Проблема передачи модальности на уровне текста в художественной литературе

3

Нападки газетчиков

ФОРМАЛЬНОЙ ПРИЧИНОЙ для написания статей, которые мистер Джексон оставил мне для ознакомления, послужили псевдовоспоминания Рольфа, опубликованные в ежемесячном журнале “Уайд Уорлд Мэгэзин ”, который одно время весьма опрометчиво гарантировал достоверность сообщений своих авторов. Небылицы Луи де Ружмона, появившиеся на страницах этого издания, вызвали, однако, такую волну насмешек, по поводу утверждения, что редакция поспешила отказаться от своих притязаний, будто журнал не печатает ничего, кроме правды. В последнем номере, на который еще распространялась эта недолговечная гарантия, увидел свет безобидный и занимательный рассказ, позволивший врагу Рольфа открыть счет (к этому рассказу я еще вернусь).

Первая часть этой статьи, содержавшей немало нападок, озаглавлена так:

БАРОН КОРВО

НОВЫЕ “ВСЕМИРНЫЕ” ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ЗАХВАТЫВАЮЩАЯ ИСТОРИЯ

АРИСТОКРАТ ИЗ АБЕРДИНА

А начинается она следующим образом:

«Недавно весь свет был потрясен открытием, сделанным журналом “Уайд Уорлд Мэгэзин”, новым периодическим изданием, печатающим на своих страницах достоверные отчеты о захватывающих приключениях. Сначала выяснилось, что в лице месье Ружмона мир получил более выдающегося путешественника, нежели сам Робинзон Крузо, а некоторое время спустя читателей ожидало не меньшее удовольствие, когда стало понятно, что на самом деле представляет собой сей великий исследователь и антрополог.

Едва разобравшись с аферой Ружмона, журнал обнаружил еще одну выдающуюся личность. В этом месяце ею оказался аристократ, историю которого предваряло привычно-хвалебное вступительное слово редактора, призванное, как это бывает, привнести в рассказ пикантности. Новоявленный писатель чрезвычайно подробно повествует о своих приключениях, однако следует отметить, что многие из его похождений куда более впечатляющи, нежели те, о которых поведал журнал “Уайд Уорлд Мэгэзин ”. О них обществу также полезно будет узнать.

Статья, о которой речь, называется “Как меня похоронили заживо”, а подписана она “бароном Корво”. Впрочем, в самом журнале Вы нигде не увидите его имя в кавычках, которые могли бы показать, что он не настоящий барон. Заявленное право на обладание титулом подтверждается в уже упомянутом редакторском вступлении. В нем совершенно серьезно представлены пережитые бароном Корво жуткие приключения, описанные во всех подробностях им самим и сопровождаемые рисунками, сделанными под его непосредственным руководством”. Перед статьей помещена фотография довольно молодого человека – портрет барона Корво. Можно сказать, что фотография удалась, ибо в Абердине и его окрестностях барона узнали многие люди, которые могли бы сообщить о нем нечто гораздо более интересное, чем то, что опубликовано в журнале “Уайд Уорлд Мэгэзин” за подписью Его Сиятельства… Основное достоинство истории заключается в том, что она описывает настоящие приключения этого аристократа, и… по ряду причин было бы полезно продемонстрировать, насколько серьезно следует относиться к Его Сиятельству барону Корво.

              Сначала о титуле. Нет смысла листать книгу пэров Англии или любой другой страны, пытаясь отыскать в ней родословную барона Корво. Однако уже не в первый раз “барон” воспользовался своим титулом, не оставляя этой привычки, даже несмотря на неоднократные предупреждения своих знакомых о тех осложнениях, которые неизбежно возникнут, если он и впредь будет упорствовать в своих притязаниях.

Все было бы в порядке, если бы он пользовался титулом лишь в общении с теми, кто знал ему настоящую цену, но оказалось, что и в официальной переписке он любил подписываться “Искренне Ваш, Корво” или даже “Фредерик, барон Корво”. Знавшие его люди указывали на неосмотрительность (если не сказать больше) такого поведения».

До этого момента враждебно-критическую статью отличала сдержанность, пусть и приправленная скрытой угрозой. Теперь же автор раскрыл все карты. Несомненно, он был в курсе всех дел, поскольку обращается к случаю, произошедшему в Крайстчерч, и рассказывает во всех подробностях, как «барон» пытался купить собственность Глисона Уайта и как «серьезно к нему относились при обсуждении условий – некоторое время». Он также приводит текст адресованного Рольфу колкого и язвительно-саркастического письма миссис Уайт, которое заканчивается так:

«Что касается настойчивых утверждений, будто Вы в состоянии купить нашу собственность, мне остается лишь надеяться, что Вы сами оказались жертвой самообмана. Ничто иное не может оправдать те непомерные и излишние переживания, которым Вы подвергли нас обоих. Правда ли, что в субботу Вы уезжаете? До меня дошли невероятные слухи о том, что все Ваше имущество пойдет с молотка, а Вы сами отправитесь в работный дом. Надеюсь, при сложившихся обстоятельствах Ваш старый друг мистер Т. и Ваш священник придут на помощь. Кстати, как насчет тех 100 фунтов, которые, как Вы без конца твердили, по-прежнему лежат в одном из лондонских банков на счету, открытом на Ваше настоящее имя – Рольф, к которому я бы Вам посоветовала вернуться, ибо, как я сейчас понимаю, один лишь факт присвоения Вами себе нового, да еще и иностранного титула, с самого начала вызывал у всех подозрения как здесь, так и в других местах…. Искренне сожалея, что Вы сами отняли у нас возможность помогать Вам в будущем, остаюсь т.д. и т.д.”

              «Это письмо [продолжает автор статьи] приоткрывает истинную сущность барона. Здесь можно прибавить только одно: согласно тому, что Его Сиятельство по разным поводам не раз лично говорил своим знакомым, титул барона Корво – «это мое итальянское приобретение».

Показав таким образом (надо признать, довольно-таки искусно) настоящую цену титулу «Его Cиятельства», неизвестный журналист задает риторический вопрос «Что же в таком случае представляет собой барон Корво на самом деле?», на который сам далее и отвечает:

«Этот джентльмен зовется Фредериком Уильямом Рольфом, и о его жизни до появления в Абердине можно поведать читателям буквально в нескольких словах. В 1886 г., будучи помощником учителя в школе “Грэнтхэм”, он принял католичество и был вынужден оставить эту работу. После этого, по его собственному выражению, то «голодал в Лондоне», то изредка подрабатывал частными уроками.

Когда маркиза Бьютская основала в г. Обан школу для беспризорных мальчишек, она взяла Рольфа классным наставником. Там же преподавали два священника, и поскольку отношения между ними и Рольфом не сложились, через месяц – другой его опять уволили.

Спустя какое-то время он решил сам сделаться священником. После того как его делом был вынужден заняться епископ Шрусберийский, в 1887 г. Рольф поступил в качестве духовного ученика этого прелата в католический колледж “Оскотт”, но не прошло и нескольких месяцев, как его исключили.

Барон опять сколько-то «поголодал в Лондоне», а затем случайно познакомился с мистером Оджилви-Форбзом из города Бойндли в графстве Абердиншир и три или четыре месяца прожил там. Затем он опять поработал учителем, а потом покойный архиепископ Эдинбургский, Смит, хорошо известный тем, что в подобных случаях всегда проявлял мягкосердечие, под влиянием душевного порыва взял его под опеку и отправил в колледж “Скотс” в Риме, чтобы он там подготовился к принятию сана. Спустя пять месяцев его отчислили – из-за отсутствия Призвания… и потому, что - как утверждает источник, с которым барон вряд ли стал спорить, – он там, мягко говоря, всем порядком надоел. Даже там он умудрился наделать огромных долгов, которые, по его словам, согласился оплатить лорд Арчибалд Дуглас, о чем, впрочем, сам лорд и слышать не желал.

Впрочем, Рольфа всегда отличали изысканные манеры, к тому же он обладал рядом талантов: слегка музицировал, немного умел рисовать и для любителя отлично разбирался в фотографии. Учась в колледже “Скотс”, он сумел весьма понравиться пожилой англичанке, носившей итальянский титул и являвшейся приверженкой католической церкви. Герцогиня Каролина Сфорца, давала ему значительные суммы денег и содержала его некоторое время после исключения из колледжа. Однако и ее хорошему отношению к мистеру Рольфу, как это уже не раз с ним бывало, пришел конец. Ближе к декабрю 1890 г. он вернулся в Англию. Утверждая, что герцогиня обещала на протяжении двух лет помогать ему деньгами в размере 150 - 300 фунтов в год (он все время называл разные суммы), чтобы он имел возможность продолжать обучение изобразительному искусству, Рольф отправился в Крайстчерч».

Далее следует подробное описание случая с Глисоном Уайтом и заключение, дополняющее воспоминания мистера Джексона.

«Однако герцогиня отказалась выполнять свои обещания по выплате Рольфу денежного содержания, несмотря на то, что на протяжении нескольких лет тот продолжал слать ей письма, умоляя о помощи. Дошло до того, что она или вовсе не отвечала на письма, или ограничивалась посланиями, в которых перед его именем отсутствовало обращение “мистер”, а после него – слово “эсквайр”, не говоря уже об аристократическом титуле “барон”, которым он вскоре стал пользоваться постоянно. Можно лишь заметить между прочим, что имя, которое барон себе выбрал, означает следующее: по-латыни – corvus; по-итальянски – corvo; по-французски – corbeau; по-шотландски – corbie; по-английски – crow - ворона[*]».

Похоже, что даже этот хорошо осведомленный критик ничего не знал о происхождении Рольфа. Его история показалась мне чрезвычайно интересной, тем более, что по мере продолжения поисков я выяснил, что для мистера Лесли эта полная враждебных нападок статья во многом послужила достоверным источником при повествовании о ранних годах жизни Корво.

«А теперь перейдем к событиям 1892 года, когда сей джентльмен только-только поселился в Абердине, тем самым оказав этому северному городу великую честь. После того как все имущество Рольфа пошло с молотка в городке Крайстчерч, он опять несколько месяцев “голодал” – иначе говоря, его из милосердия содержали священники католической церкви Или-Плейс в Лондоне. Однако где-то в середине года поиски покровителя, которые он вел среди хорошо обеспеченных католических семей, увенчались успехом, и он получил должность домашнего учителя при молодом наследнике поместья Ситон в Абердине. И какое-то время он жил припеваючи, приезжал в город на автомобиле, располагал средствами, чтобы приглашать друзей к обеду и так далее – в общем, делал все, что приличествует человеку с аристократическими замашками. При этом надо отметить, что одно время он даже следовал разумному совету миссис Уайт и пользовался лишь своим настоящим именем - Фредерик Уильям Рольф… Впрочем, ему пришлось убраться и оттуда, и можно рассказать прелюбопытную историю, которая покажет, как к нему относились после отъезда.

Оказывается, спустя несколько месяцев он проник в имение. Никто не видел, как он пришел, но когда уходил через другие ворота, то обнаружил, что они закрыты. “Откройте”, - крикнул он пожилой привратнице, сидевшей в сторожке. Та выглянула, чтобы посмотреть, кто это, а когда услышала ответ, сухо заметила: “Ну что ж, полагаю, я могу Вас выпустить, хотя имею указания не впускать Вас”.

Мистер Рольф искал человека, который бы выручил его из беды, и нашел такого в лице преподобного отца Джерри, священника католической церкви в городе Стрихен (ныне – г. Дафтаун). Он прожил у него несколько недель, и отцу Джерри - также как и многим другим – было чрезвычайно сложно избавиться от гостя, поскольку в день своего отъезда Рольф обычно заболевал и был не способен передвигаться.

Где-то в начале ноября 1892 г. мистер Рольф обратился в фотографическую фирму “Дж. У. Уилсон и Ко.” с просьбой принять его на работу. При этом его, как он говорил, деньги не интересовали его ни капельки; он лишь стремился получить возможность улучшать и совершенствовать свои навыки в искусстве фотографии. Ему сказали, что стажеров не принимают, но он настаивал, и, в конце концов, когда ему сообщили, что освободилось место посыльного, которое он при желании может занять, при условии, что он так же, как и все будет подчиняться правилам, Рольф согласился.

Целых три месяца он работал в этой фирме за 12 шиллингов 6 пенсов в неделю, но на самом деле просто слонялся без дела, приходил и уходил, когда вздумается, делал в основном, что хотел, рассказывал другим сотрудникам несусветные байки о том, что у его отца имеется собственность в Англии и за границей, поскольку к тому времени он опять стал именовать себя бароном…

Наконец, фирма устала от Его Сиятельства, и ему было указано на дверь. Но и на этот раз отделаться от него оказалось не так-то просто. После того как ему сказали больше не приходить, он все равно возвращался и, как ни в чем не бывало, с улыбкой приступал к работе. Тогда сочли разумным послать на снимаемую им квартиру (за которую он также не платил месяцами) официальное сообщение о том, что больше так продолжаться не может и он должен уйти. Он тут же отправил в фирму ответное письмо, и вот отрывок из него:

«Уважаемый сэр, произошло прелюбопытное совпадение: но как раз в тот момент, когда пришло письмо от Вас, я собирался осуществить одно намерение, которое обдумывал в последнее время, а именно спросить Вас, нельзя ли вложить в Вашу фирму небольшую сумму, – скажем, тысячу фунтов – и получить подходящую мне постоянную должность, соответствующую моим способностям. Возможно, сейчас это уже неуместно, но все же я счел необходимым сказать об этом».

И даже после этого он являлся туда, так что в конечном итоге пришлось даже пригрозить ему, что если он не уйдет сам, то его вышвырнет полиция. Тогда мистер Рольф решил предъявить компании иск. Он отправился в одну из ведущих юридических фирм Абердина и поручил им направить в адрес компании “Дж. У. Уилсон” официальное заявление с требованием выплатить примерно 300 фунтов за то, что, по его словам, та произвела удержание некоторого принадлежавшего ему, Рольфу, имущества, и нарушила контракт.

Одного письма от руководства компании “Дж. У. Уилсон” было достаточно, чтобы адвокаты поняли, с кем связались, и перестали им заниматься. Мистер Рольф пытался убедить другого адвоката взяться за это дело, как он выразился, «наудачу», но это ему не удалось, и дело так и закончилось ничем».