Философия М. Хайдеггера

Оглавление

Введение

I Философия М. Хайдеггера

II Философия Ж.-П. Сартра

Список использованных источников литературы

Введение

Упоминание об экзистенциализме (или «философии существования», как  он первоначально именовался) впервые  появилось в конце 20-х годов XXв. Это идеалистическое течение, поначалу казавшееся представителям тогдашней  академической мысли бесперспективным, вскоре вылилось в крупное идейное  движение. Его ведущие представители: М. Хайдеггер и К. Ясперс — в  Германии, Ж.-П. Сартр, А. Камю и Г. Марсель  — во Франции.

Тип философствования, который  культивировал экзистенциализм, был  необычным. Его представители не пытались проникнуть в методологические тайны науки, раскрыть природу искусства, морали и религии, предложить новые  глобальные философско-исторические конструкции. Они ставили в центр внимания индивидуальные смысложизненные вопросы (вины и ответственности, решения  и выбора, отношения человека к  своему призванию и к смерти) и  проявляли интерес к проблематике науки, морали, религии, философии истории  в той мере, в какой она соприкасалась  с этими вопросами. Экзистенциализм  — философское выражение глубоких потрясений, постигших буржуазную цивилизацию  в эпоху империализма. У поколения  западной интеллигенции, пережившего  первую мировую войну, обманчивую стабилизацию 20—30-х годов, приход фашизма, гитлеровскую оккупацию, эта философия вызвала  интерес прежде всего потому, чтобы  обратилась к проблеме критических, кризисных ситуаций, попыталась рассмотреть  человека в его «хождениях по мукам», в претерпевании жестоких исторических испытаний.

Буржуазная философия  классического периода ставила  в центр внимания духовную активность людей, реализующуюся в научном  и художественном творчестве, в создании и совершенствовании политических учреждений. Экзистенциалистская философия  сосредоточена на проблеме духовной выдержки человека, заброшенного в  иррациональный, вышедший из-под его  контроля поток событий.

Экзистенциализм вырос из глубокого кризиса буржуазной цивилизации, он не был непосредственной, первичной  реакцией на него. Наиболее прямым выражением кризиса явились упадок и сложные  превращения прогрессистски-оптимистических  буржуазных концепций истории, образовавшие почву, на которой вырос экзистенциализм, и сделавшиеся вместе с тем  объектом его критики.

Историю экзистенциализма как  сложившегося философского направления  можно датировать с 1927 г., когда в  Германии вышла в свет работа М. Хайдеггера «Бытие и время». Вскоре после этого  появляются трехтомная «Философия»  К. Ясперса и уже упоминавшаяся  работа «Духовная ситуация эпохи». В этих произведениях получает оформление экзистенциалистская концепция  личности.

I Философия М.  Хайдеггера

Человек понимается в экзистенциализме прежде всего как существо, приносящее жизнь в жертву своему предназначению. «Готовность к самопожертвованию» есть изначальное определение личности. Согласно экзистенциализму, человек  готов на самоотречение вовсе  не потому, что существует идеал, стоящий  жертвы. Он просто не в силах существовать, не посвящая чему-то свою жизнь: такова его фундаментальная предрасположенность, первичная по отношению к наличию  любых целеуказаний. Осознавая свою бренность, человек устремляется к  вечному, но не к бесконечной длительности (не к бессмертию души и не к бессмертию человеческого рода), а к надвременной значимости безусловного принципа. Абсолютная убежденность — таково направление, в котором течет внутреннее время.

Эта тема и стала главным  предметом размышлений М. Хайдеггера. История есть для Хайдеггера история  того, с чем встречается человек  в своем стремлении к безусловному.

В так называемых «традиционных  обществах» единичный человек удовлетворял свою тоску но вере благодаря истине откровения. Именно она, по мнению Хайдеггера, обеспечивала устойчивость сельской общины и слаженность внутреннего мира патриархального крестьянина. Однако в ходе секуляризации религии  символы откровения потеряли значение для огромного большинства людей. Человек оказался перед лицом  мира без бога, или «ничто». Но такое  отсутствие сущего, но Хайдеггеру, обладает притягательностью подлинного бытия. В том, что уже отсутствует, наличествует подлинная мера тоски человека по безусловному.

Житейский страх выражается в боязни потерять жизнь или определенные жизненные блага. Онтологический страх  — это боязнь не найти такого предназначения, ради которого человек  добровольно жертвует своей жизнью и благами. Благодаря основательности, первоначальности этого страха и устремленности к «ничто» человек, по словам Хайдеггера, трансцендирует за пределы истории, разрушает, отбрасывает или «выносит за скобки» все относительные достоверности, которые она ему доставляет.

Куда же приводит человека это траисцендирование? Есть ли надежда, что он доберется наконец до безусловного?

Безусловное, говорит Хайдеггер, находится совсем близко. Оно в  нас самих, оно открывается человеку не в исторических целеуказаниях, не в символах религиозного мифа, а  в его собственных безотчетных, но неоспоримых действиях. Этим действиям  Хайдеггер дает общее название —  «экзистирование». Экзистировать —  значит «быть вне себя» (приставка  «эк» означает «вне»), быть в экстазе, выходить из берегов своего упорядоченного сознания, эмпирического кругозора, социально организованного опыта. В экстатическом действии индивид  как бы выплескивает наружу свою темную, непроясненную, но окончательную веру.

Хайдеггер (в согласии с  обыденным языком) называет убеждение, присутствующее в живом восприятии, настроением. Человеческие настроения мимолетны, но вместе с тем они  обладают как бы сверхсубъективной  прочностью: человек не властен над  ними, не является их инициатором. Если человеку удастся ощутить, «высветить»  то единое, что проявляется в беспорядочном  потоке его настроений, он придет к  осознанию своей «фундаментальной настроенности». Индивид, по Ясперсу, «трансцендирует  от себя как эмпирической индивидуальности к себе как самобытной самости» . Это человек, каков он есть, в его  отличии от того, что думают о  нем другие и чем он кажется  себе самому. Такова экзистенция.

Экзистенция — это судьба-призвание, которой человек беспрекословно, стоически подчиняется. История  же — это судьба-ситуация, которую  он безропотно, стоически переносит. Данное противопоставление составляет, на наш взгляд, один из существенных принципов экзистенциализма; оно  возникло в качестве реакции на исторический фатализм вообще, и прежде всего  па пессимистический фатализм О. Шпенглера, который требовал от человека подчинения неотвратимой перспективе заката цивилизации.

II Философия Ж.П.  Сартра

В 1939 — 1945 гг. центром экзистенциалистского движения становится Франция. Именно в  этот период создают свои наиболее значительные произведения Ж.-П. Сартр, А. Камю и Г. Марсель. В центре нашего внимания будет прежде всего философия  Ж.-П. Сартра. Для этого есть несколько  причин.

Во-первых, Ж.-П. Сартр —  единственный из основоположников экзистенциализма, кто сохранил вплоть до последнего времени серьезное идеологическое влияние на массовые аудитории. Для  молодого поколения он зачастую вообще олицетворяет экзистенциализм (или  легенду экзистенциализма, поскольку  сам Сартр уже давно не причисляет себя к этому философскому направлению).

Во-вторых, в творчестве Сартра наиболее отчетливо выразилась та противоречивость, склонность «то к блестящим, то к  скандальным парадоксам» (Маркс), которые  роднят экзистенциализм с мелкобуржуазным  сознанием.

В-третьих, Сартр — наиболее радикальный представитель атеистического крыла экзистенциализма, творчество которого дает большой материал для  понимания того, как это течение (не в его религиозных ответвлениях, а именно в его претензии на философскую самостоятельность) относится  к религии и вере.

Своеобразие Сартра в том, что в середине 30-х годов он сам был приверженцем того благодушного историцистского оптимизма, который  немецкие экзистенциалисты изобличали в других. Не разделяя официальных  буржуазных иллюзий, исповедуя леворадикальные  общественные идеалы, Сартр вместе с тем наивно (и вполне в духе буржуазной философии истории) уповал па то, что идеалы эти полностью  обеспечены общественным прогрессом. Кризис 1929—1933 гг. и тот был воспринят  им как этап, через катаклизмы и бедствия которого общество придет к таким формам жизни, о которых мечтала радикальная французская интеллигенция.

Депрессия, последовавшая  за кризисом и сопровождавшаяся такими явлениями, как победа фашизма в  Германии, консолидация реакционных  сил в самой Франции, установление здесь беспринципного, постоянно  пасующего перед монополиями  политического порядка, привело  Сартра к глубокому внутреннему  надлому. Прогрессистские иллюзии  сменяются протестом против всякого  доверия к «разумности действительного», протестом, который у Сартра, ополчающегося  против собственных недавних заблуждений, принимает особенно решительную, отчаянную, максималистскую форму.

Протест против идеи «разумности  действительного» тесно связан в  творчестве Сартра с проблематикой  атеизма. В 1950 г. в работе «Экзистенциализм — это гуманизм» он прямо заявит, что экзистенциализм, как он его  понимает, «есть лишь попытка извлечь  все выводы из последовательной атеистической  позиции». Соответственно важнейшую  задачу своей философии Сартр  видит в критике атеизма непоследовательного, который, нападая на религию, сам  оказывается во внутренней зависимости  от нее. Главной формой этого непоследовательного  атеизма, наследующего религии прежде всего в моральном отношении (в  стремлении смирить и обезволить человека), он и считает веру в  разумность самого бытия.

Вера эта есть как бы диалектическая хитрость процесса секуляризации  и впервые вынашивается такими половинчатыми  формами протеста против традиционного  религиозного мировоззрения, как деизм  и пантеизм. Отрицая личного бога христианства, трансцендентного и потустороннего, они одновременно утверждают бога в  качестве структуры и смысла этого  посюстороннего мира, представляют последний  в качестве богоустроенного, насквозь проникнутого благим (на человека рассчитанным) промыслом. Данная установка находит завершение в спинозизме, отождествляющем бога и природу.

Путь к искоренению  историцистского легковерия Сартр  видит в радикальной версии обезбоженности жира, в утверждении такой картины  бытия, которая не оставляла бы места  ни божественному промыслу, ни его  многоликим суррогатам. К последним  Сартр относит любые представления  об упорядоченности и цельности  мира, о наличии в нем закономерности, о самодвижении материи. Тем самым  Сартр распускает все структуры, которые обеспечивают действительную независимость мира от сознания, т. е. противостоят практическому субъективизму  человека, его волюнтаристическим действиям.

Эта версия мира получает окончательное  завершение в главном труде Сартра «Бытие и ничто» (1943) в концепции  «в-себе (бытия)».

Мир, согласно Сартру,— это  «универсальное не то», полное отсутствие чего-либо, соответствующего человеческим ожиданиям, образам, понятиям. Быть реальным — значит оказываться чуждым сознанию, совершенно «случайным» (противоположным  столь охотно предполагаемой упорядоченности  мира), а в пределе — абсурдным. Только такое понимание мира соответствует, по мысли Сартра, подлинному атеизму, последовательному убеждению в  том, что бога не существует.

Другой стороной этой же «радикально атеистической» темы является сартровская версия самой субъективности человека.

Если мир ни в чем  не похож на бога и даже в малейшей степени не позволяет уповать, рассчитывать, полагаться на него, то логическим следствием, этого должно быть отрицание за миром  и всякой способности воздействовать па человека, побуждать его, определять его поступки. Этот крайний вывод  и делает Сартр. Представление о  детерминированности человеческого  поведения порицается им как предрассудок, последний пережиток религиозной  веры в предопределение. Тайна человеческого  поведения состоит в его абсолютной необусловленности, спонтанности, индетерминизме, и всякая попытка подставить под поступок принуждающую силу обстоятельств или внутренних склонностей есть, согласно Сартру, не более чем уловка. В уловке этой выражает себя то же малодушие, тот же страх перед личной ответственностью и риском, который когда-то приводил человека на стезю религиозного фатализма. «Всякий детерминизм в психологии, — объявит Сартр в «Бытии и ничто», — является не столько теоретической концепцией, сколько в первую очередь поведением, стремящимся оправдать себя, или, если угодно, обоснованием всякого поведения подобного рода». Поэтому с человека можно спрашивать за все, что он совершил, не делая никаких скидок на обстоятельства его жизни или прирожденные ему склонности, инстинкты, предрасположения.

Миру как «в-себе (бытию)», в котором нет ничего похожего на намерение и тенденцию, противостоит у Сартра человек в качестве чистого  «для-себя (бытия)», которое является сплошной преднамеренностью и тенденцией, «проектом», как выражается Сартр. Он развивает психологически недоказуемую теорию, согласно которой у человека вообще не бывает непроизвольных действий, а действия, представляющиеся таковыми, на деле являются лишь лицемерно-скрытными  преднамеренными актами.

Концепция мира как «в-себе (бытия)» и человека как «для-себя (бытия)» разрабатывается Сартром  в спорах с современными ему философскими направлениями (так, сартровская теория эмоций является критико-полемическим откликом на учение 3. Фрейда). Но действительным противником Сартра остается при  этом классический буржуазный рационализм. Многие причудливые, темные формулировки в сартровских работах становятся совершенно ясными, если соотнести  их со спинозистски-гольбаховским пониманием мира и человека.