Классическое феодальное право

«Саксонское зерцало» дает подробное  описание судоговорения, правил поведения  в суде сторон, порядка предъявления доказательств, возражений и т. д. Характерная  особенность порядка ведения  судебного заседания заключалась  в том, что судья (граф, гограф и т. д.) только руководил судебным процессом в качестве  председательствовавшего, но сам в вынесении решения не участвовал (ЗП III 30 § 2). Решения «отыскивали» («находили») судебные заседатели (шеффены — в земском суде, вассалы — в ленном суде и т. д.). Предлагаемый проект решения подвергался оспариванию недовольной стороной, а затем голосовался судебными заседателями и таким путем превращался в окончательное решение суда. При этом специфика состязательного процесса состояла в том, что по каждому возникшему при судоговорении вопросу запрашивалось у заседателей частное «решение» (ЛП II 14—15 и др.). На основе принятого частного решения выдвигались новые вопросы, и так весь процесс шел от решения к решению, пока не принималось общее окончательное решение по делу. За предложенное «по чистой совести» решение заседатель не нес ответственности, даже если оно было бы признано неправильным и отвергнуто (ЗП II 12 § 9).

Средневековому германскому суду был известен принцип обжалования  судебного решения перед судом  высшей инстанции. Если сторона оспаривала, опротестовывала решение, то дело переносилось к вышестоящему судье, в конечном итоге — в королевский суд (ЗП II 12 § 4). Формально обжалование  перед высшим судом сохранило  еще характер спора не между сторонами, а между опротестовывавшим решение  и тем заседателем, который предложил  решение. Ленное право также подробно излагало порядок обжалования решения  ленной курии перед вышестоящим  сеньором (ЛП II 59 60 и др.).

2. Каролина.

Каролина (лат. Constitutio Criminalis Carolina или, сокращённо, C.C.C., немецкое название — Peinliche Gerichtsordnung Karl’s V, или, сокращённо, P.G.O.) — принятое в 1532 г. и опубликованное в 1533 г. Уголовно-судебное уложение «Священной Римской империи германской нации». Получила название в честь императора Карла V (1519—1555).

Являясь единственным общеимперским  уголовным уложением, Каролина имела  целью упорядочить уголовное  судопроизводство в местных судах. Данное Уложение является одним из самых полных кодексов уголовного законодательства XVI века. Весь кодекс был построен на презумпции вины, то есть обвиняемый сам должен был доказывать свою невиновность.

Издан он был через три года после  окончания крестьянской войны в  Германии, отличался суровостью, даже жестокостью мер наказания. Действовал до конца XVIII века.

Предпосылки появления  уложения

Каролина положила начало общему германскому уголовному праву, в отличие от римского права имевшего применение в разных немецких странах, и отпартикулярного права отдельных государств.

К концу XV столетия положение уголовного права и правосудия было в плачевном состоянии. За отсутствием кодификации путаница была такова, что отсылка дел (Actenversendung) для постановления приговора и для получения низшим судом поучения (Belehrung) от высшего, более знакомого с правом, была обычным и необходимым явлением. Все дело правосудия, направленное к тому, чтобы посредством пытки получить от подсудимого сознание в преступлении, зачастую приводило к произволу и подсчитывании формальных доказательств. О правах подсудимого не было и речи. Сознание этих недостатков вело к попыткам кодифицировать и отчасти создать новые нормы уголовного права и процесса.

Содержание

Структурно Каролина состоит из преамбулы, предисловия к уголовно-судебному  уложению и двухсот девятнадцати статей, пронумерованных римскими цифрами  от I до ССХIХ.

Некоторые статьи сгруппированы и  имеют общий заголовок. Отдельные  статьи разбиты на параграфы. Все  статьи собраны в тематические разделы.

Таким образом, общая структура  Каролины выглядит следующим образом:

-Преамбула [от имени Карла V]

-Предисловие к уголовно-судебному уложению

- (статьи I - XXXII) - общие положения судопроизводства

О доказательствах, относящихся к  отдельным видам преступлений: в  каждой статье указаны доброкачественные  доказательства подобных преступлений, достаточные для допроса под  пыткой (статьи XXXIII - XLVII)

Каким образом те, что на допросе  под пыткой сознаются в преступлении, должны быть затем вне пытки и  понуждения допрошены о прочих обстоятельствах (статьи XLVIII - СХХIХ)

Далее следуют статьи об иных злостных убийствах и о наказаниях совершителей таковых (статьи СХХХ - CLVI)

Далее следуют некоторые статьи о краже (статьи СLVII - СХСII)

Заметь нижеследующие заключительные части всякого приговора (начинается раздел с отдельных параграфов, статьи СХСIII - СХСVII)

Заметь нижеследующие заключительные части всякого приговора (СХСVIII - ССХIХ).

Хотя это структурно не выделено, но начиная со статьи СLХХVI вновь  идут общие положения о судопроизводстве (о некоторых особенностях субъектов  преступления, о протоколировании, о судебных издержках и пр.)

Каролина написана по принципу: «Не  может быть признано преступлением  то, что не является преступлением  по римскому праву и по действующим законам». Даётся перечень преступлений, их классификация, варианты совершения одного и того же преступления и в соответствии с этим изменение меры наказания.

Указывается, что «в настоящем Нашем  Уложении не могут быть упомянуты  и описаны все непредвиденные случаи судебных решений и наказаний» и поэтому судьям и судебным заседателям  предписывалось во всех «непредвиденных  и непонятных случаях» обращаться за указаниями по толкованию Уложения к  законоведам в высших школах, городах, общинах. Запрещалось в качестве наказания назначать смертную казнь, если это не соответствовало указанному в Кодексе виду наказания. Судьям разрешалось подвергать преступника  «телесным и увечащим наказаниям, с тем, … чтобы наказанному  была сохранена жизнь».

В постановлениях, касающихся материального права, заметно стремление к примирению субъективного начала римского права с объективным — германского; это обнаруживается в наказуемости, но в меньшей мере, покушения и пособничества, и в особом указании на умысел как необходимый признак преступления. Главным родом наказания служит смертная казнь.

Указывается достаточное количество форм смертной казни. Каждая из этих форм соизмерялась с тяжестью совершенного преступления и назначалась «согласно  добрым обычаям каждой страны». Иногда настоятельно рекомендовалось применять  более жестокую меру наказания «ради  вящего устрашения».

Каролина не была предназначена  к полной замене римского права; во многих статьях этого уложения подтверждается его действие, в других статьях сделана ссылка на мнения юристов, которые должны давать заключения, руководствуясь римскими источниками. Каролина не уничтожила и значенияпартикулярного законодательства отдельных стран; она содержит в себе так называемую сальваторную клаузулу (лат. clausula salvatoria) о том, что издаваемым уложением не уничтожаются «разумные» обычаи, которыми князьям, курфюрстам и сословиям предоставляется руководствоваться в последующем.

Несмотря на заметное влияние канонического права, еретичество (Ketzerei) не упоминается в Каролине.

Уголовно-процессуальная часть

Процессуальная часть кодекса  также свидетельствует об изменившемся правосознании. Смягчение инквизиционного  порядка и нормирование обвинительного порядка — для незначительной категории дел — более точное определение случаев и условий применения пытки, определение прав защиты и ограничение института «пересылки актов» — таковы отличительные черты Каролины.

Был закреплён принцип выборности судей, согласно которому все судьи  и судебные заседатели должны были выбираться из «мужей набожных, достойных, благоразумных и опытных, наиболее добродетельных и лучших из тех, что  имеются и могут быть получены по возможностям каждого места». Рекомендовалось  на роль судей выбирать дворян и  учёных. Участие дворян в совершении, «отправлении правосудия» считалось  почётным, достойным уважения делом. И поэтому они должны были «самолично участвовать … в качестве судей  и судебных заседателей».

В Кодексе были перечислены «общие подозрения и доказательства» и  «доброкачественные доказательства»  совершения преступления, по которым  человека можно было арестовать, а  затем подвергнуть пытке. К общим  подозрениям и доказательствам  относились:

-общее мнение окружающих о человеке, людская молва, слухи;

-случай, когда человека видели или застали в подозрительном, по общему мнению, месте;

-случай, когда виновного видели на месте преступления, но его не удалось опознать;

-общение обвиняемого с совершавшими преступления;

-наличие у обвиняемого повода совершения преступления;

-обвинение пострадавшего, находящегося на смертном одре, подтверждённое присягой;

-бегство подозреваемого (ст. ХХV);

-неожиданная смерть противника, врага, недоброжелателя обвиняемого (ст. XXVI).

Но ни одно из этих доказательств  не могло считаться «доброкачественным»  в отдельности. Только наличие хотя бы нескольких из таких доказательств  могло приниматься во внимание. К  общим доказательствам, каждое из которых  могло служить поводом для  ареста, относились:

-обнаружение на месте совершения преступления вещи, принадлежавшей обвиняемому (ст. ХХIХ);

-показания «одного единственного доброго и безупречного свидетеля» (ст. ХХХ);

-показания преступника, в которых он называет имя пособника, сообщника (ст. ХХХI);

-рассказ самого обвиняемого о готовящемся преступлении, либо его угрозы совершить преступление (ст. ХХХII).

Если имелось «доброкачественное»  доказательство совершения преступления, к подозреваемому мог применяться  допрос под пытками. Все «доброкачественные»  доказательства перечислялись в  Каролине. Ими являлись:

-окровавленная одежда обвиняемого, наличие у него оружия, предметов, которые ранее находились у потерпевшего или убитого человека (ст. ХХХIII);

-участие подозреваемого в открытой драке, нанесение им ударов убитому человеку (ст. XXXIV);

-наличие у обвиняемого неожиданного богатства, после произошедшего преступления (ст. XLIII);

-подозрительное поведение обвиняемого (XLII).

Также обязательным условием являлись показания двух свидетелей, причём это должны были быть «заслуживающие доверия добрые свидетели» (ст. LXVII). Показания одного свидетеля считались  полудоказательством, и на основании показаний только одного человека нельзя было осудить обвиняемого.

Принимались во внимание показания, основанные на «самоличном знании истины», показания  с чужих слов не учитывались (ст. LXVI). Лжесвидетельство строго наказывалось. Если это обнаруживалось, то лжесвидетелям  назначалось то наказание, которое  в результате их показаний было бы назначено обвиняемому (ст. LXVIII).

В законе строго регламентировалось применение пытки. Без наличия достоверных  доказательств пытка запрещалась. А за её применение без соответствующих  доказательств сами судьи, власти, допустившие  это, должны были возместить пострадавшему  «за бесчестье, страдания и судебные издержки» (ст. ХХ).

Каролина запрещала учитывать  показания, которые давал обвиняемый непосредственно под пытками. Только показания, даваемые через день-два  после пыток, должны были приниматься  во внимание судьей и судебными заседателями (ст. LVIII).

Также запрещалось заранее указывать  обвиняемому обстоятельства преступления (ст. LVI). Считалось, что только виновный человек сможет рассказать обо всём произошедшем. Если случалось так, что  обвиняемый, подвергнутый пыткам, так  и не сознавался в преступлении и  признавался невиновным, то ни судья, ни истец не наказывались за применение пытки к невиновному человеку. Так как Кодекс указывал, что «согласно  праву, надлежит избегать не только совершения преступления, но и самой видимости  зла, создающей дурную славу или  вызывающей подозрения в преступлении» (ст. LXI).

Всем судьям и шёффенам (судебным заседателям) предписывалось «при всяком уголовном судопроизводстве … иметь перед собою … Уложение и законы и действовать в соответствии с ними» (ст. LXXXIII).

Преступления и наказания

Часть Уложения посвящена преступлениям  и наказаниям, то есть она выполняет  роль уголовного кодекса. Смертная казнь  применялась часто. Все её формы  были прописаны.

Для женщин полагалось некоторое смягчение  формы смертной казни. Если мужчину  за измену четвертовали, то женщин — топили (ст. CXXIV).

От всякой ответственности освобождались  доносчики.

Достаточно редко назначалось  наказание, заключавшееся заточением в тюрьму. Оно могло быть назначено  за бродяжничество (ст. CXXVIII).

Существовал такой род наказания — как изгнание из страны. Оно назначалось, в частности, за учинение бунта, мятежа (ст. CXXVII).

В Каролине достаточно подробно были описаны случаи необходимой обороны, когда убийца должен был быть оправдан. Давалось описание того, что такое  «правомерная необходимая оборона» (ст. CXL). Но необходимая оборона должна была быть доказана обвиняемым. Если ему  не удавалось доказать свою невиновность, он признавался виновным и нёс  наказание согласно закону.

Описывались преступления, не относящиеся  к случаям необходимой обороны, но когда обвиняемый должен был быть оправдан. То есть преступление происходило  без умысла обвиняемого и не по его вине. Случай, когда брадобрея, брившего кому-то бороду толкали сзади  по руку и он нечаянно перерезал  горло тому, кого он брил (ст. CXLVI). Но при этом оговаривалось, что преступление могло быть ненаказуемо только в  том случае, если все происходило  в том месте, где брадобрей  должен выполнять свою работу. В  случае, если это произошло в любом  другом «неподходящем месте» это  уже считалось наказуемым преступлением.

Отдельно прописывались случаи лишения жизни, когда обвиняемый также считался невиновным. Ненаказуемыми  считались случаи убийства мужем  «кого-либо за блудодеяние, совершенное с его женой или дочерью». Не наказывались случаи, если убийца был сумасшедшим; если убийство произошло при задержании преступника; и убийство вора ночью в собственном доме (ст. CL). Малолетние преступники (в возрасте до 14 лет), в частности воры не могли быть осуждены на смертную казнь, они могли быть подвергнуты только телесным наказаниям. Но существовала оговорка, что в случае обнаружения отягчающих обстоятельств, когда «злостность восполняла недостаток возраста» судья и шеффены могли подвергнуть малолетнего преступника даже смертной казни (ст. CLXIV).