Философское значение идей Макса Вебера

16

его отношения к социализму и рабочему движению. Одной из глав­ных задач своей деятельности он считал ослабление влияния социал-демократии на пролетариат. Этот класс, по его мнению, был еще не настолько зрелым, чтобы взять в свои руки политическую власть. Например, в 1905 г. на очередном конгрессе катедер-социалистов Вебер говорил: «Действительно ли представители крупной промыш­ленности и связанные с ними в сфере социальной политики аграрные партии заинтересованы в борьбе с социал-демократией? Каждый, кто мыслит политически, должен отрицательно ответить на этот вопрос. Потому что каждый новый социалистический «нуль», по­лучающий место в рейхстаге за счет партий социальной реформы, является для них чистой прибылью» [54, 28—29].

Однако борьба с социал-демократией, по убеждению Вебера, должна вестись так, чтобы не нарушать интересы и идеалы либе­ральной буржуазии. Поэтому он осуждал предложения продлить исключительный закон против социалистов, поскольку он (закон) ограничивал демократические свободы. А по мере развития рефор­мизма в германской социал-демократии отношение к ней Вебера становилось все более терпимым. Он участвовал в работе Мангеймского съезда социал-демократической партии (1906 г.), а после съез­да писал, что мелкобуржуазное филистерство партийных функцио­неров и фанатизм клики журналистов образуют сущность гер­манской социал-демократии. Год спустя он высказывается уже за участие социал-демократической партии в местном самоуправлении. И мотивирует это тем, что революционные тенденции партии ослабли и она уже не представляет угрозы для капиталистического общества и страны. Если даже партия завоюет большинство в местном само­управлении, она не рискнет на социалистические эксперименты и будет способствовать развитию капитализма: «В перспективе не социал-демократия завоюет местное самоуправление и государство, а наоборот: государство завоюет социал-демократическую партию» [54, 409]. Существенным фактором упадка революционных тенден­ций партии Вебер считал ее бюрократизацию. Он оказал определен­ное влияние на Р. Михельса, создавшего теорию олигархизации политических партий на основе изучения организационной струк­туры и деятельности германской социал-демократии. Вебер привет­ствовал также националистическую и шовинистическую позицию, которую заняла партия в годы первой мировой войны.

Политическое мировоззрение немецкого социолога неплохо иллю­стрирует его отношение к русским революциям 1905 — 1907 гг. и 1917 г., а также к германской революции 1918 г. Так, Декабрьское вооруженное восстание он считал бессмысленным путчем. «Чтобы оценить по заслугам эту профессорскую мудрость трусливой бур­жуазии, — отмечал Ленин,— достаточно только возобновить в памя­ти сухие цифры статистики стачек. (...) ...Суждение буржуазной

17

«науки» о декабрьском восстании не только нелепо, оно является словесной уверткой представителей трусливой буржуазии, которая видит в пролетариате своего опаснейшего классового врага» [2, 30, 325]. Ленинское определение может быть отнесено и к позиции Вебера в 1917 —1920 гг. После Февральской буржуазной революции он пишет, что в России и речи быть не может о какой-либо демокра­тии, и предостерегает германских трудящихся от солидарности с революционной Россией. Октябрьскую революцию Вебер принял враждебно. Подобно другим оракулам, предсказывал крах социа­лизма в России. Считал, что большевики не продержатся и трех месяцев, а Советы рабочих и солдатских депутатов оценивал как «военную диктатуру, правда, не генералов, а капралов» [54, 514].

Во время революции в Германии Вебер часто выступает на ми­тингах и собраниях, публично клеймит коммунистическую идеоло­гию и вытекающие из нее политические преобразования. ^События в Германии оценивает как «кровавый карнавал, который не заслу­живает высокого имени революции». Движение революционных ра­бочих называет «сумасбродной бандой Либкнехта». А на одном из собраний почти кликушествует: «Если какому-либо рабочему захо­чется ввести у нас большевизм,— быстро найдутся честно мыслящие немцы. Кулаком по морде рабочего они немедля докажут ему невы­полнимость подобных требований» [47, 64].

Эти филиппики предельно ясно показывают действительное со­держание веберовского либерализма. Ведь их автор и во время рево­люции хотел остаться либералом. По просьбе социал-демократов он участвует в работе Совета рабочих и солдатских депутатов Гейдельберга. Выступает адвокатом Нейрата и Толлера — руководителей вооруженного восстания в Мюнхене. Они, правда, были повешены. Но либерализм Вебера остался «незапятнанным». В аналогичном духе можно оценить и его призывы прекратить белый террор после поражения революции.

Не менее значимым фактором мировоззрения Вебера был нацио­нализм. Во время войны он превратился в ярый шовинизм. Вебер был призван в армию, служил начальником госпиталей в Гейдельберге. И очень жалел, что слабое здоровье не дает ему возможности пойти на передовую и сразиться с врагом в открытом бою. Шовинисти­ческий пафос Вебера виден из того, что войну он называет великой и прекрасной. После гибели шурина пишет сестре, что смерть в этой войне равнозначна богатой и прекрасной жизни, поскольку Германия сражается с войсками, «составленными из негров, цыган, папуасов и всей остальной всемирной варварской швали» [52, 124]. Правда, шансы на победу Германии в войне он оценивал пессимистически. Но в то же время утверждал, что война возникла из чувства ответст­венности перед историей, которое якобы присуще немцам: «70-миллионный немецкий народ обладает моральным долгом защитить

18

Западную Европу от англо-саксонского конвенционализма и русской бюрократии. За честь, а не за изменение карты мира и передел эко­номических прибылей воюет Германия. Этого мы никогда не должны забывать» [52, 92].

Примечательно, что национализм и шовинизм Вебера переплелся с традиционно-либеральными воззрениями. Он никогда не поддер­живал идею мирового господства Германии. Решительно выступал против любых форм аннексии чужих территорий и считал, что цен­ность больших и малых наций одна и та же. Каждая из них вносит вклад в общечеловеческую культуру. И потому любая нация вправе создавать такие формы политической жизни, которые определяются ее суверенитетом.

Либерализм ученого сказывался и в резкой критике политиче­ской системы Германии, особенно ее представительных учреждений. Он считал, что в Германии нет ни одного достоинства, присущего парламентарным системам других стран, но есть все недостатки парламентаризма. Оценивая Бисмарка как выдающегося государ­ственного деятеля, Вебер в то же время терпеть не мог одну из осо­бенностей «железного канцлера»: тот не любил самостоятельных людей и возвышал только чиновников, лишенных политического таланта. Когда руководство страной фактически перешло в руки кайзера Вильгельма II, Вебер писал, что судьба государства отдана дилетанту, который не родился политиком, не имеет никаких поли­тических способностей, широко пользуется демагогией, «пытается управлять самостоятельно, а на деле им управляют чиновники, и тем самым подвергает опасности не только собственное существова­ние, но и государства» [52, 157]. Критика политической системы Германии явилась одним из оснований веберовской теории бюро­кратии.

В 1917 — 1920 гг. Вебер вырабатывает и пропагандирует програм­му социально-политических реформ, которую называет плебисци­тарной вождистской демократией. В этой- программе роль монарха сводилась по образцу Англии к минимуму, а роль рейхстага к макси­муму. Правительство составлялось из парламентского большинства и находилось под контролем парламента, ограничивались права исполнительной власти, ликвидировалась гегемония Пруссии в по­литической жизни Германии и предполагалось осуществить повсе­местную демократизацию. Но по существу теория плебисцитарной демократии была авторитарна: «Она устанавливала курс на персонализацию власти при сохранении некоторых элементов парламен­тарного фасада. Острая проблема буржуазной демократии периода империализма — взаимоотношение между основными звеньями го­сударственного механизма — решалась Вебером в пользу установ­ления режима личной власти. Такой курс в перспективе был чреват опасностью полного уничтожения даже того минимума буржуазного

19

демократизма, с которым Вебер связывал свои либеральные убежде­ния» [37, 114].

Таким образом, составными частями политического мировоззре­ния Вебера были либерализм, национализм, шовинизм, консерватизм и отрицательное отношение к социалистической идеологии. Как эти установки сказались в выборе исследовательских проблем и методо­логии социального познания?

Ответ на поставленный вопрос целесообразно начать с анализа его ранних работ. Они недостаточно освещены в литературе. Но именно в них ученый сформулировал проблемы, изучению которых посвятил всю жизнь. Ранние работы Вебера показательны и с точки зрения связи мировоззрения и методологии, политики и науки. Они насыщены конкретной социально-политической проблематикой. Однако последующая деятельность Вебера показывает, что содер­жание данных работ не сводилось к злобе дня.

polittheory.narod.ru/Makarenko/2/2.doc