Логический метод Генделя

[ано ”калининградский институт управления”]

[Курсовая работа]

На тему:[Логический метод Гегеля]

[Выполнил: студент 1-го курса                                                                                                              Группы 09ВГЗи Пурышев А.В.]

 

  [Калининград 2009г.]

Содержание:

            1. Введение………………………………………………………………….Стр. 3 - 5

2. Значение метода в философии Гегеля………………………………… Стр. 6 - 9

3. Три сферы логического………………………………………………….Стр.10-16

4. Триада в развитии………………………………………………………..Стр.17-19

5. Гегель и мистика…………………………………………………………Стр.20-23

6. Заключение……………………………………………………………….Стр.24

            7. Литература………………………………………………………………..Стр.25  

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.Введение:

Философская система Гегеля, бесспорно, принадлежит к числу величайших достижений мировой философской мысли. Представляя собой высшую точку в развитии немецкой классической философии, гегельянство по своей научной значимости может быть сравнимо лишь с грандиозными системами античности - неоплатонизмом, системой Аристотеля. Гегель не отбрасывает, а развивает и обобщает - “снимает” - наработки всех предшествующих античных и европейских мыслителей от ионийских натурфилософов до Канта, и таким образом подводит черту под двумя тысячами лет истории философии. Он претендует на абсолютность своей системы, на последнее слово в истории, и нужно сказать, что эти претензии совсем не беспочвенны. С Гегелем можно спорить, но игнорировать его нельзя.

Став философской классикой, творчество Гегеля отнюдь не потеряло актуальности. Идеологическая борьба XX века теснейшим образом связана с осмыслением гегельянства, попытками его использования, спорами с ним. Некий современный исследователь даже склонен обозначать холодную войну как “великое противостояние Востока и Запада” “по вопросу интерпретации философии истории Гегеля” . По крайней мере, на русскую идеологию влияние Гегеля неоспоримо. Общеизвестно, что его учение в “снятом” виде входит в марксизм, и Ленин перед революцией (конец 1914 г.) видит свою задачу именно в том, чтобы избавиться от господствующих вульгарно-механистических, не-гегельянских пониманий марксистской теории, вернуть марксизм к его истокам, к диалектике. Читая “Науку логики” , он записывает такую фразу:

Нельзя вполне понять “Капитала” Маркса,... не поняв всей Логики Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса 1/2 века спустя!!

Существенное влияние оказал Гегель также и на вторую известную русскую  идеологему, связанную с православием. Через гегельянские увлечения прошли многие славянофилы. Вот что писал Ю. Ф. Самарин (в 1842 г.) :

Изучение Православия... привело меня к результату, что  Православие явится тем, чем оно  может быть, и восторжествует только тогда, когда его оправдает наука, что вопрос о церкви зависит от вопроса философского, и что участь Церкви тесно, неразрывно связана с участью Гегеля... Философия... решит в ее пользу спор между нею и вероисповеданиями западными.

Далее выдвигалась своеобразная мотивация  этого утверждения, однако основатель славянофильства А. С. Хомяков не одобрил попытку подчинить веру философии, и под его влиянием Самарин пересмотрел свои взгляды. Интересная мысль Самарина в то время не получила продолжения.

Настоящая встреча гегельянства со славянофильской идеологией произошла веком позже. В 1920-х гг. А. Ф. Лосев разрабатывает серьезнейшую философскую систему, центральным пунктом которой стала диалектика (последовательное проведение диалектики, по мысли Лосева, дает как религию православие в его наиболее развитой форме — в форме паламизма) . Своим основным источником Лосев называет неоплатонизм, однако роль Гегеля в формировании лосевских взглядов, очевидно, чрезвычайно велика. Он пишет, что в тогдашней Москве его называли неоплатоническим гегельянцем, и не спешит опровергать такое определение. Лосев, стремясь, как кажется, преуменьшить степень своей зависимости от Гегеля, тем не менее всегда с огромным уважением отзывается о нем как о создателе одной из крупнейших диалектических систем (наряду с Плотином и Проклом) . Вот же в чем, по мнению Лосева, заключается единственный недостаток гегельянства:

Вывод категорий в  диалектике Гегеля сделан настолько  мастерски и безукоризненно, что  большей частью не вызывает никаких  сомнений в человеке, умеющем оперировать  при помощи диалектического метода. Однако всякому ясно, что под этой гегелевской диалектикой лежит очень определенное намерение понимать диалектику и всю философию лишь как учение о понятиях, т.е. лишь как логическое учение... Она же сама [диалектика] ведь постулирует равнозначность алогического с логическим. Следовательно, она обязана в качестве одного из своих движущих принципов положить и алогическое.

Мы видим, что гегельянство занимает важнейшее место в обоих актуальных на сегодняшний день русских идеологических построениях - марксизме и лосевской интерпретации православия. Таким образом, значимость гегелевской философии для нынешнего момента, не говоря уже о ее общенаучной ценности, не подлежит сомнению.

Центральной частью наследия Гегеля является его логика, изложенная в двух вариантах: в виде самостоятельной работы (“Наука логики” , т. н. “Большая логика” ) и в качестве первой части “Энциклопедии философских наук” (т. н. “Малая логика” ) . Для первоначального ознакомления более подходит “Малая логика” , которая излагает основы гегелевской логики более сжато и, в некотором смысле, популярно. Вот что писал о ней Энгельс (в письме к Марксу) :

Ограниченный рассудок естествоиспытателей может использовать только отдельные места большой  Логики... напротив, изложение в “Энциклопедии” как будто создано для этих людей... а так как я не могу и не хочу избавить этих господ от наказания изучать самого Гегеля, то здесь настоящий клад.

Вообще замысел “Энциклопедии” состоит в том, чтобы свести в  рамки единого сочинения все  философское знание, достижения всех наук, как это делается в обычных энциклопедиях. Однако, в отличие от них, философская энциклопедия, во-первых, излагает не все содержание наук, а лишь их “рациональную сторону” , ту, которая “принадлежит философии” , и, во-вторых, эти сведения располагаются не в произвольном порядке, а систематически: в последовательности порождения понятий свободным (развивающимся только из самого себя) мышлением. Другими словами, данное сочинение представляет собой попытку нарисовать на основе гегелевского учения целостную и всеобъемлющую картину мира, указать место в ней отдельных отраслей человеческого знания. “Энциклопедия” (по крайней мере, теоретически) не предполагает особой подготовки читателя, поскольку она сама же и является справочником, в ней излагается весь необходимый материал с самых основ.

“Энциклопедия” делится на три  части согласно следующей схеме:

I. Логика - наука об  идее в себе и для себя.

II. Философия природы  как наука об идее в ее  инобытии.

III. Философия духа  как идея, возвращающаяся в самое себя из своего инобытия.

С логики, как с начальной ступени  развития идеи, и начинается изложение  философии.

В настоящем реферате предпринята  попытка воспроизведения структуры  гегелевской логической системы. Поскольку  мысль Гегеля чрезвычайно методична и строга, знание общих принципов должно позволить сравнительно легко сориентироваться в каждом конкретном моменте его философии. Это предполагает, что основное внимание будет уделено формальной стороне учения, возможно, в ущерб содержательности; однако при первом знакомстве с “Логикой” такой подход представляется оправданным. Первая глава нашей работы посвящена общему обзору метода, применяемого Гегелем; далее мы сосредоточимся на, безусловно, наиболее важном формальном принципе, который красной нитью проходит через всю “Энциклопедию” , — на триадичности философских категорий. Наконец, в последнем разделе гегельянство сопоставляется с рядом известных философских и религиозных течений древности и нового времени.  

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Значение метода в философии Гегеля:

Для Гегеля, как для объективного идеалиста, весь мир, все существующее представляется в виде ступеней последовательного  развертывания абсолютной идеи: “... Именно собственная деятельность логической идеи определяет себя к дальнейшему и развивается в природу и дух” . Перефразируя известные слова Ленина, можно сказать, что для Гегеля “в мире нет ничего, кроме движущегося мышления” . Таким образом, значение центральной философской дисциплины приобретает логика — наука об идее, о мышлении, а все остальные части философии (и — шире — все прочие науки) становятся как бы прикладной логикой. Онтология и логика совпадают. Изучив логическую стихию, мы становимся способны понять истинную структуру мира. Логика приобретает вследствие этого как практическую, так и высшую, метафизическую ценность: “Поскольку логическое есть абсолютная форма истины, поскольку оно, больше того, само есть чистая истина, оно представляет собой нечто совершенно иное, чем только полезное. Но так как самое лучшее, наиболее свободное и самостоятельное есть одновременно и наиболее полезное, то можно рассматривать логику также и с этой стороны” .

Но что представляет из себя та абсолютная идея, порождением которой  выступает весь мир? Это — идея, содержащая в себе всю идеальную сторону мира, причем мира, понятого как единство, тотальность. Кроме того, это единство уже не непосредственное, а различенное, то есть такое единство, в котором выявлены все его отдельные моменты. Идея — это систематизированная тотальность. Так оказывается, что содержание абсолютной идеи — не какое-то особое определение, самостоятельная логическая конструкция, а вся система гегелевской логики, которая как раз и представляет собой систематизацию идеального. Содержание идеи совпадает с содержанием “Логики” . “Содержанием абсолютной идеи является все то обширное содержание, которое развернулось перед нашими глазами. Напоследок мы узнаем, что содержание и интерес есть не что иное, как весь путь развития” , — пишет Гегель в конце книги. Практически идея — это только способ развертывания идеи, логический метод. “Метод... есть не внешняя форма, а душа и понятие содержания, от которого он отличается лишь постольку, поскольку моменты понятия также и в себе самих приходят в своей определенности к тому, чтобы обнаружиться как тотальность понятия” , то есть поскольку помимо метода важны еще и промежуточные результаты, полученные с его помощью.

Гегелевский метод состоит в  последовательном порождении понятий  друг другом. Очевидно, он должен иметь  начало: должно существовать некое первичное понятие, категория, из которой можно было бы последовательно вывести все прочие категории и которая в то же время сама уже не была бы опосредована, определена ничем другим. Такой категорией является бытие. Ни достоверность, ни абсолютная истина и никакие другие подобные “формы” не могут выступать в качестве начала философии, поскольку они предполагают сопоставление чего-то с чем-то другим, в то время как начало должно быть едино и зависеть только от самого себя. Начало не может иметь определений, так как еще нет ничего, через что его можно было бы определить, нет никакого другого. Это полное отсутствие определений, “чистая мысль” — абсолютная абстракция, “совокупность всех реальностей” , абстрагирование от всего, с потерей всяческого конкретного, особенного — это и есть то, что понимается под чистым бытием. С чистого бытия, фактически с пустоты (первое же движение мысли обнаруживает, что чистое бытие есть ничто) Гегель начинает движение своего метода, в процессе которого будет последовательно порождено все богатство философской теории и, шире, цветущее многообразие всего универсума.

Гегель называет свой метод спекуляцией. В повседневном употреблении это  понятие связано с денежными  махинациями, и та их черта, которая, по мнению Гегеля, позволяет ему назвать свой метод спекулятивным, — объективирование субъективного, переход того, что задумано, в то, что есть. Однако сразу бросается в глаза сходство по другому признаку: как при финансовой спекуляции прибыль умножается без привлечения дополнительных средств, сама из себя, так и в гегелевском методе мы, имея в начале только пустое бытие, в конце концов приобретаем весь мир. Важно заметить, что в противовес обычному отношению к спекуляции для Гегеля она — сугубо положительное, ценное, заслуживающее уважения, так как истинной может быть лишь та логика, в которой понятия свободно развиваются из самих себя. Диалектика — это часть (точнее, момент) логики, который заключается в “снятии... конечными определениями самих себя и их переходе в свою противоположность” . В этом качестве диалектика противопоставляется рассудочному мышлению, другому моменту логического, связанному с абстрагированием, полаганием конечных определений (конечных — то есть абстрактных, разрывающих целостность понятий и фиксирующих их отдельные моменты в виде самостоятельных сущностей) . Диалектикой опровергается формальная — аристотелевская — логика, но результаты этого отрицания закрепляются все же спекуляцией; именно спекуляция “постигает единство определений в их противоположности, то утвердительное, которое содержится в их разрешении и переходе” . Несмотря на это, гегелевский метод может быть назван и диалектическим методом, как это обычно и делается, потому что диалектика является ядром спекуляции, тем, что составляет в ней шаг вперед по сравнению с формальной логикой.

Первоисточник гегелевской диалектики — бытие — абсолютно чисто  от каких-либо определений. Однако оно  же в силу свой природы содержит в себе неявно все возможные определения. Выявление, раскрытие отдельных моментов бытия, а затем и тех категорий, которые будут из него получены, полагание этих моментов в качестве самостоятельных понятий составляет движущую пружину гегелевского метода: “Все движение философии как методическое... есть не что иное, как полагание того, что уже содержится в понятии” . Не только любой реально существующий предмет, но и практически любое логическое понятие представляет собой тотальность, то, что может быть адекватно выражено только суммой бесконечного числа определений, и как таковое оно способно, раскрывая свое содержание, самоуглубляясь, породить бесконечное многообразие других понятий. Продолжая этот процесс дальше и дальше, мы, отправившись от любой точки, получим веерообразно расходящееся дерево категорий. Следует заметить, что чем более абстрактна — то есть, фактически, чем более пуста — исходная категория, тем больше “мощность” того бесконечного множества понятий, которое она породит (“мощность” в смысле теории множеств) . А бытие, как абстракция всех абстракций, способно выделить, разграничить в себе вообще все возможные определения.