Организация и деятельность инквизиции

Инквизиторы действовали  в самом тесном контакте с местным  епископом, который освящал своим  авторитетом их террористическую деятельность. С его разрешения и в его  присутствии производились пытки, выносились приговоры. В тех случаях, когда у инквизиторов было много  работы, соответствующий монашеский орден выделял в их распоряжение помощников, выступавших в роли их заместителей. Инквизитор также имел право назначать в другие города своего округа уполномоченных — «комиссариев», или викариев, которые вели слежку и осуществляли аресты подозреваемых в ереси лиц, допрашивали, пытали их и даже выносили им приговоры.

 В XIV в. в помощь инквизиторам стали назначаться эксперты-юристы (квалификаторы), как правило, тоже церковники, в задачу которых входило формулирование обвинений и приговоров таким образом, чтобы они не противоречили гражданскому законодательству.

 По существу квалификаторы  служили ширмой для беззаконий, чинимых инквизицией, прикрывали  своим юридическим авторитетом  ее преступления. Они были лишены  возможности ознакомиться с делом  подсудимого, им давалось только  краткое резюме показаний его  и свидетелей, часто без имен, якобы для того, чтобы «эксперты»  могли высказать более объективно  свое мнение, в действительности  же для того, чтобы скрыть имена  доносчиков, пытки и прочие преступления  инквизиторов. Квалификаторы определяли, являются ли высказывания, приписываемые  обвиняемым, еретическими, или от них «пахнет» ересью, или они могут привести.к ереси. Соответственно квалификаторы устанавливали, является ли автор высказываний еретиком или его следует только подозревать в этом преступлении и в какой степени — легкой, сильной или тяжелой. От заключения квалификаторов зависела судьба подследственного. Но даже если бы квалификаторы и захотели вынести объективное суждение о том или другом деле, они были лишены возможности сделать это из-за полной зависимости от инквизитора: в действительности они являлись не чем иным, как служащими трибунала инквизиции, от которого получали жалованье, принадлежали к одному и тому же ордену, что и инквизиторы, и полностью зависели от воли последних, под диктовку которых и писались ими все решения. Эти «boni viri» — добропорядочные мужи, как их называли, были сообщниками палачей инквизиции.

Инквизиторов с самого начала их деятельности обвиняли в  том, что они, пользуясь отсутствием  какого-либо контроля, фальсифицировали показания арестованных и свидетелей.

 В ответ на эти  обвинения папы римские ввели  в систему инквизиции новых  персонажей — нотариуса и понятых,  должных якобы способствовать  беспристрастности следствия.

 Нотариус скреплял  своей подписью показания обвиняемых  и свидетелей, что делали и  понятые, присутствовавшие при  допросах. Это придавало следствию  видимость законности и беспристрастия. Нотариус, как правило, принадлежал  к духовному званию, и, хотя  его должность утверждалась папой,  он находился на жалованье  у инквизитора, понятыми же  выступали чаще всего те же  монахи из доминиканского ордена, в ведении которого находилась  инквизиция. Они, как и все сотрудники  инквизиции, обязывались, под угрозой  жестоких наказаний, сохранять  в строгой тайне все, что  им становилось известным о  деятельности «священного» трибунала.

Другими важными чинами в  аппарате инквизиции были прокурор, врач и палач. Прокурор — один из монахов  на службе инквизиции — выступал в  роли обвинителя. Врач следил за тем, чтобы  обвиняемый не скончался «преждевременно» под пыткой. Врач полностью зависел  от инквизиции и по существу был  помощником палача, от «искусства»  которого часто зависели результаты следствия. Роль палача в комментариях вряд ли нуждается.

 Кроме этого, так  сказать, руководящего аппарата  трибунала имелся подсобный, состоящий из «родственников» инквизиции — тайных доносчиков, тюремщиков, слуг и другого обслуживающего персонала. Тайные доносчики, соглядатаи, шпионы рекрутировались из самых разнообразных слоев общества. Их можно было найти в королевской свите, среди художников и поэтов, торговцев и военных, дворян и простолюдинов. В число «родственников» входили также почтенные и всеми уважаемые аристократы и горожане, принимавшие участие в аутодафе. В их задачу входило уговаривать осужденных публично покаяться, исповедаться, примириться с церковью. Они сопровождали жертвы инквизиции на костер, помогали его зажечь, подбрасывали хворост. Подобная «честь» оказывалась только особо достойным и заслуженным прихожанам. Количество добровольных сотрудников инквизиции исчислялось сотнями.

 «Родственники», как все  служители инквизиции, пользовались  безнаказанностью. К тому же им  было разрешено носить оружие. Они были неподсудны светскому  и духовному судам. Всякое оскорбление  служителей инквизиции рассматривалось как попытка помешать ее работе в интересах ереси. Поставленные таким образом в исключительное положение, «родственники», отмечает Г. Ч. Ли²⁰, могли делать с беззащитным народом все, что угодно, и легко представить себе, какие вымогательства творили они, угрожая арестами и доносами, в то время когда попасть в руки инквизиции было величайшим несчастьем как для верного католика, так и для еретика. В сельской местности роль ищеек выполняли приходские священники, которым помогали два помощника из мирян.

5. Инквизиционный судебный процесс: его формы и стадии

Из трех форм возбуждения  инквизиционного преследования  – обвинение, донос и розыск- третья очень быстро обратилась в правило. Обвинение, как форма возбуждения  судебного преследования, была устранена, поскольку она могла вызвать  пререкания и дать обвиняемому возможность  защиты. Это было недопустимо, т.к. Святая Церковь не могла ошибаться, а  на обвиняемого заранее смотрели, как на виновного, уже по одному тому, что он вызван на суд Инквизиции. Задача инквизиционного судопроизводства заключалась только в уточнении  степени уже установленной вины обвиняемого и, главное, в принуждении  его к раскаянию и отречению  от ереси.²¹

Инквизиционный судебный процесс можно разбить на следующие  стадии: арест подозреваемого на основании  результатов розыска, допрос и следствие, приговор, наказание. Рассмотрим эти  стадии более подробно.

5.1. Розыск и арест подозреваемых в ереси.

После успешного искоренения  массовых еретических движений к  концу XIII в, еретики и еретические  общества стали более редки и  научились хорошо скрываться перед  организованным беспощадным преследованием. Поэтому для успешного проведения розыска инквизитор был принужден  совершать постоянные объезды подведомственной ему провинции. Приезжая в тот  или иной населенный пункт, он объявлял, так называемый, срок милосердия (от 15 до 30 дней), в течение которого все  окрестные еретики могли прийти, покаяться перед лицом инквизиции и получить снисхождение. Это снисхождение иногда могло быть полным, а иногда только смягчало окончательную меру наказания.

По окончанию срока  милосердия инквизитор уже никому не давал пощады и начинал розыск, который должен был привести к  выявлению и аресту еретиков или  подозреваемых в ереси. Никто  из достигших возраста ответственности за свои поступки не мог отказаться от обязанности давать показания перед инквизитором. Этот возраст в различных землях колебался в очень широких пределах: от 7 до 25 лет. Иногда даже назначали взрослого опекуна, под прикрытием которого несовершеннолетнего пытали и казнили уже с 14-ти летнего возраста.²²

Вообще розыск вошел в  практику духовных судов еще до учреждения инквизиции. В каноническое право  было внесено положение, что в  случаях неявки подозреваемого, для  его обвинения без прений и  защиты вполне достаточно сведений, добытых  розыском. Если инквизитору указывали  на некое лицо, подозреваемое в  ереси, то он начинал негласное расследование  и собирал все возможные свидетельства (даже сплетни и слухи) на сей счет. Если имелись покаявшиеся еретики, то он заставлял их выдать своих  бывших единоверцев. Если же таковых  не оказывалось, то инквизитор принуждал  под присягой всех местных жителей  указать подозрительных или еретиков. Подозреваемого в ереси тайно требовали в назначенный день и час явиться на суд. Если были подозрения, что обвиняемый имеет намерение скрыться, с него брали поручительство или неожиданно арестовывали и держали под стражей до суда.

Для того, чтобы привлечь кого-либо к ответственности, разумеется, требовались основания. Таким основанием в делах веры служило обвинение одним лицом другого в принадлежности к ереси, в сочувствии или помощи еретикам.

За утайку сведений об еретиках, за нежелание сотрудничать с инквизицией верующий автоматически отлучался от церкви; снять же такое отлучение имел право только инквизитор, которому, естественно, виновный должен был оказать за это немало услуг.

Наоборот, тот, кто откликался на призыв инквизитора и сообщал  ему сведения о еретиках, получал  награду в виде индульгенции сроком на три года.

Приходские священники и  монахи в свою очередь были обязаны  доносить инквизиции о всех подозреваемых в ереси. Исповедальня служила неисчерпаемым источником для такого рода доносов. Подобного же рода рвение должны были проявлять и светские власти.

Инквизиция делила доносчиков на две категории: на тех, кто выдвигал конкретные обвинения в ереси, и  тех, кто указывал на подозреваемых в ереси. 
Разница между ними заключается в том, что первые должны были доказать обвинение, в противном случае им угрожало как лжесвидетелям наказание; вторым это не угрожало, ибо они, выполняя свой долг правоверных сынов церкви, сообщали всего лишь свои подозрения, не вдаваясь в их оценку.

Самым ценным, самым желанным способом заполучить еретика считалось  не обнаружить его с помощью третьих  лиц, а заставить его самого добровольно  явиться в инквизицию и покаяться, отречься от своих заблуждений, осудить  их и в доказательство своей искренности  выдать всех ему известных единоверцев, сторонников и друзей.

Но как добиться такого чуда? Инквизиция всегда находила слабых и трусов, готовых добровольно  каяться не только в своих собственных  грехах, но и возводить напраслину на своих родственников, друзей и знакомых.

5.2 Допрос и следствие.

Допрос свидетелей, согласно Шпренгеру, должен проходить следующим образом: вначале ему задавались следующие вопросы: Такой-то свидетель из такого-то города, будучи вызван, приведен к присяге и спрошен о том, знает ли он такого-то (при этом называется имя обвиняемого), ответил утвердительно. Будучи спрошен о причинах знакомства, он ответил, что видел его и часто с ним разговаривал. При этом учитываются обстоятельства знакомства и время его возникновения. и т.д., затем Свидетелю было предписано держать свою денунциацию в тайне. Показания сняты там-то и тогда-то в присутствии таких-то лиц. Ежели судья из этих показаний заключает о наличии преступного деяния или сильного подозрения в совершении подобного деяния, то при наличии опасности бегства судья дает распоряжение о взятии обвиняемого под стражу, а перед тем – об обыске в доме обвиняемого, причем просматриваются все лари и конфискуется все оружие и инструменты. Затем судья собирает воедино все обвинения и показания свидетелей и вызывает самого обвиняемого на допрос. Обвиняемый приводится к присяге, как и свидетели, а затем ему задают вопросы.²³

Вот примерный образец  допроса, которым рекомендовал руководствоваться  инквизитор Бернар Ги: «Когда приводят еретика на суд, то он принимает самонадеянный вид, как будто он уверен в том, что невинен. Я его спрашиваю, зачем привели его ко мне. С вежливой улыбкой он отвечает, что он ожидает от меня объяснения этого.

 Я: «Вас обвиняют  в том, что вы еретик, что  вы веруете и учите несогласное  верованием и учением святой  церкви».

 Обвиняемый (поднимая  глаза к небу с выражением  энергичного протеста): «Сударь,  вы знаете, что я невиновен  и что я никогда не исповедовал  другой веры, кроме истинной христианской».

 Я: «Вы называете  вашу веру христианской потому, что считаете нашу ложной и  еретической, но я спрашиваю  вас, не принимали ли вы когда-либо  других верований, кроме тех,  которые считает истинными римская  церковь?»

 Обвиняемый: «Я верую  в то, во что верует римская церковь и чему вы публично поучаете нас».

 Я: «Быть может, в  Риме есть несколько отдельных  лиц, принадлежащих к вашей  секте, которую вы считаете  римской церковью. Когда я проповедую, я говорю многое, что у нас  общее с вами, например, что есть  бог, и вы веруете в часть  того, что я проповедую; но в то же время вы можете быть еретиком, отказываясь верить в другие вещи, которым следует веровать».

 Обвиняемый: «Я верую  во все то, во что должен  веровать христианин».

 Я: «Эти хитрости  я знаю. Вы думаете, что христианин  должен веровать в то, во что  веруют члены вашей секты. Но  мы теряем время в подобных  разговорах. Скажите прямо: веруете  ли вы в бога-отца, бога-сына  и бога-духа

 святого?»

 Обвиняемый; «Верую».

 Я: «Веруете ли вы  в Иисуса Христа, родившегося  от пресвятой девы Марии, страдавшего,  воскресшего и восшедшего на небеса?»

 Обвиняемый (быстро); «Верую».

 Я: «Веруете ли вы, что за обедней, совершаемой  священнослужителями, хлеб и вино  божественной силой превращаются  в тело и кровь Иисуса Христа?»²⁴

5.3. Пытки

Почти с первых же шагов  инквизиция начала применять шантаж и пытки, как психологические,  так и физические. Как правило, только одно признание самого обвиняемого уже устанавливало факт его ереси. Поэтому инквизитор стремился любой ценой вырвать это признание уже заранее установленной вины у обвиняемого. При этом широко применялись методы психологического давления, запутывания и запугивания. Обвиняемого расспрашивали о разных незначительных подробностях и вдруг внезапно объявляли ему, что он лжет и о нем все известно. К нему в камеру подсаживали «сочувствующих», которые должны были войти к нему в доверие и натолкнуть его на дачу этих показаний. Бывало даже, что в темницу к несчастному подсылали жену и детей, чтобы они своими слезами смягчили его упорство и привели его к «чистосердечному покаянию» перед «милосердным» отцом-инквизитором.