Пауль фон Гинденбург: портрет германского полководца и политика

В результате переговоров  кайзеровская военная помощь была подорвана, воинская обязанность отменена, Большой  Генеральный штаб, рассматривавшийся  союзниками как символ прусско-германского милитаризма, расформировался. Германия объявлялась виновниц ей в развертывании войны.

28 июня министр иностранных  дел Герман Мюллер от СДПГ и министр транспорта Йоханнес Белль от Центра в Зеркальном зале Версальского дворца подписали мирный договор из 44 статей. По нему империя утратила почти восьмую часть своей территории и десятую часть населения. Была потеряна ½ поступления железной руды и четверть добычи каменного угля. «В качестве репараций союзники потребовали 25 млрд. долл.».⁸⁵ – с позиции американцев. «Передаче подлежали все торговые суда водоизмещением 1000 брутто-регистровых тонн, почти все локомотивы и большой парк вагонов».⁸⁶

Вечером 3 июля Гинденбург покинул Кольберг. Фельмаршал ехал домой, ему почти исполнилось 72 года и он думал, что окончательно выполнил свой долг перед Германией. Но, приехав в Ганновер, Гинденбург словно ожил. На вокзале была выстроена рота почетного караула. Пришли все: городская администрация, военнослужащие гарнизона, студенческие корпорации, тысячи школьников. Улицы были украшены знаменами и цветами. Город праздновал возвращение прославленного полководца.

Большая вилла на Зеельхорстштрассе, в пригороде Ганновера, стала  теперь его новым домом. Старый полководец все еще вызывал общественный интерес.

Вскоре его выбрали  председателем общества Шлиффена, объединения  бывших офицеров Генерального штаба. Он стал почетным членом «Стального шлема», Союза фронтовиков и «Киффхойзербунда» - всеобщего военного союза. Таким  образом, жизнь шла своим чередом.

Уже в ноябре 1919 года состоялось первое большое политическое выступление Гинденбурга. Он вместе с Людендорфом был приглашен в качестве свидетеля парламентским следственным комитетом, занимавшимся выявлением причин германского поражения 1918 года. Правительство империи предоставило народному герою для поездки в Берлин личный салон-вагон. 18 ноября Гинденбург и Людендорф, оба в гражданском, в сопровождении конного эскорта направились в рейхстаг. «Демократы из правых кричали фельдмаршалу, чтобы он не давал показаний. На площади Кенигсплац раздавались крики – Да здравствует! И: Долой!».⁸⁷ Председатель, демократ Георг Готхайн, открыл заседание.

Гинденбург выступил против лжи о виновности за развязывание войны» и охарактеризовал ОХЛ как «исполнителя воли народа и армии», которая сражалась достойно до самого последнего момента. Однако народ, по его мнению, проявил слабость и недисциплинированность, что неизбежно вело к поражению. Революция явилась лишь завершением. Он обходил вопросы к неограниченной подводной войне и внутреннем милитаризме. И закончил он своим фатальным, ставшим знаменитым высказыванием: «Один английский генерал правильно сказал: «Немецкая армия получила удар ножом в спину». Здоровое ядро армии не несет на себе вины. Его подвиги достойны восхищения так же, как и подвиги офицерского корпуса. На нем лежит вина – совершенно ясно».⁸⁸

Людендорф и охваченные реваншистскими настроениями правые использовали данный форум для прославления командования Сухопутных войск и нападок на демократов. С гордостью покидали зал оба генерала. Своей безрассудной защитой третьего ОХЛ, старого режима и неправомерного обвинения в адрес демократических «ноябрьских преступников» они увели комитет от цели его заседания. Гинденбург уехал из Берлина.

Силы, тяготеющие к правым, и, прежде всего, бывший шеф гражданского комитета Берг, полковник Бауэр, а также Штреземан, воспользовавшись положением, взяли курс на выдвижение кандидатуры Гинденбурга на пост рейхспрезидента. Решение об этом было принято руководящим комитетом Немецкой народной партии в августе 1919. Надеялись, что генерал объединит бюргерство и монархистов. В Ганновере Гинденбург совещался с доверенными лицами. Гинденбург сомневался: «Я не могу освободиться от убеждения, что с моими выборами спешат, напрасно выпустив последний патрон, так как сам я на этом месте не смог бы практически противостоять злу и полностью удовлетворить то, чего от меня ожидают, был бы вскоре покинут друзьями, плачевно развенчав последний идеал немецкого народа».⁸⁹

Во время пребывания в Берлине он беседовал со Штреземаном из Немецкой народной партии и Оскаром Хергтом – Немецкой национальной народной партии. Разностороннее влияние на старого генерала возымело действие. На определенных условиях он выразил готовность согласиться с выдвижением своей кандидатуры.

9 мая 1920 года немецкие  националисты и немецкая народная  партия внесли предложение в  Национальное собрание о проведении  выборов в рейхстаг. Во время  выборов нарастало состояние,  близкое к гражданской войне.  С лета 1919 года рейхсвер состоял  главным образом из бывших добровольческих корпусов. Однако не все добровольческие части вошли в армию и, в связи с требованиями Версальского мира о сокращении вооруженных сил, подлежали роспуску.

«В марте 1920 года недовольные  войска, возглавляемые командиром 1-й группы рейхсверга генералом Вальтером бароном фон Лютвицем, вступили в Берлин. Это были части добровольческих корпусов, подлежащие расформированию. Они объявили правительство рейха низложенным и провозгласили новым главой правительства генерального ландшафтсдиректора Вольфганга Каппа».⁹⁰ Цель была – установить правую диктатуру.

Рейхспрезидент и кабинет  министров бежали в южную Германию. Но планам Каппа помешали профсоюзы. Они призвали ко всеобщей забастовке. Рабочие массы прекратили работу, и не прошло и нескольких дней, как путч захлебнулся.

Путч Каппа полностью  дискредитировал как правых, так  и армию. Это означало провал Гинденбурга на выборах. Кроме того, западные державы угрожали, что не потерпят избрания на этот пост потенциального военного преступника.

Фельдмаршал отозвал  свою кандидатуру. «Мое избрание теперь... принесло бы больше вреда, чем пользы».

Ситуация в стране становилась нестабильной. С 1920-21 год  в стране началась запоздалая инфляция. 15 ноября 1923 года триллион марок имел ту же покупательную способность, что и одна марка в 1914. виноваты в этом были и репарации. Когда Германия задержала поставки, французские и бельгийские войска в январе 1923 года оккупировали Рурскую область.

В Баварии, все больше становившейся оплотом праворадикального лагеря и реставраторские тенденции. Это вызывало у Гинденбурга большую озабоченность за целостность Германии.

Анализируя внутреннюю политику, он опасался распада рейха. В ответ на возглавленный Каром  консервативный баварский мятеж, который  должен был привести к падению республики, СДПГ и КПГ образовали в Саксонии и Тюрингии правительства народного фронта.

«В это время, 28 февраля 1925 года, в возрасте всего лишь 54 лет в результате воспаления слепой кишки и брюшины умер германский рейхспрезидент».⁹¹ Фридрих Эберт в качестве главы государства начал работу, направленную на взаимопонимание и сотрудничество умеренных сил в стране. Однако в качестве президента он почти полностью вернулся к чрезвычайным декретам как средству управления. Несмотря на все нападки, он, несомненно, был патриотом и убежденным демократом, человеком, всегда желавшим для Германии добра, хотя чересчур полагался на своих советников.

Началась избирательная  кампания. Впервые германский народ  прямым голосованием избирал президента, как известно, располагавшего по конституции очень большими возможностями. Попытка буржуазных партий выставить единую кандидатуру – военного министра Геслера  - не удалась. Правые партии – Национальная и Народная – объединились вокруг бывшего министра внутренних дел, одного из авторов «чрезвычайного законодательства» 1923 года Ярреса, а остальные выступили каждая с самостоятельной кандидатурой.  КПГ выдвинула Э. Тельмана.

«В первом туре голосования  Яррес получил 10,8  млн. голосов; социал-демократ О. Браун – 7,8 млн.; кандидат Центра В. Маркс – почти 4 млн. Перед вторым туром, поскольку ни один из кандидатов не набрал абсолютного большинства, произошла перегруппировка сил».⁹² Партии веймарской коалиции объединились вокруг Маркса, а правые выдвинули кайзеровского фельдмаршала Гинденбурга. Имя Гинденбурга должно было привлечь значительное число голосов националистически настроенного мещанства.

Руководство СДПП, сняв кандидатуру  Брауна, еще раз продемонстрировало стремление к коалиции с буржуазией ценой отказа от защиты интересов рабочего класса. Для значительного числа рабочих имя В. Маркса, во время канцлерства которого были проведены законы об отмене 8-часового рабочего дня, о введении новых налогов, было неприемлемо. Поддерживая кандидатуру В. Маркса, Правление  СДПГ раскалывало голоса пролетариата и облегчало задачу реакционеров. Следует отметить, что «левое» руководство КПГ допустило серьезную ошибку: направляя главный удар против социал-демократии, оно недооценило угрозы победы монархической реакции.

«26 апреля, во втором туре голосования, Гинденбург получил 14 655 тыс. голосов, а Маркс – 13 751 тысячу. Монархическая реакция взяла верх».⁹³

Политическая борьба в ходе президентских выборов  обострила противоречия между монархической  и республиканской группировками  буржуазии, а вслед за тем разногласия по вопросам внешней политики привели к распаду буржуазного блока. Хотя министры-националисты одобрили Локарнские соглашения, правление Национальной партии объявило эти сочинения неприемлемыми. Позиция националистов определялась их нежеланием признать даже на словах границы Германии с ее западными соседями. 25 октября 1925 года представители этой партии вышли из правительства. Оно, однако, ушло в отставку лишь 5 декабря, после ратификации Локарнских договоров.       После победы Гинденбурга на выборах националисты, используя неудачи правительства Лютера – провал плана вступления в Лигу наций в марте 1926 – требовало проведения открыто промонархической политики. Уступая этому давлению, правительство попыталось восстановить кайзеровский черно-бело-красный флаг в качестве флага германских консульств. Оно продолжало тем самым наступление на республиканский черно-красно-золотой флаг, начавшееся сразу после его введения. В письме к Лютеру, в связи с введением черно-бело-красного флага в качестве консульского Гинденбург писал: «Может быть, недалеко то время, когда немецкий народ опять спокойно объединится вокруг этого символа своего государственного существования. Указ о флаге от 4 мая 1926 года имел еще одну сторону – президент и рейхсканцлер фактически изменили конституцию в обход рейхстага».⁹⁴ Это было не что иное, как новое наступление реакции на демократические завоевания германского народа.

Анализируя все перечисленное, мне кажется, что, став политиком, Гинденбург оставался военным, генералом. Он по-прежнему стоял на своих монархических взглядах, на борьбе за сильное государство. Он был воином, а, на каком театре действий бороться, не имело значения.

§ 2. Приход нацистов к  власти, конец эпохи Гинденбурга.

Став президентом, Гинденбург повел политику, которая явно была направлена против Веймарской республики. Получалось так, что во главе демократического государства стоял человек, никогда не бывший ни демократом, ни республиканцем, ни либералом. Всю жизнь фельдмаршал придерживался правых взглядов.

В это время политическая конъюнктура была такова, что слева  были коммунисты, объединившиеся после  разгрома группы «Спартак» в КПГ  и социал-демократы. Справа находились также промонархические организации  как, например, «Стальной шлем», и много других фёлькешистских организаций, ратовавших за уничтожение веймарских завоеваний.

В стане «правых» возникла сила, которой было суждено занять главенствующее положение не только среди политических организаций  данного направления, но и прийти к власти в Германии в 1933 г. Этой партией была Национал-социалистическая немецкая рабочая партия, созданная в 1919 г. в Мюнхене. С приходом к ее руководству Гитлера она изменила свою незаметную баварскую роль и со временем приняла общегерманский характер.

И правые, и левые находились в тот момент в непримиримой классовой борьбе, так сказать, не на жизнь, а на смерть. Нацистский идеолог Розенбер считал, «… что первоначальной задачей нацистского движения была борьба с марксизмом»⁹⁵. «выкорчевать марксистский материализм и его финансово-капиталистическое прикрытие как сирийско-еврейское, чуждое насаждение из германской жизни есть великая миссия нового германского рабочего движения, которое тем самым имеет право бороться, вступая в руководство германским будущим».⁹⁶

Впервые серьезно заговорили о Гитлере 8 ноября 1923 г., когда «в мюнхенской пивной «Бюргербройкеллер» произошла попытка государственного переворота. Но государственный переворот провалился, не успев даже начаться. Уже утром 9 ноября все было кончено… так что у фельдмаршала не было времени ни солидаризироваться с Гитлером и Людендорфом, ни призвать к объединению с путчистами не участвовавшие в путче другие реакционные круги. Тем не менее, уже на следующий день после путча он публично осудил требование о проведении расследования в отношении Людендорфа. А, в конце концов, в апреле 1924 г. он сердечно поздравил Людендорфа, когда тот был оправдан на процессе по суду Гитлера»⁹⁷. Тем самым, еще не будучи рейхспрезидентом, Гинденбург был солидарен с нацистами. Однако ему не импонировало то, что Гитлер дослужился всего лишь до ефрейтора, а его приспешники, за редким исключением, были далеко не аристократического происхождения. Он презрительно именовал его «богемским ефрейтором».⁹⁸