Мировоззренческие и методологические функции

следствие.

 

Оснований для такого вывода немало. Действительно, в философских концепциях

прошлого, начиная от Платона и  Аристотеля, вплоть до Фихте, Гегеля, Маркса, и в

концепциях многих современных философов мы находим в качестве составной части

систему взглядов на государственное  устройство с довольно-таки подробными

рекомендациями для практических политических действий (так, Платон в  своем

учении о государстве рекомендовал упразднить частную собственность и семью,

Фихте призывал в целях достижения социальной гармонии и обеспечения  социального

равновесия осуществить систему  широко организованного и бдительного  полицейского

надзора). Однако, наличие в этих философских системах тех или  иных учений о

государственном устройстве столь  же мало говорит о полной выводимости  таких

взглядов из философской онтологии, гносеологии или даже из социальной философии,

сколь и их учения об устройстве (или  структуре) организма животного, имевших

место у философов вплоть до первой половины XIX века. Как в последнем  случае

наличие "натурфилософии" объясняется  неразвитостью теоретической сферы  биологии

и в то же время необходимостью умозрительного решения конкретных проблем, так

обстоит дело и с вопросом о разработке представлений о конкретном устройстве

государства: это - задача юридической  науки и специалистов-политиков (в наши дни

соответствующая наука получила название политологии).

 

Но дело даже не столько в уровне развития частных наук об обществе, сколько в

том, что в рамках самой философии  нет строго-линейного, однозначного соотношения

между отдельными ее частями. Содержание отдельных философских систем, как  бы ни

казалось оно логичным и стройным, фактически нацелено на те или иные

мировоззренческие проблемы (философия  есть совокупность ответов на эти  вопросы).

Но поскольку эти проблемы относительно самостоятельны (например, проблема смысла

жизни и, с другой стороны, вопрос о  соотношении сущности и явления  в

материально-предметном мире), постольку  и между частями философского знания

может существовать и зачастую существует неоднозначная связь. В результате одна

и та же система взглядов на мир  в целом может сочетаться с  разными трактовками в

сфере социально-философской, а тем  более с концепциями, находящимися вообще за

пределами философии.

 

Неоднозначность связи свойственна  не только отдельным частям философского

знания, но и отношению философии  к другим общественным наукам, например,

политэкономии и политологии. Известно, например, что марксизм как политэкономия

был принят не только В. И. Лениным, но многими другими политическими  деятелями,

в числе которых был и Г. В. Плеханов; политические же выводы из марксизма у

Ленина и Плеханова, т. е. политологические построения, были различными. Если

теперь взять философию, то с  политэкономией К. Маркса оказались  связанными и

диалектический материализм, и  эмпириомонизм, и неокантианство.

 

Из сказанного вытекает, что нет  одной лишь дороги от философии к  политике.

Философская система, базирующаяся на материализме и диалектике, столь  же мало

несет ответственность за тот или  иной политический режим, сколь и  философия Ф.

Ницше или М. Хайдеггера - за установление фашистского режима в Германии в 30-х

годах нашего столетия.

 

Уже в начале XX века в отечественной  философии была осознана необходимость

размежевания философии и теории государственного устройства. Важный вклад в

прояснение этого вопроса внес глава московской школы философии  права П.И.

Новгородцев. Он писал, имея в виду задачи (или функции) философии: "В  содержание

общественной философии вовсе  не могут войти ни построения абсолютно

гармонических "последних" состояний, ни представления о переходе к  этим

сверхприродным нормам жизни. Общественная философия должна указать путь к

высшему совершенству, но определить этот путь она может лишь общими и

отвлеченными чертами. В этом могут  признать ее неполноту и границы; но прежде

всего она сама должна с ясностью представить себе эту границу, чтобы  не впасть в

недоразумения и ошибки" ("Об общественном идеале". М., 1991. С. 60 - 61).

Функции философии, по П. И. Новгородцеву, состоят лишь в разработке

общественного идеала, который и  может быть положен затем в  основание самых

разных конкретных представлений  о государственном устройстве. "Оставаясь  на

почве чисто философского анализа, далее этого определения идеала как вечного

требования идти нельзя" (там  же. С 69). "Философское разрешение этой проблемы не

может иметь в виду указания конкретной программы действий" (там же. С. 110).

 

Общественный идеал, как отмечал  П. И. Новгородцев, имеет свои корни  в живой

человеческой личности. Этот идеал  устанавливается философией в связи  с основной

нравственной нормой, каковою является понятие личности в ее безусловном  значении

и бесконечном призвании. "В силу безусловного своего значения личность

представляет ту последнюю нравственную основу, которая прежде всего должна быть

охраняема в каждом поколении и  в каждую эпоху как источник и  цель прогресса, как

образ и путь осуществления абсолютного  идеала. Никогда не должна быть она

рассматриваема как средство к  общественной гармонии; напротив, сама эта гармония

является лишь одним из средств для осуществления задач личности и может быть

принята и одобрена лишь в той  мере, в какой способствует этой цели" (там же. С.

67). В данном утверждении нет  никакого противопоставления личности  обществу.

Наоборот, такое противопоставление будет в том случае, если исходить из

абстрактных, произвольных представлений  об "интересах общества", оказывающихся

на поверку интересами стремящейся  властвовать личности. Если исходить из

конкретного рассмотрения личности во всей полноте ее нравственных определений,

то в ней тогда обнаружится  и стремление к общему и сверхиндивидуальному. Тогда

открывается возможность и установить связь отдельных лиц между собой, и вывести

основания общественного идеала. Общество - это не нивелировка личностей, но

именно связь различий. Личность находит в обществе не простое  повторение своих

жизненных задач, а восполнение  своих сил в стремлении к идеалу. Жизнь ее

колеблется между двумя полюсами, - стремлением к индивидуальному  самоутверждению

и тяготением к безусловному и сверхиндивидуальному. Из понятия личности вытекают

не только ее притязания, но и ее обязанности, и прежде всего ее обязанность

солидарности и единства с другими. П. И. Новгородцев указывает: "Безусловный

принцип личности с необходимостью приводит к идее всечеловеческой, вселенской

солидарности... Общественный идеал  можно определить как принцип  свободного

универсализма" (там же. С. 111).

 

В этой формулировке общественного  идеала содержится гораздо более  смысла, чем в

иных конкретных планах. "Здесь  нет картины законченного счастья, нет

осуществленной гармонии душ, но зато даны вечные предуказания, намечающие путь

для бесконечных стремлений. Это - идеал не только демократический, но и

вселенский, идеал общечеловеческого  объединения и всемирного равенства  и

гражданства" (там же. С. 131).

 

Рассмотрение взглядов П.И. Новгородцева на проблему общественного идеала

позволяет нам достаточно четко  уяснить себе то значение, какое  имеет философия

для индивида и общества в своем  социально-аксиологическом аспекте.

 

С конструктивно-ценностными задачами философии переплетаются и составляют

единство задачи по интерпретации  социальной действительности и по критике  ее

структур, состояний, тех или иных социальных действий. Интерпретация  и критика

связаны с ориентацией на ценности, общественные идеалы, с оценкой социальной

действительности под соответствующим  углом зрения. Философ постоянно

сталкивается с расхождением социальной действительности с идеалами. Размышления

над социальной действительностью, ее сопоставление с общественным идеалом

приводят к критике этой действительности. В критике выражается

неудовлетворенность субъекта объектом, желание его изменить. Философия  критична

по своему существу. "Рожденная противоречиями действительности, стремясь

теоретическим путем вскрыть, разрешить  эти противоречия, философия всегда несет

в себе критический заряд... Даже тогда, когда философ (Спиноза, Гегель) говорит

о разумности мира и призывает к  примирению с действительностью, даже тогда,

когда он, как, например, Шопенгауэр или  буддисты, стремится уйти от земных

тревог и проповедует нирвану, он непременно, исходя из своего понимания  истины и

пути к ней, начинает с критики - с опровержения иных, на его взгляд, неверных

представлений, господствующих среди  людей и приобретающих силу предрассудка...

Основой и сущностью критической  работы философа является обнаружение  и раскрытие

противоречий, несоответствия между  принятой системой понятий и ценностей  и тем

содержанием, которое в них вносится новым этапом развития мировой истории...

Критикуя идеи старого мира, философ  критикует - вольно или невольно - сам  этот

мир" (Яковлев В. П. "К специфике  философии" // "Известия Северо-Кавказского

научного центра высшей школы. Общественные науки". Ростов-на-Дону, 1976. № 1. С.

12 - 13).

 

Одной из функций философии является культурно-воспитательная функция.

 

Знание философии, в том числе  требований к познанию, способствует формированию у

человека важных качеств культурной личности: ориентации на истину, правду,

доброту. Философия способна оградить человека от поверхностных и узких  рамок

обыденного типа мышления; она динамизирует теоретические и эмпирические понятия

частных наук с целью максимально  адекватного отражения противоречивой,

изменяющейся сущности явлений.

 

Одним из показателей высокой культуры мышления является способность субъекта не

обходить познавательные противоречия, тем более не пасовать перед ними, а

стремиться их разрешить, преодолеть, актуализируя имеющуюся частнонаучную

информацию, философские категории  и проявляя при этом самостоятельность,

нестандартность подхода. Диалектически  развитое мышление, не допуская

формальнологических противоречий, всегда стремится к решению реальных

противоречий объекта и на таком  пути выявляет свой творческий, антидогматический

характер.

 

В этой связи интересны соображения, изложенные Э. В. Ильенковым в работе "Об

идолах и идеалах". Воспитание догматика, отмечает он, состоит в том, что

человека приучают смотреть на окружающий мир как на резервуар примеров,

иллюстрирующих справедливость той или иной абстрактно-общей истины, тщательно

оберегают от соприкосновения с  фактами, говорящими в пользу противоположного

взгляда. Обратная сторона догматизма - скепсис. Догматизм и скепсис - две

взаимно провоцирующие позиции, две  мертвые и нежизнеспособные половинки, на

которые неверным воспитанием разрезается живой человеческий ум. Отношение к

противоречию является точным критерием  культуры ума. Для подлинно культурного  в