Пруссия во второй половине XVIII века

По отношению к своим  подданным он старался выступать  в роли строгого, справедливого отца государя, вникающего в нужды простого народа. Король запросто расхаживал по улицам Берлина, собственноручно избивал  тростью уличённых им нарушителей  установленных предписаний. Однажды на берлинской улице какой-то прохожий, завидев короля, пустился бежать от него, что было силы. Фридрих Вильгельм велел немедленно поймать его. «Зачем ты бежал от меня, бездельник?» — грозно спросил он у беглеца. «Я испугался, ваше величество», — отвечал тот. Король принялся бить его палкой, приговаривая: «Ты должен любить меня, любить, любить, а не пугаться, бездельник!»¹⁰ При всем том Фридрих Вильгельм I был способным администратором и рачительным хозяином-скопидомом.

Крупнейшей реформой короля стал кантональный регламент 1733г., означавший законодательное оформление воинской повинности крепостного населения. Необходимость этого акта диктовалась уже тем, что помещики, беря, как то было обычно для наемных армий, подряды на набор воинских подразделений, насильно записывали в них своих крестьян и присваивали полученный от казны деньги. Отныне военным учётом была охвачена основная масса мужского населения деревни с 10-летнего возраста, за исключением двух его полюсов: от службы освобождались семьи крепких хозяев, чтобы не подрывать их хозяйство, и, с другой стороны, безземельные бобыли, неспособные тратиться на свое солдатское содержание, стоимости которого далеко не соответствовало казенное жалование. Это обстоятельство стало важным мотивом, побуждавшим государство препятствовать процессу раскрестьянивания. Особой привилегией для иммигранта-колониста было освобождение от военной службы его самого и потомков.

Отслуживший полтора-два  года в регулярных войсках призывник, прикрепленный к определенному военному округу (кантону), жил затем в своем кантоне жизнью крестьянина, ежегодно два-три месяца проходившего военные сборы. Количество дворов в кантоне регламентировалось: полк пехоты набирал 5 тысяч дворов. Кантонисты обязаны были носить униформу; это относилось к взятым на учет мальчикам. Как правило, помещик являлся военным командиром своих крепостных, что необычайно усиливало его власть над ними. Бежавший кантонист рассматривался как дезертир и подлежал военному суду. Чтобы находиться в кантоне, требовалось согласие его капитана. Помещик-капитан также давал (зачастую продавал) разрешения на брак, вмешивался в вопросы наследования, следил за тем, чтобы отцовский двор получал сын, наименее пригодный к военной службе.

Кантонисты составляли две трети армии Фридриха-Вильгельма I, но были в прусской армии и наемные полки. К ним прежде всего относилась и прославленная Потсдамская гвардия с знаменитым полком великанов (стоит заметить что рост «великанов» 18 века редко превышал 170 см.) Гвардия была слабостью прусских королей и на ее содержание не жалели средств. Король Фридрих-Вильгельм I называл гренадер «моими любимыми длинноногими молодцами». Судя по этому выражению, гвардейцы явно заменяли ему распущенную придворную конюшню. Во времена когда солдаты чаще умирали в грязи лагеря, чем на поле брани прусские короли уделяли много внимания тому, чтобы солдаты были сыты, одеты и здоровы. Широкую известность получила прусская дисциплина. Палки капралов делали из крестьянских парней способных быстро и четко выполнить любой самый сложной маневр на поле боя. Платой за жестокость учения стало массовое дезертирство. Чуть ли не каждый третий солдат предпринимал попытку побега. Но темнее менее, численность армии к 1740 г. Доходила до 80 тыс. человек, что равно примерно 3,7 %  общей численности населения – безусловный европейский рекорд того мирного времени (для Франции в те годы это соотношение оценивается в 0,6%).¹¹

Бранденбургско-прусское дворянство к началу XVIII в. уже полностью оценило выгоды для него от содержания большой постоянной армии. Офицерская карьера давала хорошие возможности для устройства младших сыновей юнкерских фамилий, к 1720-м годам уже почти все дворяне являлись офицерами или бывшими офицерами. Кантональная система стала надежной гарантией того, что на командных постах местное дворянство не будет оттеснено иностранцами. Военная профессия считалась первой в стране и превосходила по достоинству штатскую службу: по «Табели о рангах» высший военный чин фельдмаршала на 5 рангов превосходил высшую гражданскую должность действительного тайного советника, т.е. министра.

За все эти преимущества дворянство должно было заплатить подчинением  жесткой государственной дисциплине. Юнкеры со времен «короля-капрала» были в принципе обязаны служить в армии, каждый округ должен был ежегодно поставлять для военной службы определенное число молодых дворян. Дворянину запрещалось служить за границей, заниматься торговлей. Поездка его за рубеж без разрешения короля вела к конфискации имущества, под фактическим запретом находилась учеба в иностранных университетах. Отчуждения дворянских доменов требовало согласия родственников, но Фридрих-Вильгельм I дополнительно установил, что для этого требуется еще и разрешение монарха.

Вместе с тем все  основные социальные привилегии помещиков остались неприкосновенными. Единственной податью, наложенной на бранденбургское дворянство Фридрихом-Вильгельмом I, стал очень умеренный сбор, введенный взамен фактически уже не практиковавшейся конной феодальной службы. Это новшество вызвало оппозицию не привыкшего к таким «тяготам» юнкерства. В целом же дворянство получило монархию по  своему вкусу, поскольку оно ставило свои социальные привилегии гораздо выше политических прав своего сословия.

Отдавая много сил  армии, король не забывал и прочих государственных обязанностей. По характеру он был грубый невежда, но при этом оставался умным, трудолюбивым и честным государем. Он очень ясно сознавал нужды Пруссии, не пренебрегал никакими подробностями и хотел все видеть собственными глазами. Очень немногие государи были тогда столь же деятельны. «Господь, — говорил Фридрих Вильгельм, — создал царей не для того, чтобы они проводили время в наслаждениях, а для того, чтобы они управляли своей землей. Государь существует для того, чтобы работать, и если он хочет царствовать честно, то должен сам управлять делами».¹² Прежде всего король радел об увеличении государственных доходов и лично возглавлял учрежденное им Генеральное управление финансов. От всех чиновников и министров король требовал исполнительности и аккуратности и совершенно не выносил противоречий. Удар тростью нередко подкреплял грубость его ответов: «его глаз и палка были всюду».¹³ Все служащие дрожали перед ним.

Для увеличения доходов  король заботился о приросте народонаселения. Раны, нанесенные Пруссии Тридцатилетней войной, еще далеко не зажили. Многие села лежали в развалинах, да и в городах множество домов еще не было восстановлено. Фридрих Вильгельм старался заселить пустоши колонистами-протестантами, которых созывал к себе со всей Европы и прельщал многочисленными льготами. Он не только отдавал в их собственность землю, но брал на себя часть расходов по постройке домов и на много лет освобождал переселенцев от всяких податей. Таким образом, были основаны сотни сел, осушены гавельские болота и освоены обширные пространства. Прием и обустройство колонистов обходились Фридриху Вильгельму в огромные суммы. Так, например, пригласив к себе 15 тысяч зальцбургских протестантов, изгнанных католиками из своих земель, король в течение шести лет тратил по миллиону талеров в год на их обустройство. Но он знал, что дело того стоит. Вскоре благодаря переселенцам Пруссия совершенно преобразилась. Искусные зальцбургские ремесленники подняли благосостояние маленьких прусских городков, которые до них не знали промышленности. Король отменил крепостное право на всех своих удельных землях и указом от 22 марта 1719 г. пригласил последовать этому примеру всех дворян. Он запретил сгонять крестьян с земли и ограничил применение телесных наказаний, которым те подвергались до сих пор.

В городах король заботился  об основании заводов и фабрик по всем отраслям промышленности. Он хотел, чтобы промышленное производство возрастало наравне с сельскохозяйственным, а для того чтобы население  меньше покупало товары иноземного производства, облагал импортные изделия крупными пошлинами. В общей сложности государственный доход увеличился при нем до 7 млн талеров. Но он не довольствовался материальным благоденствием своего государства — не менее следил он за духовным развитием народа и распространением образования среди низших классов. За время его правления на государственный счет было устроено несколько тысяч школ и построено множество церквей. В Берлине он учредил медицинский факультет и больницу. Однако король не жаловал искусств и остерегался ученых. Университеты и обе академии пришли при Фридрихе Вильгельме в полный упадок. Знаменитый философ Вольф был изгнан из академии за то, что его учение, как считал король, извиняло побег из отечества.¹⁴

Подводя итог правления Фридриха Вильгельма, можно сказать, что при нем окончательно оформились черты прусского милитаризма, которые впоследствии оставят сильный отпечаток на царствование его сына и преемников: реакционная военная идеология, бесчеловечная муштра и система жестоких наказаний (фухтеля и шпицрутены), практиковавшиеся не только в армии, но и в гражданском обществе. Однако стоит отметить следующую интересную особенность прусской военной машины: с начала 18 в. и по 1740 г. армия ни разу не участвовала в войнах (за исключением короткого эпизода на заключительном этапе Северной войны). Прусский король Фридрих-Вильгельм считал свою армию слишком дорогим инструментом, чтобы подвергать ее опасностям военной фортуны. Только в 1740 г. прусские солдаты впервые вышли на поле битвы где им было суждено завоевать громкую и жестокую славу. В отношении прусской буржуазии обстоятельства складывались следующим образом: ее участие в политической жизни страны оставалось ничтожным, хотя они обладали социальными привилегиями.

Глава 2. Пруссия  во второй половине XVIII века.

2.1. «Фридрих Великий»

Фридриха-Вильгельма I сменил его образованный и интеллигентный сын Фридрих II, вошедший в западную историографию под именем Великого, философ и литератор, оставивший после себя 30 томов сочинений. Почти все его литературное и эпистолярное наследие написано по-французски. В характере Фридриха Великого переплелись противоречивые черты - с одной стороны он был человеком эпохи Просвещения, интеллектуалом, который любил музыку, живопись и литературу, с другой - великим полководцем, который лично командовал армией, прирожденным законодателем и искусным политиком, который не гнушался нарушать договоры. ¹⁵

Главной задачей, которую ставил перед  собой Фридрих П на протяжении своего царствования, было укрепление феодально-абсолютистского государства, придание Пруссии ранга великой державы путем внешней экспансий. Для осуществления этой цели нужна была крепкая экономика. В то же время Фридрих, как человек нового "просвещенного" склада, понимал значение расширения образования, развития науки и культуры. Первые мероприятия молодого  короля  произвели  в  Европе  сенсацию,   поскольку,  при всей их ограниченности, они, казалось, предвещали новую эпоху по сравнению откровенно казарменным режимом отца. Было объявлено о восстановлен Академии наук, была отменена цензура(правда, вскоре восстановлена),был  принят декрет о веротерпимости. Однако основная черта прусского абсолютизма  — его милитаристский характер не только сохранился, но и укрепился. Пруссия, занимая 10-е место по площади и 13-е по населению, имела третью по численности армию в Европе. 70—80% бюджета страны шло на ее содержание. Широко известная слаженность в работе государственного аппарата и администрации во многом объяснялась их военизированным характером. Пруссия Фридриха II на протяжении всего времени его  царствования оставалась полицейским государством, где "творец патриархального деспотизма, друг просвещения с помощью розги", как характеризовал короля К. Маркс, подавлял всякое свободомыслие, чем разочаровал просветителей, увидевших было в нем свой идеал.¹⁶

Проводимые Фридрихом II реформы в целом не выходили за рамки феодально-абсолютистского строя. В области экономики он во многом продолжил меркантилистскую политику отца. Главные предметы ввоза готовой продукции подвергались очень высокому таможенному обложению, а после Семилетии войны был запрещен импорт около 500 названий товаров. Вывоз сырья также запрещался. Продолжалась жесткая мелочная регламентация работы фабрик и мануфактур, за счет нововведения Фридриха пятого департамента — Генеральной директории (в добавление к четырем уже существовавшим).¹⁷ Это фактически министерство торговли и промышленности, задачей которого было совершенствовать мануфактурное дело в стране, прежде всего в области производства полотна и шелкоткачества. Ввиду того, что в Пруссии наблюдалась значительная нехватка рук для этих отраслей, новый департамент должен был осуществить широкую вербовку специалистов из других стран. Приток людей из-за рубежа был необходим и ввиду малой населенности ряда районов Пруссии, из-за чего их освоение очень отставало от Берлина и других местностей, где плотность населения была выше. Вербовка велась целенаправленно, со знанием ситуации в соседних странах, в первую очередь в различных немецких княжествах. Особое внимание уделялось тем из них, где имели место стихийные бедствия или усиливались религиозные гонения. Агенты Фридриха II перехватывали также (в пути или в портах) жителей немецких государств, отправлявшихся в эмиграцию в Америку. За каждого завербованного полагалось вознаграждение: за холостого — 3 талера, за женатого — 5.Отдавая себе отчет в неблаговидности такого переманивания людей, Фридрих II наставлял своих агентов: «Действуйте с величайшей осторожностью и не подавайте ни малейшего повода к упреку в том, что вы подстрекаете подданных покинуть своего государя».¹⁸ В некоторых же случаях прусский король не церемонился: в 1769 г. его войска (силой в 3 полка) предприняли форменный набег на территорию Польши, дойдя в погоне за «живым товаром» до Познани. Экономические меры Фридриха II в конечном счете, не создав общепрусского рынка, ставили барьеры на пути создания общегерманского рынка, таким образом препятствуя развитию капитализма и соответственно объединению Германии. Политика веротерпимости также объяснялась экономическими интересами — привлечением переселенцев и борьбой с католической Австрией. В социальной области прусский «просвещенный абсолютизм» оказался весьма консервативным. Господствующее   положение   дворянства  ещё больше  укрепилось: дворяне получили полное преимущество в армии и государственном аппарате. Разночинные элементы теперь почти не допускались к офицерским и высшим чиновничьим должностям. Дворянство, за исключением западных владений и присоединенной в 1741 г. Силезии, было освобождено от налогов.

Политика Фридриха П в отношении крестьянства диктовалась  соображениями

фиска и рекрутчины. Были предприняты некоторые попытки  улучшить положение крестьян—держателей  коронных земель. В 1777 г. им были гарантированы  права собственности и наследования. Правительство пыталось также препятствовать сгону помещиками крестьян. Фридрих попытался было отменить крепостное право в Померании в 1763 г., но, натолкнувшись на сопротивление дворянства, был вынужден пойти на попятную.¹⁹

Более последовательными  оказались реформы в области судопроизводства, проводившиеся королем на протяжении всего его царствования двумя этапам-до Семилетней войны и затем в 70—80-е годы: были отменены пытки, установлена независимость судей от администрации, введено новое уложение, значительно модернизировавшее под влиянием идей естественного права архаичную систему судопроизводства. При этом новое прусское законодательство сохранило ещё элементы сословного неравенства, и поэтому нет оснований превозносить его, как это делали некоторые прусские историки, ставя его выше гражданского кодекса Наполеона.

«Просвещённый абсолютизм» Фридриха II, которым восхищались многие современники и затем многие представители германской историографии, не означал качественного поворота в судьбе страны, отнюдь не был «революцией сверху», а лишь укрепил феодальную структуру. Крах этой политики появился позднее, под Йеной и Ауэрштедтом в 1806 г.

Реформами в  духе просвещенного абсолютизма  Фридрих II хотел укрепить государство и ослабить остроту социальных конфликтов в обществе, что, кстати, не было сделано во Франции XVIII в. и результатом чего явилась Французская революция, и кроме того существовал как бы негласный договор между Фридрихом II и прусским дворянством, согласно которому дворянство отдавало в руки Фридриха управление государством в обмен на то, чтобы он позволял помещикам управление подвластными им крестьянами. Таким образом, реформы Фридриха способствовали укреплению прусского государства, в чем прямо или косвенно было заинтересовано прусское дворянство. Поэтому его реформы, не имевшие революционного характера, были все же осуществлены. Реформы Фридриха II, как заметил в свое время Ф. Мейнеке, основанные на принципах рационализма, построили из сословно и корпоративно разделенного общества и из обделенной естественными ресурсами территории сильное государство.²⁰ Но трагедия государства Фридриха заключалась в том, что оно держалось исключительно на умении короля управлять этим государством. В известном смысле он был утопистом и не мог, конечно, «стоять на свободной земле со свободным народом».