Экономические взгляды Кондратьева Н.Д

МИНОБРНАУКИ РОССИИ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Казанский национальный исследовательский технологический университет»

(ФГБОУ ВПО КНИТУ)

 

 

        Факультет  название

 

Мировая экономика

 

Контрольная работа

Экономические взгляды Кондратьева Н.Д.

 

 

 

 

Выполнил(а): ФИО.

Группа №

Шифр №

Руководитель:

 

 

 

Казань 2015

Введение

 

В биографии Николая Дмитриевича Кондратьева с достаточной четкостью можно выделить 4 основных периода: 1) первые 17 лет-детство, отрочество, юность-с 1892 по 1908 г.; в эти годы он приобрел богатый жизненный опыт, но достаточно хорошее образование получить так и не смог; 2) десятилетний петербургский период-с 1908 по 1918 г.; 3) двенадцатилетний московский период-с 1918 по 1930 г.; 4) восьмилетний период заключения в сталинских тюрьмах-с 1930 по 1938 г.

Петербургский период был периодом становления Н. Д. Кондратьева как личности, формирования его научных интересов, приобщения к вершинам мировой науки и культуры. Именно благодаря годам учения в Петербурге в полной мере созрел и отшлифовался его исследовательский талант, который с такой мощью развернулся в 20-е годы.

В Петербурге Кондратьев оказался в 1908 г. Здесь он поступил на Санкт-Петербургские общеобразовательные курсы А. С. Черняева, сыгравшие очень важную роль не только в его подготовке к поступлению в университет, но и в более широком плане-в его духовном и нравственном развитии в целом.1

После окончания Черняевских курсов весной 1911 г. Кондратьев успешно сдал экзамены за гимназический курс в Костромской гимназии. Полученное им свидетельство о том, что он успешно выдержал "испытание зрелости", подписанное членами испытательной комиссии указанной гимназии 6 июня 1911 г., в соответствии с действовавшим уставом гимназий и прогимназий давало ему право на поступление в университет. 12 июля 1911 г. Кондратьев написал заявление на имя ректора Петербургского университета с просьбой о зачислении его "в число действительных студентов юридического факультета".2 С сентября 1911 г. Кондратьев-студент этого факультета.

В те годы Петербургский университет был крупнейшим в стране учебным и научным центром. В нем была сосредоточена 1/4 часть общего количества студентов, обучавшихся накануне первой мировой войны в восьми существовавших в то время российских университетах. Юридический факультет был самым большим из четырех факультетов университета,3 половина студентов Петербургского университета училась именно на нем. В состав факультета входило 13 кафедр, в том числе кафедра политической экономии и статистики, к которой более всего тяготел Кондратьев.

 

Экономические взгляды Кондратьева Н.Д.

В 1910-е годы в Петербургском университете работали многие крупнейшие ученые, прославившие русскую науку в Европе и во всем мире, такие, как приват-доцент М. И. Туган-Барановский, которого Кондратьев называл "выдающимся ученым, блестящим писателем, своеобразным и гуманнейшим человеком, ярким представителем высших достижений современной духовной культуры, человеком, который своей жизнью и работой провел заметную борозду в общественной мысли";4 профессор Л. И. Петражицкий, по словам П. А. Сорокина, "возможно, крупнейший в XX веке ученый в области права и морали";5 выдающийся русский историк и социолог, академик А. С. Лаппо-Данилевский; всемирно известный русский социолог, историк, правовед и этнограф, академик М. М. Ковалевский.

Именно эти и ряд других ученых Петербургского университета, представлявшие цвет отечественной общественной науки того времени, способствовали формированию таланта Кондратьева как экономиста мирового класса.

Благоприятные условия для этого создавала и существовавшая в Петербургском университете того периода система обучения. Она пре доставляла студентам большую самостоятельность и в то же время предъявляла к ним высокие требования, являясь в этом смысле весьма жесткой. От студентов не требовалось обязательного посещения лекций и семинаров, различного рода контрольные опросы на гуманитарных факуль-гетах также практиковались очень редко. Зато на экзаменах необходимо было продемонстрировать обширные и глубокие познания. Студентов, не сумевших сдать экзамены, автоматически исключали из университета. Администрация университета и факультетов не интересовалась тем, как студенты приобретают знания, необходимые для того, чтобы сдать экзамены. Она исходила не из того, что эти знания могут быть получены только посредством регулярного посещения учебных занятий и проведения частых проверок, а из того, что для различных студентов приемлемы и целесообразны разные способы и методы овладения знаниями.

Такая система обучения создавала широкие возможности для расцвета таланта способных студентов. Друг и однокашник Кондратьева Сорокин вспоминал, что он посещал лишь те учебные занятия, на которых излагалась оригинальная теория, не успевшая получить отражение в публикациях, причем ее глубокое изучение было важно для него. В целом он посещал лишь половину всех учебных занятий в университете. Все же остальные учебные курсы он изучал с огромной экономией времени по заслуживавшим доверия источникам, в том числе по работам самих преподавателей, если эти работы стоили того, чтобы их изучать. Например, даже знаменитый курс под названием "Общая теория права и морали", который профессор Петражицкий читал три раза в неделю в течение всего академического года, Сорокин изучил по его работам всего за две недели, а затем успешно его сдал. Лекции же Петражицкого, при всем глубоком уважении к нему, он не посещал. Думается, также распоряжался своим временем и Кондратьев.

Один и тот же учебный курс в университете могли читать разные ученые. В этом случае студент сам выбирал того преподавателя, которому отдавал свое предпочтение. И выбирали студенты не всегда профессоров. Например, на юридическом факультете курс политэкономии читали профессор П. И Георгиевский и приват-доцент М. И. Туган-Барановокий. Большинство студентов записывалось на курс М. И. Туган-Барановокого, хорошо понимая, что он более крупный теоретик и педагог.6

Важнейшую роль в формировании самостоятельности научного мышления студентов играла система семинариев, просеминариев и научных кружков. В них под руководством крупных ученых подготавливались, зачитывались и oбcyждaлиct студенческие научные доклады. Велись жаркие споры и дискуссии, студенты получали возможность личного общения с крупными деятелями науки. Это создавало совершенно особую атмосферу научного поиска, вовлекало студентов в борьбу различных научных школ и направлений, способствовало усвоению ими высокой культуры научных исследований, втягивая их; тем самым в большую науку.

Активнейшее участие в работе многочисленных семинариев, просеминариев и научных кружков принимал и Н. Д. Кондратьев. Уже на первом курсе он попал под обаяние личности М. И. Туган-Барановского, работая под его непосредственным руководством. "Своим любимым учителем" называл Н. Д. Кондратьев М. И. Туган-Барановского. Характеристике его личности и творческого пути он посвятил две специальные работы. В одной из них он прямо писал, что "считает себя одним из ближайших учеников" М. И. Туган-Барановского.7

Н. Д. Кондратьев слушал курс его лекций по политэкономии. В просеминарии, посвященном изучению общего курса политэкономии, которым руководил М. И. Туган-Барановский, он уже осенью 1911 г., т. е. в первом полугодии своего пребывания в университете, выступил с докладом "Телеологические элементы в политической экономии".8 Тема этого доклада была избрана, несомненно, под влиянием Туган-Барановского, который, будучи одним из наиболее ярких представителей неокантианской методологии в русской политэкономии, особое внимание уделял применению излюбленного неокантианцами телеологического принципа. Именно на этой основе базировалось его учение о социализме. От этих же методологических позиций Туган-Барановский отталкивался и в своих "Основах политической экономии". Именно по данному учебному пособию Кондратьев изучал политэкономию на первом курсе университета.9

Содержание доклада Кондратьева "Телеологические элементы в политической экономии" неизвестно. Но в 20-х годах он весьма критически оценивал использование Туган-Барановским идеи верховной ценности человеческой личности в качестве критерия отбора наиболее важных признаков экономических и социальных явлений, т. е. постановку в самое основание социальной науки определенной этической идеи. "Ни стремление распространить принцип телеологического образования понятий на все науки, ни попытку положить в основание конструирования, в частности, социально-экономических наук еще более шаткую этическую, практическую идею нельзя признать. У М. И. научно обоснованными".10

Тем не менее он очень высоко отзывался о гуманистическом содержании и направленности концепции "этического социализма" Туган-Барановского. "Поскольку спорной казалась нам необходимость вводить этическое начало в области теоретических изысканий, постольку несомненным представляется, что только идеал абсолютный, только идеал, открывающий перспективу бесконечного развития и имеющий в основе своей идею личности и человечества, в состоянии дать нам надлежащий критерий и служить настоящей путеводной звездой в творчестве всегда временных и преходящих форм общественной жизни. В основе своей здесь М. И., несомненно, стоял на правильном пути (курсив мой.-Л. Ш.) Правильным представляется нам и самый метод подхода его к оценке социалистического строя как возможной ступени общественного развития. Только под условием, что социалистический строй приближает нас к идеалу общества свободных людей, только в той форме, в какой он действительно и наиболее приближает нас к этому идеалу, М. И. принимает и морально оправдывает социализм. Но у нас дальше возникают сомнения и вопросы. М. И. исходит из глубокой веры, что социализм действительно в состояния приблизить нас к этому идеалу. Может быть, это и так. Но на чем основана эта вера? На чем основана вера что социализм органически может и в состоянии привести к расцвету и большему высвобождению личности, к обогащению духовной и материальной культуры? На чем основана вера, что социализм, в особенности централистический, органически не враждебен личной свободе, личному праву? Вот вопрос, который надлежало бы подвергнуть анализу,-вопрос, который ходом современных событий выдвигается с чрезвычайной остротой. Вот вопрос, мимо которого прошел М. И. Задача грядущего поколения - разрешить его (курсив мой. - Л. Ш.)"11 Последующие десятилетия советской истории, в том числе и личная судьба Н. Д. Кондратьева, ясно показали, сколь основательными были эти сомнения.

Подвергая сомнению некоторые аспекты учения М. И. Туган-Барановского о социализме, Н. Д. Кондратьев в то же время защищал это учение от вульгаризации. "Может показаться,-писал он в 1923 г.,-что современная русская действительность является злой иронией над предсмертными идеями М. И., над его верой в социальный идеал и верой в социализм как ближайший этап к нему. Но это мнение было бы ошибочно. М. И. приветствовал социализм в силу его прогрессивного значения, в силу того, что он приближает нас к высокому общественному идеалу общества свободных людей. Но он горячо предостерегал от злоупотребления социализмом (курсив мой.-Л. Ш.). Если для социализма нет необходимых предпосылок, если эгоистическая мотивация человеческого поведения и труда не успела замениться мотивацией, основанной на чувствах солидарности, долга и склонности к труду, то социализм, думал он, приведет не к свободе, не к благополучию, а к нищете, не приблизит нас к идеалу, а отступит от него". Целиком солидаризируясь с этими предостережениями Туган-Барановского и оценивая через их призму социальный опыт, накопленный к 1923 г., который не был известен Туган-Барановскому, Кондратьев добавлял от себя: "Это (т. е. то, от чего предостерегал Туган-Барановский.-Л. Ш.) мы и наблюдаем теперь у нас".12

В занятиях со студентами Туган-Барановский особенно большое внимание уделял изучению "Капитала" К. Маркса. В частности, ом руководил работой специального просеминария, посвященного изучению I тома "Капитала". Занятия этого просеминария происходили регулярно, один раз в две нежели.

Посещал Кондратьев и кружок политической экономии, работой которого руководил Туган-Барановский. За первые полтора года обучения Кондратьева в этом кружке были заслушаны и обсуждены 12 докладов. В заседаниях кружка участвовали 150-200 студентов. В этом кружке, а также в просеминарии, посвященном изучению общего курса политэкономии, обсуждались студенческие доклады по таким темам, как "Теория ценности Карла Mapкca", "Кант и Маркс" и др.13 Вопросы о роли телеологического метода в политической экономии, о соотношении аксиологии и политэкономии в той или иной связи обсуждались во многих докладах, что не было какой-то случайностью, ибо указанные вопросы в то время самим объективным ходом развития науки выдвигались на первый план, и Туган-Барановский как ученый, необыкновенно чутко реагировавший на новейшие тенденции в развитии политэкономии, углубленно разрабатывал данную тематику, привлекая к ее изучению своих студентов.

Отношение Н. Д. Кондратьева к марксизму было более критическим, чем у Туган-Барановского. Так, в 1923 г. он писал: "На социологических построениях М. И., несмотря на введенные им изменения, все же лежит печать примитивности марксистских социологических теорий".14

Туган-Барановский, как магнит, притягивал к себе студентов. По словам Кондратьева, "студенчество теснилось к его кафедре. М. И. находился с ним в очень тесной духовной связи. Этому способствовали в особенности кружки и семинарии, которые работали под его руководством. Можно с уверенностью оказать, что многие и многие, вспоминая свою студенческую жизнь в Петрограде, с большим вниманием и любовью вспомнят и ту напряженную умственную работу, интеллектуальный. подъем и волнение, которые пережили в упомянутых кружках. Достоинством этих кружков было то, что М. И. давал почти неограниченную свободу умственному творчеству молодежи. Он менее всего склонен был подавлять ее своим авторитетом и ученостью. Как правило, свободный выбор тем, свободная трактовка их, свободная критика господствовали в кружках М. И. Вот почему там можно было слышать доклады и о теории стоимости, и о теории ренты, и наряду с этим-доклады о природе социологии как науки, о понятиях равенства и свободы, о социологии славы т. д. Там можно было наблюдать напряженную борьбу направлений".15

Кондратьев не терял связей с Туган-Барановским и после ухода последнего из университета. В 1914 г. в сборнике под редакцией Туган-Барановского была опубликована статья Кондратьева "Основные учения о законах развития общественной жизни". Подвергнув критическому анализу и систематизации важнейшие учения о законах общественного развития, Кондратьев подчеркивал огромную методологическую значимости деления законов общественной жизни на "абстрактные" и "эмпирические". Отмечая, что "характер необходимости, которые обладает абстрактный закон, в гносеологическом отношением ставит его неизмеримо выше закона эмпирического", он в то же время писал: "Эмпирический закон... основан лишь на обобщении из эмпирического опыта, и мы не можем полагаться на его необходимость. Но если опыт, лежащий в основании эмпирического закона, будет очень устойчивым и частым, то этот закон получает колоссальное познавательное значение и служит могучим орудием предвидения. В этом отношении oн становится выше абстрактного закона".16