Правозащитное движение в СССР и его появление

Содержание

1. Введение……………………………………………………………………..стр.2
2. Правозащитное движение в СССР и его появление……………………..стр.3
3. Причины появления правозащитного движения…………………………стр.3
4. Появление правозащитного движения…………………………………….стр.5
5. «Феномен диссидентства»………………………………………………….стр.6
6. Направления диссидентского движения…………………………………..стр.7
7. Этапы диссидентского движения…………………………………………..стр.8
8. Формы несогласия и отстранения. Три идеологии.………………………стр.9
9. Три программы действия…………………………………………………..стр.10
10. Слои общества, выражающие протест…………………………………...стр.11
11. История изучения инакомыслия………………………………………….стр.12
12. Новшества репрессивно-карательной практики……………………..….стр.14
13. Миф о наступившей оттепели. Вспышки восстаний………………….…стр.16
14. Кто и почему противостоит режиму……………………………………..стр.17
15. Попытки загладить вину………………………………………………...…стр.18
16. Эпоха идеологического кризиса советского коммунизма……………..стр.19
17. Борьба с оппозиционными формами выступлений……………………...стр.21
18. Причины спада и кризиса правозащитного движения…………………стр.23
19. Заключение…………………………………………………………………стр.24
20. Приложение. Словарь основных терминов и понятий………………..стр.25
21. Список использованной литературы…………………………………….стр.26

 

 

 

 

 

Введение

 

С середины 1960х до середины 1980х гг. политический режим в СССР «пришел в себя» после развенчания Сталина и других новаций Хрущевской «оттепели». Готовность общества к переменам была ограничена жесткими рамками идеологической парадигмы «строительства коммунизма», политической монополией партийно-государственных структур, номенклатуры, являющейся оплотом консерватизма, и отсутствием влиятельных социальных групп, заинтересованных в демонтаже тоталитаризма.

Несмотря на официальный  тезис о сближении социальных групп, на деле шло усложнение социальных отношений. Усиливалась дифференциация в качестве и уровне жизни, реальных правах управленческого строя и  остального населения.

Противоречивость явлений  в советском обществе не могла  не отразиться на развитии его духовной сферы - образовании, науке, культуре.

Все это отражало наличие, переплетение и противоборство двух направлений в духовной жизни  советского общества с середины 60-х  до середины 80-х годов - официально-охранительного и демократического.

В эти годы зародилось правозащитное движение, о котором пойдет речь в данной работе.

 

Цели и задачи работы:

• Выяснить причины появления правозащитных движений.
• Оценить влияние правозащитных движений на общество.
• Определить основные направления правозащитных движений.
• Определить основные этапы правозащитных движений.
• Выяснить к каким результатам привела правозащитнеческая деятельность.

 

 

 

 

Правозащитное движение в СССР и его появление.

 

Правозащитное («диссидентское») движение зародилось еще в 50-х гг., но оформилось лишь в 60-х гг. Крушение сталинизма побудило людей к переосмыслению действительности, многие понимали, что  дело не только в Сталине, но и а  коренных пороках советского строя  как такового. Особенно возмущало  вопиющее нарушение прав человека.

 

Причины появления правозащитных  движений.

 

Завершающий этап индустриальной модернизации затронул не только экономику, но и социальную сферу.

Социальная структура советского общества развивалась в рамках общемировых тенденций. Однако, резким отклонением от них был гипертрофированный рост удельного веса наемных работников, в особенности рабочих. Эта особенность не только отражала стремление «государственного социализма» к превращению всех граждан в зависимых от государства и лишенных средств производства, но и свидетельствовала об экстенсивном характере развития экономики, в которой производственные отрасли поглощали основные трудовые ресурсы.

В стране шло усложнение социальный отношений, усиливалась дифференциация в качестве и уровне жизни, реальных правах управленческого слоя и остального населения. Широкий размах приобрела теневая экономика, особенно в неразвитой сфере обслуживания. Нелегальное хозяйствование приобретало все более организованный характер, что увеличивало разрыв между доходами трудящихся. Уравниловка в производстве, соответствовавшая идеологической установке на сближение социальных групп, привела к падению престижного квалифицированного труда, резко ослабила стимулы роста квалификации и производительности. Продолжавшийся количественный рост работников материальной сферы отражал низкий уровень производительности труда и должен был компенсировать слабую техническую оснащенность производства.

Социальная активность трудящихся, а также некоторых руководителей  предприятий, явочным порядком пытавшихся вырваться из пут командно-бюрократического механизма развертыванием различных  экономических экспериментов, всячески зажимались и дискредитировались.

Негативные процессы сильно затронули социальную сферу. Еще  более была ослаблена социальная направленность экономики, появилась  своеобразная глухота к социальным вопросам. Ресурсы страны позволяли  решать масштабные социальные задачи, но в действительности сдвиги были значительно меньшими.

Государство особенно гордилось  тем, что опережающими темпами происходил рост общественных фондов потребления. Но это означало, что возрастали возможности для административного  их распределения, а следовательно, и для различных злоупотреблений. Далеко не все трудящиеся могли, тем более на равных, пользоваться общественными фондами. За счет этого и обеспечивалась основная часть привилегий партийно-государственной бюрократии и прочих функционеров системы.

Искусственно возводя  достаточно высокие темпы социально-экономического развития страны в 60-е годы в ранг перспектив на будущее, кремлевские  руководители тешили народ картинами  близкого процветания. Фактически прогресс был, но в гораздо более скромных масштабах. Попытки решить одни проблемы рождали цепь других. Жилищная проблема, несмотря на явный прогресс, была далека от решения, обострялся дефицит продовольственных и промышленных товаров. В итоге уровень потребления оказался существенно ниже уровня производительности труда (хотя идеология напряженно связывала оба эти показателя). В плане социально ориентированной экономики и тем более материальной заинтересованности больше говорилось, чем делалось. В то же время социальная сфера в отдельных аспектах стала деградировать.

Противоречивость явлений  в советском обществе не могла  не отразиться на развитии его духовной сферы - образовании, науке, культуре.

Имелись значительные различия в уровне образования городского и сельского населения. По качеству образование не только не закрепилось  на признанном в мире высоком уровне конца 50-60-х годов, но начало отставать  от требований времени, научно-технического прогресса.

Противоречивым было и  развитие науки. На десятилетия СССР отстал в области компьютеризации. Даже традиционная политика опережающего развития военных отраслей с максимальной концентрацией в них материальных и кадровых ресурсов в новых исторических условиях стала давать серьезные  сбои, так как эти отрасли все  больше зависели от общего технологического уровня народного хозяйства и  эффективности всего экономического механизма.

Многие интересные произведения в эти годы по причинам идеологического  характера так и не увидели  свет. В то же время не официозное признание получили полулегальные  барды В. Высоцкий, Б. Окуджава, А. Галич, Ю. Визбор, Ю. Ким. Театральные и кинопостановки Т. Абуладзе, Г. Волчек, А. Германа, М. Захарова, Ю. Любимого, А. Тарковского, А. Эфроса, с трудом пробивая себе дорогу, обозначили для зрителей новые горизонты. Свои художественные произведения, не вписывавшиеся  в рамки "социалистического реализма", создавали В. Аксенов, В. Войнич, В. Дудинцев, В. Максимов, В. Некрасов, А. Рыбаков и другие. Живопись И. Глазунова, А. Шилова, художников-авангардистов вызывала большой интерес и дискуссии в среде интеллигенции.

В эти годы подвергались гонениям ученые-экономисты, видевшие успех развития экономики в ее переводе на рыночные рельсы. В 70-е годы обструкции со стороны властей были подвергнуты представители "нового направления" в исторической науке - П. В. Волобуев, М. Я. Гефтер, К. Н. Тарновский и другие, - пытавшиеся, строго в рамках марксистской идеологии, пересмотреть некоторые закостеневшие положения советской историографии.

Отношения власти и общества в период с середины 60-х до середины 80-х годов привели к третьей  волне эмиграции, на вершине которой  оказались видные представители  творческой интеллигенции - И. Бродский, В. Аксенов, А. Солженицын, М. Ростропович, Г. Вишневская, М. Барышников и многие другие.

Все это отражало наличие, переплетение и противоборство двух направлений в духовной жизни  советского общества с середины 60-х  до середины 80-х годов - официально-охранительного и демократического.

 

Появление правозащитного движения

Истоками возрождения  организованного движения инакомыслящих можно с полным основанием считать XX съезд КПСС и начавшуюся сразу после него кампанию осуждения "культа личности". Население страны, партийные организации и трудовые коллективы, представители не только интеллигенции, но и рабочего класса, крестьянства восприняли новый курс настолько серьезно, что не заметили, как критика сталинизма плавно перетекла в критику самой Системы. Зато власти были начеку. Гонения на инакомыслящих обрушились незамедлительно.

И все же началу диссидентскому движению в его классическом варианте было положено в 1965 году арестом А. Синявского и Ю. Даниэля, опубликовавших на Западе одну из своих работ "Прогулки с  Пушкиным". Именно с этого времени  власти начинают целенаправленную борьбу с диссидентством, вызывая тем  самым рост этого движения. С этого  же времени начинается создание широкой  по географии и представительной по составу участников сети подпольных кружков, ставивших своей задачей  изменение существовавших политических порядков.

Символом диссидентства  стало выступление 25 августа 1968 года против советской интервенции в  Чехословакию, состоявшееся на Красной  площади. В нем участвовало восемь человек: студентка Т. Баева, лингвист К. Бабицкий, филолог Л. Богораз, поэт В. Делонэ, рабочий В. Дремлюга, физик П. Литвинов, искусствовед В. Файенберг и поэтесса Н. Горбаневская. Однако существовали и другие, менее откровенные формы несогласия, которые позволяли избежать административного и даже уголовного преследования: участие в обществе защиты природы или религиозного наследия, создание разного рода обращений к "будущим поколениям", без шансов на публикацию тогда и обнаруженных сегодня, наконец, отказ от карьеры - сколько молодых интеллигентов 70-х годов предпочли работать дворниками или истопниками. Поэт и бард Ю. Ким писал, что брежневское время остается в памяти московских интеллигентов как годы, проведенные на кухне, за беседами "в своем кругу" на тему о том, как переделать мир. Разве не были своего рода "кухнями", пусть другого уровня, университет в Тарту, кафедра профессора В. Ядова в Ленинградском университете, Институт экономики Сибирского отделения Академии наук и другие места, официальные и неофициальные.

 

«Феномен диссидентства»

В августе 1974 г. журнал «Посев»  опубликовал интервью с поэтом Александром  Галичем, только что эмигрировавшим из Советского Союза. В числе прочих был вопрос о диссидентах: «В западной печати обычно употребляется термин "советские диссиденты". Насколько  точно он отражает суть дела?» Галич  ответил, что формула «диссиденты» так же, как и ее русская версия «инакомыслящие», ему не очень нравится. В качестве альтернативы поэт предложил  термин «резистанс» («своего рода сопротивление») и закончил интересным рассуждением о «молчаливом резистансе» - десятках и сотнях тысяч людей, составлявших фон, на котором развертывается деятельность активных диссидентов и без которого инакомыслие просто не могло бы существовать.

За репликой поэта, бесспорно, стояла проблема. Галич, вероятно, почувствовал узость этих самоназваний, их временную, географическую и социальную локальность.

Интересно, что в третьем  издании «Словаря русского языка» С.И. Ожегова, подписанном в печать через  неделю после смерти Сталина, слово  «инакомыслящий» (имеющий иной образ  мыслей) вообще было отнесено к числу  устаревших. Жестокая эпоха, уходившая  вместе с диктатором, казалось, «прополовшим»  чистками и массовыми репрессиями  общество до состояния «идеологического монолита», изобрела новые выражения для обозначения людей с альтернативным образом мысли (например,  понятие «враги народа»). За пределами возродившегося через 15 лет после смерти Сталина понятия «инакомыслящие» оказался гораздо более широкий слой реальности. Этому явлению, может быть, больше подходит архаичное русское слово «крамола» и стоящие за ним исторические аллюзии и ассоциации - возмущение, мятеж, смута, измена, лукавые замыслы (особенно «лукавые замыслы») очень точно отражают подозрительное отношение правящего коммунистического режима к образу мыслей своих подданных, оценочное суждение власти и ее сторонников о своих реальных или потенциальных противниках. Российская специфика термина заключается в том, что разномыслие, органичное и приемлемое для любой демократической страны, превращалось в крамолу только благодаря специфическому отношению к нему властей. Патриархальные представления о крамоле, во многом определявшие отношение властей и их бюрократических аппаратов к инакомыслию, вполне сочетались с политической прагматикой режима, ибо опасны для него были не только, а иногда даже и не столько те или иные альтернативные мысли сами по себе, сколько потенциальная опасность свободного высказывания любых мыслей, пусть даже и вполне марксистских. Политически и идеологически коммунизм рухнул не потому, что его разрушила либеральная антикоммунистическая критика, а потому, что он допустил критику как таковую, открылся для ударов как либералов, так и социалистов, как монархистов, так и эгалитаристов. Власть преследовала «внережимность», «внесистемность» своих подлинных и мнимых оппонентов, их нежелание или неумение вписаться в эталонные рамки «законопослушного гражданина». Брежневская команда достаточно быстро взяла курс на подавление инакомыслия, причем границы дозволенного сузились, и то, что при Хрущеве вполне допускалось и даже признавалось Системой, с конца 60-х годов могло быть отнесено к разряду политического криминала.