались памятники такой педагогики. Например, описанное в Житиях святых воспитание святой Макрины, сестры святителя Василия Великого (IV век), или более поздние свидетельства, в которых предприняты попытки реконструкции образа жизни и нравов первых христиан29.

Укладное воспитание бывало не только домашним, это и цеховое воспитание, и монастырское - все формы подготовки детей к жизни не через школу, а через постоянное участие в общем деле, в жизни - воспитание средой. А среда, как известно, развивает в ребенке те качества, которые ею же будут востребованы. С антропологической точки зрения, этот вид педагогики естественным образом ограничивает возможности ребенка. Последний оказывается погруженным, замкнутым в некое однородное социально-культурное и духовное пространство и впитывает окружение как единственно возможный способ жизни.

При укладном воспитании  у ребенка нет никакого личного выбора, судьба его предопределена, а его индивидуальность подчинена требованиям среды. Такое укладное воспитание по сути является не общественным делом, коим всегда стремится стать педагогика, а частным, в крайнем случае - корпоративным. Оно таит в себе множество скрытых противоречий и потому не может рассматриваться как универсальный образец христианской педагогики. Принципы нового отношения к воспитанию и образованию детей, равно как и нового отношения к жизни, которое стало распространяться по миру вместе с проповедью Евангелия, можно уяснить только при анализе христианской школы.

Какова же была первая христианская школа? Во-первых, надо понять, что она  образовывается не на пустом месте. Все  народы древнего мира уже имели к I веку свои школы, в формах и методах которых отразились их верования, эстетические и этические взгляды, особенности гражданского и личностного, интеллектуального и этнографического бытия.

И вот начинается новая  онтологическая эпоха, христианство несет новые представления о мире, жизни и человеке. Может быть, даже не представления, так как представления предстояло еще выработать, но достоверно - новые интуиции, новые чувствования и переживания, которые в буквальном смысле потрясали мир.

Евангельское благовестие, казалось, нарушало равновесие многих педагогических систем, так как было обращено не к какому-то одному народу, а ко всем людям, ко всему миру. Началось проникновение, встреча вселенской идеи спасения с национальным сознанием каждого народа. Достаточно вспомнить слова апостола Павла о том, как он нес Евангелие разным народам. Для иудеев я был как иудей, чтобы приобрести иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных, для чуждых закона - как чуждый закона, - не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, - чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1 Кор. 9, 20-22).

Из сказанного ясно, что  христианство не разрушало национальные особенности никакого народа. Наоборот, национальные формы жизни получали новое истинное содержание, новый импульс к развитию. Только при свете истины становилось ясно, что в национальном самосознании было рутинным, тормозящим развитие всего народа, а что плодотворным, обогащающим всех. Христианство не предлагало никаких закрепленных форм жизни или типов школы, оно призывало народы рождать новые формы и общественной жизни, и школы, формы, способные вместить Евангельское благовестие.

Поэтому древние христианские школы были едины в основной своей цели - научить христианской вере и жизни - и различались в способах достижения этой цели, так как формы и методы школьной работы всегда рождались из национальных традиций.

«Национально-культурная среда, в которой распространялось христианство, складывалась из трех главных элементов: греческого, семитического (в основном, сирийского) и латинского. Каждый их этих элементов отличался резко очерченным национальным характером, обладал своей культурой и образовательной традицией. Соответственно этому и в древнехристианских школах можно различить три основных типа: греческий, сирийский и латинский». Вначале это были школы для тех, кто готовился к крещению.

Особенность греческого национального  духа на высшей ступени его развития составляло стремление к знанию как  к искусству и художеству жизни. Отсюда родилось и само понятие цельного знания (философии) как некоего всеобъемлющего начала, «воспитывающего душу человека и сообщающего его духу высшую красоту и нравственность...» Истинным философом назывался не тот, кто много знает, а тот, кто обнаруживает соответствующее своему знанию поведение. Система греческого образования была построена на двух началах: ценность придавалась только общеобразовательным наукам, которые носили название «свободных», и - второе - важны они были не сами по себе, а с точки зрения того синтеза, который придавала им философия. В идеальном смысле греческая образовательная система должна была представлять собой живой организм, возглавляемый философией. Однако в начале христианской эпохи она была почти безжизненной, философия переживала глубокий кризис.

Греки, принявшие евангельское благовестие, получили, так сказать, новую действенную философию, которая мгновенно оживила их школу и сама приобрела черты структурного знания. Тесная же связь образовательной и воспитательной систем сохранилась полностью. Примером такой школы может быть Александрийская духовная школа, основанная, по преданию, святым Марком. Источники свидетельствуют, что наряду с вероучением там очень рано (начало II века) начали преподаваться свободные науки, то есть было стремление достичь гармоничного синтеза веры и знания. Во втором веке школой заведовал Пантен, его преемником был Климент Александрийский, затем в III веке - Ориген. Вот как Климент Алексадандрийский формулирует цели школы — приобретение «основанного на Откровении совершеннейшего и цельного знания, неразрывно связанного с высоким нравственным характером». Отсюда понятно, что школа предназначалась для всех желающих, она готовила не клириков, а христиан. На первой ступени в программу школы входили такие свободные науки (общеобразовательные предметы), как грамматика, диалектика, логика, геометрия, астрономия, естествознание, вероятно, и пифагорейская теория чисел. Эти предметы развивали мышление человека и научали его правильно мыслить, это была серьезная подготовка к богословию, к толкованию Священного Писания.

Кроме того, само преподавание велось так, так расставлялись акценты, что внимание слушателей привлекалось к возвышенному, Божественному. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы... (Рим. 1, 20).

На второй ступени в  Александрийской школе изучалась философия. Для богословского образования она имеет большое педагогическое и пропедевтическое значение, и не только формальное, то есть развитие высших способностей души. В ней содержатся «обрывки», «семена» истины, разбросанные в учениях разных философов. Семена эти важно отделять от заблуждений философов - надо научиться отделять. И это тоже входило в программу обучения. Само изучение философии в Александрийской школе было эклектичным, то есть не отдавалось предпочтения никакой философской школе. Из списка были исключены только те философы, которые отрицали существование Божие и Божественный Промысел. Это было сделано не столько из идеологических соображений, сколько из учебных: нерационально было отводить время на нечто незначимое. По словам святого Григория Чудотворца, «школа не оставляла ученика беспомощным, а вела его за руку через поле философских хитросплетений, всюду освещая их с точки зрения Божественной истины».

Таким образом, изучению богословия и Священного Писания в Александрийской школе предшествовало строгое осмысление мира и всего пути познания человечества. Это и позволило родиться систематическому богословию. Появились такие науки, как апологетика, нравственное богословие, догматика, изучение которых должно было предшествовать экзегетическому курсу, то есть толкованию Священного Писания. Развитие мышления в Александрийской школе шло дедуктивным путем. Климент Александрийский сам о себе говорит, что диалектическое движение его умозрения идет не от частного к общему и не от чувственного к сверхчувственному, но совершенно наоборот - от простого и родового к видовому и частному.

Такова была христианская школа греческого образца, школа Платоновских традиций, школа диалога знания и веры. Просуществовала она с конца II века до самого начала V века. После Миланского Эдикта 312 года, когда христианство стало государственной религией, центр культуры переместился в Константинополь. Царская, так сказать государственная школа Константинополя стала преемницей традиций Александрийской школы. Она просуществовала до начала IX века и была уничтожена императором-иконоборцем Львом Исавром, который предложил ученым «присоединиться к его безбожию», а при их отказе приказал сжечь школу вместе с учителями и книгами. Но эти зверства не смогли прервать уже сложившуюся образовательную традицию. Там, где только появлялись в Византии научные силы, по свидетельству историков, возникали школы диалога веры и знания. Об этом могут свидетельствовать библиотеки монастырей, церквей, епископских кафедр, где присутствовали книги разных направлений и авторов: научные, богословские, философские, медицинские. Таким образом, греческая школа диалогового типа, видимо, просуществовала до конца Византийской империи.

II. Другой тип представляла Сирийская христианская школа, созданная на заевфратском востоке в городе Эдессе. Ее основателем считают Апостола Фаддея, или, как его здесь называли, Аддая, но до второй половины IV века никаких конкретных сведений о школе не сохранилось. В 363 году учителем ее становится Ефрем Сирин. В Эдессе школа просуществовала до конца V века, а затем была перенесена в Низибию.

И программа, и методика преподавания Эдесско-низибийской школы резко отличалась от Александрийской. Если в Александрийской школе главным считалось активное усвоение учеником самой сущности преподаваемого, то здесь ставка делалась на точное и полное запоминание материала не только по содержанию, но и по форме. Эта традиция была близка к иудейской школе. Семитическая нация, к которой принадлежали сирийцы, по духовному складу сильно отличалась от арийцев-греков. «Если грек тяготел к синтезу и умозрению, то сириец обнаруживал особенную склонность к позитивному и аналитическому мышлению... Для сирийца на первом месте стояли интересы нравственного и практического характера, и он не решался подчинять их руководству ума, как эллин, а искал более прочной опоры в авторитете. Подобно иудеям сирийцы искали авторитета в предании. Сириец проводил резкую грань между Божиим и человеческим, между религией и культурой».

Синтез веры и цельного знания в Сирийской школе был  невозможен. Более того, уже во II веке из уст богословов сирийского происхождения раздался протест против греческой образованности. Но по существу это был протест против самого метода образовывания.

На пороге новой эры  диалоговое сознание греков реально  готово было вместить высокое откровение о человеке как образе и подобии  Божием. Зарождался тип новой созерцательно-деятельностной духовности, которую явит в полноте сонм византийских и славянских святых. Сама идея смысла жизни как преображения человека, «вынянченная» всей греческой культурой, для сирийского востока была слишком дерзка и парадоксальна, поэтому и усвоение христианства шло здесь совершенно другими, более традиционными для семитов, путями.

Педагогика иудаизма вся  была основана на культуре сакрального текста, на осмыслении религиозного ритуала, через который и осуществлялась связь с Богом. Идеал верующего здесь - мудрец, который обретает мудрость в книгах Священного Писания. Иудеи -народ Книги. Все вопросы разрешаются только по ней. Книга - высший авторитет и источник истины. Личный опыт человека тем ценнее, чем он больше знает Писание. Отсюда и иудейская школа - есть школа Книги, чтение Писания, выучивание текста наизусть, толкование Писания. Многие их этих элементов мы и увидим в Сирийской христианской школе.