Особенности взаимодействия культур Востока и Запада в философии Н. Бердяева

Данилевский отвергает понятие общечеловеческой культуры. Ее, по его мнению, существовать не может. Всечеловечность культуры возможна, но ее основа – самобытность сменяемых друг друга культурно-исторических типов. Роль России в этом контексте – объединить вокруг себя все славянские народы для создания нового культурно-исторического типа, приходящего на смену западной цивилизации, как некогда сама западная цивилизация пришла на смену ряда культурно-исторических типов, рожденных на Востоке -  египетскому, китайскому, ассирийско-вавилоно-финикийскому, халдейскому, или древне-семитическому, индийскому, иранскому, еврейскому… Таким образом, Данилевский, относимый историками философии к «поздним славянофилам» дает идее мессианского предназначения России новое звучание. Бердяев же смотрит на роль России в процессе взаимодействия Востока и Запада иначе. Он провозглашает ее объединительную роль, признавая противоположность восточной и западной культур.

Сама идея «особого пути»  России в сочинениях Бердяева опиралась  на тему Востока и Запада. Здесь  философ был вполне традиционен. Специфическое географическое положение  России, не укладывающейся в жесткие  рамки «восточной» или «западной» культуры и цивилизации, давно приобрело  символическое значение для национального  самосознания. Бердяев, вслед за Хомяковым, Достоевским, Соловьевым, Данилевским  и многими другими, считал невозможным  для России принять чисто западную или, наоборот, чисто восточную модель развития. Он был убежден, что противостояние западников и славянофилов - уже  в прошлом, такое противостояние было «детской болезнью» русской  мысли в период ее становления.

Россия должна ощутить себя Востоко-Западом  и осуществить прорыв в новое  состояние общества, которое должно придти на смену буржуазности: «Россия  может сознать себя и свое призвание  в мире лишь в свете проблемы Востока  и Запада. Она стоит в центре восточного и западного миров  и может быть определена, как Востоко-Запад».[16] И еще: «Россия должна явить тип востоко-западной культуры, преодолеть односторонность западноевропейской культуры с ее позитивизмом и материализмом, самодовольство ее ограниченных горизонтов».[17]

Бердяев считал, что одним из результатов  войны станет уничтожение той  бездны, которая разделяет Запад  и Восток: мировая война явила  собой небывалое прежде «историческое  соприкосновение и сплетение  восточного и западного человечества», значит, «великий раздор войны должен привести к великому соединению Востока  и Запада. Творческий дух России (которую мыслитель понимал как  Востоко-Запад, это же сложное понятие  мы встречаем и у Данилевского) займет, наконец, великодержавное положение  в духовном мировом концерте. То, что совершалось в недрах русского духа, перестанет уже быть провинциальным, отдельным и замкнутым, станет мировым и общечеловеческим, не восточным только, но и западным».[18]

Здесь необходимо сделать оговорку. Бердяев часто противоречил сам  себе. Видимо, это нормально и  естественно - меняется человек, его  жизнь, судьба, должны меняться и его  взгляды. У Бердяева, правда, достаточно трудно проследить какую-то последовательную эволюцию позиции, он творил под влиянием настроения, момента, своих переживаний. Поэтому приблизительно в это  же время, когда он писал «Судьбу  России», он опубликовал в 1918 году статью в «Русской мысли», где подверг  жесткой критике взгляды, подобные процитированным выше: «Самые противоположные  русские идеологии утверждали, что  русский народ выше европейской  цивилизации, что закон цивилизации  для него не указ, что европейская  цивилизация слишком «буржуазна»  для русских, что русские призваны осуществить царство Божие на земле, царство высшей правды и  справедливости... Этот русский свет, который должен просветить все народы мира, и довел Россию до последнего унижения и позора... Прославленное русское смирение было, в сущности, страшной гордостью и самомнением... Русскому народу нужна еще элементарная правда, он не прошел еще элементарных наук, а мнит себя преодолевшим все науки высшей мудрости...».[19]

Более того, возвращаясь к теме западничества и славянофильства, которую он считал уже изжитой  в процессе развития русской культуры, Бердяев признал «предпоследнюю»  правду западничества: сначала Россия должна обратиться к «долгому труду  цивилизации», преодолеть реально существующую отсталость, «выучиться» у Запада, а уж затем говорить о выполнении какой-то своей «миссии», «призвания». Поэтому - «то, что обычно называют «европеизацией»  России, неизбежно и благостно».[20]

Указывая на замкнутость  и провинциализм западной культуры, Бердяев находит эти же черты  и в русской культуре. По его  мнению, один провинциализм не может  бороться с другим – это не принесет результатов. Запад и Россия должны для преодоления своей замкнутости, ведущей к регрессу, «перейти в  мировую ширь», обратиться к Востоку, к его духовной древней глубине. Восток для России ближе, чем для  Запада, для Европы. Россия, осознав  для себя важность как западной, так и восточной культуры, должна стать проводником между Востоком и Западом. В этом ее особое предназначение. 

С одной стороны, Бердяев всячески отвергал националистическую «атомизацию» и разобщение человечества, говорил  об универсализме христианства, а  с другой - искренне верил в то, что именно Россия, будучи Востоко-Западом, объединит человечество, именно ей принадлежит особое место в грядущем религиозном преображении истории: «То, что совершается в России, отзывается на всех странах и народах. Никогда еще не было такого соприкосновения  мира Запада и мира Востока, которые  долго жили изолированно. Культура перестает быть европейской, она  становится всемирной. Европа принуждена будет отказаться от того, чтобы  быть монополистом культуры. Россия, стоящая  в центре Востока и Запада, хотя страшным и катастрофическим путем, получает все более ощутительное мировое значение, становится в центре мирового внимания... Русский народ из всех народов мира наиболее всечеловеческий, вселенский по своему духу, это принадлежит строению национального духа. И призванием русского народа должно быть дело мирового объединения, образование единого христианского духовного космоса».[21]

Но самобытность России не есть единственное ее качество, которое позволит ей объединить Восток и Запад, создать новое  мироустройство, свободное от противоречий непонимающих друг друга культур. Россия, по мысли Бердяева, сможет повлиять на ход мировой истории только в том случаи, если она станет частью Европы: «Россия должна стать  для Европы внутренней, а не внешней  силой, силой творчески преображающей».[22] Будучи Востоко-Западом, Россия не должна гордиться проявлениями Темного Востока в себе. Эти проявления суть дикая азиатчина, держащая страну на «элементарных стадиях» развития. Не «отсталость» России должна роднить ее с Востоком, не в этом должно заключаться ее своеобразие. Общей у России и Востока должна быть духовная глубина, религиозность, древние корни и стремление к их познанию. Приблизившись к Востоку в этом смысле, Россия сможет помочь Европе разрушить односторонность ее культуры, страдающей излишним позитивизмом и материализмом.

Важным для нас, людей, живущих в России в тот период, который характеризуется обострением  межнациональных конфликтов, является мнение Н. Бердяева на то, какой должна быть внутренняя национальная политика России. Веря в наступление новой  эры в истории человечества вообще, и в истории России в частности, Бердяев указывает: так как Россия включает в себя народы, относящиеся  по своему территориальному расположению и социокультурным особенностям и к Востоку, и к Европе, для  выполнения своей роли объединителя Востока и Запада, она должна коренным образом изменить свою национальную политику по отношению к «инородцам».

В русской философии часто  возникает вопрос о противоречии духа русского народа и духа русской  государственности. В своих размышлениях о национальной политике России по отношению к населяющим ее неславянским народам Бердяев подчеркивает, что  агрессивность государственной  политики в этом вопросе не может  привести к единству России, а только к разделению и умалению Великой  России. Являясь империалистической страной, Россия не может позволить  себе быть националистической. Это  погубит ее. Национализм не свойственен  русскому народу, утверждает Бердяев, но сегодня он характерен для российского  государства. Агрессия же по отношению  к «инородцам» не приведет Россию к выполнению ее исторического призвания  – объединения Востока и Запада на духовных позициях. Запад, с его  колониальной политикой по отношению  к Востоку, начинает уходить от своего исключительно экономического интереса к восточной культуре, к восточному региону, считает Бердяев. Если Россия не поймет того, в чем состоит  новая тенденция в отношениях Востока и Запада, если она не изменит своей национальной политики, ее историческая миссия не будет выполнена.