Екатерина II, как правительница и литератор

Литературная работа Екатерины  была весьма многообразна по характеру, по жанрам, хотя и едина по своей идейной направленности.по резко выраженной во всех её произведениях политической тенденции. Она писала журнальные статьи и фельетоны для органов печати. Выходивших под её более или менее непосредственным руководством; она выступала и в «чужих» журналах; так, она поместила статью и письмо в редакцию во враждебном ей «Живописце» Н.И. Новикова. Она написала обширнейший квазинаучный труд по истории России, писала детские сказки и сочинения по педагогике, предназначенные для воспитания её внуков Александра и Константина.но имевшие, разумеется, и более широкое назначение, обращенные к читателю вообще. Она писала в большом количестве драматические произведения, комедии. Исторические драмы, комические оперы. В её литературном наследии драматургия занимает центральное место и количественно и по вниманию, которое ей уделяла сама Екатерина. Всего до нас дошло 25 законченных (или  почти  законченных) ее театральных пьес и отдельные отрывки из 7 пьес; при этом установлено, что еще несколько пьес не сохранилось. Совсем не писала и не могла, не умела писать Екатерина стихов, но к розе она питала прямо-таки страсть.

Произведения Екатерины  во всех указанных жанрах написаны по-русски. Кроме того, ей принадлежит немало произведений, написанных по-французски. Среди них наибольшей известностью пользовались и в Западной Европе и в России её письма к философам-просветителям, прежде всего и главным образом к Вольтеру, затем к Дидро, Гримму и др. Это не просто частные письма, а своего рода литературные произведения, очерки и фельетоны, которым придана лишь форма частных писем. Они заключают суждения о текущих политических событиях и явлениях культурной жизни, автобиографические зарисовки, очерки русской жизни, по преимуществу придворной. Веселую болтовню о том – о сем, остроты, сценки и т.п. Переписка Екатерины с Вольтером после смерти обоих корреспондентов издавалась неоднократно ив оригинале и в русском переводе.

На французском языке  были написаны и изданы и полемические произведения Екатерины: её большой  труд «Антидот» (Противоядие) и «Тайна против нелепого общества». Первая из этих книг французского астронома аббата ШаппаД’Отрош «Путешествие в Сибирь» (1768), содержавшей резкие и несправедливые нападки на Россию, русское общество и народ, а также и справедливые нападки на крепостнический и деспотический уклад русского государства. Опровергая Шаппа, Екатерина защищала и русский народ и себя лично. В её книге объединены содержательные и обильные фактами очерки русской жизни. Быта, географии, экономики, культуры с довольно бесцеремонной ложью при доказательстве блаженства России под скипетром её монархов, наличия в России всяческих свобод и т.п. «Антидот» был издан анонимно в 1770 г. (второй раз 1771-1772 гг.)

«Тайна противунелепого  общества, открытая непричастному оному» - сатирическая брошюрка, направленная против масонства, масонских организаций  и содержащая пародию на обряды, эмблемы и учения масонов. Она  была издана не только по-французски, но и на немецком и на русском языках в 1780 г. Русский перевод с французского подлинника, сделанный А.В. Храповицким, был издан с ложной пометкой – 1759 г. Наконец, по-французски Екатерина  писала свои неоконченные мемуары и  довольно многочисленные мемуарные отрывки. Воспоминания Екатерины, доведенные до вступления ее на престол, написаны живо и не без наблюдательности и составляют, пожалуй, самую интересную часть из всего написанного ею. Они не были рассчитаны на опубликование, во всяком случае ни при ее жизни, ни вскоре после ее смерти; поэтому Екатерина в них более проста, естественна и правдива, чем в других своих произведениях.

Французские сочинения Екатерины  II не относятся, собственно, к истории русской литературы. Пожалуй, и русские её произведения не заняли бы в ней сколько-нибудь заметного места, не будь их автором императрица. Страсть Екатерины к сочинительству нимало не соответствовала её литературному дарованию, о степени которого не может быть двух мнений. Екатерина не имела писательского таланта, не имела даже серьезных способностей. Большой литературный опыт помогал ей в конце концов написать терпимую пьеску, но не более того. Её пьесы и другие произведения редко достигают даже среднего уровня рядовой литературной продукции того времени. Тем не менее, творчество Екатерины не лишено своеобразного интереса как для истории русского общества вообще. Во-первых, оно интересно именно потому, что это – творчество императрицы, что это – реальная и официальная литературная политика правительства, что это сумма произведений, заключающих, так сказать, царские директивы как обще идеологические, так и специально литературного характера. Это обстоятельство придавало произведениям Екатерины особую значительность и актуальность для их современности, объясняющую большой интерес к ним со стороны и читателей, и зрителей, и литераторов 1760-1790-х годов. Люди, поддерживавшие власть и благоговевшие передней, ловили каждое слово императрицы как указание и наставление; передовые элементы общества, настроенные оппозиционно по отношению к правительству, внимательно присматривались к творчеству царицы, как бы изучая неприятеля, оттачивая оружие нападения на него; но всем было интересно все, что напишет и опубликует царица. Следует указать, что, несмотря на анонимность всех выступлений Екатерины II в печати и на сцене, современники очень хорошо знали, кто является автором этих произведений. Вообще говоря, в XVIII в. Весьма распространенная анонимность литературных публикаций нимало не мешала осведомленности читающей публики в вопросах авторства анонимных произведений. Екатерина, кроме единичных случаев, нисколько не стремилась скрыть свое авторство и, напротив, несколько щеголяла им, что могло только способствовать интересу к её произведениям в публике. Что же касается пьес императрицы, то интерес к ним и даже успех их увеличивался великолепием их театральных постановок, прекрасной музыкой в операх и исторических драмах, превосходной игрой актеров, делавших. Разумеется, все, чтобы насытить бледный текст художественными образами. Все это приводило к тому, что сама Екатерина была убеждена, будто её произведения имеют колоссальный успех. Впрочем. Ей немного надо было для того, чтобы самообольщаться. Её на каждом шагу окружала такая бесстыдная лесть, что она вообще твердо уверовала в свою гениальность во всех  областях. С полным спокойствием и не стесняясь хвастовством, она писала своим корреспондентам о всеобщих восторгах по поводу её сочинений, сама хвалила их изо всех сил, с легкостью сравнивала себя с Монтескье и т.п.

Второе основание историко-литературного  интереса к произведениям Екатерины  – в их полемической заостренности. Они приоткрывают перед нами картину  литературных, и даже шире – вообще идеологических, битв этой эпохи, битв иной раз весьма серьезных, политических насыщенных и государственно важных. Наконец, третья особенность произведений Екатерины, придающая им историко-литературный интерес, - это художественно-стилевая типичность их для того времени. Не будучи талантливой писательницей. Екатерина II очень чутко присматривалась и прислушивалась к тому, что делалось в области литературы и на Западе и в России. Она быстро воспринимала и улавливала последние веяния и новинки литературной жизни и немедленно реагировала на них. При этом каждое из новых и новейших литературных открытий, направлений, форм Екатерина не только усваивала, но и старалась применить к своим собственным идеологическим задачам, т.е. приспособить к целям пропаганды русского помещичьего и полицейского самодержавия и придворной культуры, к целям апологии существовавшего режима. В результате, основные литературные течения, сменившие друг друга в 1760-1790-х годах, оказались последовательно представленными в творчестве Екатерины, хотя и в искаженном, упрощенном, внутренне-перестроенном виде. Следовательно, литературное наследие Екатерины представляет картину эволюции стилей, художественных манер от классицизма через ранний сентиментализм разных оттенков к первым веяниям предромантизма, характерным для данного периода, в форме, типической для официально-правительственного восприятия литературных процессов.

2. Литературная деятельность Екатерины II.

Екатерина вступила впервые  в печати в 1767-1768 гг. Первой публикацией  её произведения было издание «Наказа», книги не столько публицистической, сколько имевшей характер официального государственного акта, правда, чисто  декларативного, а не практического, но все же не индивидуально-литературного. В 1767 г., во время своего путешествия по Волге, Екатерина организовала силами своих приближенных коллективный перевод только что вышедшей во Франции книги Мармонтеля «Велизарий», книги. Вызывавшей гонения со стороны французских властей. Этот перевод должен был продемонстрировать перед всей Европой просветительское свободолюбие «Семирамиды Севера». Переводчиками «Велизария» были вельможи – граф З.Г.Чернышев, граф Г.Г. Орлов и др. – писатели, близкие ко двору, - И.П. Елагин, А.В. Нарышкин, Г.В. Козицкий, все три – ученики и приятели Сумарокова. Сама Екатерина перевела девятую главу книги. В 1768 г. перевод был издан отдельной книгой с титулом: «Велизер, сочинения господина Мармонтеля. Члена Французской Академии, переведен на Волге» и посвящен тверскому епископу Гавриилу (написанным гр. А.П. Шуваловым). Посвящение опальной книги такому лицу должно было продемонстрировать перед Европой религиозную терпимость русского правительства и просветительное свободомыслие русской церкви – по контрасту с церковными властями Франции, обрушившимся на «Велизария» и его автора. Затем книга переиздавалась.

Однако систематически занялась русской литературой и приняла  в ней непосредственное участие  Екатерина несколько позднее, именно тогда, когда перед ней воочию встал вопрос о необходимости  правительственной опеки над  умами, правительственного руководства  общественным движением и открытого  нажима на него как мерами административного  воздействия, так и мерами убеждения, через печать.Так возникла «Всякая  всячина», еженедельный журнал. Издававшийся в 1769 г. под редакцией и при активном участии Екатерины, помощником которой, скорей всего техническим, был ее секретарь – литератор и филолог Г.В. Козицкий. Этот журнал возник в качестве своего рода литературного продолжения прений в Комиссии для сочинения нового уложения. Полтора года работ Комиссии вполне доказали Екатерине, что в умах ее подданных крепко засели мысли, опасные для ее режима. Императрица решила воздействовать на общественное мнение – в целях «отрезвления» его – при помощи печати. Она решилась сама взяться за это дело и своим примером направить критику действительности в то русло, которое было приемлемо для правительства. В то же время она собиралась «осадить» зарвавшихся вольнодумцев.

Екатерина не скрывала официального характера своего журнала. В тексте «Всякой всячины» были даны читателю достаточно ясные намеки на этот счет. При этом «Всякая всячина» была необыкновенно  хвастлива. Она помещала множество  писем к издателю, на все лады расхваливавших журнал, подобострастных, бесстыдно-льстивых. По заданию, декларированному «Всякой всячиной».она должна была явиться журналом по преимуществу сатирическим. Но Екатерина понимала сатиру по-своему. Ей необходимо было вести борьбу с недовольными, и это надо было делать двумя способами: с обной стороны, порицать нежелательные для правительства претензии оппозиции, с другой – показать пример «благонравной» сатиры.

«Всякая всячина» придерживается умеренно-моралистических взглядов; она любит морализировать «вообще»; политических и социальных вопросов она избегает, кроме тех случаев, когда она защищает правительство  и нападает на недовольных им. Так, она поместила резкую статью против свободомыслящих женщин, занимавшихся литературой и наукой, т.е. против хозяек салонов, своего рода комитетов  оппозиции. Она напала на «стариков», хулителей современности, приверженных, по мнению журнала, ко всему устаревшему, прошлым временам. «Всякая всячина» издевалась над московскими «прожектерами» и «болтунами», под которыми разумелись либералы, группировавшиеся именно в  Москве, вдали от правительственного ока. Вот какие проекты составляют эти люди. В изложении «Всякой  всячины»: «Первый состоит в том, чтоб из города Ромны сделать порт. Другой содержит замысел, чтобы сложить подушный оклад, а вместо того обещает семьдесят миллионов серебряною монетою дохода; и для того советует нарядить секретную эскадру из двух тысяч кораблей, коими б завоевать неизвестные острова Тихого моря и, убив там черных лисиц, порадовать оные ежегодно на ефимки чужестранным. Пятый, любя общую пользу, хочет сообщить публике, каким образом удвоить зерна разного хлеба, и для делания толь полезного опыта просит деревни, мужиков и денег. Я спросил: кто делал сии проекты? Мне сказали: люди острые. А кто же именно? По большей части все проторговавшиеся купцы. А денег и деревни кто просит? Молодой человек, который отцовское прожил.» так старается дискредитировать Екатерина (эта статья, вероятно, написана ею лично) самый социальный состав и цели оппозиции.

В тоже время «Всякая всячина» усердно защищает существующую власть. Она, не смущаясь, берет под свою защиту «подьячих», т.е. бюрократию, от нападок передовой литературы и  все вины в неполадках административной судебной машины перекладывает на самих  подданных. «Подьячих не можно и не должно перевести. Не подьячие и их должности суть вредны… Подлежит еще и то вопросу: если бы менее было около «их искусителей, не умалилась ли бы тогда и на них жалоба»; как же сделать так, «чтоб подьячие не приводили никого в изнеможение» - «сие весьма легко: не обижайте никого; кто же вас обижает, с тем полюбовно миритеся без подьячих; сдерживайте слово и избегайте всякого рода хлопот»¹⁴.

Сатириков передового лагеря. Вроде Новикова, «Всякая всячина» ненавидит, осыпает резкими словами, раздраженно бранит их, заявляя, что  осуждать общественные пороки – еще  большой порок, признак ненависти  к человечеству, дерзости, наглости и т.п. Либерализма «Всякая всячина» не любит. Она сурово порицает мягкое обхождение с крепостными слугами, недвусмысленно рекомендует строгость  с ними (вплоть до порки), считая, что он непременно негодяи.

«Всякая всячина» не только сама почтительна и даже подобострастна к придворным и всяческим властям, но и своим читателям рекомендует  всяческую покорность. «Долг наш, как христиан и как сограждан, велит имети поверенность и почтение к установленным для нашего блага  правительствам и не поносить их такими поступками, несправедливыми жалобами коих, право, я еще не видал, чтоб с умысла случились», - и ниже вывод: «Любезные сограждане, перестанем быти злыми, - не будем имети причины жаловаться на неправосудие». Защищая «правительства», журнал правительства давал отповедь различными нареканиям и на фаворитов царицы; так, он поместил сказочку, в которой прославлялся и оправдывался от «наветов» некий «визирь», в котором сразу можно было узнать гр. Орлова ¹⁵.

За пределами борьбы с  главным врагом, крамолой, сатира «всякой  всячины» неизбежно оказывалась  расплывчатой, примиренческой, беззубой. Она касалась главным образом  мелочей быта высших слоев общества. Характерны такие темы «сатиры» журнала: излишнее обилие мебели в комнатах, слишком громкий голос у женщин, привычка пить много кофе, чая, лимонада, например, в маскарадах и т.п.

Следует отметить, что «Всякая  всячина» очень много материала  черпала из иностранной морально-сатирической журналистики, в частности из знаменитого  «Зрителя» Аддисона и Стиля, послужившего образцом для множества журналов Западной Европы. Ряд очерков в  журнале Екатерины. Рисующих якобы  русские нравы, оказывается, на поверку, переделками и переводами (более  или менее вольными) из «Зрителя» («Спектатора», как его называли часто в XVIII в.). От Аддисона идет и морализм «Всякой всячины».