Австрийская экономическая школа

Однако  полная гармония рыночного обмена по Менгеру невозможна, поскольку различия в субъективных оценках людей  и изменчивость вкусов порождают  колебания рынка, зачастую сильные. К тому же, те, кто лучше других умеет торговаться («наиболее сильные участники рынка»), нарушают рыночное равновесие в свою пользу.

7) Деньгами, по мнению, Менгера становится  товар, наиболее пригодный к  сбыту («наиболее ликвидный», выражаясь  современным языком). А после превращения  в деньги спрос на такой  товар вырастает до «предельного максимума», поскольку всем нужна вещь, легко обмениваемая на другие вещи. Именно этим «Учитель австрийцев» объясняет всеобщую тягу к деньгам. По его мнению, людям нужны не сами деньги, а лишь простая дорога к чему-то более ценному, чем то, что они желают сбыть.

8) Менгер  делает только одну уступку  общественным отношениям - «рынку  в целом». Поскольку на этом  рынке почти невозможно продавать  один и тот же товар каждому  покупателю по особой цене, «Основатель  школы» допускает нивелирование  (уравнивание) цен, причем на минимально возможном уровне, то есть на уровне цены, по которой этот товар приобретают для «удовлетворения самой маловажной нужды».

Так, например, за доски, предназначенные  для изготовления мебели люди склонны  платить больше, чем за те же доски, но уже для забора. Однако на общем, открытом для всех рынке все доски, по мнению Менгера, продаются по цене досок для забора, если, конечно, это самая маловажная нужда в досках. Точно также за первый кусок хлеба голодный заплатил бы больше, а за последний – влекущий пресыщение и ожирение гораздо меньше – но на рынке весь хлеб будет продаваться по цене куска для самых пресыщенных.

Такой метод определения цены обычно формулируется  так: «предельная полезность блага равноценна (равна) пользе от последней единицы блага²⁴ (то есть от единицы приобретаемой в последнюю очередь, когда более острые нужды удовлетворены)».

Кроме того, Менгер признает еще один фактор объективного характера, влияющий на стоимость – это естественная редкость²⁵ товара. Например, картина Леонардо да Винчи или уникально-крупный алмаз очень дороги, не только потому, что их сильно хотят, но и потому, что они большая редкость (не тиражируемы).

9) Для объяснения «принципа убывающей важности»²⁶ – то есть снижения ценности благ по мере удовлетворения (насыщения) потребности, а также для наглядной демонстрации «умозрительного процесса сопоставления ценностей различных благ» Менгер придумал таблицу (Смотри приложение № 1). Ныне она носит его имя и весьма популярна у многих экономистов.

В ней все величины абсолютно  условны и для расчетов не предназначены. Просто цифры лучше слов показывают, что больше, а что меньше²⁷. Менгер с помощью таких «больше-меньше» показывал, как:

- дополнительная единица одного  и того товара снижает его  ценность;

- пятая единица особо ценного  товара снижает его стоимость  до стоимости одной единицы  товара пятой степени ценности.

Первый существенный вывод, к которому подталкивает Менгер при анализе  своей таблицы таков: на развитом рынке все блага одного качества имеют ценность, равную субъективной оценке той единицы этого блага, которая приобретается для наименее желательного использования. Иными словами, наименее нужная вещь становится критерием оценки всех аналогичных вещей. Что кажется очевидным для всех рынков, где предложение легко превышает спрос.

Следующий вывод - при ограниченности ресурсов каждый вынужден думать, как распределить собственные средства так, чтобы удовлетворение всех потребностей было наилучшим (наиболее полным). Наилучшее же распределение, по мнению автора таблицы, таково, при котором все блага начинают казаться равноценными друг другу.²⁸

10) Издержки производства, количество  затраченного труда и другие  объективные факторы, по мнению  Менгера, не только не определяют  стоимость продукта, но и сами  имеют ценность лишь в той мере, в какой результаты производства (труда) кажутся покупателям достойными оплаты. При этом никого и никогда не волнует, сколь сильно издержался производитель или устал трудящийся - покупатель думает лишь о том, сколько он сам готов потратить на приобретение нужного товара.

Ценность благ, используемых для  производства, по Менгеру, определяется ценностью произведенной с их помощью продукции (в конечном счете, ценностью того, что будет потреблено людьми).

В связи с таким пониманием Менгер полностью отказался от классического деления основных факторов производства на землю, труд и капитал. Ведь такое деление имеет смысл только для тех, кто считает, что указанные факторы влияют на величину стоимости по-разному. У Менгера же ни один из «производственных фактор» не имеет никакого влияния – все определяется мнением потребителя.

Но, сведя все ценности к оценкам  потребителя, Менгер вынужден выстраивать  очень длинные и весьма натянутые  доказательство того, что любое стремление человека связано с каким-то потреблением. Поэтому у него всякий альтруизм и любая благотворительность представлены как обмен менее ценных благ на блага более ценные для филантропа. Точно так же «жажда прибыли», лишающая реального капиталиста многих видов простых человеческих удовольствий, превращается у Менгера в чистейшее стремление к более полному удовлетворению нужд предпринимателя в качестве «потребителя».

Зато, увлекшись доказательством  того, что средства производства безразличны  для образования стоимости, Менгер привлек пристальное внимание экономистов к тому, что один и тот же продукт может быть создан разными средствами. Что дало толчок поискам наиболее эффективного подбора-сочетания средств производства.

11) Менгер объясняет прибыльность  вложения средств в «бизнес» (процент на капитал), как заправский юрист. По его мнению, владельцу этих средств причитается и при естественном ходе событий достается компенсация за «упущенную выгоду» (за отказ от проедания средств). А размер такой компенсации равен разнице между ценностью произведенного товара и гораздо меньшей²⁹ ценностью использования тех же средств для личного потребления.

12) Основоположник «австрийской  школы» был склонен считать,  что стремление к выгоде является  движущей силой и обмена, и  производства, и человеческой истории  в целом, поэтому довольно много  рассуждал о «динамике обмена» и «истории развития экономических явлений».

13) Социальную роль экономической  теории Менгер видел в том,  чтобы научить правительства  всех стран не вмешиваться  в рыночные процессы, позволять  гражданам самостоятельно достигать  «предельной полезности» по каждому  виду товаров. Это, по мнению  Менгера, и приведет к естественной, свободной и ненасильственной гармонизации общественных отношений.³⁰

А для того, чтобы научные рекомендации были «предельно исчерпывающими» Менгер разработал методику экономического анализа³¹, состоящую из трех этапов:

1 этап - историко-статистический: максимально  полное изучение всех фактов  в их развитии со скрупулезным  подсчетом всех поддающихся учету  величин.

2 этап – теоретический: выявление  общих закономерностей и взаимосвязей  между основными экономическими факторами. При этом Менгер считал, что экономической науке доступны только наиболее типичные и простейшие формы (стереотипы) экономических мотивов поведения человека, которые необходимо соотносить с такими же типичными формами неэкономических мотивов, выявляемыми другими социальными науками. Следовательно, ни экономическая наука сама по себе, ни все социальные науки в комплексе не могут и не должны претендовать на исчерпывающее знание человеческого поведения. А без таких претензий наука и сама не станет вмешиваться в естественный ход событий и другим (еще более невежественным) не позволит.

3 этап – практический: составление  детальных планов (программ) для  правительства.

Впрочем, Менгер отвергал далеко не все  виды вмешательства в экономику. Так к полезным механизмам, придуманным человечеством для того, чтобы способствовать успешному «взаимодействию индивидуальных стремлений» он относил: язык, деньги, законы, рынки³², добровольные сообщества, официальные организации и государство в целом. Более того, он был уверен, что в будущем возможно изобретение и распространение иных, не менее эффективных социальных механизмов гармонизации экономики. Именно в этом Менгер и видит подлинный прогресс человечества, которому правильная экономическая теория должна всемерно способствовать доступными ею средствами вразумления и просвещения как власть имущих, так и широких народных масс.

В последующем научная методика Менгера была значительно детализирована и пополнена его учениками. Сегодня  она называется «теорией органического (эволюционного) развития» или «теорией спонтанных порядков», а также внедряется во всем мире с помощью «интернациональной системы распространения экономически эффективных знаний».

КАК Э. БЁМ-БАВЕРК И Ф. ВИЗЕР 
СДЕЛАЛИ АВСТРИЙСКУЮ ШКОЛУ ПОПУЛЯРНОЙ

Субъективизм Менгера вполне соответствовал духу времени. В конце XIX века все  социальные и даже многие естественные науки энергично переключались на исследование внутреннего мира человека, отыскивая там корни явлений, которые еще недавно представлялись «воплощением Божественных идей» или «объективной реальностью, независимой от ощущений».

Однако большой популярностью Менгер не пользовался, поскольку писал мало и вяло, ограничиваясь общими рассуждениями, в то время как абсолютное большинство читающей публики предпочитало книги, яркие, понятные без особого напряжения, непосредственно отвечающие на самые актуальные, практические вопросы.

Именно поэтому книги Менгера  вышли маленькими тиражами и при  его жизни не переиздавались³³. Да и с политэкономической кафедры его, в конечном счете, «выжили» более удачливые коллеги, недовольные тем, что какой-то юрист, плохо владеющий современными математическими методами, занимается отвлеченными разглагольствованиями.

Так бы и остался «основатель  австрийской школы» гуру для узкого круга юристов-экономистов, если б в этом кругу не появились два «молодых да ранних» чиновника - Эйген фон Бём-Баверк³⁴ и Фридрих Фрайхерр фон Визер³⁵. Когда Менгер начал читать свои лекции Е. Бём-Баверк и Ф. Визер уже закончили юрфак Венского университета, но это не помешало им заглянуть в «альма-матер» и увлечься «новой экономической теорией».

Бём-Баверк и Визер были ровесниками, родственниками и лучшими друзьями с детства, поэтому все делали вместе, удачно распределяя роли между собой. При этом первый из успешного адвоката стремительно превращался в крупного чиновника, а второй также стремительно превращался в маститого научного деятеля, завоевывавшего авторитет обстоятельными трудами и популярными трудами по хозяйственным вопросам.

Эти двое сделали доктрину своего нового друга и учителя Менгера  знаменитой и популярной. Красноречивый  и практичный Бём-Баверк общался  с широкой публикой, высоким начальством  и умело организовывал мероприятия, приносящие славу «австрийской школе». А трудолюбивый и обстоятельный Визер писал пухлые научные труды, разрабатывая в подробностях идеи Менгера, много и активно преподавал, вербуя все новых и новых единомышленников из числа ученых, преподавателей, студентов…  

Лучший российский знаток творчества австрийской школы В.С. Автономов справедливо заметил: «Группа австрийских теоретиков предельной полезности заслуживает названия школы прежде всего потому, что у нее был учитель с непререкаемым научным авторитетом - Карл Менгер. Почти невозможно найти какую-либо идею или концепцию Бём-Баверка, Визера и их последователей, которую не предвосхищали бы отдельные положения из «Оснований политической экономии» Менгера. Против Менгера невозможно выдвинуть большинство критических аргументов, которые обычно высказываются против его «непоследовательных последователей»».

Однако бесспорно и то, что  реальным лидером («главой») австрийской  школы³⁶ считается Эйген Бём-Баверк: именно он вел эту школу от победы к победе, именно он сделал ее достоянием широкой публики своими яркими и популярными произведениями³⁷, считающиеся классическим изложением австрийской версии «теории предельной полезности». Он же в качестве неоднократного и многолетнего министра финансов Австрии первым реализовывал эту теорию на практике.

Для Бём-Баверка, как и для Менгера, не «Божья десница» и не «объективные законы экономики» диктуют, во сколько  оценивать то или иное благо. Наоборот, свободная субъективная воля индивида – единственный источник таких оценок, а значит и реальная основа, первопричина всех экономических процессов. Все, что происходит в экономике, по его мнению, есть «равнодействующая индивидуальных предпочтений и решений».

Бойко полемизируя с классиками, Бём-Баверк ссылками на то, что каждый решает сам, отвергал доктрины, согласно которым стоимость определяется объективными факторами - «издержками производства» или «средним временем труда, затраченным на производство». Причину всех этих, «якобы объективных источников стоимости» Бём-Баверк видит в «интенсивности индивидуальной потребность» и «субъективной градации потребностей по их важности для данного конкретного индивида».

«Предельная полезность» для него - реально существующий предел желаний, до которого снижается интенсивность  каждой конкретной потребности по мере ее удовлетворения. А, с другой стороны, и тот максимум, до которого может повыситься совершенно неудовлетворенная потребность. В результате ценность любого товара, по Бем-Баверку, колеблется между суммарным минимумом товаров, которые согласны получить при обмене продавцы, и суммарным максимумом, который готовы пожертвовать покупатели. Любое повышение предложения склоняет «стоимость товара» к минимуму, любое повышение спроса – к максимуму.