Анализ проблем экономического роста и пути их решения в Российской Федерации

В табл. 3 приведен сравнительный анализ темпов фактического роста ВВП в РФ и индекса качества роста отечественной экономики в 1996-2011 гг.

Таблица 3. Сравнительный анализ фактического и потенциального роста российской экономики в 1996-2011 гг.[12]

 
Обобщая вышеизложенное, можно сделать вывод о том, что положительные темпы роста ВВП РФ, наблюдаемые в 2000-е гг., неправомерно считать качественным (подлинным) экономическим ростом. Рост ВВП РФ, обусловленный преимущественно благоприятной внешнеэкономической конъюнктурой и зависящий от цены на нефть, хотя и создал новую ситуацию в области валютно-денежного потенциала, происходил при сокращении и деградации воспроизводственного потенциала, а потому оказался крайне неустойчивым. Российская экономика была втянута в глобальный финансово-экономический кризис 2008-2009 гг., который еще нагляднее продемонстрировал ее низкую эффективность и технологическое отставание от развитых экономик.

3. ПУТИ РЕШЕНИЯ  ПРОБЛЕМ ЭФФЕКТИВНОСТИ РАЗВИТИЯ  ЭКОНОМИКИ РОССИИ

3.1 Консервативный, инновационный и форсированный (целевой) модели экономического роста

После окончания острой фазы кризиса и последовавшего замедления темпов экономического роста развернулась дискуссия относительно сценариев развития страны в XXI в. Первый из них публично представлен акад. С. Ю. Глазьевым и состоит в критике предшествующего курса, прежде всего в связи со сдержанной монетарной политикой, ставившей целью снижение инфляции (Глазьев, 2013).

И до кризиса высказывались мнения о желательности увеличения госинвестиций, удешевления кредитов, чтобы стимулировать ускорение роста национальной экономики. Сейчас в предложениях Глазьева и его сторонников эти требования заметно ужесточены: увеличить темпов роста ВВП, по их мнению, можно только при росте инвестиций. А поскольку частные инвестиции растут в России очень медленно (в расчете на год в январе 2013 г. инвестиции в основной капитал выросли всего на 1,1%2), надо делать ставку на государственные инвестиции в объемах, обеспечивающих достижение поставленной цели – темпов роста экономики на 5 – 6% в год.

Глазьев отвергает недавно принятое бюджетное правило об отчислении в Резервный фонд нефтяных доходов, если они превышают рассчитанные при «базовой» (средней за несколько лет) цене на нефть. Напротив, считает он, нужно направить эти средства на инвестиции, не ограничивать денежное предложение, не привязывать эмиссию к приросту валютных резервов, не завышать процентные ставки по сравнению с рентабельностью внутренне ориентированных отраслей, почти всегда более низкой. «Основным результатом проводимой денежно- кредитной и налогово-бюджетной политики становится искусственное сдерживание экономического роста», – утверждает Глазьев (2013).

Министерство экономики более осторожно, но тоже поддерживает эти идеи: снизить лимит отчислений в резерв с 7 до 5% ВВП, инвестировать все сверх этого лимита, выйти на годовой темп роста 4,1%.

К числу активно обсуждаемых сценариев дальнейшего развития российской экономики относятся предложенные в прогнозах Минэкономразвития до 2030 г. – консервативный, инновационный и форсированный (целевой).

Консервативный, или инерционный, вариант, по сути, означает продолжение нынешней политики с опорой на технологические факторы модернизации. В отличие от сценария Глазьева, в нем предполагается макроэкономическая стабильность и не допускаются чрезмерные риски в области бюджетного дефицита или эмиссии, соблюдается принятое бюджетное правило, предусматривающее накопление Резервного фонда до уровня 7% ВВП. Однако нет никаких институциональных изменений.

Инновационный вариант отличается тем, что в нем предусмотрены институциональные реформы, которые должны обеспечить улучшение инвестиционного климата, стимулирование предпринимательства, повышение качества государственного управления. Отдавая предпочтение этому варианту, мы все же считаем нужным заметить, что следует правильно оценить масштабы необходимых институциональных изменений: либо это меры, сравнимые по влиянию, скажем, с технологическими изменениями и дополняющие их, либо это действия, на которые делается основной акцент. Тогда они образуют стержень политики и охватывают ключевые правовые и политические проблемы. Иными словами, формирование новых институтов должно стать ядром предстоящей работы. Такой вывод из нынешнего текста прогноза МЭР сделать нельзя.

Форсированный вариант отражает, видимо, лучшие пожелания, которые авторы хотели бы реализовать (целевой вариант), но одновременно он внушает опасения, поскольку предполагает нарушение макроэкономического равновесия и существенный рост валового накопления (до 30–33% ВВП против нынешних 20%) без гарантий роста эффективности, при сокращении численности работников (May, 2013. С. 18). Авторы утверждают, что этот вариант охватывает и все институциональные реформы инновационного сценария. Однако возникают сомнения в их совместимости с форсированными методами, названными выше.

Сопоставляя рассмотренные сценарии, отметим сходство первого (Глазьева) с консервативным и, как ни странно, с форсированным, поскольку упор во всех этих вариантах делается на технологические сдвиги. Главные драйверы – решения сверху, не поддержанные в должной мере институционально, а также рост государственных расходов. Не исключаются бюджетный дефицит и активная эмиссия в предположении, что достигнутый рост выпуска окупит расходы. Снижение ставок процента должно сделать кредиты более доступными, что позволяет надеяться на стимулирование со временем и частных инвестиций.

Инициативу и энергию бизнеса генерируют совокупность экономических, правовых и политических институтов, уровень доверия к ним и стимулы, порождаемые рыночными силами. Эти силы отсутствуют в бюрократической иерархии или подавляются ею, но они органически присущи сетевой рыночной модели, которая вновь возникла в России в 1990-е годы и сейчас может интенсивно развиваться, исполняя роль основного драйвера. Институциональные изменения формируют фон, необходимую среду для интенсификации потока инноваций. Такой инновационный сценарий противостоит инерционному. Здесь на первом плане институциональные отличия, создающие стимулы развития. Если они образуют критическую массу, то темпы роста экономики и производительности превысят темпы роста развитых стран. Это и есть критерий успешной модернизации.

Таким образом, из рассмотренных только инновационный сценарий МЭР делает акцент на институциональных изменениях. При этом различия в макроэкономической политике, характерные для остальных сценариев, играют второстепенную роль. Они были бы важны, если бы не было столь острой потребности в новых институтах. Но в настоящее время центр тяжести экономической и социальной политики объективно сместился на проведение сложной работы по реформированию институтов. Поэтому все остальные варианты, на наш взгляд, это версии консервативного сценария, поскольку не предполагают институциональных изменений.

3.2 «Модернизация  сверху», «решительный рывок» и  «постепенное развитие»

Сценарий «модернизация сверху» предполагает централизацию всех основных решений и жесткий контроль государства за экономикой и общественными процессами. По содержанию он близок к тому, который выше мы назвали консервативным в обобщенном варианте, или инерционным. Институциональные изменения исключены, поскольку они предполагают инициативу снизу и взаимодействия агентов, не контролируемые по иерархии. Реализация такого сценария ведет к негативным результатам.

Два других сценария объединяют все варианты, противостоящие первому. Условно вместе их можно назвать «модернизацией снизу» (демократической), или инновационным сценарием по МЭРу. Здесь институциональные изменения составляют стержень политики, но они могут проводиться с разной интенсивностью: либо это политика, меняющая за сравнительно короткое время настроения в обществе (например, «перестройка»), либо ориентация на постепенное развитие с учетом трудностей восприятия населением перемен и адаптации к ним.

С учетом сказанного в рамках варианта «модернизация снизу» российский экономисты Ясин Е., Акиндинова Н., Якобсон Л., Яковлев А. выделили два сценария, различающиеся по темпам реализации или, точнее, по концентрации во времени проводимых институциональных изменений. «Решительный рывок» предполагает концентрацию важнейших шагов в начале, чтобы создать сильные импульсы для успеха осуществляемых реформ, но с риском возникновения в дальнейшем проблем и политических откатов. «Постепенное развитие» делает акцент на замедленном движении, позволяющем готовить общество к переменам, обсуждать их содержание и темпы, разрешать конфликты, принимать согласованные решения. В процессе реализации этого сценария можно осуществлять крупные меры, включающие создание взаимосвязанных, комплементарных институтов, что будет содействовать их адаптации в обществе и оказывать на него мобилизующее влияние (Ясин, 2012. С. 39). Выбор вышеназванных экономистов был сделан в пользу последнего сценария как наиболее соответствующего современному состоянию экономики и общества России.

Новая модель экономического роста предполагает проведение комплексных институциональных изменений, которые способны пробудить силы, скрытые в человеческой личности и составляющие особенности человеческого капитала, ныне у нас недостаточно используемые. силы связаны со свободой, конкуренцией и правом, которое ограничивает свободу и конкуренцию разумными рамками.

До сих пор развитие шло в основном по первому, инерционному сценарию, который не сулит успехов. Новый этап реформ требует принятия важных решений. Назовем наиболее существенные.

Реализация принципов верховенства права, последовательное обеспечение независимости суда.

Перестройка взаимоотношений бизнеса и всего блока правоохранительных органов, что необходимо для укрепления доверия бизнеса к государству.

Расширение полномочий местного самоуправления, в том числе в плане установления собственных налогов и сборов, активизация гражданского общества на основе его участия в деятельности органов местной власти.

Пенсионная реформа, здравоохранение, образование, рынок жилья – сферы инвестиций населения. Нужно дать гражданам возможность выбирать, сберегать, повышать эффективность таких вложений. Необходимо учесть и демографические процессы: число детей в семьях вряд ли существенно вырастет, как и соотношение числа работников и пенсионеров. При этом должно сократиться неравенство в обществе.

Демократизация, обеспечение условий для свободной и эффективной политической конкуренции и периодической смены власти. Речь идет о поэтапном процессе: создание современной избирательной системы, минимизирующей возможности манипулирования со стороны правящей элиты; гарантирование полноценной свободы слова; формирование устойчивой многопартийной системы и реальное разделение властей. Верховенство права также входит в число этих требований.

Отметим, что эффект подобных изменений будет проявляться постепенно, поскольку постепенны и сами реформы. Скорее всего ситуация начнет улучшаться через три-четыре года, когда удастся реализовать большую часть пакета технических мер и обновленные институты смогут воспринимать те, для кого они созданы.

Назовём движущие силы новой модели и механизмы реализации их потенциала. Прежде всего назовем «новый бизнес». Социально-политическая стабильность 2000-х годов и высокие темпы роста потребительского спроса обеспечили предпосылки для развития и многих компаний, ориентированных на внутренний рынок.

Такие фирмы особенно выделялись в строительстве и торговле, но при этом были представлены во всех отраслях экономики. Именно такие успешные компании, ставившие долгосрочные цели и использовавшие благоприятную конъюнктуру для развития своего бизнеса, на деле обеспечивали экономический рост в 2000-е годы. Сегодня они, знающие российский рынок, сформировавшие свои управленческие команды и обладающие финансовыми ресурсами, могут стать базой для новой модели экономического роста. Однако для этого у них должны быть достаточные стимулы для инвестиций в России.

Для запуска новой модели экономического роста с опорой на успешный средний бизнес, сформировавшийся в 2000-е годы, необходимо изменить институциональную среду и создать условия для инвестиций. Но для этого надо обеспечить «правильные стимулы» в госаппарате, а чтобы их создать, нужны существенные изменения в системе государственного управления.

В развитых демократиях «правильные стимулы» для госаппарата создаются политической конкуренцией и давлением со стороны гражданского общества. В России оба этих фактора слабые. Тем не менее, давление внутри госаппарата и стимулы к изменениям могут возникать благодаря конкуренции между регионами. В данном случае для нас может быть полезен опыт КНР, где, несмотря на несовершенные рыночные институты и высокую коррупцию, уже 30 лет поддерживаются исключительно высокие темпы экономического роста.

В понимании экономистов вектор изменений, способных создать «правильные стимулы» в российской системе госуправления, – это децентрализация, но не в формате механической передачи на региональный и муниципальный уровни недостающих доходов, а посредством реального расширения автономии региональных и местных властей, что предполагает возвращение к федерализму. Подчеркнем, что без этих шагов восстановление выборов губернаторов приведет лишь к усилению политического напряжения и новым претензиям в адрес президента и правительства. Движению в этом направлении могут способствовать сдвиги в составе региональных элит в 2000-е годы.

В новом поколении региональной административной элиты стало существенно больше выходцев из частного бизнеса (каждый пятый губернатор и каждый третий вице-губернатор), а также профессиональных чиновников (почти 40% среди губернаторов и около 35% среди вице-губернаторов).

В целом можно говорить о появлении слоя «новой бюрократии», представленного достаточно квалифицированными и хорошо оплачиваемыми специалистами, которые знают реальности рыночной экономики, во многих случаях владеют современными технологиями гос- управления и имеют карьерные амбиции. Такие чиновники сегодня есть как в регионах, так и в федеральных ведомствах, но именно на уровне регионов может быть лучше виден конечный результат их усилий и у них больше потенциальных возможностей выстроить собственную «историю успеха», как это, например, происходило с привлечением инвесторов в Калуге или Ульяновске. Однако до 2012 г. подобные позитивные сдвиги на региональном уровне в России носили скорее полустихийный характер. В стране отсутствовала система карьерного продвижения более эффективных чиновников, опирающаяся на понятные и измеримые критерии оценки их деятельности.