Анализ законодательства России об исковой давности и ее значение в гражданско-правовых отношениях

     Ошибки  в применении правил приостановления  срока исковой давности могут  привести к последствиям истечения  срока исковой давности и утрате права на защиту в суде. Приостановление  же производства по делу к таким  последствиям не приводит. Суд может, в частности, оставить заявление заинтересованной стороны только без рассмотрения (ст. 222 ГПК РФ).

     ГК  РФ не предусматривает каких-либо конкретных сроков приостановления течения  срока исковой давности; он ориентирует  только на соблюдение обстоятельств (по закону) возникновения и существования, возможности удлинения оставшейся части срока (п. 3 ст. 202). Между тем ГПК РФ выделяет сроки приостановления как до определения правопреемника выбывшего лица или назначения недееспособному лицу представителя (п. 1 ст. 217). Производство по делу возобновляется после устранения обстоятельств, вызвавших его приостановление по заявлению лиц, участвующих в деле, или по инициативе суда или судьи (ст. 219 ГПК РФ).

     К основаниям, приостанавливающим течение  давностного срока, относятся:

     по  ст. 202 ГК РФ:

     1) если предъявлению иска препятствовало  чрезвычайное и непредотвратимое  при данных условиях обстоятельство (непреодолимая сила);

     2) если истец или ответчик находятся  в составе Вооруженных Сил,  переведенных на военное положение;

     3) в силу установленной на основании  закона Правительством Российской  Федерации отсрочки исполнения  обязательств (мораторий);

     4) в силу приостановления действия  закона или иного правового  акта, регулирующего соответствующее  отношение;

     на  основании ч. 2 ст. 204 ГК РФ:

     5) если судом оставлен без рассмотрения  иск, предъявленный в уголовном  деле, то начавшееся до предъявления  иска течение срока исковой  давности приостанавливается до  вступления в законную силу  приговора...;

     6) кроме перечисленных положений ГК РФ, случаи приостановления срока исковой давности могут быть предусмотрены отдельными законами. В частности, как было отмечено, приостановление срока исковой давности предусмотрено ст. 412 Кодекса торгового мореплавания РФ.

     Изложенный  перечень приостановления в ст. 202, ч. 2 ст. 204 ГК РФ, ст. 412 Кодекса торгового мореплавания, в других действующих или, возможно, вновь принятых законах расширительному толкованию не подлежит. Эти положения имеют императивное значение. Суд обязан точно придерживаться перечня случаев приостановления.

     В каком порядке и по чьей инициативе должен быть поставлен вопрос об обстоятельствах, относящихся к закону о приостановлении  срока исковой давности и к  применению его последствий? Должна ли заинтересованная сторона доказывать о наступлении этих обстоятельств?

     Эти вопросы, как представляется, в настоящее  время весьма актуальны. Прежде всего, в связи с определяющим правилом применения срока исковой давности: «Исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения».

     Казалось  бы, на первый взгляд, «и о применении обстоятельств, служащих основанием к приостановлению, должна ставить вопрос только заинтересованная в споре сторона». Такое «предположение» противоречило бы смыслу ст. 202 ГК РФ.

     Вопрос  об обстоятельствах, имеющих значение для приостановления, суд должен ставить и квалифицировать относительно их применения по своей инициативе, ибо они (обстоятельства) требуют  юридической квалификации в оценке и применении. Вместе с тем стороны в споре, естественно, обязаны принимать участие в обсуждении ситуации о наличии или отсутствии этих обстоятельств.

     В 1966 г. М.Я. Кириллова писала по этому  поводу: «Суд, арбитраж или третейский суд при разбирательстве дела должны по своей инициативе ставить вопрос о возможных объективных обстоятельствах, имеющих приостанавливающее значение для данного заинтересованного лица, хотя, по общему правилу, наличие данного факта должна доказать заинтересованная в деле сторона».²⁹ На наш взгляд, выражение ученого «по общему правилу, наличие данного факта должна доказать заинтересованная в деле сторона» не соответствует содержанию ст. 202 ГК РФ.

     О наличии факта, имеющего приостанавливающее значение и требующего доказательств  со стороны заинтересованного лица, можно говорить с оговоркой только относительно п. 1 упомянутой статьи, т.е. «если предъявлению иска препятствовало чрезвычайное и непредотвратимое при данных условиях обстоятельство (непреодолимая сила)».

     Чрезвычайные  и непредотвратимые обстоятельства по своей юридической значимости и правовым последствиям в принципе анализируются судом.

     Суд по своей инициативе должен ставить  и анализировать ситуации, связанные с переводом Вооруженных Сил на военное положение, отсрочкой исполнения обязательств (мораторий), тем более с приостановлением действия закона или иного правового акта. 

3.3. Последствия истечения срока  исковой давности.

Перерыв течения срока исковой давности 

     Последствия истечения исковой давности как  в зарубежном, так и в российском праве всегда привлекали внимание правоведов. Основной вопрос, вызывавший непрекращающиеся дискуссии, сводился к судьбе субъективного  права, в отношении которого в связи с истечением исковой давности утрачивалась возможность судебной защиты путем предъявления соответствующего иска. По этому вопросу мнения исследователей разделились на две противоположные позиции. Сущность одной из них состояло в том, что исковой давностью погашается право на иск в материальном смысле, но не само субъективное гражданское право.³⁰ Исследователи, придерживающиеся противоположной позиции, считали, что истечение исковой давности прекращает, помимо права на иск в материальном смысле, также и само субъективное право.³¹ Следует заметить, что приверженцы каждой из упомянутых позиций проявляли большое разнообразие в подходах к обоснованию избранной позиции.

     Анализ  дискуссий по рассматриваемому вопросу  позволяет выявить, что при обосновании  своих позиций исследователи неизбежно затрагивали вопрос о содержании субъективного гражданского права, и, как представляется, именно это обстоятельство делало дискуссии по этому вопросу настолько же бесконечными, насколько бесконечны дискуссии о содержании субъективного права. Но если неисчерпаемость дискуссий о содержании субъективного права предопределяется тем, что само понятие субъективного права относится к числу основных исходных положений теории права и в правовых нормах раскрыто быть не может, то применительно к закрепленному в правовых нормах институту исковой давности возможность достаточно убедительного решения вопроса о последствиях ее истечения, думается, все же существует. Попытаемся дать ответ на вопрос о последствиях истечения исковой давности на основе анализа современного российского гражданского законодательства.

     Заметим сразу, что обоснование ответа на поставленный вопрос оказывается зависящим  от того, о защите какого субъективного  права идет речь - вещного или обязательственного. Начнем с рассмотрения вопроса о влиянии истечения исковой давности на судьбу субъективного вещного права. Представляется вполне очевидным, что с истечением исковой давности это право не прекращается. Особенностью вещного права является то, что оно, в отличие от обязательственного, может быть осуществлено путем собственных действий управомоченного лица в отношении вещи. Субъективное вещное право включает в себя правомочия владения, пользования и распоряжения вещью (например, право собственности, право хозяйственного ведения или оперативного управления) либо отдельные из указанных правомочий (например, сервитут, право пожизненного наследуемого владения, право бессрочного пользования).

     Согласно  ст. 195 ГК исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено. Защита нарушенного права «по иску» предполагает возбуждение потерпевшим искового производства в суде, поэтому по общему правилу вопрос об исковой давности и последствиях ее истечения возникает лишь в случае, когда потерпевший обращается к судебным органам за защитой его нарушенного субъективного права, желая с помощью государства принудить правонарушителя к надлежащему поведению. Возможность же защитить нарушенное право посредством допустимой самозащиты (ст. 14 ГК) каким-либо сроком не ограничена. Другое дело, что с помощью самозащиты субъективное право может быть в должной мере защищено лишь в случае, когда оно является вещным, поскольку при нарушении вещного права предъявление иска к правонарушителю не является абсолютно неизбежным. Так, вместо предъявления виндикационного иска собственник вещи вправе путем допустимого, с позиций ст. 14 ГК, использования физической силы отобрать ее у незаконного владельца либо завладеть своей вещью вообще без применения физической силы, выбрав благоприятный для этого момент.

     Следует обратить внимание, что требования о защите двух из трех правомочий, входящих в состав субъективного вещного  права, - правомочия пользования и  правомочия распоряжения - в силу ст. 208 ГК вообще не подвержены действию исковой давности, следовательно, о прекращении этих правомочий в связи с истечением исковой давности не может быть и речи, если нет оснований для прекращения вещного права, составной частью которого являются такие правомочия. Действие исковой давности распространяется только на возможность получения судебной защиты нарушенного правомочия владения.

     Окончательный и, как представляется, наиболее убедительный ответ на вопрос о судьбе субъективного  вещного права после истечения срока исковой давности позволяет дать п. 4 ст. 234 ГК, где установлено, что течение срока приобретательной давности в отношении вещей, находящихся у незаконного владельца, из владения которого они могли быть истребованы в соответствии со ст. 301 и 305 ГК, начинается не ранее истечения срока давности по соответствующим требованиям. Поскольку право собственности у незаконного владельца возникает лишь в порядке приобретательной давности (п. 1 ст. 234 ГК), то до этого момента, в том числе и по истечении исковой давности по виндикационному требованию, право собственности на вещь сохраняется у невладеющего собственника.

     Изложенное  позволяет сделать вывод о  том, что субъективное вещное право  сохраняется (хотя и в ослабленном  с точки зрения возможности его  защиты состоянии) и после истечения исковой давности. Попутно следует заметить, что применение ст. 234 ГК в аспекте взаимодействия института приобретательной давности с институтом исковой давности вызывает непростые вопросы (например, о том, можно ли добросовестно владеть как своей собственной вещью, в истребовании которой собственнику отказано лишь в связи с истечением исковой давности), однако эти вопросы требуют отдельного исследования и здесь не рассматриваются.

     Перейдем  к действию исковой давности в  отношении субъективного обязательственного права. Поскольку объектом субъективного обязательственного права (права требования) управомоченного лица (кредитора) является действие обязанного лица (должника), а субъекты гражданского права не обладают властными правомочиями в отношении друг друга, нарушенное обязательственное право не может быть защищено путем самозащиты (например, нельзя путем насильственных действий отобрать у должника сумму долга). Для защиты обязательственного права необходимо предъявление иска, и если возможность получения судебной защиты утрачена, такая утрата по своему экономическому значению оказывается, по существу, тождественной утрате самого субъективного права. Как же выглядит юридическая судьба субъективного обязательственного права после истечения исковой давности? Для ответа на этот вопрос обратимся к нормам ГК.

     Анализ  поставленного вопроса начнем со ст. 206 ГК, согласно которой должник, исполнивший обязанность по истечении  срока исковой давности, не вправе требовать исполненное обратно, хотя бы в момент исполнения указанное лицо и не знало об истечении давности. На эту норму часто ссылаются в подтверждение того, что субъективное право после истечения исковой давности сохраняется.³² Представляется, однако, что содержание ст. 206 ГК в большей степени подтверждает обратное. Во-первых, если бы субъективное право и соответствующая ему обязанность сохранялись, то зачем бы потребовалось законодателю специально указывать, что исполненное не может быть истребовано обратно? Недопустимость обратного истребования исполнения, произведенного во исполнение существующей обязанности, является общим правилом гражданского права (например, п. 4 ст. 453 ГК). А вот если субъективное право требовать от должника исполнения соответствующей обязанности прекратилось, то необходимость установления правила ст. 206 ГК становится понятной, так как без него мог бы возникнуть вопрос о возврате неосновательно полученного.

     Следует также обратить внимание, что запрет обратного истребования в ст. 206 ГК действует независимо от того, исполнена обязанность должником с осознанием им факта истечения исковой давности или без такого осознания. Отсюда следует, что факт истечения исковой давности сам по себе имеет юридическое значение, а цель ст. 206 ГК состоит в том, чтобы устранить последствия этого факта. Так, если должник исполняет существующую обязанность, то вряд ли имеет значение, знает ли он об истечении исковой давности; если же обязанности не существует, а должник исполняет ее, думая, что она существует, то, не будь ст. 206 ГК, возможна была бы постановка о недействительности произведенного исполнения в соответствии со ст. 179 ГК как сделки, совершенной под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение (в данном случае - заблуждения относительно природы сделки, поскольку исполнение должного и предоставление недолжного представляют собой разные по своей правовой природе действия).