Философы: Владимир Сергеевич Соловьев

     «Смысл человека - есть он сам» 
 
 
 

ВЛАДИМИР СЕРГЕЕВИЧ

Соловьев 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

   Эти слова  принадлежат Владимиру Сергеевичу  Соловьеву /1853-1900/, имя которого  у нас вновь стало очень  популярным. Его труды, во многом  определившие уровень русской философской культуры конца 19 века и ту специфичность ее содержания, которую в 20 веке стали называть “русской идеей”, были подвергнуты советской марксисткой наукой однозначному идеологическому осуждению за идеализм и фидеизм, а потому в нашей стране не переиздавались. И вот теперь мы снова вчитываемся в сочинения Соловьева и обнаруживаем, что они содержат в себе тот круг основных проблем и вопросов, без которых немыслимы духовные основы жизни. Одно из главных его сочинений так и называется: “Духовные основы жизни”, и автор его возвращается к нам именно тогда, когда мы осознали необходимость возрождения этих забытых слов.

     Наследие  Соловьева обширно и разнообразно. Он был публицистом, поэтом, критиком, историком философии и религии,  но прежде всего- оригинальным философом. Философские труды-главные в его творческом наследии. Но важно иметь ввиду, что идея жизни, обоснованная в этих трудах, остается основополагающей и во всех других его сочинениях. Симптоматично, например, что русские символисты, оставшиеся равнодушными к “Чтениям о Богочеловечестве”или “Оправданию добра” А. Блок, В. Брюсов, А. Белый, очень точно и глубоко поняли эту идею через поэзию Соловьева. В этом нет ничего удивительного. Творчество Соловьева едино. Как справедливо заметил С.Н.Трубецкой, оно есть “живой органический синтез, изумительный по своей оригинальности и стройности, парадоксальный по самой широте своего замысла и проникнутый глубокой, истинной поэзией.

      Владимир Сергеевич Соловьёв  родился 16 января 1853 года в семье  известного историка С.М.Соловьёва. Две отличительные черты духовного склада отца оказали, вероятно, преимущественное влияние на формирование личности будущего философа. Соловьёв неоднократно подчёркивал, что отец дал ему “почувствовать религию, как нравственную силу”. И дело здесь было не только в индивидуальных свойствах духовного мира Соловьёва. Дед философа был священником Московского коммерческого училища, и не случайно его памяти и памяти отца посвятит внук и сын один из самых обширных своих философских трудов – “Оправдание добра”. Соловьёв ощущал себя наследником духовной традиции, для которой органично понимание религии как, нравственной силы, способной обусловить всеединство и цельность жизни личности, общества и человечества.

        Говоря, о нравственно-религиозных основаниях своего воспитания, Соловьёв вспоминал  и о другой важной особенности духовного мира своего отца С.М.Соловьёва был человеком очень широких научных, и политических, и религиозных взглядов, и в тоже время “Ни один из этих интересов не преобладал исключительно; да они не боролись за преобладание в его душе, будучи внутренне между собою связаны, а потому подчёркивали, а не отрицали друг друга”. Присущая впоследствии Соловьёву, как философу и человеку принципиальная установка на всеобщность, универсальность и взаимосвязанность разнообразных знаний о мире имеет, таким образом, тоже генетический характер. Впрочем, и традиционный для общественного сознания второй половины 19 века.

     Вместе  со своей эпохой Соловьёв должен был  “переболеть” идеями шестидесятых годов. “Будучи с детства занят религиозными предметами, - вспоминал, - я в возрасте от 14 до 18 лет прошёл через различные фазы теоретического и практического отрицания” . В годы учёбы в гимназии (1864-1869) он пережил сильное увлечение материалистическими и социалистическими вопросами (Д.Писарев, Л.Фейербах, Ж.Э.Ренан, Ч.Дарвин, Дж.Милль, В.Берви-Флеровский и др.). О серьёзности этих увлечений свидетельствует и то, что в 1869 году Соловьёв поступил на физико-математический факультет Московского университета. Но скоро они прошли. Не окончив второго курса, Соловьев перешел на историко-филологический факультет. С этого времени он целиком посвящает себя философским и религиозным занятием.

     Окончив в 1873 году университет, Соловьев был  оставлен при нем для усовершенствования в области философии и для приготовления к профессорскому званию. Его учеными наставниками в те годы стали профессор Московской Духовной академии/которую Соловьев недолгое время посещал в качестве вольнослушателя/ В.Д.Кудрявцев и профессор Московского университета П.Д.Юркевич. Уже в 1874 году Соловьев защитил в Петербурге магистерскую диссертацию “Кризис западной философии. /Против позитивистов/”. Она вызвала горячие одобрения славянофилов, с которыми Соловьев сближается в эти годы. /К.Н.Леонтьев, И.С.Аксанов, Н.Н.Страхов и др./ и резкие отзывы сторонников позитивистских воззрений. 19 декабря 1874 года Соловьев был избран доцентом Московского университета и начал читать лекции, но уже в мае 1875-го отправился за границу. В Лондоне он изучает индийскую, гностическую и средневековую философии, совершает путешествие во Францию и Египет. Соловьев напряженно готовится к профессорской и научной деятельности и по возвращении  продолжает лекции в университете. Однако в феврале 1877-го выходит в отставку и в марте того же года переезжает в Петербург, где служит членом Ученого комитета при министерстве народного просвещения. C этого времени его популярность растет необычайно быстро. Он сближается с кругом литераторов, группировавшихся вокруг вдовы А.К.Толстого, знакомится с Фетом и Достоевским, ведет активную лекторскую деятельность в Петербургском университете/в качестве приват-доцента/ и на Высших женских курсах. В печати появляются основополагающие для его философской системы труды: “Философские основы цельного знания” /1877/, “Чтения о Богочеловечестве”/1878-1880/,”Критика отвлеченных диссертации 6 апреля 1880 года.

     К началу восьмидесятых годов авторитет  Соловьева как одного из самых талантливых и оригинальных мыслителей России окончательно упрочился. Однако вскоре его судьба резко переменилась. 28 марта 1881 года в зале Кредитного общества Соловьев читал публичную лекцию. Отвечая на вопрос одного из слушателей о приговоре над народовольцами, но сказал:”Если русский царь, вождь христианского народа, заповеди поправ, предаст их казни… то русский народ от него отвернется и пойдет по своему отдельному пути. “На Соловьева посыпались доносы. Министр внутренних дел М.Т.Лорис-Меликов, докладывая царю предлагал лишить Соловьева профессорского звания, запретить ему читать лекции и выслать из столицы. Соловьеву пришлось объясняться с Александром 111  и петербургским градоначальником Н.М.Барановым, после чего ему было сделано внушение “за неуместные суждения” и рекомендовано “воздержаться от публичных лекций”. На деле эти рекомендации означали выражение недоверия, и 6 ноября 1881 года Соловьев подал в отставку. После этого прекратились и лекции молодого философа, публичные и университетские.  

     В жизни Соловьева начинается период скитаний и активной публицистической деятельности. Он часто меняет место жительства: живет то в Москве у матери, то у знакомых, то за границей. Печатается в разнообразных изданиях./”Русском вестнике”,”Православном обозрении”,”Руси” и т.д./Его занимают сначала преимущественно религиозные вопросы и история церкви. Результатом углубленных занятий и размышлений о смысле и значении церкви стал вывод о том, что важнейшей задачей духовной жизни должно быть объединение церквей. Эта мысль -одна из основных уже в “Духовных основах”жизни”/1882-1884/, но особенно- в трех сочинениях, напечатанных за границей: “История и будущее теократии”/Загреб, 1889/. Они вызвали резкую реакцию не только Синода, но и недавних славянофильских сторонников Соловьева. Впрочем, он решительно расходится с ними и в понимании актуальных общественных проблем. Важнейшими темами статей Соловьева становятся вопросы политические и национальные, и он вступает в открытые дискуссии со славянофилами/А.А.Киреевым, И.С.Аксаковым, Н.Н.Страховым, Н.Я.Данилевским и др., протестует против произвола самодержавия в церковной политике. За Соловьевым надолго упрочивается репутация “крамольного литератора”. Она так или иначе связывалась с позицией либерального журнала “Вестник Европы”, одним из самых влиятельных сотрудников которого Соловьев стал с 1888 года.

     Нов девяностых годах направление литературной деятельности Соловьева снова меняется. Он опять обращается к активной философии, которая отмечена подчеркнутым интересом  к эсхатологическим проблемам. Самым известным из таких трудов Соловьев стали “Три разговора”, посвященные проблеме зла и истолковании Апокалипсиса/ Краткая повесть об Антихристе”/. Философская деятельность Соловьева девяностых годов характеризуется и стремлением завершить построение своей философской системы. Частичным осуществлением этого замысла стало “Оправдание добра”/1894-1899/-этика Соловьева.  Обобщающего труда, посвященного проблемам гносеологии, как бы “Оправдания истины”,он написать не успел. Не создал он и “Оправдания красоты”. Однако основные контуры этих замыслов обозначены в таких его сочинениях, как “Красота в природе”,”Общий смысл искусства”,”Смысл любви”, и литературно-критических статьях, написанных в те же девяностые годы.

     В статье “По поводу последyих событий”, написанной перед смертью, Соловьев писал: “Что современное человечество есть больной старик и что всемирная история внутренне кончилась- это была любимая мысль моего отца…Какое яркое подтверждение своему продуманному и проверенному взгляду нашел бы покойный историк теперь…Историческая драма сыграна, и остался один эпилог, который, впрочем, как у Ибсена, может растянуться на пять актов. Но содержание их в существе дела за ранее известно”. Уходил в прошлое 19 век, и на его исходе человечество не только не приблизилось к совершенству, о котором как о высшей и неизбежной цели исторического процесса говорил Соловьёв, но и обнаружило явные признаки своего болезненного состояния. Его философ и воспринял, как конец всемирной истории. Пессимизм и эсхатология Соловьёва по-своему отразили эпохальное мироощущение: тот кризис жизни и ту ломку мировоззренческих систем, которые наиболее остро сказались в России, стоявшей накануне революционных перемен.

     Из  всей совокупности философско-религиозных  идей Соловьева нас будут интересовать, в первую очередь, те которые теснее всего связаны с идеями эстетическими. Но эстетика Соловьева – органичная часть его теоретической философии: общий смысл искусства может быть понят только после решения вопроса о красоте и природе, но и она должна иметь “некоторое общее онтологическое основание, должна быть -на разных ступенях и в разных видах -чувственным воплощением одной абсолютно объективной идеи”. Смысл такого умозаключения становится понятным из некоторых общих положений его философской концепции.

     Соловьёв  исходит из посылки, что естественно-научный эмпиризм философский рационализм и религия суть”отвлеченные начала”:эмпиризм- потому что он лишен духовности и есть лишь “материнское начало нравственности”, рационализм – потому что он игнорирует материнскую сторону бытия, религия- потому что мыслит божество вне его отношения к человеку и природе. Задача философии- осуществить синтез этих трех начал, или “ввести религиозную истину в форму свободно- разумного мышления и реализовать ее в данных опытной науки”. Это, согласно Соловьеву, и означает познать всю действительность, то есть в ее максимально обобщенном единстве и в ее максимально конкретном множестве. И то и другое- сущее, неделимо и должно быть понятно как всеединое,”положительное всеединство”, или всеединство Добра, Истины и Красоты. Частное бытие идеально или достойно, лишь потому, что оно не отрицает общего, и дает ему место в себе, и точно так же общее идеально и достойно в той мере, в какой оно дает в себе место частному.

     Такая философская идея имела место  для Соловьева как жизненный смысл. Потому что если цель познания состоит в познании Абсолютного”как в нем самом, так и в его отношении к эмпирической действительности субъективного и объективного мира”,то оно может осуществляться только в человеке, который сопричастен миру эмпирическому и абсолютному одновременно:”… В истинно человеческом бытии равно нуждается Бог, и материнская природа- Бог в силу абсолютной полноты своего существа, требующий другого для своего восполнения и определения”. В этом совершенствование человечеству отводится важнейшая роль. Человек наделен самосознанием, он высшее звено эволюции самой природы, а следовательно, продолжить дело творения, осуществляя в своей жизни высшую целесообразность бытия.

     Идеализм  Соловьева имеет исторический характер. Он исходит из характерного для эпохи  ощущения кризисного состояния мира, разительного противоречия между должным и данным, катастрофической не ваплащенности в нем добра и истины. Такое ощущение породило тоску по идеалам, утопические идеи «золотого века», как будущей гармонии из вечной мечты человечества о всеобщем благе, любви и братстве. Эта мечта и есть по Соловьеву нечто вполне целесообразное с точки зрения космогонического процесса. И она достижима и человек будет приближаться к идеальному положительному всеединству. Соловьев постоянно стремиться сказать именно об этом аппелируя к очевидными, в целом, неприложным истинам ведь безусловно как-то, что человек несет в себе духовное начало, так и то что абстрактное (вне человеческое) духовное не имеет смысла. Верно и то, что общие понятия о добре и зле, и любви справедливы не сами по себе, а только тогда, когда не стали достоянием конкретного человека, когда они воплощены в деянии, и то, что человек несовершенен и смысл своего бытия познает во всемирном процессе. Эта истина тем более ценна у Соловьева, что она оправдывается высшим содержанием этого процесса.

     «Цельное  знание»,  «положительное всеединство» Соловьева, как справедливо писал  А.Ф. Лосев, «являются не чем другим, как строгой системой логических категорий». И в то же время это чисто философская система идей не была для Соловьева самоцелью.    « … В своих теоретических трудах  он никогда не был философом, а признавал такое цельное занятие, знание, которое выше и синтетичные всякой философии». В этом смысле Соловьев писал с 3-ей речи о Достоевском: «Веруя же действительно в Бога, как в Добро, не знающее границ, необходимо признать и объективное воплощение Божества, т.е. его соединение с самим существом нашей природы не только по духу, но и по плоти, а чрез нее и со стихиями внешнего мира; а это значит признать природу способную к такому воплощению в нее Божества, значит поверить в искупление, освещение и обожания матери».