Работа Эриха Фромма «Бегство от свободы»

Индивидуум, его особенности  и двойственный характер свободы

Свобода определяет человеческое существование. Однако, субъективное понятие свободы меняется по мере роста самосознания человека. На заре зарождения человечества уровень самосознания был достаточно низок. В то время человек всю свою жизнь был связан с окружающим миром первичными узами. Человек не был индивидуумом, он был членом общности. Идентичность с природой, племенем и религией давали ему ощущение уверенности в себе и в завтрашнем дне. Индивид занимал определенное место в целостной структуре, и это место больше никем не оспаривалось. Он мог страдать от угнетения, но он не страдал от одиночества и мучительных сомнений. С другой стороны, первичные связи затормаживали развитие человека, мешали индивиду стать творческой и плодотворной личностью. Эта ситуация была характерна для первобытного и средневекового (до начала эпохи Возрождения) человека. Пока человек был неотъемлемой частью мира, он не испытывал страха. По мере роста сознания первичные связи человека с миром рвались одна за другой, и он оказывался один на один с этим огромным и ошеломляющим миром.

Процесс индивидуализации начал активизироваться в эпоху Возрождения и достиг апогея в Новое Время. Атмосфера XV–XVI веков (эпоха Реформации) была во многом подобна современности. Краеугольные камни современной культуры были заложены в Европе в конце эпохи  Средневековья и в начале эпохи  Нового времени. Возросла независимость  человека от внешних властей, а одновременно — его изолированность. В результате у человека развивалось чувство  ничтожности и бессилия, росла  неуверенность, и терялся смысл  жизни. Возрастало бремя негативной свободы.

Эрих Фромм усматривает в процессе индивидуализации два аспекта. Первый аспект — это развитие личности, которую можно определить как совокупность тесно переплетенных друг с другом черт характера, разума, воли и устремлений человека. Второй аспект индивидуализации — это возрастающее одиночество человека. Но в любом обществе существует предел индивидуализации, за который ни один нормальный индивид выйти не может.

Подобно средневековому человеку маленькие  дети в современном обществе связаны  со своей матерью и окружающим миром первичными связями. При рождении человек является самым беспомощным  из всех животных. Его адаптация  к природным условиям основана не на инстинктах, а на процессе обучения. Инстинкт очень ослаблен у человека и во многом подменен мыслительным процессом. Человек находится в  зависимости от родителей более  долгий период времени, чем любое  из животных. Человек испытывает страхи, которых нет у животных. Но именно это биологическое несовершенство человека и явилось основополагающим фактором появления цивилизации  и двигателем прогресса.

Для ребенка в раннем возрасте характерен детский эгоцентризм: другие люди не вполне осознаются существующими отдельно от ребенка. Только через несколько  лет ребенок перестанет смешивать  себя с внешним миром. Родители —  это часть мира ребенка и одновременно — непререкаемый авторитет. Позднее  подчинение ребенка родителям изменяет свой характер. В какой-то момент ребенок  остро осознает свою индивидуальность, свою отдельность от остального мира. Ребенок растет — первичные узы  рвутся, у него развивается стремление к свободе и независимости. Ребенок  развивается физически, эмоционально и индивидуально; его энергия  и активность увеличиваются. По мере роста индивидуализации ребенка  у него растет осознание себя отдельным от окружающего мира и других людей, утрачивается чувство единства с природой и растет чувство страха.

Первичные связи гарантируют ребенку  безопасность. Позднее он начинает осознавать свою обособленность от других людей, свое одиночество. Мир представляется громадным и несущим в себе угрозу; у него возникает чувство  тревоги и беззащитности. Чтобы  вновь обрести уверенность и  избавиться от страха, у человека может  возникнуть желание отказаться от своей  индивидуальности и попытаться вновь  слиться с окружающим миром, установить "квазипервичные связи".

Когда первичные узы рвутся, человеку нужно как-то ориентироваться в  мире, найти новые гарантии. Один из возможных вариантов — ребенок  начинает искать подчинения у внешней  власти, которая взамен дает чувство  безопасности. При этом он приносит в жертву плодотворность и полноценность  своей личности. В конце концов, подчинение приводит к обратному  результату — у ребенка возрастает неуверенность, в нем развивается  враждебность и бунтарское отношение, направленное против людей, от которых  он зависит.

Условием гармоничного развития ребенка  является одновременный рост его  индивидуальности и его личности. Опасность заключается в том, что процесс индивидуализации идет более или менее автоматически, а рост личности может сдерживаться определенными факторами. Если первичные  связи уже разорваны, а совокупность внешних условий не позволяет  личности гармонично развиваться, то свобода  превращается в невыносимое страдание, так как она становится источником сомнений и влечет за собой жизнь, лишенную цели и смысла. Тогда у  человека возникает желание избавиться от такой свободы.

Альтернативный путь к избавлению от одиночества и чувства беспокойства — это путь спонтанных связей с  людьми и природой и проявление активности по налаживанию этих связей. Наивысшее  проявление таких связей — это  любовь и плодотворный труд, берущие  истоки в целостности личности. Первичные  узы невозможно восстановить, человек  не может вернуться в потерянный рай. Активная солидарность с другими  людьми, спонтанная деятельность и  любовь к труду являются единственными  гарантами для индивидуализированного человека сохранить связь с миром. Как следствие, связь человека с  миром возрождается на новой основе.

Глава 3

Предыстория Средневековья  и эпохи Возрождения

Нельзя сказать, что Средневековье  было черным периодом в истории человечества, равно как нельзя сказать, что  это было золотое время. Любой  из этих взглядов был бы слишком однобоким. К минусам Средневековья можно отнести отсутствие свободы, эксплуатацию большинства населения меньшинством, власть предрассудков. К плюсам относятся чувство солидарности, прямота и конкретность человеческих взаимоотношений, чувство уверенности, подчинение экономики нуждам людей.

У средневекового человека не было свободы, он не мог перемещаться по социальной лестнице из одного класса в другой; он должен был оставаться там, где  родился. Ремесленник продавал за определенную цену, у крестьян было определенное место на рынке, член цеха был обязан допускать своих коллег по цеху к  любой выгодной сделке. Личность человека отождествлялась с его ролью  в обществе:  это был крестьянин, ремесленник, рыцарь, но не индивидуум.

При рождении человек попадал в  определенное экономическое положение  и дальше жил в тесном, понятном и статичном мирке. Человек не был одинок, его роль была вполне определена, его жизнь была наполнена  смыслом, и у него не возникало  никаких сомнений. В пределах своей  социальной группы человек имел достаточную  свободу для самовыражения в  труде и эмоциональной сфере.

В реальной жизни у человека была возможность проявить свой индивидуализм, хотя на первом плане стала роль человека в обществе.

Церковь старалась облегчить боль и страдания простых людей. Она  вселяла в них чувство вины, но одновременно уверяла их в том, что Бог их любит и простит  им все их прегрешения.

Человек всю жизнь жил на одном  месте, вся его жизнь была проста и понятна, и в будущем каждого  ожидал либо рай, либо ад.

Итак, средневековое общество было структурировано, держало человека в оковах, но давало ему чувство  уверенности. Понятия индивидуальной личности не существовало, человек  видел себя через призму общественной роли. Первичные узы между человеком  и миром еще не были разорваны.

Якоб Буркхардт замечательно описал средневековую культуру, подчеркнув недостаток самосознания индивидуума в средневековом обществе [1]: "В средние века обе стороны самосознания по отношению к внешнему миру и своему внутреннему "Я" как бы дремали под общим покрывалом. Покрывало было соткано из бессознательных верований, наивных воззрений и предрассудков; весь мир с его историей представлялся сквозь это покрывало в своеобразной окраске, и человек познавал себя только по расовым особенностям или по признакам, различающим народ, партию, корпорацию, семью, другими словами, понятие личности связывалось всегда с какой-нибудь общей формой".

В период позднего средневековья возросло значение капитала, индивидуальной инициативы и конкуренции. Индивидуализм начал  внедряться во все сферы человеческой деятельности.

В Италии культурное развитие происходило  быстрее, чем в Европе. Именно в  Италии человек впервые вырвался из феодального общества и разорвал узы, дававшие ему чувство уверенности  и ограничивавшие его. Итальянец  — это первый “индивидуум”.

Благоприятное для торговли географическое положение Италии сыграло при  этом не последнюю роль. Рост торговли привел к появлению нового денежного  класса, феодальные кастовые различия начали стираться, богатство стало  важным фактором.

Как результат прогрессирующего разрушения средневековой социальной культуры, сформировался индивид в современном  смысле этого слова. Буркхардт говорит [1]: "В Италии впервые это покрывало (из бессознательных верований и т.п. — Е.М.) отбрасывается прочь, впервые зарождается объективизм по отношению к государству и человеческим действиям вообще, а рядом с этим возникает и быстро развивается субъективизм как противопоставление, и человек, познав самого себя, приобретает индивидуальность и создает свой внутренний мир. Так некогда греки возвысились над варварами, а арабы, посредством их более яркой индивидуальности, над азиатскими племенами".

Человек открыл, что природа есть нечто, отдельное от него, что ей можно теоретически и практически  управлять, и что можно наслаждаться красотой природы.

В эпоху Возрождения образовался  новый, богатый и сильный класс, который экономически поработил  все оставшееся население. Основная же масса населения потеряла былую  уверенность в завтрашнем дне. На смену солидарности пришло циничное обособление. Другой человек стал рассматриваться  как “объект” для манипуляций.

Человек лишился уверенности в  других людях и потерял чувство  безопасности. У человека эпохи Возрождения  появилась новая черта характера, которой не было у человека Средневековья  — безудержное стремление к славе. Слава — отражение жизни индивидуума  в сознании других людей — отчасти  восполняет потерю смысла жизни и  потерю уверенности в других людях. Конечно же, возможность достижения славы была в то время лишь у  аристократии.

Итак, в эпоху Возрождения в  Италии и Европе произошло зарождение капиталистической системы. Человек  освободился от экономических и  политических оков. В новой системе  ему приходится играть активную и  независимую роль. Однако, он теряет уверенность и чувство принадлежности к какой-то общности. Он уже не живет в тесном, понятном мирке — мир стал огромным и угрожающим. Человеку угрожают силы, стоящие над личностью — капитал и рынок. У простого человека нет ни богатства, ни власти, он потерял чувство общности с людьми и миром, он раздавлен ощущением беспомощности и ничтожности. Свобода вызвала чувства неуверенности и бессилия, сомнения, одиночества и тревоги.

Глава 4

Эпоха Реформации

§1 Учение Лютера

В XVI веке возникли две новые религии  — лютеранство и кальвинизм. Во многом эти учения были сходны. Они  были призваны помочь представителю  среднего класса побороть неуверенность  и подвести теоретическую базу под  то незавидное положение, в котором  вышеупомянутый представитель в  это время оказался.

До эпохи Реформации основные католические доктрины состояли в следующем: человек  по природе своей грешен, но имеет  свойство стремиться к добру; собственные  усилия индивидуума способствуют его  спасению; грешник может покаяться  и тем самым спастись; человеческая воля свободна в стремлении к добру. В период позднего Средневековья  получила распространение практика покупки индульгенций. По церковным  канонам индульгенция вступала в  силу лишь после того, как покупатель исповедовался и покаялся в содеянных  грехах, “облегчил душу”. Человек  знал, что прощение за провинность  можно легко приобрести за деньги, и это придавало ему сил, питало надежду и уверенность. Появление  практики покупки индульгенций свидетельствовало  о зарождении духа нового капитализма. Грех уже не был бременем, которое  нужно было всю жизнь нести  на своих плечах, а рассматривался как простая человеческая слабость, требующая элементарного сочувствия.

Лютер боролся против формальной власти католической церкви и, в частности, — против практики покупки индульгенций. В своих работах он был ближе  всего к среднему классу, на который  в то время стремительно начало увеличиваться  давление со стороны церкви и развивающейся  капиталистической системы. Учение Мартина Лютера освободило человека от необходимости следовать определенным церковным канонам и лишило церковь  ее прежней формальной власти. Лютер  выдвинул идею, что ответственность  за все содеянное лежит непосредственно  на человеке, и внешняя власть церкви здесь ни причем. Популярно основную мысль Мартина Лютера можно выразить так: “спасение утопающих — дело рук самих утопающих”.

Лютер проповедовал идеи свободы и  независимости, а одновременно —  то, что человек по природе своей  порочен и беспомощен и не способен творить добро по собственной  воле. Ничтожность и порочность человеческой натуры — один из центральных аспектов учения Лютера. Только после того, как  человек откажется от своей воли, победит свою гордыню и страсть, он получит шанс обрести милость  господнюю.

Лютер считает, что необходимое  условие спасения человека — это  подчинение его воле Господа, иначе  же волю человека оседлает сатана. Для  спасения у человека должна быть вера. Уверовав однажды, человек приобретает  праведность Христа, но вполне праведным  существом он так и не станет, так как греховен по природе своей, и только отказавшись от своей  воли и внутренней свободы, может  обрести милость Божью [2]: "Потому что Бог хочет спасти нас не нашей собственной, но внешней (fremde) праведностью и мудростью; праведностью, идущей не от нас и рождающейся в нас, но приходящей к нам из другого места… Итак, должна быть усвоена праведность, приходящая к нам только извне и вполне чуждая нам самим ".