Социальное неравенства

Здесь, однако, не может не возникнуть следующий вопрос. Если мы, с одной стороны, обращаем внимание не только на формационную принадлежность того или иного социального организма, но и на его цивилизационную принадлежность, то есть наряду с его общими, формационными признаками выделяем еще и его особенные, цивилизационные признаки, а с другой стороны, подчеркиваем тот факт, что цивилизацию никак нельзя сводить к особенному, то есть к общему низшего порядка, что цивилизация представляет собой, подобно социальным организмам, из которых она состоит, отдельное – устойчивое – единство общего, особенного и единичного (причем это отдельное существует в конкретном пространстве /регион, ареал/ и времени /эпоха, историческая ситуация/), то нельзя ли и формацию, в данном случае рентную, представить не только как общее, но и как отдельное, состоящее из цивилизаций рентной формационной принадлежности, занимающее определенный ареал, расширяющееся во времени и пространстве. Ведь цивилизации рентной формации первоначально возникли во вполне опреде-ленной географической полосе (субтропические районы, долины больших рек) и во вполне определенное время (IV–III тыс. до н. э.), а рентная формация породила, в свою очередь, другую, капиталистическую формацию также на вполне определенных географических широтах, в определенном регионе и во вполне конкретное время – в XVI–XVIII вв.

На наш взгляд, поставленный вопрос носит методологический характер, и  корректный ответ на него можно дать только в том случае, если к осмыслению социально-философской категории «общественно-экономическая формация» подключается не только общефилософская категория «общее», но и категория «отдельное». Представление о рентной формации не только как об общем, но и отдельном дает возможность провести сравнение рентной формации с предшествующей ей первобытнообщинной формацией и следующей за ней капиталистической формацией не только на глубинном, сущностном уровне, то есть сравнивая структуру форма-ций, состав сфер общественной жизни, их основные законы функционирования и развития, но и на уровне явления, то есть на уровне социальных организмов, указывая на отличие в характере социальных организмов и в характере их взаимодействия друг с другом и с социальными организмами другой формационной принадлежности – первобытнообщинной и капиталистической.

Отсюда следует, что понятие общественно-экономической фор-мации должно включать в себя указание не только на то, что это и тип общества, и стадия общественного развития, отличающаяся как низшая от высшей, но и на то, что она характеризуется качественно особым составом социальных организмов, более того, качественно особым составом тех социальных организмов, которые выступают в роли ее социальной периферии. Чтобы это уяснить, достаточно посмотреть на существенное отличие социальной периферии цивилизаций рентной формации (она складывалась в значительной степени из родоплеменных первобытнообщинных образований) от социальной периферии государств капиталистической формации, всех стадий ее развития вплоть до настоящего времени. Без этого аспекта, на наш взгляд, понятие общественно-экономической формации в исторической науке во многом утрачивает свое методологическое значение.

Последнее дополнение может  показаться излишним, но это лишь на первый взгляд. На самом же деле оно  вполне соответствует тезису К. Маркса, что история ничего сама по себе не делает, что историю делают люди. Перефразируя этот тезис, можно сказать, что общественно-экономическая формация ничего не делает сама помимо цивилизаций и социальных организмов, из которых она состоит.

Рассмотрение не только социальных организмов и локальных цивилизаций, но и общественно-экономических формаций в качестве отдельного дает возможность корректно решить вопрос о соотношении понятий «стадия общественного развития» и «историческая эпоха», которые в обществоведческой литературе нередко смешиваются.

Понятие «стадия развития» схватывает общее, глубинное в развитии, безотносительно к тому, идет ли речь об отдельном социальном организме, цивилизации или формации. Это может быть стадия развития формации, цивилизации, этнической общности или государства как целостности, но это может быть и стадия развития их технико-технологической, экономической, социальной, политической и других сфер общественной жизни.

Стадиальный подход к исследованию всемирно-исторического процесса призван  отразить, прежде всего, равномерность и посту-пательность в развитии общества. Иногда в литературе можно встретить утверждение, будто понятие «прогресс» не применимо к всемирно-историческому процессу. Но такие утверждения противоречат исторической науке. Чередование формаций в истории человечества происходит по линии прогресса, по линии восхождения человечества от низшей ступени производительных сил к высшей. И этот факт опровергнуть невозможно. Прежде всего, сами переходы от первобытнообщинного способа производства к рентному, а от него – к капиталистическому представляют собой скачки прогрессивной направленности, общественно-экономические революции в подлинном смысле слова. И в развитии самой рентной формации (если мы будем рассматривать ее как общее в отдельных социальных организмах и цивилизациях и примем во внимание ступень развития производительных сил и тип соответствующих этой ступени производственных отношений) не было такого момента, когда бы прогресс сменился регрессом. Застой и даже упадок хозяйственной и духовной жизни одних государств и цивилизаций рентной формации компенсировались ускорением развития других. Исчезновение некоторых социальных организмов в одних регионах компенсировалось появлением еще большего числа новых социальных организмов в тех же самых или других регионах. В связи с этим непрерывно расширялся ареал цивилизаций на азиатском, африканском, европейском и американском континентах, ни на один год не прекращался рост численности населения и объема природных ресурсов, вовлекаемых человечеством в хозяйственную жизнь, причем темпами более быстрыми, если сравнивать их с темпами развития мира первобытного, нецивилизованного.

Стадиальный подход к исследованию цивилизаций обязан учитывать, что для развития каждой цивилизации характерна цикличность. Историческая наука уже к началу XX в. накопила достаточно материала, свидетельствующего о том, что подавляющее большинство так называемых первичных цивилизаций, где бы и в какое бы время они ни появлялись – в Азии, Европе, Африке, Америке, в своем развитии проходило стадии возникновения, подъема, апогея, застоя, упадка и развала. И если многим из них не удавалось пройти такой цикл полностью, то это объяснялось главным образом не зависящим от их воли воздействием окружающей исторической среды, причем преимущественно вторжениями пери-ферийных родоплеменных образований, вступавших в стадию разложения своих первобытнообщинных отношений. Этим периферийным образованиям удавалось обычно прервать цикл развития цивилизации на стадии ее упадка, как это случилось с античной цивилизацией в регионе Западной Римской империи в результате нашествия германских варварских племен в IV–V вв., или на стадии застоя цивилизации, как это неоднократно происходило с китайской цивилизацией, и в последний раз в середине XVII в., когда Китай был завоеван маньчжурскими племенами. Лишь христианской западноевропейской цивилизации удалось вырваться за рамки замкнутого цикла, свойственного всем цивилизациям рентной формации, и приобрести черты другой, более высокой, капиталистической формации, подчиняющейся другим законам функционирования и развития.

И движение докапиталистических цивилизаций  в рамках замкнутого круга, и прорыв западноевропейской христианской цивилизации за рамки такого круга социальная философия (в отличие от исторического идеализма О. Шпенглера, А. Тойнби и других) он ищет не в каких-то мистических свойствах, присущих столь сложным общественным формированиям, как цивилизации, а в объективных законах всемирно-исторического процесса и откровенно признает тот неоспоримый факт, что наряду с бесспорными достижениями в этой области тем не менее многое остается в ней необъясненным.

Как ни велико значение стадиального подхода к объяснению всемирно-исторического  процесса, в частности смены в  этом процессе общественно-экономических формаций и цивилизаций, этот подход не всесилен.

В понятие «стадия развития»  имплицитно входит представление о равномерности, ритмичности, последовательности в историческом чередовании стадий общественного развития. Понятие же «историческая эпоха» отражает историческую ситуацию в развитии формации, цивилизации или отдельных социальных организмов. Смена ситуаций определяется, с одной стороны, неравномерностью развития сфер общественной жизни в социально-политическом организме, цивилизации и формации, с другой стороны, неравномерностью развития социально-политических организмов и цивилизаций на международной арене, и, наконец, несовпадением в одном и том же социальном организме стадий цивилизационного и формационного развития.

Любой подход к изучению того или иного явления или, иначе, любой метод его научного исследования представляет собой не что иное как аналог структуры, функционирования этого явления. Осуществление этого метода в литературе очень часто обозначается термином «идеализация». Осуществляя гносеологическую процедуру идеализации, мы отвлекаемся от массы несущественных, затемняющих или искажающих сущность явления деталей. Если, как мы уже показали, применение процедуры идеализации не может одинаково применяться при определении стадий общественного развития, формаций, цивилизаций, этносов, государств, да и всего всемирно-исторического процесса, то естественно, что и ситуационный метод не может одинаково применяться ко всевозможным ситуациям, складывающимся на пути всемирно-исторического процесса.

Ситуационный, эпохальный подход призван отразить пестроту, зигзагообразность, многообразие, вариантность всемирно-истори-ческого процесса, принципиальную несводимость судьбы отдельных социальных организмов и цивилизаций к общим законам развития и смены формаций, в частности, объяснить в деталях, почему они до сих пор развивались именно так, а не иначе. В равной степени этот подход не позволяет и своеобразие всего протекавшего по сию пору всемирно-исторического процесса свести исключительно к общим законам развития и смены тех же известных на сегодняшний день формаций (первобытнообщинной, рентной, капиталистической). Тем более что с развитием всего обществознания научная номенклатура этих формаций неизбежно будет изменяться. При ситуационном подходе невозможно отвлечься от выяснения вопросов, каково же соотношение разных сфер общественной жизни в данном и сопряженном социальных организмах, окружена ли данная цивилизация первобытнообщинными родоплеменными образованиями или с нею соседствуют и другие цивилизации, находится ли эта цивилизация в стадии подъема, апогея, застоя, упадка или распада. Те же требования предъявляет ситуационный подход и к анализу этнокультурных общностей и социально-политических организмов, входящих в состав той или иной цивилизации.

Эпохальный подход обязателен и в том случае, если мы рассматриваем конкретную общественно-экономическую формацию как отдельное. Понятие «всемирно-историческая эпоха» указывает на доминирование во всемирно-историческом процессе социальных организмов и цивилизаций определенной формационной принадлежности. Так, в развитии рентной формации достаточно четко выделяются: 1) эпоха сосуществования составляющих ее социальных организмов с первобытнообщинными племенными образованиями, когда эти организмы шли в авангарде прогресса, но все же представляли собой островки в мире первобытности; 2) эпоха явного доминирования цивилизаций рентной формации над родо- 
племенными общинными образованиями (примерно с середины  
II тыс. до н. э. до середины II тыс. н. э.); и, наконец, 3) эпоха сосуществования цивилизаций рентной формации с государствами капиталистической формации, когда первые уступили последним свое лидерство во всемирно-историческом процессе.

До последней четверти XVIII в. капиталистическая формация была представлена всего двумя государствами – Англией и Нидерландами, а все остальные страны, включая феодальные государства Европы и их колонии, принадлежали к рентной или первобытнообщинной формациям. И если учесть, что не только феодальные Испания и Португалия вплоть до XIX в. сохраняли в своих колониях феодальные и рабовладельческие порядки, то вполне объективным представляется вывод, что три столетия – XVI, XVII и XVIII – составляют эпоху перехода на международной арене от рентной формации к капиталистической. Окончание этой эпохи ознаменовано, с одной стороны, революционным отделением от Англии ее североамериканских колоний, а с другой – началом промышленного переворота в Англии, а затем и в других европейских странах. При этом несомненно, что европейская цивилизация во всемирно-историческом процессе доминировала в ряду других цивилизаций.

¹ Васильев, Л. С., Стучевский, И. А. Три модели возникновения и эволюции докапиталистических обществ // Вопросы истории. 1966. № 5.

² Илюшечкин, В. П. Сословно-классовое общество в истории Китая (опыт системно-структурного анализа). М., 1986; Он же. Эксплуатация и собственность в сословно-классовых обществах (опыт системно-структурного исследования). М., 1990.

³ См.: Сталин, И. В. Вопросы ленинизма. М., 1953. С 593.

⁴ См. там же. С. 594–595.

⁵ Маркс, К., Энгельс, Ф. Соч. 2-е изд. Т. 13. С. 7.