Борьба Г. В. Плеханова с народничеством

––––––––––

*) А. Герцен. Сочинения 1879 г., т. IV, V, VII, VIII, X, 1905, издание Павленкова, т. I, VI. Колокол. Избр. статьи Герцена (1857-1869 г.). Женева 1887. К развитию революционных идей в России. Москва 1926 г.

**) Герцен. Колокол 1859 г. № 54.

Стр. 157

Развитие русского самосознания пошло по иному пути. В пятидесятые годы на страницах  «Колокола» и «Современника» формировалось  новое течение, получившее впоследствии название народничества. Народничество  еще живет среди нас. Вокруг него кипят политические страсти. Но, если отвлечься от современности и  взглянуть на народничество как  на историческое явление, нельзя не увидеть  громадной мощи этого течения  и удивительной широты его размаха. В течение ряда десятилетий, вплоть до 90-х годов XIX века, народничество не только почти безраздельно господствовало над русским самосознанием; оно распространяло свое влияние и на литературу, искусство, науку и создало общественное движение такой духовной высоты и моральной напряженности, что историки ищут аналогии этому движению во временах первых христиан.

Народничество родилось в кругах, примыкавших к западническому направлению. Родоначальниками народничества  считаются «западники» Герцен и  Огарев, Чернышевский и Добролюбов. Но это — западничество, внутренне побежденное славянофильством; западничество, духовно капитулировавшее перед «Россией». Народничество — западничество, «вернувшееся на родину». Исходная точка народнической идеологии — Запад. Запад — единая общечеловеческая цивилизация. Но у Запада было кровавое многовековое прошлое; у Запада — трудное настоящее; у Запада — увлекающее будущее. Какой Запад нужен России? «Куда мы идем? По стопам западной цивилизации? Но у Клеопатры было много любовников». России не надо повторять весь многострадальный путь восхождения Западной Европы. России нужны только достижения Запада, только вершины его цивилизации. Прошлое Запада —прошлое насилия и угнетения трудового народа — ненавистно народничеству. Настоящее Европы —мещанской, буржуазной, капиталистической — еще более ненавистно, чем настоящее России. Народничество готово было на величайшие жертвы, на полное самоотречение, чтобы спасти Россию от «мещанского», «буржуазного» пути Запада. России нужно только будущее Запада, его светлые идеалы социализма, его грядущее царство братства и любви. Народничество живет горячей верой в то, что Россия войдет в это светлое цар-

Стр. 158

ство будущего, минуя  крестный путь Запада, войдет своими особыми путями. Войдет, быть может, даже скорее Западной Европы. Ибо у русского народа есть великое преимущество перед народами Европы. Русский народ — народ запоздалый; он позже других народов вступил на поприще исторической жизни. Перед ним великий опыт других народов — он может им воспользоваться и свободно и разумно направить свой путь. У русского народа есть еще одно несравненное преимущество перед народами Запада. Тот идеал, который в крестных муках выковала Западная Европа, то, что является «последним словом» Западней мысли, издавна присуще русскому народу. Счастье русского народа в том, что он сохранил и развил в своем быту, в своей жизни великие начала, зачатки которых у европейских народов были раздавлены тяжелой поступью западной цивилизации. Община и артель — основные «устои» русской жизни. Из них непосредственно, минуя промежуточные стадии европейской цивилизации, могут выработаться формы будущей жизни, к которым стремится и Западная Европа. Народ русский вырос на этих «устоях», воспитал в себе «общинный», «артельный» дух солидарности, духовно близок идеям социализма. Задача народнической интеллигенции — идти «в народ», пробудить в нем дремлющие революционные силы, оформить смутное социалистическое сознание, дать народу возможность свободно построить свое будущее. «Мистическая вера» в русский народ как носителя идеалов социальной справедливости; вера в «устои», в великие начала русской жизни; вера в особые пути, которыми Россия придет к общечеловеческим идеалам, — вот что определяет народничество. Народничество — русский социализм. «Мы русским социализмом называем тот социализм, который идет от жизни и крестьянского быта, от фактического надела и существующего передела полей, от общинного владения и общинного управления — и идет вместе с работничьей артелью навстречу той экономической справедливости, к которой стремится социализм вообще и которую подтверждает наука» *). Народничество начало с Запада. Но, присталь-

–––––––––––

*) Герцен. Колокол. № 233-234.

Стр. 159

но вглядевшись  в лицо Западу, оно с негодованием отвернулось от него. Народничество  отвергло настоящее и прошлое  Запада. Оно приняло только его  будущее. Но к этому будущему Россия придет своим путем и раньше Запада. Таков духовный круг народничества.

Ясны истоки народнического течения. Народничество — социальное славянофильство. Веру в религиозное избранничество русского народа народничество перенесло на «социальные начала» русского народа. «Для вас русский народ преимущественно народ православный, т.е. наиболее христианский, наиближайший к веси небесной. Для нас русский народ преимущественно социальный, т.е. наиболее близкий к осуществлению одной стороны того экономического устройства, той земной веси, к которой стремятся все социальные учения» *). Идейное родство народничества с славянофильством признавали родоначальники народничества — Герцен, Огарев, Чернышевский. Это родство признавал и вождь позднего славянофильства — Ив. Аксаков. Для Огарева славянофилы — «пророки русского гражданского развития». Для Ив. Аксакова народничество — это сбившееся с пути славянофильство. Народничество отвергло религиозную сторону славянофильского учения. Крайними революционными настроениями окрасило оно славянофильское отрицание государства. Но оно целиком взяло у славянофильства его социально-экономические воззрения. Оно утвердило славянофильскую веру в русский народ, в его социальные начала, в общечеловеческое значение этих начал, в особые пути развития России. Пафос славянофильства и народничества — русский народ, его особые начала, его особые пути. Больше того. Можно предположить, что от славянофильства переняло народничество религиозную настроенность своей веры в русский народ, религиозный пафос этой веры. Славянофилы связывали веру в народ со своими религиозными воззрениями. Народники отвергли религиозные воззрения славянофилов, но взяли религиозный характер их веры. Ибо нет никакого сомнения в том, что в своих высших действенных

––––––––––

*) Герцен. Колокол № 191, 1864 г.

Стр. 160

Проявлениях народничество  было истинно религиозным движением  и было воодушевлено истинно религиозным  пафосом *).

Герцен — родоначальник и идейный вдохновитель народничества. Чернышевский — «великий русский ученый», — по выражению К.Маркса — его главный научный теоретик. Чернышевский редко подымается до пафоса Герцена. Его главное орудие — беспощадный анализ и блестящая диалектика.

Цивилизация едина. Запад прошел длинный ряд ступеней цивилизации. В своем восхождении  он накопил много духовных и материальных ценностей. Но эти богатства были приобретены ценою неисчислимых страданий народа. И теперь масса  народа погрязает в невежестве и  нищете. Накопленные ценности распределены дурно и несправедливо. Европа страдает страшной болезнью — «язвой пролетариата». Нет сомнения, что болезнь будет исцелена, что эта болезнь «не к смерти, а к здоровью», но переносить настоящие свои страдания для Западной Европы все-таки тяжело, и врачевание этих страданий требует долгого времени и великих усилий». Европа нашла решениe для поставленного жизнью социального вопроса, но это решение теоретическое. Практическое осуществление его представляет большие трудности. «Введение лучшего порядка дел чрезвычайно затруднено в Западной Европе безграничным расширением юридических прав отдельной личности. Нелегко отказываться хотя бы даже от незначительной части того, чем уже привык пользоваться, а на Западе отдельная личность привыкла уже к безграничности частных прав. На Западе лучший порядок экономических отношений соединен с пожертвованиями, и потому его учреждение очень затруднено». — Россия стоит на самых низких ступенях исторического развития. Она сохранила почти неприкосновенным быт, близкий к быту патриархальному. Но самые дурные вещи имеют хорошую сторону. «Наша историческая неподвижность послужила источником многих бедствий и в нашем прошедшем и отчасти в настоящем... Но среди всех па-

–––––––––––

*) См. Богучарский. «Активное народничество семидесятых годов». 1912 г. Венгеров. «Героический характер русской литературы», 1914 г.

Стр. 161

губных следствий  нашей неподвижности есть также  нечто иное… становящееся чрезвычайно  важным и полезным». Развитие Европы породило болезнь, вызывающую страдания  пролетариата. У нас сохранилось  противоядие от болезни, предохраняющее от страданий, видимых нами на Западе. Мы владеем спасительным учреждением, драгоценным обычаем — земельной общиной. «То, что представляется утопиею в одной стране, существует в другой как факт... те привычки, проведение которых в народную жизнь кажется делом неизмеримой трудности англичанину и французу, существуют у русского как факт его народной жизни... Порядок дел, к которому столь трудным и долгим путем стремится теперь Запад, еще существует у нас в могущественном народном обычае нашего сельского быта... Мы видим, какие печальные следствия породила на Западе утрата общинной, поземельной собственности и как тяжело возвратить западным народам свою утрату. Пример Запада не должен быть потерян для нас... Да не дерзнем мы коснуться священного, спасительного обычая, оставленного нам нашею прошедшею жизнью, бедность которой с избытком искупается одним этим драгоценным наследием, — да не дерзнем мы посягнуть на общинное пользование землями — на это благо, от приобретения которого теперь зависит благоденствие земледельческих классов Западной Европы. Их пример да будет нам уроком». Земельная община должна быть сохранена. Развивая и совершенствуя этот «драгоценный обычай», придет русский народ к тому новому строю, к которому иными путями идет и Западная Европа. Возражения, указывающие на то, что община — низшая форма земельных отношений и что частная собственность, как это было у других, более развитых народов, должна сменить и русскую общину, не существенны. Да, частная собственность — следующая за общиной ступень в развитии поземельных отношений. Но не высшая. За частной собственностью следует конечная ступень — коллективное земельное хозяйство. Следовательно, частная собственность – только среднее звено, только промежуточная ступень развития. Должна ли каждая страна пройти все ступени исторического развития? — Такого закона наука не установила. Напротив, наука утверждает, что: 1) «по

Стр. 162

форме высшая степень  развития сходна с началом, от которого оно отправляется»; 2) «под влиянием высокого развития, которого известное явление общественной жизни достигло у передовых народов, это явление может у других народов развиваться очень быстро, подниматься с низшей степени прямо на высшую, минуя средние логические моменты». Следовательно, и русская община может непосредственно перейти в высшую форму. В первобытности земельного строя России — залог ее будущего. «История, как бабушка, страшно любит младших внучат. Tarde venientibus дает она не ossi, medullam ossium, разбивая которые, Западная Европа больно ошибала себе пальцы». Как и у Герцена, пафос Чернышевского — в земле, крестьянском быте, земельной общине. «Только в русском крестьянском поле, только на русской крестьянской сходке, только в русской деревне отдыхает сердце, становится широко. Умрите, если будет нужно, — умрите, как мученики, — умрите за сущность, как умирали первые христиане за форму, умрите за сохранение равного права каждого крестьянина на землю, — умрите за общинное начало» *).

Михайловский — последний вождь народничества. В его писаниях народничество получило свое идейное завершение. — К России и Европе должно быть свободное отношение. Славянофильство и западничество изжиты. Западники преклоняются перед «единой» европейской цивилизацией, требуют для России буквального повторения европейского опыта, хотят сделать из России второе издание Европы. Славянофилы преклоняются перед национальными особенностями России, верят в самобытный русский дух, гарантирующий от язв европейских порядков, и считают, что Европа нам во всех смыслах не указ. Новое направление должно быть выше этих односторонних учений (Михайловский не любил называть себя народником). Образовалось новое высшее «национальное» не имеют ровно никакого значения <так>. Судилище это — народ и его интересы. «Интересы народа стали для нас крае-

––––––––––––

*) Н. Г. Чернышевский. Полное собрание сочинений, 1906, т. III, IV, VIII.

Стр. 163

угольным камнем политического мышления. Надо взять  из сокровищницы европейской цивилизации  всё, что отвечает интересам нapoдa; надо сохранить те начала русской жизни, которые обеспечивают интересы народа и могут послужить для его лучшего будущего. Повторять историю Европы бессмысленно. Европа прошла длинный и мучительный путь развития. Россия еще в самом начальном периоде развития. «Россия наша есть огромный зародыш». Но «никакое общество не обязано проходить через все метаморфозы,которым подвергались его старшие в историческом порядке родичи». «Мы — действующие лица недописанной и только набросанной драмы... Допишется и поставится на сцену и наша русская драма. И мы за нее ответственны, потому что мы не только действующие лица ее, а и авторы». Мы имеем возможность выбирать и обязаны выбирать. «Если мы видим, что, например, известная комбинация порождает в Европе резню, то какой, с позволения сказать, чёрт потянет нас к этой комбинации». Европашла по «органическому» пути развития. Как в организме, в Европе каждая функция, каждый вид занятиястрого отделён от других; разделение труда доведено до крайних пределов. Землевладение, капитал и труд резко отделены друг от друга. Промышленность вся сконцентрирована в городах. Мужика не везде можно сыскать. Зато, что касается безземельных рабочих, то дело устроено самым «органическим» образом. Россия еще не вступила на путь органического развития. Труд, капитал и землевладение еще не отделены друг от друга. Подавляющее большинство населения Poсcии состоит из землевладельцев-земледельцев. Обрабатывающая промышленность не ушла из деревни. Мужик имеет свой клок земли, безземельный рабочий есть исключение. «Рабочий вопрос в Европе есть вопрос революционный, ибо там он требуетпередачи условий труда в руки работников, экспроприации теперешних собственников. Рабочий вопрос в России есть вопрос консервативный, ибо тут требуется только сохранения условий труда в руках работника, гарантия теперешним собственникам их собственности». Степень развития Европы высока; но тип, хаpaктep развития низок. Степень развития Росси низка, но тип, характер выше европейского. Каков же бу-

Стр. 164

дет дальнейший путь развития России? — Возможен путь Европы. «Но можно представить себе и другой ход вещей. Можно представить себе поступательное развитие тех самых экономических начал, какие и теперь имеют место на громадном пространстве империи. Это будет, разумеется, опыт небывалый, но ведь мы и находимся в небывалом положении. Мы владеем всем богатейшим опытом Европы, ее историей, наукой... Наша цивилизация возникает так поздно, что мы успели вдоволь насмотреться на чужую историю и можем вести свою собственную вполне сознательно — преимущество, которым в такой мере ни один народ в мире до сих пор не пользовался». Чтобы избежать путь Европы, чтобы испробовать этот небывалый опыт, можно идти на всякие жертвы. Скептически настроенные по отношению к принципу свободы, мы готовы были не домогаться никаких прав для себя... «Пусть секут, мужика секут же»— вот как примерно можно выразить это настроение в его крайнем проявлении. И все это ради одной возможности, в которую мы всю душу клали; именно возможности непосредственного перехода к лучшему, высшему порядку, минуя среднюю стадию европейского развития, стадию буржуазного государства. Мы верили, что Россия может проложить себе новый исторический путь, особливый от европейского»... Этой верой в «особливый» путь России — как все народничество — и жил Михайловский. У него не было уверенности, что это путь неизбежный. Но он считал, что это путь возможный. И вместе со всем народничеством напрягал свою волю, чтобы Россия пошла по этому пути. Вместе с верой в особый путь России — вера в русский народ, жажда уйти в него, раствориться в нем. «О, если бы я мог утонуть, расплыться в этой серой, грубой массе народа, утонуть бесповоротно, но сохранив тот светоч истины и идеала, какой мне удалось добыть насчет того же народа!» «Вся программа настоящего времени, все его стремления, желания и цели, все руководящие принципы семидесятых годов, словом, — все profession de foi может быть исчерпано двумя словами: русский народ». — Таков логическийход развития воззрений Михайловского. Он начинает с отрицания проблемы — Россия и Запад. Высшим критерием он ставить интересы наро-

Стр. 165

да, трудящихся масс. И как будто против своей воли, почти незаметно возвращается к  вековой проблеме русского само-сознания. Россия и Запад снова встают друг против друга. Пути России и Запада различны. Различны и «типы» развития. У России свой, особливый путь развития и тип ее более высокий, чем  западный...*).

Другие идеологи народничества — П. Лавров, В. В., Николай-он — внесли мало нового в народническое миросозерцание. Сила Лаврова — не в новизне и оригинальности его идей. Его сила — в большой научной эрудиции и в моральном авторитете его личности. В. В. и Николай-он развивали преимущественно экономическую сторону народнического учения.