Модели в рамках систем

периода.

Первый охватывает 60-70е годы. В  этот период Западной Европе и Японии удалось

заметно увеличить свою долю в мировом  промышленном производстве,

международной торговле, экспорте капитала, накоплении золотовалютных

резервов. Второй период, начавшийся на рубеже 7080х годов, характеризуется

некоторой консолидацией глобальных позиций США, а в отдельных  случаях даже их

расширением. Соединенным Штатам удалось  благодаря интенсивной технической

перестройке промышленности, по крайней  мере, в ряде областей, переломить

тенденцию к относительному отставанию.

Соединенные Штаты обладают самым  крупным в капиталистическом  мире научно-

техническим потенциалом и тратят на его развитие больше, чем Англия, Франция,

ФРГ и Япония, вместе взятые. Правда, львиная доля этих затрат (около 1/3)

идет на военные цели, но общие  размеры их таковы, что позволяют  США вести

научные исследования по широкому фронту и добиваться относительно быстрого

превращения результатов фундаментальных  исследований в разработки и

технические новшества.

Позиции США в валютно-финансовой сфере, пошатнувшиеся в минувшем десятилетии,

в 80-х годах несколько упрочились. К 1983 г. десять крупнейших американских

банков снова вернули себе первое место в мире по размерам активов, которое

они уступили в 70-х годах западноевропейским и японским банкам. Около 80%

всех международных кредитных  операций совершается ныне банками  США.

И все же укрепление позиций США  в мировой торговле, международном  движении

капитала, валютно-финансовой сфере, наметившееся в начале 80х годов, нельзя

считать прочным. Уже к середине текущего столетия во всех этих областях снова

обозначились неблагоприятные  для США тенденции сокращение доли в мировом

капиталистическом экспорте некоторых  видов наукоемкой продукции,

массированный импорт иностранного капитала, резкие колебания курса доллара  и

др.

Курсом перевооружения американские правящие круги следуют неизменно  со

времени окончания второй мировой  войны. Но в 80х годах XX в. милитаризм

больше, чем когда-либо, стал идеологией и практикой интервенционистской

внешней политики американского империализма. Неудивительно, что за пятилетие

19811985 гг. на перевооружение в  США было израсходовано свыше  1 трлн. долл.,

а с учетом ассигнований на 8687 гг. почти  столько же, сколько за всю вторую

мировую войну. Общий объем военных  расходов США за последние 40 лет

сопоставим с совокупным воспроизводимым  национальным богатством США,

составляющим, по данным на 1980 г. , 7.8 трлн. долл.

Экономическое развитие США, как и  других государств членов НАТО, участвующих

в гонке вооружений, убедительно  свидетельствует о пагубном влиянии

наращивания военного потенциала на экономику. Иначе и быть не может, так как

использование экономических ресурсов для военных приготовлений есть растрата

части общественного продукта, ежегодно повторяющееся безвозмездное изъятие  их

из воспроизводственного процесса. Как отмечал К. Маркс, война в  экономическом

отношении равносильна тому, "как  если бы нация кинула в воду часть  своего

капитала".

Столь же явны антисоциальные последствия  наращивания вооружений. Не говоря

уже о сдерживающем влиянии военного производства на рост занятости,

достаточно обратиться к бюджету  Соединенных Штатов в 80х годах, чтобы  стала

ясной прямая зависимость между  ростом расходов на военные цели и  сокращением

доли ассигнований на социальные нужды.

Стратегия монополистического капитала США состоит в том, чтобы взвалить

основное бремя экономических  трудностей и противоречий на широкие  массы

трудящихся, прежде всего своей  страны, а также на народы других

капиталистических и развивающихся  стран. В 80е годы американский

государственно-монополистический  капитализм активно осуществляет эту

реакционную экономическую стратегию  и внутри страны, и за ее пределами.

США удалось с помощью высоких  ставок ссудного процента обеспечить в 80х годах

в крупных масштабах приток капитала из-за границы. Использование внешних

источников финансирования позволило  США в течение рядя лет преодолевать

противоречия между интересами государства и частных заемщиков  капитала на

внутреннем кредитном рынке. Оборотной  стороной такой перекачки финансовых

ресурсов из других буржуазных государств явилось быстрое увеличение внешней

задолженности США. Еще в 1983 г. заграничные  капиталовложения США составляли

834 млрд. долл., а иностранные в  США 711 млрд. долл., а в 1985 г.

соответственно 940 и 980 млрд. долл. Это  значит, что в середине 80х годов

самый крупный кредитор капиталистического мира превратился в чистого

должника. Такого развития событий  никто не мог предвидеть еще в  начале 80х

годов.

И все же изменения финансового  статуса США отражает возросшую  нестабильность

их кредитно-финансового положения. Будет ли и дальше расти внешняя

задолженность США или под влиянием падения курса доллара начнется массовый

отлив из страны спекулятивных "горячих  денег", пока еще не вполне ясно.

Острая борьба развернулась в 80х  годах вокруг социальной политики

государства. Монополистический капитал  требует радикального сокращения

социальных программ, которые изображаются как одна из главных причин снижения

прибыли, усиления инфляции, роста  бюджетных дефицитов. Буржуазное

государство, отпуская щедрой рукой  из федерального бюджета средства на

военные цели, беззастенчиво урезывает  ассигнования на социальные нужды

жилищное строительство, образование, медицинское обслуживание, пособия  по

безработице, профессионально-техническое  обучение и переподготовку рабочей

силы, продовольственную помощь беднякам, питание школьников, общественные

работы.

Налоговое законодательство 1981г. в  еще большей мере, чем прежде, переложило

налоги с прибылей корпораций на широкие слои населения. Наступление  монополий

и ужесточение социальной политики государства привели к заметному  снижению

жизненного уровня трудовой Америки. Усиление поляризации американского

общества ведет к росту социальной напряженности, трудовых и расовых

конфликтов. Правительство пытается сдержать выражение массового протеста, все

шире прибегая к политике репрессий.

Обострение кризисных явлений  в экономике и политике американского

империализма вызвало заметное усиление социальной и политической поляризации

в США. Сдвиг вправо отнюдь не привел к преодолению старых проблем  и в то же

время создал новые. Будучи не в силах  сладить с обострением проблем

нисходящей фазы развития капитализма, правящие круги империалистических стран

прибегают к средствам и методам, заведомо неспособным спасти общество,

обреченное самой историей. Можно  не сомневаться, что обанкротившееся

"общество всеобщего благоденствия"  в США стоит перед новыми  социальными

потрясениями.

Таким образом, американская модель построена  на системе всемерного поощрения

предпринимательской активности, обогащения наиболее активной части населения.

Малообеспеченным группам создается  приемлемый уровень жизни за счет частичных

льгот и пособий. Задача социального  равенства здесь вообще не ставится. Эта

модель основана на высоком уровне производительности труда и массовой

ориентации на достижение личного  успеха.

     2.1.3. Германская модель.

     Германская модель — это модель социального рыночного хозяйства, которая

расширение конкурентных начал увязывает с созданием особой социальной

инфраструктуры, смягчающей недостатки рынка и капитала, с формированием

многослойной институциональной  структуры субъектов социальной политики.

В германской экономической модели государство не устанавливает экономические

цели - это лежит в плоскости  индивидуальных рыночных решений, - а создаст

надежные правовые и социальные рамочные условия для реализации экономической

инициативы. Такие рамочные условия  воплощаются в гражданском обществе и

социальном равенстве индивидов (равенстве прав, стартовых возможностей и

правовой защите). Они фактически состоят из двух основных частей:

гражданского и хозяйственного права, с одной стороны, и системы мер по

поддержанию конкурентной среды, с  другой. Важнейшая задача государства -

обеспечивать баланс между рыночной эффективностью и социальной

справедливостью. Трактовка государства  как источника и защитника  правовых

норм, регулирующих хозяйственную  деятельность, и конкурентных условий  не

выходит за пределы западной экономической  традиции. Но понимание государства

в германской модели и, в целом, в  концепции социальной рыночной экономики

отличается от понимания государства в других рыночных моделях представлением

о более активном вмешательстве  государства в экономику.

Германская модель характеризуется  следующими чертами:

-                     индивидуальная свобода как условие  функционирования

рыночных механизмов и децентрализованного принятия решений. В свою очередь,

это условие обеспечивается активной государственной политикой поддержания

конкуренции;

-                     социальное равенство - рыночное  распределение доходов

обусловлено объемом вложенного капитала или количеством индивидуальных

усилий, в то время как достижение относительного равенства требует

энергичной социальной политики. Социальная политика опирается на поиск

компромиссов между группами, имеющими противоположные интересы, а также на

прямое участие государства  в предоставлении социальных благ, например, в

жилищном строительстве;

-         антициклическое  регулирование;

-         стимулирование  технологических и организационных  инноваций;

-         проведение  структурной политики;

-                     защита и поощрение конкуренции.  Перечисленные

особенности германской модели есть производные от основополагающих принципов

социальной рыночной экономики, первым из которых является органическое

единство рынка и государства.

     2.1.4. Японская модель.

Сегодня достижениями Японии никого не удивишь. Гораздо важнее понять и

объяснить причины «японского экономического чуда», или, вернее,

феноменального послевоенного  рывка Японии, выведшего ее в разряд

«экономической сверхдержавы». И  хотя в японском рывке немаловажную роль

сыграл американский фактор, все  же главными оказались  собственные  усилия

нации.

Казалось бы, исходные позиции, с  которых начинала свой послевоенный разбег

Япония, были весьма неблагоприятными. Экономика была подорвана и истощена

длительной агрессивной войной, крупные города и многие промышленные

предприятия лежали в развалинах (в начале 1946 г. уровень промышленного

производства составлял 14% от среднего предвоенного уровня). Население

обнищало, не хватало элементарных условий для жизни — продовольствия, жилья,

работы. Обделенная многими важными  природными ресурсами и оторванная от

колониальных источников их поступления, Япония, казалось, была обречена

влачить жалкое существование третьеразрядной страны. Но этого, как мы знаем,

не случилось. Наоборот, страна, занимающая лишь 0,3% земной суши, на которой

проживает всего 2,5% населения земли, производила в 1988 г. свыше 10%

мирового валового продукта: 35,5 млн  долл. на каждый обитаемый квадратный

километр (для сравнения в США  — 1,1 млн долл., в ФРГ — 7,6 млн  долл.). Япония

производит больше всех в мире судов и роботов, автомобилей и мотоциклов,

видеомагнитофонов и телевизоров, фотоаппаратов и часов и многих других видов

продукции, обеспечивая не только собственные нужды, но и наводняя своими

изделиями мировой рынок.

Как это ни парадоксально, но именно сокрушительное поражение Японии во

второй мировой войне дало мощный импульс социально-экономическому развитию

страны, привело к устранению многочисленных экономических и политических

препон, мешавших более свободному и естественному развитию

капиталистического способа производства, рыночного механизма, интеграции

Японии в мирохозяйственные  связи.

Сегодня рост производительности труда  в Японии обгоняет рост заработной

платы, и темпы прироста производительности труда в Японии выше, чем во

многих других странах Запада. Потери от забастовок и прогулов на японских

предприятиях значительно меньше, чем в США и странах Западной Европы, отпуска

короче, затраты на социальное обеспечение  ниже. Отношение японских рабочих  и

служащих к порученному делу ответственнее, их заинтересованность в

процветании «своего» предприятия  или фирмы более высокая, чем  во многих

других странах. Вопрос о взаимоотношениях труда и капитала в Японии

заслуживает отдельного рассмотрения. Сейчас же важно подчеркнуть, что без

трудолюбия, дисциплины и до известной степени самоограничения японского

народа «экономическое чудо» вряд ли бы состоялось.

Суровая жизненная школа сделала  японцев не только трудолюбивыми, но и весьма

бережливыми людьми. Японцы — не накопители вещей. В типично японском доме нет