Фома Аквинский. Пять доказательств существования Бога

Фома Аквинский.  
Пять доказательств существования Бога  

 

Фома Аквинский (также Аквинат, Фома Аквинат или Томас Аквинат, лат. Thomas Aquinas, итал. Tommaso d'Aquino) – наиболее авторитетный философ и теолог Средних Веков, основатель официальной доктрины католицизма, известной как томизм.

Родился в январе 1225 года, в Роказекке (Rocca Secca) – замке в Центральной Италии, расположенном неподалеку от города Аквино в исторической области Лаций. Сын графа Аквино Ландульфа и Теодоры, Фома был по отцу потомком лангобардов, по матери – норманнов.

Рассказывают, что когда Фома был ребенком и спал в одной комнате с младшей сестрой (он сам был младшим из четырех сыновей, а дочерей и вовсе не считали, семья была большая), сестру убило молнией. Поэтому во многих областях Италии канонизированный в 1326 году Фома считался святым заступником перед Богом от грозы и молний.

Начальное образование Фома получил в школе знаменитого монастыря Монте Кассино. Собственно, замок Роказекка был построен в конце X в. по инициативе Мансо, тогдашнего аббата Монте Кассино, для того, чтобы прикрыть южные подступы к аббатству (в Италии десятого века было неспокойно, набеги арабов были если и не повседневной реальностью, то уж точно перманентно действующей стратегической угрозой). А настоятелем бенедиктинского аббатства в Монте Кассино во времена детства Фомы был брат его отца, Синибальд. Так что, согласимся, выбор школы более чем естественен. Также неудивительно, что родители ожидали от Фомы, что он в дальнейшем сможет занять должность аббата Монте Кассино.

Однако из-за того, что в Центральной Италии начался очередной военный конфликт между папой и императором Священной Римской империи Фридрихом II, Фома был вынужден прервать обучение в Монте Кассино и уехал от греха подальше на юг Италии – в открытый совсем незадолго до того под патронажем все того же Фридриха II Неапольский университет (один из старейших в Европе и носящий ныне, что характерно, имя Фридриха II).

Затем Фома учился в Париже. Там он познакомился с известным философом Альбертом Великим и когда последнего послали преподавать в 1248 г. в Кёльн в только что открытый университет – последовал за ним.

Позже Фома стал преподавателем богословия и философии в Париже, где ранее учился. В 1244 он вступил в монашеский орден доминиканцев.

В 1252 году вернулся в Париж, занимаясь там преподаванием до 1259 года. Практически всю оставшуюся часть жизни провёл в Италии, за исключением 1268-1272 годов, в течение которых Фома пребывал в Париже, ведя полемику с парижскими аверроистами относительно интерпретации аристотелева учения о бессмертии активного интеллекта.

Недомогание принудило Фому прервать преподавание и писательский труд к концу 1273 года. В начале 1274 года он умер в монастыре Фоссанова по дороге на церковный собор в Лион.

Почетные поименования Фомы Аквинского – Doctor Angelicus ("Ангелический доктор") и Doctor Communis ("Всеобщий доктор").

Если характеризовать интеллектуальное наследие Фомы Аквинского предельно сжато, то следует сказать, что этому выдающемуся мыслителю средневековья удалось, оставаясь на позициях католической ортодоксии, примирить истины веры с истинами разума. Или, если угодно, построить такую надежную и устойчивую систему отношений между католической верой и естественнонаучным знанием, которая под именем томизма пережила своего создателя на сотни лет, а после некоторой ревизии под именем неотомизма является официальной доктриной Ватикана начиная с 1879 года и по сей день.

Философский аппарат Фомы Аквинского можно охарактеризовать как переосмысленный аристотелизм с элементами неоплатонизма и мистицизма редакции Псевдо-Дионисия Ареопагита. (Ряд исследователей говорит о синтезе аристотелизма с неоплатонизмом в трудах Фомы, но мы вслед за Коплстоном придерживаемся более сдержанной оценки.)  

 

 

 

Труды

Труды Фомы Аквинского включают:

– два обширных трактата, охватывающих широкий спектр философски-теологических тем – Summa Theologica ("Сумма теологии") и Summa Contra Gentiles ("Сумма против язычников", она же известна как "Сумма философии");

– дискуссии по теологическим и философским проблемам ("Дискуссионные вопросы" и "Вопросы на различные темы");

– подробные комментарии на несколько книг Библии, на 12 трактатов Аристотеля, на "Сентенции" Петра Ломбардского, на трактаты Боэция, Псевдо-Дионисия Ареопагита и на анонимную "Книгу о причинах";

– ряд небольших сочинений на философские и религиозные темы и стихотворных текстов для богослужения.

Фоме Аквинскому также приписываются 2 алхимических трактата и ряд других сочинений.

"Дискуссионные вопросы" и "Комментарии" явились во  многом плодом преподавательской  деятельности Фомы, включавшей, согласно  традиции того времени, диспуты  и чтение авторитетных текстов, сопровождающееся комментариями.

Важнейшими с позиций сегодняшнего дня трудами Фомы Аквинского следует признать "Сумму теологии" и "Сумму против язычников".

"Сумма теологии" является  систематическим изложением христианской  доктрины, а равно всеобъемлющим  собранием ходов богословской  мысли католицизма. При этом сочинение  адресовано верующим христианам, то есть оно не носит полемического  или апологетического характера  и, соответственно, с точки зрения  философской мысли как таковой  представляет меньший интерес, чем "Сумма против язычников".

"Сумма против язычников" принципиально отличается от "Суммы  теологии" тем, что ее гипотетический  адресат – сомневающийся в  христианской вере, а может быть  и вовсе не разделяющий положений  христианского учения человек (то  есть язычник). Соответственно, если  в "Сумме теологии" факт существования  единого Бога принимается как  неоспоримая данность, то в "Сумме  против язычников" Фома исходит  из того, что его воображаемому  собеседнику факт существования  Бога надо доказывать.

Наша статья носит вводный характер и не преследует целей глубоко погрузить читателя в философские построения Ангелического доктора. Поэтому мы расскажем лишь о построенных Фомой Аквинским доказательствах существования Бога как о важнейших, по нашему мнению, элементах величественного здания средневековой философии – и тем удовольствуемся.

Изложенное ниже следует книге известного французского богослова и медиевиста XX в. Этьена Жильсона "Томизм. Введение в философию св. Фомы Аквинского" в переводе Г.В.Вдовиной (ЦГНИИ ИНИОН РАН, Культурная инициатива, Университетская книга. – Москва – Санкт-Петербург. – 2000 г.). 

 

Пять доказательств существования Бога Фомы Аквинского

1. Доказательство первое: Перводвигатель 

 

Кратко: Доказательство через движение означает, что любой движущийся объект когда-то был приведен в движение каким-то другим объектом, который в свою очередь был приведен в движение третьим и так далее. Таким образом выстраивается последовательность "двигателей", которая не может быть бесконечной. В итоге мы всегда обнаружим "двигатель", который движет всё остальное, но сам при этом не приводится в действие чем-то другим и неподвижен. Именно Бог и оказывается первопричиной всего движения. 

 

Подробно:

Довод, основанный на понятии движения, по мнению Фомы Аквинского наиболее доступен для человеческого восприятия. Св. Фома излагает и доказывает его тщательнейшим образом – как наиболее надежный.

Идея доказательства принадлежит Аристотелю. Также, если считать характерной чертой этого доказательства тот факт, что оно исходит из представления о космическом движении и выводит принцип "ничто не движется само собой" из понятий действительности и возможности, то можно сказать, что это доказательство впервые вновь появляется у Аделяра Батского. В полном виде оно представлено у учителя Фомы Аквинского, Альберта Великого – как добавление к доводам Петра Ломбардского.

"Сумма теологии" излагает  доказательство через движение  следующим образом.

Не подлежит сомнению и подтверждается чувствами, что в мире нечто движется. Но всё движущееся движется чем-то иным. В самом деле, всё движущееся движется лишь постольку, поскольку находится в потенциальном состоянии по отношению к тому, к чему оно движется.

И наоборот: нечто движет лишь потому, что находится в актуальном состоянии.

Ведь привести нечто в движение – значит вызвать его переход из потенциального состояния в актуальное. Но вещь может быть переведена из потенции в акт лишь тем, что само находится в акте. Так, актуальное тепло – например, огонь – делает актуально тёплыми дрова, которые были тёплыми лишь в потенции и, воспламеняя их, приводит в состояние движения и изменения.

Но невозможно, чтобы одна и та же вещь находилась одновременно и в одном и том же отношении и в акте, и в потенции. Так, актуально теплое не может быть в то же время актуально холодным, но только потенциально холодным.

А значит, невозможно, чтобы нечто оказалось одинаковым образом и в одинаковом отношении и движущим, и движимым, т.е. чтобы нечто двигало само себя. Отсюда мы видим, что всё движущееся движется чем-то иным.

Если же, с другой стороны, движущее некую вещь само находится в движении, оно в свою очередь движется каким-то иным двигателем, тот – иным, и так далее. Но это не может продолжаться до бесконечности, ибо в таком случае не было бы перводвигателя, а значит и вообще никакого двигателя. Ведь вторичный двигатель движет лишь потому, что сам движим первичным двигателем: так, посох движет лишь потому, что ему сообщает движение рука.

Следовательно, для того, чтобы объяснить наличие движения, необходимо прийти к неподвижному перводвигателю, т.е. к Богу.

Обратим внимание, что идея движения Фомой воспринимается чрезвычайно обобщённо. Движение сводится к понятиям возможности и действительности (потенции и акта) – дифференциальным понятиям, разделяющим всё сущее. Эти понятия, которые в "Сумме теологии" служат основанием всего доказательства, представлены в "Сумме против язычников" лишь одним из возможных его оснований, а само доказательство выступает в двух формах: прямой и косвенной.

Предложенное Аристотелем прямое доказательство можно резюмировать следующим образом. Всё, что движется, движимо чем-то иным. Очевидно, что в мире существует движение – например, движение Солнца. Следовательно, Солнце движется, потому что нечто сообщает ему движение. Но то, что его движет, само либо движется, либо нет. Если оно не движется, мы приходим к нашему заключению, а именно: необходимо постулировать существование неподвижного двигателя, называемого Богом. Если же оно движется, то в силу того, что ему сообщает движение иной двигатель. Итак, приходится либо уходить в бесконечность, либо постулировать существование неподвижного двигателя. Но уход в бесконечность невозможен; значит, необходимо принять существование неподвижного перводвигателя.

В этом доказательстве нужно обосновать две посылки: то, что всякая вещь движима чем-то иным, и то, что невозможно продолжать в бесконечность ряд движущего и движимого.

Первое положение Аристотель доказывает с помощью трёх аргументов.

Первый из них предполагает, в свою очередь, три гипотезы.

Во-первых, каждая вещь, чтобы двигать саму себя, должна заключать в себе начало собственного движения; иначе она, очевидно, будет движима чем-то иным.

Во-вторых, эта вещь должна двигаться непосредственно, т.е. причина движения должна заключаться во всей вещи, а не в какой-либо её части подобно тому, как животное движется движением его ног. В последнем случае нельзя сказать, что нечто движет само себя в целом, но только то, что часть целого сообщает движение другой его части.

В-третьих, предполагается, что движущаяся вещь делима и состоит из частей, т.к., согласно Аристотелю, всё движущееся делимо.

Приняв эти три гипотезы, мы можем доказать, что ничто не движется само собой. Предположим, что нечто движется само собой. Значит, оно движется непосредственно, и если одна из его частей покоится, то покоится и всё целое.

В самом деле: если одна из частей покоится, а другая находится в движении, то непосредственно движется уже не само целое, но только та часть, что находится в движении, в то время как другая часть покоится.

Но ничто из покоящегося в силу того, что покоится нечто иное, не движет само себя. Действительно, если покой одной вещи зависит от покоя другой, то необходимо, чтобы и её движение зависело от движения другой вещи. Следовательно, она не движет сама себя. Поскольку же то, что мы полагали движущим само себя, оказалось не таково, то всё движущееся движимо чем-то иным.

Второе доказательство этой посылки, выдвигаемое Аристотелем, является индуктивным.

Всё, что движется привходящим образом, не может двигаться само собой: его движение зависит от движения иного. Это очевидно в отношении всякой вещи, движимой насильственно; затем – всего, что движется по природе и имеет в себе начало своего движения (например, животных, которым сообщает движение душа), и наконец всего, что движется по природе, но не имеет в себе начала своего движения: таковы лёгкие или тяжёлые тела, движущиеся к своему изначальному местоположению. Между тем всё движущееся движется либо само собой, либо привходящим образом.

Если оно движется привходящим образом, то не может двигаться само собой; если же движется само собой, то движимо либо насильственно, либо по природе. Если по природе, то либо по своей собственной природе, подобно животному, либо чем-то иным, подобно лёгкому и тяжёлому. Таким образом, всё движущееся движимо чем-то иным.

Третье доказательство Аристотеля таково: ни одна вещь не находится одновременно и в возможности, и в действительности в одном и том же отношении. Всякая вещь, находясь в движении, находится в возможности, ибо движение есть действие находящегося в возможности, поскольку оно находится в возможности. Но движущее, поскольку оно движет, находится в действительности, ибо нечто действует, лишь находясь в актуальном состоянии. Значит, ничто не может быть одновременно и в одном и том же отношении актуально движущим и актуально движимым; следовательно, ничто не движет само себя.

Остаётся доказать второе положение, а именно: невозможно продолжать в бесконечность ряд движущего и движимого. Здесь Аристотель также приводит три довода.

Первый довод заключается в следующем.

Если ряд движущих и движимых вещей бесконечен, нам приходится полагать бесконечное количество тел, ибо всё движимое делимо и, следовательно, является телом. Но всякое движущее и находящееся в движении тело движимо в то же время, что и движет. Следовательно, всё это бесконечное количество тел, движущихся в силу того, что они движимы, должно двигаться одновременно с движением одного из них. Но т.к. каждое взятое само по себе тело конечно, оно должно двигаться в конечный промежуток времени. Поэтому бесконечное количество тел, должных двигаться одновременно с ним, должно двигаться в конечной промежуток времени. Но это невозможно. Следовательно, невозможно существование бесконечного ряда движущих и движимых вещей.