Культура

(действительно драматические!) коллизии дореформенной деревни. Но не они

задавали тон: близился выход на авансцену «Мира искусства», равно далекого и от

передвижничества и от Академии.      Как выглядела в ту пору Академия? Ее

художественные прежние ригористические установки выветрились, она больше не

настаивала на строгих требованиях неоклассицизма, на пресловутой иерархии

жанров, к бытовому жанру относилась вполне терпимо, только предпочитала, чтобы

он был «красивым», а не «мужицким» (пример «красивых» неакадемических

произведений - сцены из античной жизни популярного тогда С. Бакаловича). В

массе своей неакадемическая продукция, как это было и в других странах,

являлась буржуазно-салонной, ее «красота» - пошловатой красивостью. Но нельзя

сказать, чтобы она не выдвигала талантов: очень талантлив был упоминавшийся

выше Г. Семирадский, рано умерший В. Смирнов (успевший создать впечатляющую

большую картину «Смерть Нерона»); нельзя отрицать определенных художественных

достоинств живописи А. Сведомского и В. Котарбинского. Об этих художниках,

считая их носителями «эллинского духа» одобрительно отзывался в свои поздние

годы Репин, они импонировали Врубелю, так же как и Айвазовский - тоже

«академический» художник. С другой стороны, не кто иной, как Семирадский, в

период реорганизации Академии решительно высказался в пользу бытового жанра,

указывая как на положительный пример на Перова, Репина и В. Маяковского. Так

что точек схода между «передвижниками» и Академией было достаточно, и

это понял тогдашний вице-президент Академии И.И. Толстой, по инициативе

которого и были призваны к преподаванию ведущие «передвижники».

Но главное, что не позволяет вовсе сбрасывать со счетов роль Академии

художеств, прежде всего как учебного заведения, во второй половине века, -

это то простое обстоятельство, что из ее стен вышли многие выдающиеся

художники. Это и Репин, и Суриков, и Поленов, и Васнецов, а позже - Серов и

Врубель. Причем они не повторили «бунта четырнадцати» и, по-видимому,

извлекли пользу из своего ученичества.

Уважение к рисунку, к построенной конструктивной форме укоренилось в русском

искусстве. Общая направленность русской культуры к реализму стала причиной

популярности чистяковского метода, - так или иначе, русские живописцы до

Серова, Нестерова и Врубеля включительно чтили «незыблемые вечные законы

формы» и остерегались «развеществления» или подчинения красочной аморфной

стихии, как бы ни любили цвет.

В числе передвижников, приглашенных в Академию, было двое пейзажистов -

Шишкин и Куинджи. Как раз в то время начиналось в искусстве гегемония пейзажа

и как самостоятельного жанра, где царил Левитан, и как равноправного элемента

бытовой, исторической, отчасти и портретной живописи. Вопреки прогнозам

Стасова, полагающего, что роль пейзажа будет уменьшаться, она в 90-е годы

возросла, как никогда. Преобладал лирический «пейзаж настроения», ведущий

свою родословную от Саврасова и Поленова.

«Передвижники» совершили подлинные открытия в пейзажной живописи. Алексей

Кондратьевич Саврасов (1830—1897) сумел показать красоту и тонкий лиризм

простого русского пейзажа. Его картина «Грачи прилетели» (1871) заставила

многих современни­ков по-новому взглянуть на родную природу.

     Федор Александрович Васильев (1850—1873) прожил ко­роткую жизнь. Его

творчество, оборвавшееся в самом начале, обогатило отечественную живопись рядом

динамичных, волнующих пейзажей. Художнику особенно удавались переходные

состояния в природе: от солнца к дождю, от затишья к буре.

Певцом русского леса, эпической широты русской природы стал Иван Иванович

Шишкин (1832—1898). Архипа Ивановича Куинджи (1841—1910) привлекала

живописная игра света и воздуха. Таинственный свет луны в редких облаках,

красные отсветы зари на белых стенах украинских хат, косые утренние лучи,

пробившиеся сквозь туман и играющие в лужицах на раскисшей дороге, — эти и

многие другие живописные открытия запечатлены на его полотнах.

Своей вершины русская пейзажная живопись XIX века достигла в творчестве ученика

Саврасова Исаака Ильича Левитана (1860—1900). Левитан — мастер

спокойных, тихих пейзажей Человек очень робкий, стеснительный и ранимый, он

умел отдыхать только наедине с природой, проникаясь настроением полюбившегося

пейзажа.

Однажды приехал он на Волгу писать солнце, воздух и речные просторы. Но

солнца не было, по небу ползли бесконечные тучи, и прекращались унылые дожди.

Художник нервничал, пока не втянулся в эту погоду и не обнаружил особую

прелесть сиреневых красок русского ненастья. С той поры Верхняя Волга

заштатный городок Плес прочно вошли в его творчество. В тех краях он создал

свои «дождливые» работы: «После дождя», «Хмурый день», «Над вечным покоем».

Там же были написаны умиротворенные вечерние пейзажи: «Вечер на Волге»,

«Вечер. Золотой плес», «Вечерний звон», «Тихая обитель».

В последние годы жизни Левитан обратил внимание на творчество французских

художников-импрессионистов (Э. Мане, К. Моне, К. Писарро). Он понял, что у

него с ними много общего, что их творческие поиски шли в том же направлении.

Как и они, он предпочитал работать не в мастерской, а на воздухе (на пленэре,

как говорят художники). Как и они, он высветлил палитру, изгнав темные,

землистые краски. Как и они, он стремился запечатлеть мимолетность бытия,

передать движения света и воздуха. В этом они пошли дальше его, но почти

растворили в световоздушных потоках объемные формы (дома, деревья). Он

избежал этого.

«Картины Левитана требуют медленного рассматривания, — писал большой знаток

его творчества К. Г. Паустовский, — Они не ошеломляют глаз. Они скромны и

точны, подобно чеховским рассказам, но чем дольше вглядываешься в них, тем

все милее становится тишина провинциальных посадов, знакомых рек и

проселков».

На вторую половину XIX в. приходится творческий рас­цвет И. Е. Репина, В. И.

Сурикова и В. А. Серова.

     Илья Ефимович Репин (1844—1930) родился в городе Чугуев, в семье военного

поселенца. Ему удалось поступить в Академию художеств, где его учителем стал

П. П. Чистяков, воспитавший целую плеяду знаменитых художников (В. И.

Сурикова, В. М. Вас­нецова, М.А. Врубеля, В.А. Серова). Многому научился Репин

также у Крамского. В 1870 г. молодой художник совершил путешествие по Волге.

Многочисленные этюды, привезенные из путешествия, он использовал для картины

«Бурлаки на Волге» (1872). Она произвела сильное впечатление на общественность.

Автор сразу выдвинулся в ряды самых известных мастеров.

Репин был очень разносторонним художником. Его кисти принадлежит ряд

монументальных жанровых полотен. Пожалуй, не меньшее впечатление, чем

«Бурлаки», производит «Крестный ход в Курской губернии». Яркое голубое небо,

пронизанные солнцем облака дорожной пыли, золотое сияние крестов и

облаче­ний, полиция, простой народ и калеки — все уместилось на этом полотне:

величие, сила, немощь и боль России.

Во многих картинах Репина затрагивалась революционная тематика («Отказ от

исповеди», «Не ждали», «Арест пропагандиста»). Революционеры на его картинах

держатся просто и есте­ственно, чуждаясь театральных поз и жестов. На картине

«Отказ от исповеди» приговоренный к смерти словно бы нарочно спрятал руки в

рукава. Художник явно сочувствовал героям своих картин.

Ряд репинских полотен написан на исторические темы («Иван Грозный и его сын

Иван», «Запорожцы, сочиняющие письмо турецкому султану» и др.). Репин создал

целую галерею портретов. Он написал портреты - ученых (Пирогова и Сеченова),

- писателей Толстого, Тургенева и Гаршина, - композиторов Глинки и

Мусоргского, - художников Крамского и Сурикова. В начале XX в. он получил

заказ на картину «Торжественное заседание Государственного совета». Художнику

удалось не только композиционно разместить на полотне такое большое число

присутствующих, но и дать психологическую характеристику многим их них. Среди

них были такие известные деятели, как С.Ю. Витте, К.П. Победоносцев, П.П.

Семенов Тян-Шанский. Малозаметен на картине, но очень тонко выписан Николай

II.

     Василий Иванович Суриков (1848—1916) родился в Красноярске, в казачьей

семье. Расцвет его творчества приходится на 80-е гг., когда он создал три самые

знаменитые свои исторические картины: «Утро стрелецкой казни», «Меншиков в

Березове» и «Боярыня Морозова».

Суриков хорошо знал быт и нравы прошлых эпох, умел давать яркие

психологические характеристики. Кроме того, он был прекрасным колористом

(мастером цвета). Достаточно вспомнить ослепительно свежий, искрящийся снег в

картине «Боярыня Морозова». Если же подойти к полотну поближе, снег как бы

«рассыпается» на синие, голубые, розовые мазки. Этот живописный прием, когда

два три разных мазка на расстоянии сливаются и дают нужный цвет, широко

использовали французские импрессионисты.

     Валентин Александрович Серов (1865—1911), сын композитора, писал пейзажи,

полотна на исторические темы, работал как театральный художник. Но славу ему

принесли, прежде всего, портреты.

В 1887 г. 22-летний Серов отдыхал в Абрамцеве, подмосковной даче мецената С.

И. Мамонтова. Среди его многочисленных детей молодой художник был своим

человеком, участником их шумных игр. Однажды после обеда в столовой случайно

задержались двое — Серов и 12-летняя Веруша Мамонтова. Они сидели за столом,

на котором остались персики, и за разговором Веруша не заметила, как художник

начал набрасывать ее портрет. Работа растянулась на месяц, и Веруша

сердилась, что Антон (так по-домашнему звали Серова) заставляет ее часами

сидеть в столовой.

В начале сентября «Девочка с персиками» была закончена. Несмотря на небольшой

размер, картина, написанная в розово золотистых тонах, казалась очень

«просторной». В ней было много света и воздуха. Девочка, присевшая за стол

как бы на минуту и остановившая свой взор на зрителе, зачаровывала ясностью и

одухотворенностью. Да и все полотно было овеяно чисто детским восприятием

повседневности, когда счастье себя не сознает, а впереди — целая жизнь.

Обитатели «абрамцевского» дома, конечно, понимали, что на их глазах

свершилось чудо. Но только время дает окончательные оценки. Оно и поставило

«Девочку с персиками» в ряд лучших портретных работ в русской и мировой

живописи.

На следующий год Серов сумел почти повторить свое волшебство. Он написал

портрет своей сестры Марии Симонович («Девушка, освещенная солнцем»).

Название закрепилось немно­го неточное: девушка сидит в тени, а лучами

утреннего солнца освещена поляна на втором плане. Но на картине все так

слитно, так едино — утро, солнце, лето, молодость и красота, — что лучшее

название трудно придумать.

Серов стал модным портретистом. Перед ним позировали известные писатели,

артисты, художники, предприниматели, аристократы, даже цари. По-видимому, не

ко всем, кого он писал, лежала у него душа. Некоторые великосветские

портреты, при филигранной технике исполнения, получились холодными.

Несколько лет Серов преподавал в Московском училище живописи, ваяния и

зодчества. Он был требовательным педагогом. Противник застывших форм

живописи, Серов вместе с тем считал, что творческие поиски должны

основываться на твердом владении техникой рисунка и живописного письма.

Многие выдающиеся мастера считали себя учениками Серова. Это - М.С. Сарьян,

К.Ф. Юон, П.В. Кузнецов, К. С. Петров-Водкин.

Многие картины Репина, Сурикова, Левитана, Серова, «пере­движников»

попали в собрание Третьякова. Павел Михайлович Третьяков (1832—1898),

представитель старинного московского купеческого рода, был необычным человеком.

Худой и высокий, с окладистой бородой и тихим голосом, он больше походил на

святого, чем на купца. Собирать картины русских художников начал с 1856 г.

Увлечение переросло в главное дело жизни. В начале 90-х гг. собрание достигло

уровня музея, поглотив почти все состояние собирателя. Позднее оно перешло в

собственность Москвы. Третьяковская галерея стала всемирно известным музеем

русской живописи, графики и скульптуры.

В 1898 г. в Петербурге, в Михайловском дворце (творе­ние К. Росси) был открыт

Русский музей. В него поступили произведения русских художников из Эрмитажа,

Академии художеств и некоторых императорских дворцов. Открытие этих двух

музеев как бы увенчало достижения русской живописи XIX века.

4.Музыка                                

Общественно-идейная атмосфера первых пореформенных десятилетий сказалась на

состоянии музыки. В 1859 г. по инициативе А. Г. Рубинштейна (1829—1894) было

организовано Русское музыкальное общество «для развития музыкального

образования, вкуса к музыке в России и поощрения отечественных талантов».

Общество устраивало симфонические и камерные конверты. В Петербурге по

инициативе А. Г. Рубинштейна (1862), а затем в Москве (организатор Н. Г.

Рубинштейн, 1866) были открыты консерватории, положившие начало

профессиональному музыкальному образованию в России.

В Петербурге в 60-е годы композитором М. А. Балакиревым и преподавателем пения

Г. Я. Ломакиным была открыта бесплатная музыкальная школа, существовавшая до

1917 г. Она ставила задачу распространения музыкальных знаний, пропаганды

сочинений Глинки, Даргомышского, композиторов «могучей кучки», лучших

произведений зарубежной' музыки (Л. Бетховена, Ф. Листа, Г. Берлиоза и др.).

Во второй половине XIX в. огромную роль в развитии музыкальной культуры

сыграло творческое объединение композиторов «могучая кучка» [М. А. Балакирев

(1836/37-1910), М. П. Мусоргский (1839-1881), Ц. А. Кюи (1835-1918), А. П.

Бородин (1833-1887), Н. А. Римский-Корсаков (1844-1908)]. Это название дал