Пауль фон Гинденбург: портрет германского полководца и политика

«Щедрость, с которой  превозносимый на все лады генерал  соглашался на использование его  имени, не уступала тому терпению, с каким он позировал перед полчищами устремившихся к нему художников и скульпторов. Он хорошо знал, что требуется от знаменитого человека! Генерал приглашал на чашку кофе школьные классы, сочинившие особенно «удачные» стихи о нем, и добродушно показывал мальчуганам, как надо брать деревянное ружье «на параде», собственноручно отвечал на сотни хвалебных посланий… За несколько недель и месяцев появились десятки брошюр о «герое Танненберга» и сборники анекдотов, в которых восхвалялась отеческая мудрость генерала».³⁸

 

 

 

 

 

 

 

§3. Главнокомандующий Восточным фронтом.

 

 

 

За весьма удачные  операции на Восточном фронте 1 ноября император Вильгельм решением кабинета назначил Гинденбурга Главнокомандующим всеми немецкими вооруженными силами на Востоке, его начальником штаба оставался Людендорф. Для размещения этого особого штаба Главнокомандующего на Востоке, сокращенно названного «Обер-ост». Они выбрали королевский замок в Позене. С 11 ноября в подчинении Гинденбурга находились 8-я армия под командованием генерала Отто фон Белова, 9-я армия Макензена, Восточно-Прусский южный фронт, все командования военных округов на Востоке – Кёнигсбергского, Штеттинского, Данцингского, Позенского и Бреславского, а также все крепости Восточного фронта. Гинденбург писал по этому поводу: «Итак, мы были освобождены от непосредственных забот об армии, и тем сильнее стало наше влияние на все».³⁹ Однако новая должность не разрушила старый союз Гинденбурга и Людендорфа. Оба они оказались заложниками положения. Преданный правящему дому          и бюргер, ставивший нацию выше монархии, стояли на страже Восточного фронта. И лишь Фалькенхайн, принявший Главное командование  сухопутных войск, был занозой на их пути.

Для Гинденбурга большую  роль играл вопрос о месте нанесения  удара, который решил бы исход войны. Он считал «стремление к победе в войне на западе» традиционным в политико-стратегическом мышлении немцев; оно было также мотивировано с национальной точки зрения , так как на Западе находился «заклятый враг», который даже в мирное время после 1871 года не мог оставить Европу в покое своими подстрекательствами. Франция рассматривалась как противник, «который, по полному нашему убеждению, представлял силу, стремившуюся к уничтожению Германии».⁴⁰ Поэтому он ггтоже считал «окончательную победу» над Францией решительным доводом, однако более страстно желал сначала разгромить Россию. Гинденбург предлагал на Западе перейти к обороне, а на Востоке предпринять наступление. Но это не устраивало Фалькенхайна. Он считал любые победы на востоке, которые могли быть достигнуты только ценой утраты позиций на Западе, ничего не стоящими.

Но, несмотря на нарушение  связей между командованием Восточного фронта и ОХЛ, благодаря которому Гинденбург и Людендорф были в  неведении о действиях на Западном фронте, и отказ в поддержке со стороны Фалькенхайна, они шли к своей цели. «Три богатыря  - Гинденбург, Людендорф и Гофман – были убеждены, что одержат еще одну большую победу. И уже 11 ноября 9-я армия Макензена из района Позерн-Торн  двинулась в юго-восточном направлении, левым фронтом вдоль Вислы, правом – вдоль Варты. Наступление в Польше 9-й армии вскоре должно было продемонстрировать границы немецкой наступательной мощи. Под Вюцлавеком и Кутно удалось разбить численно уступавшие части русских войск. Фалькенхайн, не добившийся к тому времени успеха под Ипром, воскликнул: «Как же, теперь народ снова преподнесет командирам на Востоке новые лавровые венки!».⁴¹

Благодаря своевременному отступлению русская армия все  же смогла избежать уничтожения. Немцев под Лодзью смело прорвали русскую линию фронта. Однако царские войска нанесли контрудар, создав угрозу западному флангу 9-й армии. Восточный фланг тем временем охватил Лодзь, плацдарм русской базы снабжения. Однако полностью разгромить уже частично окруженные русские части не удалось. 22 ноября пришлось снять полукольцо окружения с Лодзи. Несмотря на неудавшееся окружение, немецкое наступление связало практически все силы противника и тем самым обезопасило Силезию от вторжения.

За этот своего рода успех, 27 ноября, во время пребывания в Позене, Вильгельм присвоил Гинденбургу чин генерал-фельдмаршала, а Людендорфу – генерал-лейтенанта. Гинденбург был горд собой, будто ему удалось сдержать «наплыв половины Азии».

Но все же Гинденбургом все больше овладевала мысль победы над Россией, хотя многие в ОХЛ более склонялись к сепаратному миру и дипломатии. Известную троицу по-прежнему не устраивал Фалькенхайн. Гинденбург даже ставил ультиматум Вильгельму: «Если Ваше Величество не выполнит мою просьбу, то Ваше Величество милостиво может освободить меня от должности».⁴² Вильгельм принял сторону Фалькенхайна, считая его упорным военным с интеллектуальным кругозором. Тем временем Гинденбург весьма не лучшим образом отличился в наступлении на Карпатах. И хотя Фалькенхайна сменил Адольф Вильд фон Хоенборн, друг молодости кайзера, западный фронт оставался для ОХЛ главным театром военных действий.

И лишь ряд побед на восточном фронте даже Фалькенхайна сподвигли на крупную операцию против России.

Вскоре германские войска предприняли крупную операцию на правом крыле русского юго-западного фронта. Первоначальной целью являлась ликвидация угрозы вторжения русских войск на равнины Венгрии, но в последующем операция развивалась уже как составная часть стратегических «клещей», которые должны были охватить и раздавить одновременным ударом с Карпат и из Восточной Пруссии всю группировку русских войск в Галиции и Польше. С западноевропейских фронтов были переброшены лучшие корпуса и из них сформирована 11-я  армия. Прорыв решено было провести в районе Горлицы. Германская артиллерия на участке прорыва численно превосходила русскую в 6 раз, по тяжелым орудиям – в 40. «2 мая германским войскам удалось прорвать фронт. Австро-германским войскам удалось оттеснить русские армии далеко на восток. Был отбит Перемышль, 22 июня сдан Львов».⁴³

В конце июня германское верховное командование, пытаясь  осуществить зажим русских в  «клещи» - правым крылом между Западным Бугом и Вислой, а левым –  на нижнем Нареве. Опасаясь, русские  войска решили оставить Польшу.

«13 июня германские войска начали наступление. Сначала заняли Варшаву, а затем и Новогеоргиевск. Во второй половине сентября германское наступление стало выдыхаться. К  концу года фронт установился  по линии Западная Двина – озеро  Нарочь – река Стырь – Дубно».⁴⁴

В целом кампания 1915 года на восточном фронте имела значительные последствия. Царизм потерпел крупное  поражение, обнажив все пороки военной  организации и экономическую  отсталость страны. Успех прорыва  под Тарновом  и Горлице вдохновил всех, в том числе и Фалькенхайна, на натиск на восток. Но это совсем не нравилось Гинденбургу. Главнокомандующий Восточного фронта чувствовал себя глубоко оскорбленным мнимой опекой. В октябре обер-ост перевел свою штаб-квартиру на оккупированную территорию противника, в старый дворец русского губернатора в Ковно. Гинденбург был охвачен меланхолией в связи с ухудшением отношений с ОХЛ и Кайзером: «Я часто испытываю чувство, что Его Величество подозревает, каким тяжелым обидам подвергает меня определенная сторона, и как он стремится внешними признаниями сделать добро, так как у него нет другого средства при его слабости к Фалькенхайну. О том, чтобы моими руками Отечеству была преподнесена очередная победа, я уже и не думаю».⁴⁵

Таким образом, победу одержал  Фалькенхайн. Он склонил на свою сторону Вильгельма, и тот дал ему зеленый свет, отдав полностью инициативу в проведении операций. Западный фронт оставался по-прежнему приоритетным направлением.  Главным ударом Фалькенхайн на 1916 год избрал французскую крепость Верден. « …21 февраля началось яростное наступление на крепость, основаясь на той посылке, что французы бросят под Верден все возможные резервы. Если они перестанут сражаться, то потеряют Верден, если не перестанут – потеряют армию. Немцы избрали в качестве цели своего Верден, помимо прочего, и потому, что фронт здесь проходил всего в двадцати километрах от удобной железнодорожной магистрали, от которой великие мастера железнодорожных перевозок надеялись быстро подбрасывать резервы. Операция «Герихт» («Осуществление правосудия») была полностью одобрена Вильгельмом II. В январе-феврале 1916 г. сюда было переброшено десять немецких дивизий. Среди подвезенных 542 тяжелых орудий было тринадцать 420 миллиметровых и 17 350 миллиметровых»⁴⁶.           Как видим. Немцы подготовились основательно. Однако, несмотря на ряд локальных успехов, Верден взять не удалось.      «Безупречная в теории логика Фалькенгайна споткнулась об отчаянную решимость французов».⁴⁷       В середине марта 1916 года Главное командование на Востоке было вынуждено снова отражать русское наступление. Теснимая под Верденом Франция призвала  на помощь царское командование, желавшее к тому же предупредить возможное наступление немцев на Ригу. 18 марта восточнее Вильно в 3 раза превосходящая немцев русская пехота начала наступление. Используя слабость артиллерии, немецкая 10-я армия успешно отразила отчаянный натиск массы русских войск.

«Чтобы еще раз ослабить давление немцев на Верден, русские начали силами 26 дивизий наступление у Молодечно, имевшее переменный успех. Место Иванова в командовании фронтом занял генерал Брусилов»⁴⁸.  7 апреля Гинденбург отмечал пятидесятую годовщину своего пребывания на службе. У немецкой нации было достаточно возможностей для его восхваления. А, учитывая новые заслуги, его успех возрос еще больше. К том уже он снова сыскал благоволение кайзера. К тому же ограничения его на восточном фронте Фалькенхаймом пали. Все это было сделано с целью – что Гинденбург тем самым победит Россию и принудит ее к сепаратному миру.

Подводя итог, можно сказать, что отношения между ОХЛ, обер-остом и Вильгельмом были весьма натянутыми. Здесь наметилось перетягивание каната. С одной стороны выступал Фалькенгайн, который ратовал за то, чтобы основным фронтом боевых действий был Западный, ибо он считал его самым главным. С другой – Гинденбург и Людендорф – которые ратовали за активацию военных действий на Востоке. Исход поединка зависел от того, кто перетянет на свою сторону кайзера Вильгельма II.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава IV. Новый пост. Новые обязанности.

 

§ 1. Угроза на фронтах  и в тылу.

 

 

 

«Наступление Брусилова определило судьбу генерала Фалькенгайна. Его  противники указывали на русский  успех как на сцену верденского  безумия. Весь период между летом 1915 и летом 1916 Гинденбург и Людендорф, пребывая в тени верховного командования, возглавляемого Фалькенхаймом, настойчиво пытались провести ту идею, что без победы на востоке победы на западе лишены смысла. Россия ранена и ее следовало добить еще в 1915 г. Но понадобился комбинированный опыт бессмысленной бойни у Вердена и успеха Брусилова (поразившего немцев, не веривших в возможность подобного), прежде чем  Берлин решил сменить своих военных богов.             На следующий день, после вступления в войну Румынии (27 августа 1916 г.) с ее 23 дивизиями. Фельдмаршал Гинденбург и генерал Людендорф были вызваны в Берлин, и в эту же ночь глава имперского военного кабинета информировал Фалькенгайна, что кайзер ищет военного совета у новых лиц. Фалькенгайн, веривший в то, что ключи к победе лежат на Западе, был устранен»⁴⁹.              Двадцать восьмого августа 1916 года утренним поездом Гинденбург и Людендорф прибыли в Большую ставку в Плесе. Уже на вокзале от начальника военного кабинета Люнкера они узнали о своем назначении на главные посты в главном управлении Сухопутных войск. «Государь сейчас же приветствовал меня, как начальника генерального штаба армии, а генерала Людендорфа – как моего первого генерал-квартирмейстера. Государственный канцлер тоже прибыл из Берлина, и, очевидно, был так же, как и я, был поражен переменами, о которых при мне сообщал ему Его Величество».⁵⁰

Перед Гинденбургом ставились  теперь совсем другие задачи. Теперь он не «хозяин фронта», а «хозяин  государства». Гинденбург должен был  избавить империю от ее врагов и  повести к славному будущему. Фельдмаршал становился для населения отцом нации, все сильнее затмевая Вильгельма. Но это отнюдь не облегчало его жизнь, а скорее заполняло ее множеством непредсказуемых событий. Перед ним теперь стояла задача – разобраться во внешнеполитической обстановке.

Положение на театре военных действий в это время было далеко не завидным. Положение на западном фронте было серьезным. «Верден не попал в  наши руки, не осуществилась также  надежда на уничтожение французской  армии сильным орудийным огнем. Все менее вероятным становился успех нашего наступления, но отказаться от него мы не могли».⁵¹ У Соммы велась борьба около двух месяцев. Один кризис сменялся другим, связь между линиями обрывалась. На востоке русское наступление дошло до самого гребня юго-восточных Карпат. «Вряд ли можно было с имеющимися в нашем распоряжении силами удержать в наших руках этот важный пункт. И в местности перед северо-западной частью Карпат положение было очень напряженное. Правда. Натиск русских к этому времени несколько ослабел, но нельзя было рассчитывать на то, чтобы эта передышка оказалась длительной».⁵²

Австро-венгерское наступление  со стороны Южного Тирола должно было быть остановлено ввиду поражения  на галицийском фронте. Итальянцы  также перешли в наступление  на фронте Изонуо. Эти бои поглощали большое количество австро-венгерской армии, со славой бившейся там в тяжелых условиях против превосходящих сил противника.

В виду общего положения и временных  затруднений, большое значение имели  военные операции на Балканах. Начатое  болгарами в Македонии наступление должно было остановиться после первых успехов. Политическая цель - удержать Румынию от участия в войне – не была при этом достигнута.

«В это время успех был  всюду на стороне наших противников  и надо было ожидать, что они постараются использовать положение».⁵³ На карту становилось все, чтобы нанести смертельный удар силам серединных держав. Свободные резервы немецкой и австро-венгерской армии были незначительны. На угрожаемой трансильванско-румынской границе стояли только слабые посты, а внутри Трансильвании отдыхающие австро-венгерские дивизии были совершенно недееспособны. Условия на южном берегу Дуная были в этом отношении благоприятны. Вновь образованная армия из болгарских, оттоманских и немецких частей только еще собиралась в болгарской области, пограничной с Добруджей, и вверх по Дунаю. Здесь было всего семь дивизий очень различной силы. «Это было все, чем мы располагали у румынской границы. В дальнейшем силы должны были пополняться либо переброской с других фронтов, либо образованием новых дивизий. А это деньги и время».⁵⁴